***
Блум шла за отцом по длинному коридору в апартаменты, где уже несколько дней восстанавливалась Фара. Аккуратно открыв дверь и зайдя в комнату, она увидела маму, которой было лучше, но раны и ожоги на ее теле до сих пор приносили дискомфорт. Харви знал бы, что делать, какую мазь нанести, какое зелье смешать. Но мужчина умер. А такими знаниями, к сожалению, мало кто обладал. Флора и Терра проводили почти все время в оранжерее, пытаясь помочь, но попытки успехом пока не увенчались. — Мам, — вырвав Даулинг из мыслей, Блум вошла в комнату. — Ты как? — спросила рыжая девушка. Фара мягко посмотрела на дочь, отмечая, насколько та похожа на отца. — Хорошо, милая. Вы что-то выяснили про девочку, разгромившую Валтора? — Это единственное, что беспокоило Фару сейчас. Она совершенно не помнила Майю. Никто не помнил ее. Блум отрицательно покачала головой, садясь на край кровати поближе к маме. Сильва вошел в комнату, держа в руке две чашки персикового чая. Протягивая дочери и жене кружки, мужчина присел на диван, стоящий напротив кровати. Аромат, исходящий из кружек, медленно заполонял комнату. — Она очнулась, — начал Сол, — и в порыве бреда искала тебя, девчонка сильно ударилась головой при падении. Иначе как объяснить, что она считает тебя своей матерью, а меня — отцом? — из горла вырвался нервный смешок. Глаза Фа расширились от информации, которую озвучил муж. Она привстала, слабая, но уже неплохо стоящая на ногах, и накинула кардиган. Сильва бросил на женщину непонимающий взгляд, и немой вопрос повис в воздухе. — Я должна с ней поговорить, — твердо сказала Даулинг. — Она спасла школу, но также поглотила силу, принадлежавшую нашей дочери. Девочка опасна. Замедленная взрывчатка. Блум нервно ерзала, сидя на простыне, то и дело поглядывая на собирающуюся мать. — Ты слишком слаба, — аккуратно взяв за локоть жену, Сильва попытался вразумить Фару. — Розалинда выяснит, кто она.***
— Залезьте в мою голову, убедитесь, что я не вру! — проговорила я Хейл. — Пожалуйста, я докажу, что Сильва и Даулинг — мои родители. Я умоляюще посмотрела на нее. Глаза Розалинды загорелись неестественно-голубым светом, забираясь в самые потаенные уголки моих мыслей. Эмоции, переполняющие меня, женщина чувствовала сильнее, чем я сама. Одна картинка сменялась другой. Меняясь, создавая красочный фильм. — То, что ты веришь в свою ложь, не делает ее правдой, — холодно констатировала Роуз. — Ни один студент не видел тебя, никто не знал о тебе. Кто ты такая? Я обреченно вздохнула, понимая, что схожу с ума. Вера в то, что моя жизнь — выдумка, усиливалась с каждой секундой. Как такое возможно? Почему никто не помнит меня? Меня вырвали, как ненужный, неинтересный лист из книги. Как будто меня никогда не было. Тяжелая деревянная дверь распахнулась. В нее вошла Фара, за ней торопливо вбежал Сильва. — Мама, — вырвалось из моего рта. Я надеялась, что с ее приходом это безумие закончится. Все встанет на свои места. Но она лишь отрешенно посмотрела на меня, как на сумасшедшую. — Здравствуй, ты пережила серьезное потрясение, — мягко и аккуратно начала Фара, — Меня зовут миссис Даулинг. Я закатила глаза. — Я знаю, кто ты такая. — От злости челюсти стиснулись так сильно, как будто я дробила ими алмазы. — Ты моя мама. Как ты могла забыть меня? — на грани истерического крика спросила я хриплым, сорванным голосом. Взгляд Даулинг не выражал ничего, кроме сомнения в моей адекватности. Она подошла чуть поближе, держась за край кровати; руки были красными, покрытыми многочисленными травмами. — Себастьян сделал это с тобой? — кивнув на ее руки, спросила я. Она глубоко вздохнула. — Субординацию никто не отменял. Мы не переходили на «ты», — спокойно, как бы между прочим, сказала она. Я бросила взгляд на отца, надеясь, что, может быть, хоть он вспомнит обо мне. Но все было безуспешно. Все отчаянно считали, что я врунья или просто больная психопатка. Вопрос задавался один за другим. В какой-то момент я перестала отвечать на них. Розалинда пожала плечами и, закончив диалог, произнесла последнюю фразу: — Ты остаешься учиться в Алфее, впереди лето, ты не поедешь в Рим. Это не обсуждается. Останешься здесь, может быть, узнаем что-то о тебе. А пока — восстанавливайся. Через несколько дней, когда тебя выпишут, я выделю для тебя комнату. После этих слов трое преподавателей удалились. А я осталась одна. И речь не про больничную палату. Комок подступил к горлу — страшно и больно. Сколько времени прошло, пока я была в отключке? Где Валтор? Что сделали с Евой? Что ждет меня? Я лежала в постели, навещать меня было некому. Телефон мне не принесли, и единственным развлечением стал огонь, исходящий из моей ладони. Часы тянулись непозволительно долго. Каждый звук, исходящий из окна, привлекал мое внимание. Жизнь продолжалась, но меня в ней не было. На улице стемнело, солнце зашло за горизонт. Больничная дверь распахнулась. На пороге стояла Питерс. — Ну, здравствуй, Майя. — Голос звучал громко, эхом разлетаясь по небольшой комнате. — Как дела, сестричка? — издевательским тоном спросила девушка и улыбнулась. — Ты помнишь меня? — уточнила я. — Судя по всему, я единственная, кто помнит о тебе. В жизни Фары и Сола осталась лишь одна дочь. Голос звучал угрожающе. Но внутри я ощущала облегчение. Я не сошла с ума. — Почему ты не рассказала им? — спросила я. Питерс прошла вдоль узкого коридора, подходя к моей кровати. Я чувствовала власть, которую она испытывает, стоя надо мной. — Ты думаешь, что я позволю тебе вновь забрать родителей? В их жизни есть только я. Тебя там никогда не было. Не знаю, почему именно я храню память о твоем существовании, но поверь мне, если ты продолжишь пытаться доказать это — тебя просто упекут в психушку. Она была права. Я осталась никем. — Ты учишься в Алфее? — уточнила я. — Или как они объясняют отсутствие магии у тебя? Она набрала побольше воздуха в легкие. — Нет, все помнят о том, как я отдала силу Валтору, оплошность, соглашусь. Но, — она задумчиво посмотрела в окно, — теперь, когда моя магия в тебе, я заставлю маму отобрать ее, пусть даже силой. Ты останешься без родителей и без волшебства. Игра окончена, Майя, — улыбнулась Питерс и вышла из палаты. «На что пойдет Фара ради своей дочери? Она попытается стереть меня в порошок. Я для нее никто».***
— Ты выяснила хоть что-то? — раздался голос Фары в кабинете Розалинды. Хейл сидела в окружении древних книг, переводя родословную книгу, которую забрали у Валтора. Язык был древним и практически потерянным. Многие слова теряли смысл, не складывались в предложения. Роуз выходила из себя, чувствуя, что ничего не выходит. — Интересная девчонка эта Майя, — буркнула под нос женщина. — Как за столько лет мы не смогли распознать Огонь Дракона в Первом Мире? — Вопрос был скорее риторический. — Фара, скорее всего, это твои дальние родственники, живущие там, иначе как объяснить магию, передающуюся по наследству, в крови этой девочки? Фарагонда прошла вдоль кабинета и устало села на свое кресло, принимая у Розалинды часть фолиантов, начиная искать хоть одну зацепку. — Ты спрашивала у Валтора, что он знает про нее? — подняв глаза, спросила Даулинг. Роуз нервно покачала головой, откладывая книгу. — Мерзавец требует личную встречу с ней. С глазу на глаз. Без посторонних. Ждет ее в своей камере, отказывается от еды. Обрекает себя на верную смерть. — Она закрыла очередную книгу. — Без его знаний мы в тупике. Нам нужен Себастьян, чтобы разобраться в этом. Фара посмотрела на наставницу, как на умалишенную. Видимо, безумие заразно. Но отговаривать Хейл не имело смысла: она пойдет по головам, потянет за нужные ниточки, но по итогу добьется своего.***
Неделю спустя.
Меня наконец-таки выпустили из палаты. Впервые за несколько дней я оказалась на улице. Солнце теплыми лучами окутывало землю. Ласковый ветер мягко играл с листьями деревьев. Я шла за Розалиндой, которая провожала меня в комнату. Естественно, меня подселили к Беатрикс. Ожидаемо. Кто-то же должен наблюдать за мной. Вещей у меня с собой не было, поэтому Бея любезно одолжила мне несколько комплектов, пока я не съезжу в город за новыми. — Кто же ты такая? — заинтересованно спросила меня соседка, как только за Розалиндой захлопнулась дверь. Я вскинула одну бровь, ловя на себя взгляд девушки. — Ты же вскрыла всю мою жизнь перед тем, как меня заселили к тебе. Ты была бы не Беатрикс, если бы не попыталась нарыть на меня хоть что-то. Она одобрительно кивнула и расплылась в улыбке. В глазах заиграли чертики. Она села на мою кровать, сокращая расстояние между нами. — Такое ощущение, что ты существуешь последние полтора года. Что было до этого? Какой грязный поступок ты скрываешь? Непросто было стереть шестнадцать лет своей жизни… — Интерес увеличивался с каждой секундой. — Я сожгла свою надоедливую соседку, — с улыбкой сказала я и пожала плечами. Бея одобрительно улыбнулась, ей нравилось разгадывать загадки, и сейчас я была одной из них.***
Переодевшись и выйдя на улицу, я пошла вдоль аллеи, ведущей к крылу специалистов, надеясь встретить хоть кого-то, кто узнает меня. Знакомые лица мелькали, но все косились, как на местную сумасшедшую. Пытаясь не обращать внимания, я вскинула голову и поплелась к холму, с которого открывался вид на всю Алфею. Забравшись повыше, я увидела, как Сильва, Даулинг и Питерс выходят из здания. Именно в этот момент я ощутила невероятное одиночество внутри. Мне хотелось рыдать. Я чувствовала себя призраком. Мама мягко держала Сола за руку, приобнимая Блум. Они остановились напротив небольшого столика на лужайке, накрывая ужин. Раньше мы тоже так сидели. Я столько месяцев жила без них в Италии, но не ощущала такой непробиваемой потерянности. Знала, что всегда могу вернуться, что меня ждут. Мне казалось, что если я умру прямо сейчас, никто не будет горевать. Никто не заметит этого. Боль, как острое лезвие, впивалась в мою голову, когда я смотрела на них, беззаботно болтающих и наслаждающихся жизнью.Стоил ли Иной Мир того, что я сейчас переживаю?
За спасение меня лишили моей жизни. Я никто. Как вернуть свою личность? Мама заливисто смеялась — видимо, папа опустил очередную шутку. Взгляд, которым она смотрела на Блум, мне хорошо известен. Раньше она так смотрела на меня. Фара аккуратно заправила Блум выбившуюся прядь волос за ухо и приложила руку к ее щеке. Папа нарезал мясо в тарелке жены на мелкие кусочки, заставляя Фа ослепительно улыбаться, позволяя окружать себя заботой. — Это стремно, — послышалось из-за моей спины. Ривен стоял за мной и так же, как и я, уставился на семью. — Слышал, ты та горячая девчонка, считающая Даулинг своей матерью? А теперь я ловлю тебя за слежкой, — он кивнул в сторону, где они ужинали. Я осмотрела его с ног до головы, отодвигаясь в сторону, чтобы парень мог присесть ко мне. — Как твое имя, маньячка? — усмехнулся он, протягивая мне фляжку, предлагая выпить, судя по запаху, виски. — Алкоголизм не лечится, а у тебя, походу, это уже хроническое, — сказала я, ладонью отталкивая предмет, чем вызвала улыбку на его лице. — Помню, как снял это платье с Трикс. Не хочешь, чтобы я проделал это с тобой? — вызывающе сказал Ривен, пытаясь флиртовать. — Звучит мерзко. Розалинда не отпускает меня в Блэкбридж за нормальной одеждой, — прокомментировала я, не отводя взгляда от родителей. — Мой тебе совет: когда захочешь познакомиться с нормальной девушкой, начни с букета, желательно цветов, а не венерических заболеваний, — закусив губу, вставая со скамейки, сказала я. Порыв ветра был настолько сильным, что растрепал мою прическу, приводя в беспорядок уложенные пряди. Я раздраженно выдохнула и, расправляя волосы, пошла в комнату.***
— Себастьян передал, что согласится только на встречу с девчонкой, — послышалось из динамика Розалинды, после чего пошли короткие гудки. Она раздраженно бросила телефон на диван. Напряжение заполоняло весь кабинет. Ничего не получалось. За прошедшую неделю ни на один вопрос они не получили ответа. Беспомощность и ярость окутывали Хейл. Она нервно скинула книги на пол одним движением руки. Роуз знала многое, была лидером, вела за собой людей, но язык Домино ей был неподвластен. Много сотен лет прошло с того времени, как этот язык считался мертвым. Единственным человеком, владеющим данными знаниями, был Валтор. И он отказывался от сотрудничества. Устало сев на диван, Розалинда начала массировать виски, пытаясь найти верное решение. Доверять неизвестно откуда появившейся сумасшедшей девочке было нерационально и глупо. Тем более, позволить им беседу тет-а-тет с Себастьяном. Мало ли что взбредет в голову этой Майе. Времени оставалось немного, нужно было делать выбор.***
На обратном пути я столкнулась с Евой во дворе школы. Она была потеряна и напугана. Видимо, до сих пор не осознала происходящее. — Привет, — присев рядом с ней, сказала я. — Я Майя. Она осмотрела меня с ног до головы. И не выдала никаких эмоций, кроме оценивающего взгляда. Я знала подругу — все ее знакомства начинались именно так. — Ты сказала тому парню оттащить меня от дяди, спасибо, — немного улыбнувшись, сказала девушка. Я лишь пожала плечами. Она была напряжена, как струна. Еще чуть-чуть и у нее случится нервный срыв. — Сложно привыкнуть в такому? — я обвела глазами огромное здание. Ева посмотрела мне прямо в глаза. Ее эмоции эхом отдавали в моем сознании. Спектр был огромным. Она сама не понимала, что чувствует. Я достала из кармана небольшую шоколадку, зная, как Ева обожает это молочное лакомство. — Держи, — протягивая ей, сказала я. Она моментально выхватила из моих рук шоколадку и быстро начала снимать фольгу, улыбаясь, как маленький ребенок. Откусив небольшой кусочек, она прикрыла глаза от наслаждения, заставив меня невольно рассмеяться. Мой смех вернул подругу в реальность. — Прости, просто здесь нет ничего подобного, повар в столовой готовит просто отвратительно! — возмутилась она. Похлопав по плечу Еву, я спокойно пошла дальше, зная, что сделала ее пребывание здесь хоть на несколько секунд лучше.***
Зайдя в свою комнату, я увидела знакомую фигуру. Розалинда ожидала меня внутри. — Вы что-то хотели? — уточнила я, проходя в центр и садясь на небольшое кресло. Она внимательно посмотрела на меня, не понимая, кого же я ей напоминаю. — Почему Себастьян требует диалога с тобой? — не церемонясь спросила директриса. Я пожала плечами.«Вероятно, он помнит меня», — пронеслось в моей голове.
— Твои тайны не приведут ни к чему хорошему, — прошипела она, подходя ко мне. Села на подлокотник кресла и оперлась двумя руками на спинку, как бы нависая надо мной. — Я вам все рассказала, не моя проблема, что вы не поверили, — твердо сказала я. Чему и научили меня тренировки Хейл, так это тому, что нельзя тушеваться под ее напором. — Я хочу встретиться с Валтором. Она вскинула бровь, облизнув сухие губы. — Кто твои родители, Майя? Кто обучал тебя магии? — напористо спросила она. Я закатила глаза, уставая каждый день отвечать на ее вопросы. — Что вы хотите получить взаимен от Себастьяна за то, что позволите ему встретиться со мной? Ведь я для вас лишь разменная монета для достижения иной цели. Я знала, что это так. Хейл не стала бы так рисковать лишь по прихоти Валтора. — На чьей ты стороне, Майя? — прислонившись к моему лицу, проговорила она, пытаясь проникнуть в мою голову. Безуспешно. Барьер непробиваем. — Впустить вас? Пожалуйста. — Я ослабила защиту, позволяя Розалинде войти в мои мысли. — Я на стороне Даулинг. — Это была правда. Она видела это. Отодвинувшись от меня, Розалинда встала, расправляя несуществующие складки со своих брюк. — Завтра мы отправимся в Солярию. Без сюрпризов, дорогая, — сказала она, закрывая дверь с той стороны оставляя меня одну. Лежа на кровати, я вспоминала, как мама и папа смотрели на Блум. Как они вели себя с ней. А я когда вижу их, то даже дышу с трудом. Я была пуста. Я знала, что любая рана заживает, какой бы кровоточащей она ни была. Но сейчас, лежа одна в этой комнате, я умирала. Не было ни одного человека рядом, который мог вытащить меня из этой ямы. Блум знает, что все это ложь. Но она ясно дала понять, что мне не поможет. Не думала, что семья имеет такое значение для меня. Я чувствовала, что умираю оттого, что ее у меня отобрали. Я лежу, пялясь в потолок; волосы растекаются по подушке, как от выстрела в голову. Моей души не хватает, чтобы уместить эту боль. Не знаю, хватит ли сил подняться с кровати завтра и бороться дальше. И есть ли в этом смысл?