Месяц спустя.
Не знаю, сколько времени прошло, но я ни разу не вышла из этой чертовой комнаты. Сил не было даже на то, чтобы встать. Королева применяла самые разнообразные попытки от обычных уговоров до применения физической расправы. У меня был хороший опыт в общении с ей подобными. Пару лет назад Розалинда с Андреасом проделывали то же самое. Мне было плевать, я дошла до той стадии, где тебе абсолютно безразлично происходящее вокруг. И даже ожоги, синяки, порезы не имеют совершенно никакого значения. Луна была действительно жестока; раньше мне казалось, что Стелла преувеличивает, но, как показывает практика, девушка была совершенна точна в своих высказываниях. Солнце светило в окно, как руки, протягивая мне свои лучи. Волосы колтунами лежали на моих плечах. У меня не было сил и желания даже вымыть голову. Не представляю, на кого я была сейчас похожа. Кровь, застывшая на моем теле, стала привычной картиной для меня. Королева даже попыталась надеть на меня антимагические наручники, но они не смогли сдержать поток энергии внутри, и этот своеобразный аксессуар просто разорвало прямо на моих запястьях. Все в замке боялись, но я была нужна. Страх от того, что они не имеют надо мной совершенно никакой власти, заставлял придумывать все более изощренные способы издевательств; они пытались взять силой, у них из раза в раз ничего не выходило. Все было намного проще — разбить меня больше, чем я уже была разбита, невозможно. Один раз в день ко мне приходила королева, два раза в день — ее приближенные, три раза в день мне приносили еду, но практически вся еда оставалась нетронутой. Есть тоже не хотелось, но чтобы поддерживать хоть каплю жизни в своем организме, я съедала по несколько ложек. Честно говоря, я не понимала, зачем это делаю. Проще было уже покончить с мучениями. Но сил не было даже на самоубийство. Я просто лежала и смотрела в потолок или спала. Сны — единственное, что вытягивало меня из ада, в котором я находилась. Пару раз в неделю Себастьян посещал мою голову, чтобы пообщаться. Желания на переговоры с Валтором у меня никак не находилось, и я просто слушала то, о чем он рассказывает, чтобы ему поскорее надоело, и он вновь оставил меня одну. — Ну и запах! — возмущенный голос донесся до меня сквозь распахнувшуюся дверь. — Вставай, говорят, ты довела королеву до нервного срыва, — улыбаясь проговорила Розалинда. Ее голос я узнаю из тысячи. Впервые за это время она все-таки решила приехать. Оборачиваться на звук я не стала, поэтому лежала, так же уставившись в потолок, не распахивая глаз. — Выглядишь ужасно. — Подойдя поближе, Хейл схватила меня за плечо, заставляя подняться. Если бы не ее связь с Фарой, я бы послала ее и не поддалась ни единому порыву меня растормошить. — Для начала я заставлю принять тебя душ, переодеться, затем ты выйдешь на улицу. Ощущая себя забытой тряпичной куклой, словно меня бросили, ни разу не разыскав, я лишь покачала головой, давая понять, что не желаю вставать. — Ты отвратительно выглядишь. От тебя за этот месяц осталась лишь тень, — вздыхая, сказала Роуз, подталкивая меня наверх. Значит, прошел месяц. За это время никто даже не подумал спросить, уточнить, поинтересоваться мной. Никакой души не хватит, чтобы вынести это. Поднимая меня буквально силой, едва ли не закидывая на плечо, женщина потащила меня в ванную. Огромное зеркало, отражающее мое тело, показывало мне всю суть проблемы. Это была не я. Исхудавшая, неживая; глаза из ярко-голубых стали тусклыми и невыразительными; острые скулы торчали, делая акцент на нездоровой худобе. Рыжие волосы, спутанные и грязные, свисали на плечи. Тело было в увечьях. Видимо, ребята меня изрядно помучили. Странно, что это практически не отпечаталось в моей памяти. Самое яркое воспоминание — как я хватаю маму за руку, а она уводит Блум и садится в машину, ни разу не оборачиваясь. Это причиняет намного больше боли, чем то, когда тебя разрезают ножом, заставляя встать, или бьют в живот. — Раздевайся, — аккуратно сказала Розалинда, пробуя температуру воды, льющуюся из душа. Спорить не хотелось, меня абсолютно не смущал посторонний человек в таком достаточно интимном месте. Я лишь стянула с себя футболку, с которой не расставалась с того самого дня. Обнажившись, я послушно зашла в душевую кабину, где Хейл аккуратными движениями смывала с меня грязь, запекшуюся кровь. Мягко проводя мочалкой, она медленно возвращала меня к жизни. Затем, набрав цветочный шампунь, она массирующими движениями запускала длинные тонкие пальцы в мои волосы, не спеша разделяя каждую прядь, расчесывая, стараясь не причинять боль. Не знала, что Хейл может быть настолько нежной. Я просто стояла, позволяя Роуз делать то, что она считает нужным. Закончив, она выключила горячий поток воды, подавая мне полотенце и комплект одежды. Судя по биркам, вещи были новыми. — Фара купила это для тебя, — осторожно сказала она. Я бросила их на пол, выходя в одном полотенце из ванной комнаты. — Не нужно. Розалинда закатила глаза, пнув ногой стопку, отправляя ее под раковину. — Тебе в любом случае нужна одежда, та напрочь завонялась. Такое надевать заново нельзя. — Распахнула окно так, что сладкий фруктовый аромат наполнил мою комнату, выпуская затхлый запах. Взяв в руки расческу, женщина усадила меня на кровать и медленно начала расчесывать копну волос. — Моя мама так делала раньше, — вдруг вырвалось из моего рта. Я не собиралась озвучивать этот факт. Розалинда улыбнулась, мягко проводя пальцами сквозь влажные пряди. — Ты про Фару? — уточнила она. — Ты же понимаешь, что никто не верит в эту историю, даже при подтверждении Блум, — коротко, но так же мягко сказала Хейл. Я устало вздохнула, не желая снова заводить эту тему. Вспоминать, обсуждать, переживать. — Майя, это просто невозможно. Даулинг не рожала больше. Никогда. Я знаю ее, она бы в жизни не забыла что-то подобное. Семья и дети всегда стояли во главе стола для Фарагонды. Это правда. — Валтор не появлялся? — сменив тему, перескочила Роуз. Я не стала отвечать, просто медленно привстала с кровати, отдаляясь от женщины. — Значит, он связывался с тобой, — заключила женщина. — И что же он хотел? Я лишь пожала плечами, вновь не отвечая на вопросы. Не слушая россказни, я часто пропускала мимо ушей его болтовню. — Тебе нужно одеться и выйти, — подходя ко мне со спины, сказала Хейл. — Ты заберешь меня отсюда? — с надеждой в голосе спросила я. Она обошла вокруг, становясь прямо перед моим лицом, заглядывая в глаза. — Посмотрим, как получится, — неоднозначно ответила Розалинда. Я знала, что это значит — «нет». Меня вновь оставят здесь. Одну. — Майя, нельзя становиться затворницей. Тебе нужно жить, учиться, тренироваться. Ты должна научиться подстраиваться под обстоятельства. Фара ждет тебя на улице. Последнее предложение ворвалось в мое сознание, пробудив хоть какие-то эмоции. Я забыла, что значит чувствовать. — Не пойду, — коротко сказала я. — Мне плевать. — Ты чудовищно переигрываешь, когда нужно казаться всем остальным счастливой, разлюбившей, безразличной. Тебе не плевать. Я села на кровать. Распадаясь на мелкие кусочки внутри. Зачем она приехала? Чтобы добить меня?***
Фара стояла во дворе, ведущем в яблоневый сад. Рядом была Луна. Они о чем-то спорили, не приходя к общему знаменателю. Обе раздраженные и нервные, активно жестикулировали, совершенно позабыв о статусе и порядке. — Неужели, — в очередной раз вскинув руки к небу, королева обратила на меня внимание, когда я вместе с Хейл подходила к ним. — Ты умеешь ходить? — с долей сарказма, сказала женщина. Я безразлично посмотрела на нее, становясь рядом. — Что с тобой случилось? — Глаза мамы блуждали по моему телу, то и дело останавливаясь на шрамах. — Луна, что ты делала с ней здесь? — возмущенно спросила Фара. Королева лишь скрестила руки на груди и почти безразлично отметила: — Заставляла выйти из комнаты. Я продолжала стоять, перебирая низ футболки. Розалинда подошла ко мне со спины, положив ладонь на плечо. — Ты не справляешься с ней, Луна, — заключила женщина, ловя на себя презрительный взгляд королевы. И без того выходящая из себя королева подошла к моему лицу так близко, что я ощущала на себе ее горячее дыхание. Схватив меня за подбородок, сжимая так сильно, что сводило челюсть, второй рукой она схватила меня за шею, не контролируя свои действия. Пальцы обжигали меня, оставляя красный след на шее. — Успокойся и убери свои руки. — Схватив ее за рукав платья, Фара оттащила женщину от меня. Я же осталась стоять неподвижно. Эти действия были мне до боли знакомы, каждый раз, испытывая беспомощность, королева проделывала это с моим телом. — Обедаем. Сейчас, — одергивая подол платья, строго сказала королева, резко переключив эмоции, указывая рукой на вход в замок.***
Обед был самой провальной идеей из всех, которые посещали женщину за последний месяц. Напряжение росло в геометрической прогрессии с каждым брошенным взглядом Фары или Розалинды на меня. При всей своей жестокости и со стержнем внутри Хейл понимала, что все увечья, нанесенные на мое тело, — лишь бессилие, облеченное в действие. Луна даже не могла заставить меня встать с постели, речи о тренировках не стояло, о просьбе помочь королевстве с Себастьяном — тем более. Я сидела, терла ободок стакана и пыталась смотреть куда угодно: в ворот блузки, ключицы, шею, но не в лицо маме. Боялась столкнуться с ней взглядом. — Ты совсем ничего не ешь, — отметила Луна, указывая вилкой на мою тарелку, к которой я так и не притронулась. Розалинда закатила глаза на комментарий королевы, осознавая, что это бессмысленно. — Я не голодна, — отстраненно отметила я, отодвигая мясо и салат. Под презрительный взгляд королевы я откинулась на спинку стула, не обращая на присутствующих внимания. Я прикрыла глаза и снова услышала голос Себастьяна, заставший меня вздрогнуть от неожиданности.«Детка, до чего же бывают скучными обеды. Обещаю показать вечером, фокус. А пока наслаждайся компанией Ее Величества».
Заметив мое странное поведение, три женщины моментально сделали акцент на этом. — Майя, вот так он с тобой общается? — догадалась Розалинда. Она была умна и сообразительна. Потерев переносицу, Фара посмотрела мне прямо в глаза, понимая, про что говорит Хейл. Лишь королева бросала взгляды с одной женщины на другую, не понимая, что они обсуждают. — Валтор, — коротко пояснила Фа, поймав вопросительный взгляд Луны. Она громко бросила приборы на стеклянный стол, уставившись прямо на меня. — И давно? — изогнув бровь, кипя от ярости, спросила она. — Я думала, что этот червь просто исчез. — Серьезно? Нужно быть полной дурой, чтобы считать так. — Хейл наступила мне на ногу под столом, заставляя меня замолкнуть. Я знала, что перешла все дозволенные границы. Королева внимательно посмотрела на меня своим тяжелым взглядом. Но сдержалась от комментариев. Набрав побольше воздуха в легкие, она спросила: — И о чем же вы общаетесь, Майя? Все ждали ответа. Я видела, что мама сжала вилку так сильно, что костяшки ее пальцев побелели. — Я ему не отвечаю, — честно сказала я. — Он общается сам с собой. На меня смотрели как на сумасшедшую. Я прекрасно знала все эти взгляды. Такие же глаза были у людей, когда я пыталась доказать, что мои родители — Даулинг и Сильва. И вот опять. — Ты хочешь сказать, что Себастьян залезает в твою голову, чтобы ты услышала его голос, так? — непонимающим голосом спросила Луна, пытаясь разобраться. Я пожала плечами. — Какая разница, что бы он ни сказал, меня это не интересует, — прокомментировала я. — Как долго? — спросила Фара, вставая со стула, показывая, что обед окончен. — С того самого дня, как ты бросила меня здесь, — раздраженно сказала я и тоже вышла из-за стола, громко хлопнув дверью. Даулинг смотрела мне вслед, не в силах оторвать взгляд. Мои слова больно укололи ее. Женщина знала, что могла поступить иначе: отстоять, защитить, забрать, но выбрала путь наименьшего сопротивления. — Ты не справляешься с ней, мы забираем ее в Алфею, — отстраненно сказала Хейл. Она медленно отодвинула тарелку и взяла граненый стакан. — Здесь ей плохо, девчонка не выходила из комнаты целый месяц. Толку от этого никакого. Ей нужна любовь и забота. Дать этого ты не можешь. Смех королевы заполнил комнату, разносясь и отталкиваясь от стен, он возвращался приумножаясь. — С каких пор ты сентиментальна? Любовь? Серьезно? — сквозь смех говорила женщина. Отпив из бокала, Роуз лишь улыбнулась, обращаясь к старой знакомой: — Она сожжет здесь все к чертовой матери, если доведешь ее. Подумай, мы останемся здесь сегодня, — буквально указывая, сказала Хейл. — Думаю, ты осознаешь тяжесть принимаемых тобой решений.***
Проведя почти весь оставшийся вечер в комнате, я готовилась лечь спать, чтобы прекратить эти мучения. Знать, что мама здесь, но совершенно безразлично проходит мимо, оставляя меня вновь одну, было невыносимо. Не закрывая окна, я позволила прохладному июльскому ветру ворваться внутрь.«Тебя хочется так, что слегка подташнивает. Ничья и сразу всех. Я жгу в себе эту жажду полного обладания над тобой и силой, заключенной в твоем теле».
«Чертов псих», — пронеслось в моей голове ответом Себастьяну. Сколько можно слышать его, ощущать постороннего человека в своих мыслях?«Я сделаю незабываемый подарок для тебя. Перед тем как отказывать мне в общении, обрати внимание, на что я способен с посредственной магией. И представь, что мы можем сделать вместе».
Достав пачку сигарет из сумки, я впервые за этот месяц закурила. Я совершенно забыла о том, как первая сигарета сбивает с ног, если ее выкурить натощак. Нерешительный стук в дверь. Потушив и выбросив окурок в окно, я аккуратно открыла деревянную дверь. На пороге стояла Фара. — Ты что-то хотела? — не пропуская внутрь женщину, спросила я. Ее все еще корежило мое обращение на «ты», но, стараясь не подавать вида, Даулинг аккуратно облокотилась на дверной косяк. — Посидеть с тобой? Я слышала, ты плохо спишь. Моя мама часто оставалась со мной, когда меня атаковали кошмары, — спокойно сказала она. Я убрала руку, пропуская ее в комнату. Кошмары не мучили меня, но отказаться от компании Фары я не могла. Пройдя в комнату, она присела на кресло, стоящее напротив кровати. Оглядев небольшое пространство, Даулинг присела, сложив руки на коленях. — Тебе не нравится здесь? — уточнила она, пытаясь разговорить меня. Я расстелила кровать, укутываясь в одеяло, не желая выдавать очевидный ответ. Отворачиваясь к окну, я нажала на выключатель, находящийся рядом с изголовьем кровати. Комната погрузилась во тьму. Не было видно ни лиц, ни эмоций. Прикрыв глаза, я слышала, как спустя минут двадцать Фара встала с кресла, аккуратно садясь на край у изголовья, мягко, нерешительно прикасаясь к моей коже. Я ощущала весь спектр эмоций, который она испытывала. Она вспоминала. Каждое чувство, каждое воспоминание становилось на свое место, заполняя недостающие кусочки. Я чувствовала, как маму разрывает изнутри. Она ощущала, вспоминала, цеплялась за меня своими длинными пальцами. — О Боги, Майя, — разнеслось по комнате после тяжелого вздоха и всхлипов. Я знала эту интонацию. Резко поднявшись с кровати, я включила свет, обнажая все эмоции, которые испытывала Фара. — Мама. Ты правда вспомнила? — не веря, уточнила я. Не отпуская мою руку, все еще держась, она кивала; слезы лились из ее глаз огромным потоком. Даулинг знала, какие шрамы оставила на моей душе, понимала, как мучила меня все это время, сама того не осознавая. — Прости. — Она упала на колени, обхватывая меня руками, утыкаясь лбом в мой живот.«Какая душещипательная встреча. Сказал же, тебе понравится. Угрозы и шантаж с тобой не проходят. Может быть, этот щедрый подарок повлияет на твое решение. Фарагонда и Розалинда вспомнили о тебе. Но есть еще огромная толпа людей, ради которых ты готова свернуть горы, не так ли? Подумай».
— Снова? Он? — Раздалось в комнате, когда Розалинда резко распахнула дверь. Хейл тоже вспомнила, как и говорил Себастьян. Она обошла комнату, садясь рядом с Фарой, мягко обнимая меня. Не знала, что Роуз чувствует ко мне что-то кроме безразличия. Мама подняла глаза на меня, красные от слез, все еще влажные, но смотрела она на меня совершенно иначе. Взгляд, пропитанный любовью, привязанностью, виной. — Валтор смог вернуть память вам двоим. Я измучилась. Устала. Я чувствовала безнадежное одиночество, как пьяница или смертник. Мама вжалась сильнее в мое тело, не желая отпускать. — Прости, моя девочка, мне так жаль, — голос дрожал, готовый вот-вот сорваться. — Просто не отпускай меня, — умоляюще попросила я. — Останься здесь.