Другие 365 дней

      Ее хрупкий идеальный мирок рушится на глазах. Как в тумане Ева разглядывает собственные ладони и замысловатые узоры белого камня на полу.       Словно в замедленной съемке она перефирическим зрением видит как Массимо опускается перед ней на колени и берет ее ладони в свои, его губы шевелятся, но она не слышит слов, звенящая тишина оглушает ее. От мягкого прикосновения его теплых рук по коже бегут мурашки, она хочет заглянуть в его глаза, но не смеет поднять голову.       Боль, стыд и отчаяние выжигают ее душу. Все ее представления о морали и, казавшиеся нерушимыми, жизненные принципы полетели к черту в этой проклятой библиотеке. Она так упорно сопротивлялась Торичелли, чтобы сохранить остатки своего достоинства, а в итоге потеряла себя окончательно.       Именно с этим мужчиной она взлетела до небес и с ним же упала на самое дно… Она стала безликим отражением его темной стороны.       Отец… Алекс….Массимо… каждый из них забрал частичку ее души, оставляя после себя лишь пустоту.       Прикосновение теплой ладони к щеке выдернуло ее из состояния оцепенения, Ева подняла глаза.       Ее отрешенный взгляд пугал его больше всего. Он гладил ее осторожно, словно боясь спугнуть, шептал нежные слова, рассчитывая, что вернет ее настоящую. Но Ева все еще сидела в той самой полной смирения и покорности позе, ожидая приказа.       Массимо встал и пошел в ванную, зашумела вода, вернувшись он негромко позвал ее по имени, девушка не шелохнулась.       Он тяжело вздохнул, осознавая, что она ждет именно приказа, и буквально заставил себя сменить интонацию.       — Поднимись.       Ева встала перед ним и снова опустила глаза в пол.       Он обошел ее со спины, расстегнул воротник платья, касаясь пальцами затылка и шеи, положил ладони на плечи и спустил верхнюю часть наряда до пояса.       В теле девушки читалось плохо скрываемое напряжение.       Скрытая на боку молния поползла вниз и, наконец, вся бело-золотая конструкция упала к ее ногам.       Он вернулся на прежнее место, встал на одно колено, и опустив ладони на манящие бедра, медленно потянул вниз тонкое кружево трусиков. Запах секса усилился, Массимо, проглотил вязкую слюну, внутренний демон медленно просыпался…       Он подхватил ее на руки, отнес в ванную и опустил в теплую воду, после чего ненадолго вышел, давая девушке возможность восстановить личное пространство.       Когда он вернулся, она лежала с закрытыми глазами, облокотившись спиной на бортик.       Закатив рукава рубашки, он заботливо намыливал ее тело. Ароматное мыло немного погасило, вызванную ее запахом, волну возбуждения. Руки скользили по плечам, ключицам, груди… Вымыв ступни, его пальцы заскользили вверх: голени, колени, внутренняя сторона бедер… Он остановился, паузой спрашивая ее разрешения. Ева чуть шире раздвинула ноги и Массимо нежно коснулся ее самого интимного места.       Желание растущей тяжестью отдалось в паху, а нетерпеливая тьма в его душе, в геометрической прогрессии нарастала вместе с ним.       Он вытащил ее из ванной, укутал в полотенце и отнес в постель. Пережитые за вечер эмоции требовали незамедлительной разрядки, Торичелли развернулся и пошел к двери.       — Не уходите, Дон, пожалуйста, — раздался тихий голос Евы.       — Мне становится все труднее контролировать себя рядом с тобой, ты же знаешь что будет, если я останусь, — его взгляд мрачнел с каждой секундой.       — Пожалуйста, — молящие сине глаза не оставляли ему выбора.       — Хорошо, но я сделаю только то, о чем ты меня попросишь сама.       Он пошел в душ, холодная вода ненадолго принесла облегчение. Когда он вернулся, Ева обнаженная лежала на кровати.       Обернутый вокруг бедер в полотенце, он застыл на входе в спальню.       Она жадно рассматривала его тело. Мокрые блестящие волосы, широкие плечи, скульптурная грудь, подчеркнутый тенью в тусклом свете ночника, рельеф мышц и его тяжелое дыхание, заставляли желать его снова.       Уничтоженная всепоглощающей страстью, она словно наркоманка уже не могла отказаться от очередной дозы его прикосновений, его желания, его тьмы…       Бежали секунды, Массимо не шевелился, — я не сделаю ничего пока ты не попросишь, Ева. Сейчас ты контролируешь меня, говори максимально конкретно и я выполню все, что ты захочешь.       До нее только сейчас полностью дошел смысл его слов. Он снова манипулировал ею…       Ты не отдашь мне контроль, Торичелли… ты хочешь, чтобы я просила, снова… Чтобы осознала что моя сущность и мои желания так же развратны и порочны как твои.       — Подойдите и снимите полотенце.       Он подчинился и теперь стоял всего лишь в нескольких десятках сантиметрах от ее лица.       — Ласкайте себя.       — Как именно ты хочешь, чтобы я это делал?       Она сглотнула, — обхватите член ладонью и двигайте ею… медленно.       Завороженно наблюдая за его движениями, Ева медленно теряла над собой контроль. Она непроизвольно сжимала бедра так, что мышцы стала сводить судорога.       Мужчина прикрыл глаза, взялся свободной рукой за перекладину балдахина кровати и слегка ускорил темп.       Она не моргая смотрела на это чертовски соблазнительное действо, соски и промежность болели от возбуждения.       — Остановитесь, — хриплым срывающимся голосом прошептала девушка, — возьмите меня губами.       — Конкретнее, Ева, — он снова ломал ее барьеры.       — Трахните меня языком, Мастер, — Ева стыдливо закрыла руками лицо и застонала, когда почувствовала как его руки раздвигают ее колени. Она посмотрела на него сквозь пальцы, перехватив дикий плотоядный взгляд.       Мужчина явно с трудом сдерживал себя.       — Глубже, — простонала девушка, когда он толкнул свой язык в ее лоно.       Он проникал языком максимально глубоко, но ей было этого явно недостаточно.       — Пальцы…       — Пальцы что?       — Боже… добавьте пальцы, языком… клитор…       Он размеренно трахал ее пальцами, облизывая трепещущую плоть. Чуть интенсивнее и она безусловно сразу кончит…       — Нет, нет… остановитесь, пожалуйста, я на грани.       Массимо недовольно зарычал. В ответ на вибрации она подалась назад бедрами, не в силах больше выносить эту сладкую пытку.       Он отстранился, вытирая рукой стекающие по подбородку соки, Ева почувствовала как сильно намокла под ней постель.       — Возьмите меня.       — Как именно? Подробней, Ева, — он прожигал ее взглядом. Ее запах сводил его с ума, воображение рисовало картинку того, как она ублажала себя в доме Медичи.       Чувство собственничества пробуждало темнейшие его грани, сейчас Массимо отчаянно жаждал покарать ее за несдержанность, а еще убить Фроста только лишь за то, что он посмел вдохнуть ее запах. И лишь остатки здравого смысла сдерживали Торичелли от того, чтобы не выпороть Еву прямо сейчас.       Он сам предложил ей эту игру и знал, что девушка рано или поздно сама захочет получить наказание.       Терпение, Торичелли, совсем скоро ты получишь то, чего отчаянно жаждут твои демоны.       — Трахните меня сзади, а пальцем… ласкайте вход… в… мой зад, — чувство стыда, которое она испытывала, когда озвучивала свои желания, начало растворяться в захлестнувшей ее похоти. И снова ее настиг тот момент, когда мозг просто отключился. Уже ничего не имело значения, кроме пульсирующего в каждой клеточке ее тела желания… снова. Вот она та грань, перейдя которую девушка уже себя не контролировала.       Ева повернулась к нему спиной, встала на колени, широко развела ноги и опустилась лицом на постель, прогнувшись в спине так, что от одного только ее вида уже можно было кончить.       Торичелли прикрыл глаза, взял ее за бедра и потянул на себя.             Синхронный стон сорвался из уст обоих… Она ощутила как он медленно и сладко заполняет ее всю, при этом ее мышцы были так сильно напряжены, что он с трудом протискивался в ее узкое влагалище.       — Сильнее, пожалуйста, — она уже насаживалась на его член, а он подстраивался под ее темп интенсивно двигая бедрами и лаская вход в другую дырочку.       Толчки усиливались и Ева уже не успевала двигаться в его темпе, а просто отдавалась, накатывающему наслаждению. Ее соски терлись о постель, с каждой новой фрикцией, посылая в промежность импульсы удовольствия.       — Я сейчас кончу, еще, пожалуйста, разрешите мне кончить.       — Кончай для меня, девочка, — он опустил руку ей между лопаток и крепко прижал к постели.       Ева громко застонала, сотрясаясь от накатившего оргазма, слезы удовольствия заливали ее щеки.       Массимо замедлил фрикции, а затем и вовсе вышел из нее, мягко поглаживая все еще оттопыренный зад и округлые бедра.       Неожиданно для самой себя ей остро захотелось почувствовать как ее кожа загорится под его ладонями.       — Отшлепайте меня, Мастер.       Внутренний демон Торичелли ликовал.       Итальянец усадил ее себе на колени и заглянул в глаза. Прочитав там лишь покорность и желание, Массимо был удовлетворен увиденным.       — За что, по твоему, ты заслуживаешь наказания, Ева?       — За то что я… что он… — девушка не могла сформулировать ответ.       — Я накажу твое тело за то, что оно предало тебя. Оно запомнит, что принадлежит только мне и даже за мысли о ком-то еще ты будешь жестоко наказана. Ты получишь десять ударов ладонью и пятнадцать ударов ремнем. Предупреждаю сразу, это будет жесткая порка.       Торичелли сходил в гардеробную, принес оттуда широкий ремень и шелковый пояс от халата, при взгляде на который Ева закусила губу.       — Руки.       Она протянула ему руки и шелк несколько раз обернулся вокруг запястий, в итоге, затянувшись тугим узлом между ними.       — Встань на колени на край кровати, боком ко мне, нагнись и обопрись предплечьями о постель.       Приняв нужную позу, Ева задрожала от предвкушения, стенки ее влагалища непроизвольно сжались.       — Считай.       Разогревающие кожу шлепки ложились поочередно на каждую ягодицу.       — Один… два…. три… четыре… — вслед за числом разгоряченная Ева простонала его имя.       Пятый шлепок был ощутимее предыдущих и в каждый последующий Торичелли уже вкладывал все свои накопившиеся эмоции. Розовые следы от его ладоней, расцветали на ее заднице подобно цветкам, все больше возбуждая Торичелли.             — Десять, — Ева выдохнула и немного расслабилась, приятное тепло разлилось по ее телу.       Она дал ей минуту на передышку, которая показалось ему вечностью. Массимо закрыл глаза, пытаясь отвлечься.       Определенно терпение не мой конек.       Девушка заерзала на постели, устраиваясь удобнее. Он взял ремень.              — Готова?       — Да. Один! — удар был такой силы, что она всем телом подалась вперед.       Торичелли перехватил ее за плечи и вернул в прежнюю позицию.       — Два! — она глубоко и часто задышала, закрыв глаза.       — Три! — не смотря на разливающуюся боль, она все еще сгорала от желания…       — Четыре! — она снова дернулась вместе с ремнем и снова была возвращена на место.       — Еще одна такая выходка и мы начнем все сначала, — прошипел ей на ухо Торичелли.       — Пять! — из глаз полились слезы, Ева задыхалась в беззвучных рыданиях.       Масмимо физически ощущал, что контроль ускользает от него, но уже не мог остановиться, следующий удар оказался еще сильнее предыдущего.       — Шесть, — тихо заскулила девушка.       — Семь! — ягодицы обожгло так, словно с них содрали кожу.       Торичелли потерял контроль…       — Восемь. Девять. Десять. — не смотря на адскую боль, Ева продолжала отсчитывать удары, впиваясь ногтями в свои ладони до крови.       Каждая новая полоса, оставленная ремнем на ее теле провоцировала его еще сильнее.       — Запомни, девочка, эта задница принадлежит только мне, только я имею право ее пороть.       — Одиннадцать, — Ева наконец отпустила себя и приняла боль, растекающуюся от ее горящего зада, как данность.       — Двенадцать, — ее дыхание становилось размеренным.       — Тринадцать, — в глазах       поплыло, а тело качнулось в такт удара, возвращаясь в исходную позицию.       — Четырнадцать, Массимо… — хрипло выдохнула девушка.       Его рука опустилась ей на плечо и несильно сжала.       — Пятнадцать, — Торичелли отбросил ремень, наслаждаясь полученным результатом. Казалось, что на ее заднице не осталось живого места. Он будет ненавидеть себя за это, позже… А сейчас он взял ее на руки и понес в душ.       — Обопрись о стену.       Ее ноги подкашивались, но она изо всех сил пыталась не подать виду, что еле стоит.       Он открыл холодную воду и направил несильный рассеянный душ ей на ягодицы. Ева почувствовала безумное облегчение, когда наконец-то кожа перестала пылать.       — Как ты?       — Спасибо в порядке. Вы можете делать со мной все, что захотите, я ваша — прошептала Ева прижавшись лбом к холодной стене.       Он повесил душ на стойку и потянул ее бедра на себя. Девушка прогнулась в спине и послушно раздвинула ноги.       Черт, ее покорность убивает меня.       Он вошел одним быстрым толчком, Ева была чертовски мокрой и узкой. Он понимал, что ударяясь о ее зад, он причиняет ей боль, но остановиться было выше его сил. С каждым толчком ее стоны становились все отчетливее и он опустил пальцы ей на клитор, заставляя ее желать большего.       Он ласкал ее пальцами в такт своим толчкам еще какое-то время, а затем вышел из нее и повернул к себе лицом. Накинув ее, все еще связанные руки себе за голову, приподнял ее бедра и снова вошел, прижимая спиной к холодному мрамору.       Ноги девушки тут же обвили его бедра, — да… прошу…. не останавливайтесь… — стонала она. Ее чувства к этому мужчине оказались сильнее той боли, что он причинял ей, заставляя желать его снова и снова.       Торичелли совсем не чувствавал ее веса, эмоциональное напряжение зашкаливало. Оставляя розовые полосы на ее заднице, кусая хрупкие плечи или же вбиваясь между упругими лепестками ее промежности, он полноправно наслаждался ею.       — Ты моя, — прорычал Торичелли, сомкнул пальцы на ее шее и сильнее прижал к стене.       Ее глаза расширились, а зрачки почти полностью закрыли радужку, мышцы судорожно сжались и тело на мгновенье замерло.       Этого мгновения животного страха в ее глазах оказалось достаточно, чтобы Массимо взорвался в ней, продолжая по инерции толкаться, усиливая хватку.       — Ну давай же, Ева, кончи для меня, — он практически хрипел ей в ухо.       Его потемневшие глаза, хриплый голос и несущийся по венам адреналин, заставили ее снова кончить по его приказу.       Он кайфовал, ощущая как она судорожно сжимается вокруг его члена, как тянет его за волосы на затылке, как содрогается в неистовых конвульсиях. А этот первый после оргазма жадный вдох просто сводил его с ума…       — Ты даже не представляешь, что делаешь со мной, Ева…       Она подтянулась на руках, прижимаясь к нему всем телом, выдохнув ее имя и прикусив кожу на изгибе шеи он замер, все еще прижимая девушку к стене.        Его тяжелое дыхание прямо у самого уха заставляло ее тело покрываться мурашками.       Наконец, он осторожно опустил ее на пол и вынырнул из кольца связанных рук.       Девушка тут же опустилась на колени, покорно склонив голову.       Черт бы тебя побрал, Ева. Сейчас мне это нужно меньше всего.       Он приподнял ее лицо за подбородок. Остатки похоти и покорность с легким оттенком грусти плескались в затуманенных глазах девушки, Торичелли разочарованно вздохнул и опустил руку.       Он так привык к ее живому улыбающемуся, полному вызова взгляду после секса, обычно ее глаза светились внутренней силой с налетом дерзости. Но сейчас… Сейчас он ненавидел себя снова.       Утром они поднялись совсем рано, ведь у нее была назначена операция у пластического хирурга в Милане. Ровно в 9:30 они были в кабинете врача.       — Условия процедуры Вам известны, подпишите пожалуйста согласие и приступим.       Ева нерешительно подписала бумаги.       — Все будет хорошо, не волнуйтесь, пройдемте со мной.       Ева покосилась на Торичелли, он едва заметно кивнул и она вышла вслед за доктором. Они вошли в комнату, напоминающую операционную, только без стола и приборов, а с небольшой кушеткой, письменным столом и стоящим на нем огромным монитором.       — Я должен отметить области, подлежащие коррекции перед тем как мы начнем, и выбрать наиболее подходящий участок кожи для трансплантации. Не волнуйтесь, это не займет много времени, 3-D модель вашего тела я уже проработал, осталось лишь отметить участки на Вас. Попрошу Вас раздеться до белья.       Ева с ужасом представила, что он подумает, когда увидит следы от ремня на ее бедрах, ее кружевные трусики были недостаточно велики, чтобы скрыть все следы, оставленные Торичелли. Заливаясь краской она прошла за ширму и сняла брюки с рубашкой, пунцовая она встала перед врачом.       Он быстро отметил нужные места на ребрах и попросил повернуться.       Сгорая от стыда, она встала у нему спиной, взявшись руками за спинку стула.       — Не стоит стыдиться своих желаний и своего тела, синьорина, меня мало чем можно удивить в этой жизни, вы выглядите великолепно, — он сказал это настолько естественно, что Ева с облегчением выдохнула. Но она оказалась совсем не готова к тому, что чужие пальцы будут прикасаться к ее шрамам на спине.       С Массимо это стало таким естественным, словно дышать. Но когда врач отмечал на ней место предстоящего вмешательства, ее пальцы до побелевших костяшек сжали спинку стула, а поверхностное дыхание свидетельствовало о чрезвычайном напряжении. Успокаивало лишь одно, она наконец избавится от этой проклятой метки «АМ», что бы она не значила.       — Кожу для пересадки мы возьмем с бедра. Ну чтож, прошу в операционную и доктор распахнул перед ней дверь, расположенную напротив от той в которую они вошли.       Ощущение дежавю пригвоздило Еву к полу, как только она пересекла порог ослепительно белой, холодной комнаты с операционным столом в центре и разложенными на столиках рядом блестящими инструментами. Паника и частое дыхание вызвали головокружение, Ева схватилась за стоящего рядом врача.       — Прошу вас не нервничайте, все будет хорошо, процедура не будет болезненной, вы просто немного поспите. Бюстгальтер нужно снять, остальное можете оставить.       Собрав все свое самообладание Ева прошла в центр, сняла бюстгальтер и опустилась на застеленный белой тканью стол.       Совсем скоро ей надели маску и девушка погрузилась в сон.       Когда она открыла глаза, то лежала на животе, а ее руку сжимал Массимо. Почти сразу же зашел доктор.       — Все прошло просто отлично. Сегодня вы переночуете у нас, а завтра можете оправляться домой, я напишу инструкции по уходу для вашего врача. Через десять дней вы должны появиться у нас для осмотра. Какое-то время придется поспать на животе.              Плавающим после наркоза взглядом она посмотрела на Массимо, — теперь твоя каждым миллиметром тела.       — И душой, — он гладил ее по голове, нежно перебирая шелковистые волосы, — поспи.       И Ева снова нырнула в объятия морфея, на следующее утро их самолет вылетел на Сицилию. Так как девушка была еще слаба, то по приезду домой она сразу же отправилась в спальню.       Торичелли пол дня провел в кабинете, вычитывая контракт Медичи и к четырем часам спустился вниз, чтобы встретить, прилетевшего из Флоренции Эдварда.       Мужчины тепло обнялись.       — Ты не взял с собой Камиллу?       — Взял, но она так мечтала о море, что по пути из аэропорта я оставил ее на пару часов на пляже в Джардини-Накаос.       — Одну?!       — Мы не пара и она взрослая женщина, Массимо.       Мужчины обедали в столовой, когда Ева, услышав шум, в микроскопических шортиках и белой футболке босая спустилась вниз. Она замерла на пороге, увидев британца, сидящего напротив Масимо. Торичелли хоть и сидел к ней спинной, но по глазам Эдварда понял, что Ева вошла в столовую. На секунду взгляд Британца потемнел и Эдвард прикрыл глаза. По возникшему в комнате напряжению, он сразу понял, что она выполнила его приказ и обо всем рассказала Торичелли.       Девушка сделала шаг назад, — не уходи от нас, милая, — Торичелли моментально оказался рядом с ней и мягко взял за запястье.              Эдвард медленно поднялся и уже полностью владея собой, подошел к ней почти вплотную, — Ева, полагаю.       Она смотрела на него не моргая, Массимо чувствовал ее дрожь, ожидая хоть какой-то реакции. Обычно общительная и непринужденная, Ева впала в ступор.       — Поздравляю, на этот раз ты опередил меня, Торичелли. Прошу прощения, Ева, что поставил Вас в неловкое положение, но у меня не было дурных намерений в отношении вас. Массимо, — Фрост едва различимо кивнул и вернулся за стол.       — Хочу представить тебе Эдварда Фроста — моего друга из Лондона, как вижу, вы уже знакомы, — он несильно сжал ее запястье.       Ева затравленным взглядом смотрела в зеленые глаза гостя.       — Ева, — тихо позвал ее Массимо.       Девушка мотнула головой, словно вынырнула из вязкой трясины и отвела глаза.       — Мистер Фрост, рада встрече, — выдавила из себя девушка, разглядывая свои босые ноги.       — Пообедай с нами, — пригласил ее итальянец.       — Спасибо, но мне лучше подняться к себе, извините.       Ева выдернула руку и поспешно поднялась на верх.       — Ты мог хотя бы показать мне ее фото.       — Я не хотел чтобы у тебя были нездоровые ассоциации.       — Твою мать, Торичелли, чем ты думал? Наша с ней случайная встреча могла дорого обойтись нам всем.       — Ваша случайная встреча не предполагалась, Фрост.       — Что произошло после того как она рассказала тебе?       Массимо опустил глаза и потер переносицу.       — Я так и думал.       Торичелли коротко рассказал что произошло в день приема и после.       — Что с ней, Эдвард?       — Ты был лучшем на курсе и прекрасно знаешь что с ней. Ты разрушаешь ее, Массимо.       Помоги мне восстановить ее психику, ты все-таки практикующий психотерапевт.       — Ты понимаешь о чем просишь, Трричелли? У меня есть свои демоны и твоя женщина до боли похожа на одного из них.       Массимо обхватил голову руками, — ты не понимаешь. Я просто не могу сдержаться когда чувствую ее запах, касаюсь ее кожи, слышу ее голос, она как долбаный наркотик, Эдвард.       — Охотно верю, Торичелли, — с грустной улыбкой пробормотал британец.       — Я не знаю как отыскать этот чертов баланс в наших отношениях. Но сейчас меня больше всего беспокоит то, как она реагирует, она… как будто ощущает себя вещью. Слишком много покорности и полное отсутствие воли.       — А ты не этого добивался?       — Да, но до такой степени. Я не знаю.       — Разберись для начала в себе, Торичелли. Я попробую поработать с ней и хотя бы немного подкорректировать, но ты не должен вмешиваться. И еще… делай что хочешь, но ты не притронешься к ней пока я не разрешу, никакого доминирования, Массимо.       — Она после операции. Эдвард удивленно вскинул бровь.       — Убрали метку этого ублюдка на спине и шрамы на ребрах.       — Тем лучше. Будет повод не трогать ее.       — А если она попросит сама?       Не в твоих интересах, чтобы она просила хотя бы о чем-то. Я сказал уже свое условие. Твоя женщина выглядела сегодня как загнанный в клетку зверек и если ты не умеришь свой пыл, она просто слетит с катушек.       — Как непрофессионально.       — Зато откровенно.       — Хорошо, Фрост, я буду делать как скажешь, только прошу тебя… Эдвард снова поднял бровь.       — Она слишком похожа на Аманду…       — Это твоя женщина, Торичелли, тут нечего обсуждать. А сейчас я попрошу тебя организовать столик на четверых в каком-нибудь уютном немноголюдном месте. Нужно вытащить ее в цивилизацию и да, пусть она сама выберет себе платье.       Торичелли усмехнулся, Эдвард знал его слишком хорошо.       Эдвард зашел в библиотеку с намерением уединиться и привести свои мысли в порядок.       Внезапное присутствие там Евы выбило его из колеи, и не смотря на то, что внешне он казался абсолютно спокойным, его душевное равновесие было нарушено.       Она сидела в глубоком кресле, поджав под себя ноги и читала что-то из современной итальянской литературы.       Он увидел ее слишком поздно, чтобы уходить.        Эдвард мысленно чертыхнулся и заговорил первый, — не помешаю?       Ее глаза метнулись по комнате в поисках двери, но он стоял, оперевшись о дверной косяк, преграждая ей путь и Ева сочла благоразумным остаться на месте.       Он британца не укрылся ее взгляд, — мечтаете о побеге?       — Не хочу снова оказаться в неловком положении, — съязвила Ева.       О… а зверек показывает зубки, уже неплохо. Значит теперь в покорность мы играем только с Торичелли.       — Я хочу прояснить ситуацию. Вы молодая привлекательная женщина до безумия похожая на мою жену. Покойную жену. Я не сдержался, простите, — он заметил как смягчился ее колючий взгляд.       — Соболезную Вашей утрате, мистер Фрост.       — Эдвард… и давайте перейдем на ты, все-таки мы с Массимо давние друзья и как-то неправильно будет выкать.       Ева кивнула в знак согласия.       — Так вот, я искренне сожалею, что наше знакомство случилось при таких обстоятельствах.       — То есть ты считаешь, что лучше бы тебя не оказалось рядом и я размозжила себе голову о ступени моста?       — Я не это имел в виду.       Что? Она заставляет меня оправдываться? Серьезно?       — В любом случае, подобное больше не повторится и я хочу, чтобы мы общались без подтекста или двойного дна.       В такой простой, казалось бы, фразе Ева сразу почувствовала практически неуловимое давление с его стороны.       — Эдвард, как ты это делаешь? Как ты заставляешь людей терять волю к сопротивлению? Почему они делают то, что ты хочешь? — выпалила Ева, сощурив глаза.       — Я обращаюсь к глубинным инстинктам, Ева, это работает только с теми, кто осознанно или нет желает отдать над собой контроль. Правда этого хотят практически все, в той или иной степени, — усмехнулся британец.       Она, несомненно, умна и проницательна.       — То есть, получается, что право выбора это лишь иллюзия?       — Почти всегда. Глубинные инстинкты движут нами, а мозг зачастую, лишь находит оправдание нашим действиям, называя это выбором.       Ева задумалась.       — Ты корпоративный адвокат ведь так?       — Да.       — И со слов Массимо весьма неплохой.       — Допустим.       — Как ты закрываешь сделки?       — Зачастую на инстинктах.       — Объясни.       — По сути, мое предложение готово заранее и я четко знаю где я могу отступить от своей позиции. Но на переговорах я оцениваю не предложенную сделку, а веду человека, который ее сопровожает, как правило это юрист. Мы много говорим, я нащупываю его слабые места и продавливаю именно тогда, когда он более всего уязвим. В итоге не я соглашаюсь на его условия, а он на мои. Тут важен момент когда можно надавить.       — И после этого ты у меня спрашиваешь как я это делаю? Ты сама мастер контроля и манипуляции в своей среде.       Ева никогда не думала о своей работе с этой стороны, но внезапно она осознала, что он был чертовски прав. Она точно также манипулировала и контролировала людей как Фрост или Торичелли… И при этом не считала этих людей своими жертвами. Она такой же хищник как и они…       Эдвард заметил как ее бровь изогнулась, а в глазах появился азарт.       Отлично, девочка, у тебя получится.       — Поверь мне, даже самые могущественные и влиятельные люди, гораздо чаще чем ты думаешь, оказываются прикованными наручниками к изголовью кровати.       — И ты тоже?       — Нет.       — Почему?       — Для меня утратить контроль — недопустимо в принципе.       Девушка с интересом склонила голову, — расскажи мне, Эдвард.       Синие глаза против зеленых, он сдался.       — Моя жена Аманда была прирожденной сабой и умерла от передоза в тот момент, когда я ослабил конроль.       — Ты не должен винить себя в ее смерти.       — Я взял на себя ответственность за нее и должен был заботиться… Возможно, я избавлюсь от своих демонов когда накажу поставщика «Звездной пыли», которая убила ее.       — Или же когда откроешь свое сердце другой.       — Не думаю, что когда-либо это случится. Полагаю мне уже пора забирать свою спутницу с пляжа, — Эдвард взглянул на часы, отыскав возможность прекратить, ставший неприятным для него, разговор.       — У тебя есть девушка?       — Нет.       — Но ты сказал…       — Камилла моя сабмиссив, Ева, не более того. Массимо был так любезен пригласить погостить нас обоих.       — О… — легкий оттенок разочарования засквозил в ее голосе и Эдвард почувствовал, что девушка вот вот снова закроется от него.       — Надеюсь вы найдете общий язык, она студентка юрфака в Оксфорде, лучшая на курсе. И кстати, первый раз на Сицилии, я был бы признателен, если бы ты показала ей всю красоту острова.       — Да конечно, — к ней вернулась прежняя интонация, ему все же удалось удержать ее.       — До вечера, Ева.       Девушка кивнула и грустно улыбнулась. После их разговора Ева неожиданно почувствовала невероятную легкость, правда он дал ей достаточно пищи для размышления на ближайшие пару часов.       Когда Торичелли пригласил ее в ресторан, девушка заметно оживилась, поймав себя на мысли, что ей будет приятна компания этих людей. Фрост действительно обладал потрясающей харизмой, но в отличие от прошлых встреч, сексуальный подтекст между ними исчез, теперь ей хотелось просто говорить с ним обо всем.       Конечно же она загуглила его в интернете… «Лорд Эдвард Фрост самый завидный холостяк Великобритании…», «Леди Аманда Фрост скончалась после непродолжительной болезни.»       Лорд… твою ж мать.       С Камиллой они сошлись очень быстро, брюнетка была умна и рассудительна, ее спокойствие невидимыми импульсами передавалось Еве, а то, как галантно обходился с девушкой Эдвард, вне всякого сомнения говорило о том, что он джентельмен до мозга костей.       Ева видела во взгляде Камиллы рвущиеся наружу чувства и глубокую привязанность к Эдварду, но его легкая отстраненность позволяла девушке держать необходимую дистанцию и общаться, не раняя собственного достоинства. Он не самоутверждался за ее счет, как это сделали бы множество мужчин.       Он был верхним, она нижней, но на людях это абсолютно ни в чем не проявлялось, они вели себя как обычная пара. Еве стало интересно что об их отношениях скажет Камилла.       С самого утра Ева возила Камиллу на своем желтом ламбо по острову, показывая самые излюбленные уголочки. Она расспрашивала ее о том как та пришла к БДСМ, об их отношениях с Эдвардом.       Камилла была немногословна, но предельно откровенна. Она рассказала об их последней сессии Шибарии в доме Медичи, упомянув, что Эдвард один из лучших мастеров Шибари в Европе, но из-за ее клаустрофобии он зачастую отказывает себе в этом удовольствии.       Ева все больше проникалась уважением к британцу, однако в любом случае, этот мужчина все еще оставался для нее загадкой.       Вечером они снова болтали с Эдвардом в библиотеке, пока Массимо вызвался свозить Камиллу на шоппинг. В отличие от Евы, постоянно пытавшейся проявлять самостоятельность, брюнетка с удовольствием примеряла, все что предлагал Торичелли. Закончился день совместным ужином у бассейна в непринужденной домашней атмосфере.       Получив массу удовольствия от общения с новыми друзьями, Ева устало переступила порог душевой кабинки, она мылась немного неуклюже, пытаясь не намочить, закрывающие раны пластыри.       Поскольку она пила алкоголь за ужином, то не решилась выпить обезболивающее, поэтому раны на спине и бедре начали поднывать, да и задница все еще болела после порки.       Ева впервые серьезно без эмоций задумалась о том, что значит для нее порка от его руки и что это значит для самого Торичелли.       Массимо стоял, прислонившись к дверному косяку, и наблюдал за тщетными попытками Евы аккуратно вымыть спину.       — Я помогу, если ты не против.       — Спасибо, — она опустила газа в пол. Снова.       Он намочил полотенце и аккуратно, не касаясь руками кожи, обтер ее спину и ребра.       — Сильно болит?       — Совсем немного, — Ева поморщилась, когда полотенце спустилось на ягодицы.       — Прости.       Она подняла на него удивленный взгляд.       — Да. Я умею извиняться, Ева, — улыбнулся Торичелли.       — Вам не за что извиняться, я сама об этом попросила.       Дьявол, снова на «вы». Никогда бы не подумал, что меня это будет раздражать.       Он повесил полотенце и вышел из ванной.       Фрост сказал дать ей больше личного пространства. Хорошо, только что теперь делать с распирающим ширинку стояком?       Красно-фиолетовые полосы от ремня действовали на итальянца безотказно.       Массимо опустился в кресло и устало закрыл глаза.       Она голая вышла из ванной и остановилась перед ним, не решаясь потревожить. Его веки подрагивали в фазе быстрого сна, а руки напряженно сжимали подлокотники кресла, дыхание стало сбиваться.       Ева впервые видела его таким уязвимым, мужчина тихо произнес ее имя и еще что-то неразборчиво на сицилийском диалекте. Она нежно погладила его скулы тыльной стороной ладони, провела пальцем по пухлым губам… скульптурное лицо мужчины было прекрасно. Ева как завороженная любовалась своим будущим мужем.       Подавляя в себе желание забраться к нему на руки и свернуться клубочком, она тихонько села возле его ног и положила голову ему на колени.       Ева проснулась от щекочущих прикосновений в районе лопаток, Массимо подушечками пальцев водил по ее спине.       Она лежала сверху, обвив его ноги своими, и совсем не помнила как они оказались в постели. Приподняв голову, девушка встретилась с ним взглядом.       Торичелли улыбался глазами, — ты так прекрасна, любимая.       Она почувствовала прилив нежности и желания, сползла чуть ниже, уперевшись промежностью в его утренний стояк.              — Ева! Врач просил воздержаться от активностей, — он попытался мягко отстранить ее, но она перехватила его запястья и прижала к постели.       Влажная плоть медленно поглотила сначала головку, а затем и весь ствол. Все еще удерживая его руки, она медленно двигала бедрами, плавно скользя по его члену и задевая клитором лобок.       Не прерывая зрительного контакта, она отпустила его руки и села к нему спиной. Столь глубокое проникновение под совсем другим углом вызвало ее сладостный стон и Торичелли взялся руками за изголовье кровати, дабы не нарушать указания Фроста.        Я не должен ее контролировать, но одно прикосновение к ее бедрам и я не смогу сдержаться.       Девушка плавно покачивалась, выбирая нужный угол и амплитуду.       Эти уверенные движения бедрами сводили его с ума, а узор на спине заставил член налиться еще сильнее, она насаживалась на него с громкими хлюпающими звуками.       Да, детка, давай же… еще немного…       Он уже был близок к оргазму, когда девушка остановилась и снова повернулась к нему лицом. В ее глазах не было животной похоти и даже намека на покорность, а лишь исключительная нежность и… возможно, чувство превосходства?       Блядь, как Фрост это сделал это с ней за два дня?       Массимо почувствовал как стенки ее влагалища стали сжиматься сильнее, доставляя некоторый дискомфорт.       — Ты так сломаешь меня, детка.       Она не поднималась на нем вертикально, а скользила горизонтально, лишь чуть приподнимая бедра и заливая своими соками, клитор терся о его лобок.       Массимо было недостаточно такой амплитуды, чтобы кончить, но по красным пятнам на ее груди он понял что она на грани.       Девушка взялась пальцами за соски, сжала их и протяжно застонала. Она без сил опустилась на его вздымающуюся грудь, а он все еще судорожно сжимал руками изголовье кровати.       Черт Торичелли, она трахнула тебя просто для своего удовольствия и это было адски горячо.       День обещал быть не сильно жарким и пока Камилла была на пляже, а Массимо уехал по делам, Ева с Эдвардом отправились в ботанический сад Палермо. Они бродили по аллее кактусов, когда их застиг сильнейший ливень, и до того момента как их приютила густая крона какого-то дерева, они успели вымокнуть до нитки.       Ева бежала к дереву, радуясь дождю как маленькая нашкодившая девочка. Достигнув цели, запыхавшись она повернулась к Эдварду.       Капли дождя стекали по ее лицу на абсолютно мокрое белое платье, облепившее тело. Прилипшие к лицу завитки локонов, алые приоткрытые губы, рваное глубокое дыхание, острые ключицы, налившиеся от трения о льняную ткань бесстыдно просвечивающие соски, манящие изгибы талии и бедер, а также выразительно очерчивающие лобок трусики, вытащили наружу глубоко скрываемые британцем чувства.       Он смотрел на нее в упор, и этот взгляд зеленых глаз был красноречивее любых слов, которые он мог бы сказать в этот момент.       Ева смутилась, но продолжала тонуть в гипнотизирующем ее омуте, не в силах отвести взгляд.       — Ты когда-нибудь отчаянно желала что-то, зная, что это никогда не будет тебе принадлежать?       — Нет, — одними губами прошептала девушка и опустила глаза.       — Пойдем, — он взял ее за запястье и повел к машине.       Ева брела за ним, ощущая жар его ладони, и с горечью осознавая, что этот момент стал переломным в их только зародившейся дружбе.       Мужчина со всей присущей ему корректностью и тактом однозначно дал понять, что чувствует к ней и предоставил ей право выбора, она же одним коротким «нет» подвела черту в их отношениях.       Эдвард отвез ее домой и уехал к Массимо в Zafferano, а вернувшаяся к тому времени с пляжа Камилла, уныло пошла собирать вещи.       Ева прекрасно понимала почему они уезжают так срочно. С горечью она думала о том, что теряет единственного друга, который понимал ее без слов и в котором она все еще нуждалась. Он раскрыл ее настоящую. Благодаря ему, она упорядочила, царящий в голове и сознании хаос из эмоций и чувств, а их отношения с Торичелли стали легкими и понятными как никогда. Еву больше не пугала тьма Массимо, она наконец перестала чувствовать себя сломанной вещью.       Массимо и Эдвард за сидели в рабочем кабинете Торичелли в Zafferano.       — Тебе точно нужно уехать именно завтра? Доменико как раз возвращается из Рима, он был бы очень рад тебя видеть.       — Да. Я сделал то, о чем ты просил. Она вполне стабильна.       В отличие от меня самого.       — Ты действительно гуру психиатрии, Эдвард.       — Отнюдь, просто твоя женщина исключительно умна, имеет аналитический склад ума и склонность к анализу, я лишь немного направил ее мысли в правильное русло.       Ты слишком сильно надавил, она была не готова, поскольку очень остро реагирует на тебя. Ева просто потерялась, когда ее мозг перестал контролировать ее тело. Сознание, чтобы преодолеть травматический опыт выбрало оптимальную модель поведения в данной ситуации. Ей просто нужно было помочь найти ответы вот и все. Ну и еще может быть немного NLP*, — Эдвард грустно улыбнулся, — я думаю, что через пару дней она окончательно придет в себя, если ты не будешь давить.       В ней нет такое сущности нижней, как в Камилле, например, но она будет такой ради тебя, и если ты найдешь нужный баланс, эта женщина принесет тебе гораздо большее удовлетворение чем любая прирожденная саба.       Ее внутренняя сила будет всегда противостоять тебе, Массимо, но это может быть весьма занимательным приключением… для вас обоих.       Теперь твоя очередь меняться, Торичелли.       Марко заехал за девушками в восемь и отвез в Zafferano. Торичелли встретил их у входа и передал Камиллу Эдвадру, сам же взял Еву за руку и увлек на танцпол.       Прижимаясь друг к другу, они медленно покачивались в такт музыке. Его интимные прикосновения становились все настойчивее, распаляя желание девушки. Казалось, весь мир сосредоточился в небольшом пространстве между ними. Ева почти не чувствовала пола, отдаваясь эмоциям.       Когда мелодия закончилась, Массимо взял ее за руку и повел по уже знакомому коридору, однако они прошли мимо известной ей двери и вошли в просторный рабочий кабинет.       — Ты можешь прекратить все в один момент, просто скажи мне об этом.       Он сел на диван перед огромным зеркалом, усадил ее себе на колени, прижав спиной к груди, и медленно, не испытывая сопротивления, раздвинул ее бедра.       Их отражение в зеркале было безумно возбуждающим и Ева сразу же намокла. Он неторопливо поглаживал ее через трусики, давая пропитаться ткани ее соками насквозь. Чтобы удерживать равновесие Ева опустила свои руки на его бедра.       Внезапно зеркало опустилось вниз, открыв окно в стене сквозь которое Ева увидела ту самую комнату, в которой чуть больше недели назад Торичелли открыл ей свою сущность.       На краю дивана, скованная по рукам и ногам, на коленях стола Камилла, черная маска для сна закрывала ее глаза.       Ева обернулась и посмотрела на Массимо.       — Ты хочешь прекратить?       — Нет, но…. они знают, что мы смотрим?       — Да. Эдвард сам предложил мне такой вариант.       — Хорошо, я сыграю в вашу с ним игру, Дон Торичелли.       Массимо обдал ее шею горячим дыханием и прикусил мочку уха, а Ева уже не могла оторвать глаз от действа, разворачивающегося за стеклом.       Эдвард стоял позади связанной девушки и нежно гладил ее бедра, в то время как брюнетка, словно застывшая в веках скульптура древнего мастера, не смела пошевелиться. Ее приподнятая чем-то наподобие открытого корсета грудь выглядела чертовски соблазнительно, мужчина обошел ее и щелкнул стеком по соску. Девушка от неожиданности дернулась и глухо застонала.        Ева сглотнула слюну и впилась пальцами в бедра Торичелли.       Стек с сочным звуковым сопровождением лизал тело брюнетки снова и снова… грудь, ягодицы, внутренняя сторона бедер… Мастер менял направление и интенсивность ударов так, что девушка уже буквально задыхалась от желания.       Задыхалась вместе с ней и Ева, однако Торичелли продолжал всего лишь нежно поглаживать ее промежность сквозь вымокшую ткань. Ева начала ерзать на его коленях, пытаясь хоть как-то получить облегчение.       — Тихо, девочка, мы еще не дошли до главного блюда, а ты уже просишь десерт, — усмехнулся итальянец, прикусив изгиб ее шеи.       — Я хочу тебя, Массимо.       — Я тоже тебя хочу, дорогая, но предлагаю набраться терпения.       Внимание Евы снова переключилось на Камиллу, которая уже не сдерживала сладостных стонов при каждом прикосновении стека. Ева увидела как очередной удар пришелся девушке четко в промежность и тело брюнетки стало содрогаться.       — Как он это делает без стимуляции, Массимо?       — Они делают это вдвоем, дорогая. Она любит эти ощущения, любит боль, а он слишком искусно ей ее дарит.       Эдвард дал девушке немного остыть, освободив руки и ноги от кожаных ремней. Затем он подвел ее к столику на котором были разложены мотки веревок различной толщины, фактуры и цвета, предложив выбрать один. Камилла выбрала ярко красный моток.       — Разденься.       Девушка сняла с себя корсет. Он подвел ее почти вплотную к стеклу, расположил в полупрофиль и начал обвязку.        На этот раз Камилла стояла ровно лишь заведя руки за спину. Эдвард, был полностью поглощен процессом, периодически проверяя состояние девушки.       Ева завороженно смотрела через стекло, боясь пропустить каждую петлю, каждый узел, ее грудь высоко вздымалась, а соки уже пропитали штаны итальянца.       — Нравится?       — Безумно.       — А ты…       — Нет, Ева, я не владею этим искусством. Возможно, если ты попросишь Эдварда, он…       — Иди к черту, Торичелли!       Мужчина мягко отодвинул ткань ее трусиков, раздвинул скользкие складочки и проник пальцами внутрь, Ева плотнее прижалась задом к его паху, вызвав недовольное рычание.       — Ты слишком нетерпелива, малыш.       — Я просто хочу почувствовать его в себе.       — Хорошо, приподними свой сладкий зад.       Девушка встала, он стянул с нее белье, расстегнул ширинку и наконец освободил томящийся член.       — Садись, но постарайся не двигаться.       Она медленно опустилась, принимая его внутрь. Они заняли прежнюю позицию, но его пальцы теперь переместились на ее грудь, неторопливо лаская набухшие соски через тонкую ткань.       Чем больше веревка опутывала тело Камиллы, тем труднее было Еве отвести от нее взгляд. Необычные узлы и плетение постепенно превращались в шедевр.       Эдвард опустился на колени перед своей моделью, заканчивая обвязку ног…              Он стоящий на коленях перед своей нижней… столь интимный момент вызвал у Евы новую волну возбуждения и она нетерпеливо заерзала на коленях у Массимо.       — Еще немного, девочка, и ты получишь то, что хочешь.       Через несколько минут Эдвард закончил обвязку и посмотрел в зеркало, словно желая увидеть что происходит с той стороны.       Ева дернулась, Торичелли удержал ее на месте, — он ничего не видит, с той стороны зеркало.       Эдвард подошел к Камилле и целомудренно поцеловал ее в губы в знак благодарности.       Ева вдруг осознала, что это была первая демонстрация чувств с его стороны за все это время, зато взгляд Камиллы был полон любви и обожания. Окно снова закрылось зеркалом.       Ева горящим взглядом смотрела на их отражение. Бесстыдно разведенные ноги, блуждающие по ее телу руки и ее затуманенный взгляд, со стороны выглядели так возбуждающе, что она уже не могла сдерживаться.       — Я хочу тебя, Массимо.       Торичелли немного приподнял ее бедра и снова толкнулся внутрь, девушка застонала.       — Поработай бедрами, детка, как прошлый раз, мне безумно понравилось.       Ева повернулась к нему лицом и оседала, впившись в приоткрытые губы. На этот раз ее движения были поспешными и даже агрессивными, он руками придерживал ее за беда, отдаваясь в ее власть. Их возбуждение было настолько сильным, что понадобилась всего пару минут чтобы прийти к финалу практически одновременно.       Ева все еще обессиленная сидела на нем, кода Массимо абсолютно по-деловому попросил ее поработать над контрактом Медичи.       — Ты издеваешься? Мой мозг не способен сейчас переваривать информацию, я похожа на желе после твоих игр, Торичелли.       — Ты подписала контракт, забыла? И я достаточно хорошо тебе плачу, чтобы воспользоваться не только твоей киской, а и твоими драгоценными мозгами, любимая. Завтра в два часа у нас встреча с Медичи и обсуждение условий контракта, он настоял чтобы я был с адвокатом. Так что пора немножко поработать, девочка, — он шлепнул ее по заднице, — а потом, может быть, ты получишь вознаграждение.       — Манипулятор, — усмехнулась Ева.       — Все для тебя, любимая.       С Эдвардом и Камиллой она так и не попрощалась, потому что вернулись домой они с Массимо уже поздно ночью, а их гости улетели в Лондон шестичасовым рейсом.       Ровно в два часа по полудню их пригласили в кабинет к Джулиано, расположенный в бывшем здании банка Флоренции, принадлежащем Медичи.       Джулиано ди Медичи был из тех, наделенных чрезмерным богатством и властью мужчин, которые сметали все на своем пути. Такие люди, оставаясь в тени, вершили судьбы государств. Он был уже далеко не молод, но все еще полон сил и энергии.       Джулиано внимательным долгим взглядом изучал вошедшую Еву. Торичелли напрягся, интуиция подсказывала ему, что он зря взял ее с собой сегодня, девушка же напротив была абсолютно спокойна.       — Мисс Дженовезе, полагаю?       — Да, — Ева вздрогнула, услышав свою настоящую фамилию.       — Поразительное сходство, — он перехватил ее удивленный взгляд, — я знал Вашу мать.       Ева закусила губу.       — Ваш отец не возражает против свадьбы?       — Это не его дело, — довольно резко ответила Ева.       Джулиано сверкнул глазами, — тише, девочка, в этих краях не принято нарушать традиции семьи. Старший мужчина в доме всегда решал судьбу своих детей.       — Он потерял на это право в тот момент, когда… — Ева осеклась на полуслове.       — О… узнаю характер Вашей матери… Извечный конфликт поколений, — покачал головой Джулиано.       Ева явно собиралась что-то сказать, но после гневного взгляда Торичелли, таки промолчала.       — Чтож, перейдем к делу. Я просмотрел твои несущественные правки, полагаю, что в целом тебя устроили условия контракта, Массимо?       — Они слишком хороши, чтобы быть правдой, Джулиано, вероятно, Вы потребуете от меня чего-то что не прописано на бумаге.       — Ты проницателен, мой мальчик. Мисс Дженовезе, я прошу вас оставить нас с Массимо наедине. Был рад наконец познакомится с вами.       Ева вопросительно взглянула на Торичелли, тот утвердительно прикрыл глаза.       — Взаимно, — она натянуто улыбнулась, — я буду ждать тебя в машине, — обратилась она к Торичелли и вышла в коридор.       — Итак, Джулиано, каковы ваши реальные условия?       — Я подпишу с тобой контракт, если ты отдашь мне ее.       — Что, простите? — Массимо не поверил тому, что услышал.       — Я хочу чтобы ты отдал мне девушку.       — При всем уважении, не кажется ли вам, что вы староваты для нее? — стиснутые челюсти, раздувающиеся ноздри и сжатые в кулаки пальцы свидетельствовали о том, что Тричелли контролировал себя с большим трудом.       Джулиано рассмеялся.       Эта девочка моя внучка и я хочу, чтобы она заняла свое место в семье Медичи. Ничего личного, но иметь родственные связи с тобой я не планировал. Она выйдет замуж за того, кого выберу ей я.       Массимо на какое-то время потерял дар речи. Бросить вызов Медичи означало рискнуть своей жизнью. *NLP Нейролингвистическое программирование (НЛП, от англ. Neuro-linguistic programming) — псевдонаучный подход к межличностному общению, развитию личности и психотерапии. НЛП было разработано в 1970-х годах американцами Джоном Гриндером и Ричардом Бендлером.