Другие 365 дней

      Спустя два часа, Торичелли стоял в холле шикарного пентхауса в Верхнем Истсайде с восхитительным видом на Центральный парк. Его взгляд бегло блуждал по интерьеру помещения, не задерживаясь ни на чем конкретном. Это был его единственный шанс максимально быстро вытащить Еву из лап Алекса и он даже боялся думать о том, что этот психопат может сделать с его девочкой.       Наконец, взгляд наткнулся на невысокого седовласого мужчину, который появился откуда-то из недр апартаментов и бесшумным шагом подошел к Торичелли.       — Дон Витторио готов принять Вас, синьор Торичелли, следуйте за мной.       Витторио Дженовезе обладал тяжелым взглядом и исключительной харизмой, он стоял в своем кабинете, отвернувшись к окну, и рассматривал город, который за тридцать с небольшим лет успел сделать своим.       Рудольф Джулиани, конечно, в свое время попил ему крови, однако, после его ухода с поста Мэра Нью-Йорка, Дженовезе смог быстро восстановить свое влияние в городе, а благодаря тому, что усилиями Джулиани были устранены многие его конкуренты, он стал Капофамилиа всей итальянской мафии города.       Когда Торичелли вошел в кабинет, Дженовезе развернулся и взгляды их темных глаз встретились. Витторио, кивнув вместо приветствия, с холодной отстраненностью изучал молодого итальянца, пока Массимо, сверля его глазами в ответ, ожидал когда Дон заговорит первым.       — Полагаю ты хочешь, чтобы я забрал ее у Медичи?       — Да.       — И почему я должен это сделать?       — Ее жизнь в опасности, к тому же, Алессандро не является сыном Джулиано, а значит вы не связаны с ним обещанием, данным Медичи.       Бровь Дженовезе медленно поползла вверх, а маска безразличия на лице дала трещину.       — Ты знаешь?       — Ева рассказала мне.       — Она не должна была узнать.       Торичелли криво усмехнулся, — Алессандро никогда не играет по правилам.       — Тем не менее он носит фамилию Медичи, а я дал слово чести, что отдам им дочь, когда они потребуют и не буду вмешиваться.       — Ваше слово будет стоить ей жизни.       — Поправь меня, если я ошибаюсь, но Лукреция сама приняла решение уйти от тебя к Медичи.       — Пока мы тут разговариваем, она, возможно, уже мертва.       — С какой стати Медичи убивать ее? Джулиано нужны наследники. Он дал слово, что не причинит ей вреда.       — Джулиано не причастен к ее похищению, это Алекс. Вы наверняка в курсе текущих проблем Медичи?       Витторио кивнул.       — Алекс мстит.       Глаза Витторио внезапно расширились, а лицо исказилось гневом.       — Моя дочь замешана в этом? Она сдала поставку Медичи?!       Торичелли кивнул. Он рассказал Витторио все, что рассказала ему Ева про Алекса, включая его признание в убийстве ее матери и закончил событиями сегодняшнего утра.       Однако, его самого мучал вопрос: как именно Алекс догадался, что утечка пошла от нее, ведь они с Эдвардом сделали все, чтобы ничего не указывало на Еву.       Витторио подошел к креслу и буквально рухнул в него, опустив голову на руки.       — Андреа, — обратился он к стоящему у двери консильери, — найди ее. Этот ублюдок мне нужен живым.       — Я взял на себя смелость начать поиски Лукреции, как только детектив сообщил, что она была в машине. Ее пока не нашли, за Алексом ведется наблюдение, но он засел в своем особняке в Хемптонс, а он укреплен не хуже чем Форт Нокс, как только он выедет, мы возьмем его.       — Когда его приведут, сообщи мне. Джулиано не должен знать пока что, сначала я заберу Лукрецию.       Консильери кивнул и вышел из кабинета.       — Спасибо. Я перед вами в долгу — в душе Торичелли вспыхнула искра надежды.       Витторио бросил полный горечи взгляд на собеседника.       — Я дам тебе знать, когда будут какие-либо новости.

***

      Ее рассеянный взгляд медленно перемещался по помещению, когда, наконец, сфокусировался на открытой двери. В контейнере никого не было.       Ева с усилием поднялась на ноги и нетвердой походкой пошла в сторону выхода. Переступив порог, она почувствовала как теплые солнечные лучи лизнули ее лицо, а в ноздри ворвался запах океана.       Вдохнув свежий воздух полной грудью, девушка покачнулась и оперлась о металлическую стену. Голова кружилась, подкатывала тошнота, ноги почти не слушались, но нужно было двигаться.       Ева медленно пошла вдоль контейнера, слабо понимая в какую сторону лучше идти. Территория была похожа на заброшенный корабельный док.       Она обошла контейнер и направилась в противоположенную от его входа сторону, но торопливые шаги за ее спиной явно оповестили о том, что побег окончен.       На плечо опустилась тяжелая рука, развернув девушку на сто восемьдесят градусов. Голова закружилась, ноги подогнулись и она с рвотным позывом упала на колени. Кислота обожгла горло, исторгаясь с остатками вчерашнего ужина.       Рука отпустила, позволяя ее телу содрогаться в позывах снова и снова. В конце концов у нее не осталось сил даже для этого и девушка осела на землю.       — Вставай.       Она молча подняла голову, встретившись взглядом с Романом.       — Я не буду с тобой нянчиться, у нас мало времени, вставай, — он снова взял ее за плечо и потянул наверх.       Ноги заплетались, в глазах плыло, но Ева из последних сил покорно плелась за мужчиной.       Миновав контейнер, он подвел ее к большому наглухо тонированному внедорожнику, достал бутылку воды и протянул девушке. Она сделала пару жадных глотков, пока он не отобрал у нее бутылку.       — Тебя снова вырвет, если выпьешь много. Снимай свое рванье, — он подал ей легкое светлое платье и теплый кардиган.       Дрожащими от слабости руками Ева переоделась и опустила взгляд на свои босые ноги.       — Обувь тебе не понадобится, залезай в машину, — он открыл заднюю дверь.       — Куда ты меня отвезешь?       — Нужно привести тебя в порядок, завтра аукцион.       — Как это будет?       — Электронные торги онлайн.       Не смотря на снова подкатившую тошноту, Ева забралась в машину.       — Плечо, — он достал из внутреннего кармана пиджака шприц.       — Пожалуйста, не нужно, мне плохо от этого.       — Позже я сменю препарат.       Девушка плотнее укуталась в кардиган, всем своим видом показывая, что на этот раз не намерена подчиняться, но мужчина быстро скользнув пальцами по ноге, задрал подол ее платья и сделал укол в бедро.       Ева устало откинулась на спинку и через несколько минут отключилась.       Роман мягко опустил ее на сиденье, положил под голову подушку и укрыл пледом на случай, если их остановит полиция, ведь вопросов, по поводу уютно спящей на заднем сидении девушки, быть не должно. Вскоре автомобиль пересек границу штата, направляясь на юг.

***

      Торичелли метался в своей квартире словно зверь, запертый в клетке, собственная беспомощность его убивала. Он признал, что ничего не сможет сделать самостоятельно, наплевал на гордость и обратился к единственному человеку, который будет максимально эффективен в сложившейся ситуации, но то, что ему остается лишь только ждать, когда Витторио получит доступ к Алексу, вводило его в состояние безумия.       Невероятно длинный день сменился бессонной ночью, а вместе с рассветом стало появляться отчаяние — слишком многое могло произойти за сутки, шанс найти ее живой уменьшался с каждой утекающей минутой. Наконец, поздним вечером за ним заехал Андреа и Торичелли впервые в своей жизни молился всем богам, чтобы они не опоздали.       Затхлый запах земли и сырости ударил в нос, когда Массимо спускался вслед за Андреа по винтовой металлической лестнице в какой-то очень глубокий подвал заброшенного, на вид, здания.       За массивной железной дверью оказалось просторное помещение, у дальней стены которого на полу, абсолютно голый со связанными руками, сидел Алессандро Медичи. Его лицо было разбито, а спокойный холодный взгляд переливался всеми оттенками безумия, ведь случилось то, чего он не просчитал изначально — Витторио Дженовезе пришел за своей дочерью. Алессандро знал, что к утру он уже будет мертв.       Торичелли рванул к Медичи, но двое мужчин, которых он сразу не заметил, остановили итальянца, а громкий хлопок двери оповестил о том, что в комнату вошел Дженовезе.       На несколько секунд время остановилось, пока Витторио не кивнул на металлический крюк, прикрепленный к потолку, какие служат обычно для подвешивания туш животных на скотобойнях.       Медичи схватили и подвесили за ребра на крюк как кусок мяса, а когда его крики затихли, он хриплым срывающимся голосом обратился к Витторио.       — Ты отдал ее мне, помнишь? Она моя собственность, а свое я не возвращаю, так что можешь убить меня сразу, ее ты не найдешь никогда.       Ева жива, — еле слышимый выдох облегчения вырвался из груди Массимо.       — Верни ее и я сохраню твою никчемную жизнь.       Глаза Торичелли яростно сверкнули, но он знал, что это всего лишь торг.       — Ты гораздо никчемнее меня, старик, а твое слово ничего не стоит. Ты продал свою дочь, и завтра я продам ее еще раз.       Глаза Торичелли расширились от ужаса и выхватив пистолет, он прострелил Алексу колено, прежде чем его снова схватили за руки люди Дженовезе.       На искаженном болью лице Медичи заиграла зловещая ухмылка       — Да… твоя маленькая шлюшка пойдет по рукам, Торичелли, пора подыскать себе новую.       Витторио кивнул Андреа на дверь и консильери сразу же удалился.       — Иди за ним, обратился он к Торичелли, у вас мало времени, если этот ублюдок расскажет что-то еще, я дам знать.

***

      Алессандро Медичи, скончавшийся после двух дней пыток от болевого шока, будет найден у ворот своей виллы с отрезанными и подвешенными на шею половыми органами, выжженными паяльником глазами и избитым до неузнаваемости телом.