***
Её окружала тьма. Как будто она находилась в темной непроницаемой комнате. Сердце начинает колотиться быстрее, дрожь пробегает по всему телу девушки. Хелен осознает, что на ней нет никакой одежды, и это вызывает в ней новый страх. — Давно не виделись, — раздался знакомый голос, тон слов был добрый, но в то же время мягко насмехающийся над её страхом. — С-сестра?! — восклицает Хелен, её голос разносится эхом. Эделин Хелмер выходит будто из тени на свет, хотя вокруг лишь тьма. Её тело такое же обнаженное, как и у Хелен, хотя у Эделин было более атлетичное и крепкое тело, чем у неё. Тем не менее она все равно оставалась привлекательной и желанной. Ещё в детстве им говорили, что они унаследовали свою красоту от матери, хотя характер Эделин унаследовала от их отца. Хелен поняла, что это не просто сон, потому как она ясно осознавала себя и так же ясно видела свою сестру. Она общалась с ней при помощи магии, это значит, что она точно жива. — Сестренка! — радостно кричит Хелен, обнимая сестру. — Наконец-то я нашла тебя! Я боялась, что опоздала! Я пришла спасти тебя. Скажи мне, где ты? — Спасти? — слегка удивленно спрашивает Эделин, скрещивая ноги и демонстрируя свои кремовые бедра. И вообще все её движения были показательно вычурны. Хелен никогда не видела, чтобы она так делала. — Ну да, ты же отправила мне письмо с просьбой о помощи, — растерянно говорит Хелен. — Поэтому я и прибыла в это ужасное место. — Ах, это, — ласково говорит Эделин, беря Хелен за руку и притягивая её ближе, какая-то странная аура исходит от неё, вызывая у Хелен неуместный приступ желания между ног. — О, моя дорогая сестра. Ты приложила много усилий, чтобы найти меня и я тронута этим. И совсем скоро ты присоединишься к нам. — Присоединюсь к вам? — спросила Хелен. — Что ты имеешь в виду? — Моя дорогая сестра, — шепчет Эделин, лаская щеку сестры, её прикосновения теплые и живые. — Ты уже сделала свои первые шаги в служении Владыке, новому богу этого мира. — Что? — воскликнула Хелен в изумлении, отталкивая сестру. — Не могу поверить. Эделин, которую я знаю, никогда бы такое не сказала. — Верно, прошлая я никогда бы, — грустно ответила Эделин. — Многое изменилось за это время. Ты ведь помнишь, как начался наш путь? Девушка щелкнула пальцами, и окружающая их тьма стала рассеиваться. Хелен оказалась в их спальне в их загородном доме. С этим местом у сестёр были связаны самые лучшие воспоминания в их жизни. Охотницу захлестнули воспоминания о том, как они тайком воровали сладости с кухни, как их мать рассказывала им сказки на ночь, как отец учил их верховой езде. Но сейчас была та самая ночь, которая ещё долго приходила к Хелен в кошмарах. За окном была ночь, но за окном было светло, как днём от пожаров. В ноздри въелся запах дыма, где-то доносились приглушенные крики. Хелен вновь осознала себя в восьмилетнем возрасте, и как тогда её тело сковывал всепоглощающий страх. — Хелен… — раздался голос позади неё, такой до боли в сердце знакомый. Хелен обернулась к женщине, которая прижимала и успокаивала маленькую плачущую Эделин. На ней была только ночная рубашка, но даже она не могла скрыть её точеную фигуру, стройные широкие бедра и большую грудь. Её благородное лицо было мягким и заботливым, а серебристо-белые волосы до лопаток лежали у неё на плечах. Глядя на неё, Хелен смогла произнести только одно слово. — Мама… — Хелен, быстрее сюда, — сказала женщина, притягивая Хелен к себе. — Вы обе должны сейчас спрятаться под кровать и сидеть там тихо. Поняли? — Да, мама, — ответила Хелен. — Хорошо, мама, — ответила Эделин. Сестры залезли под большую кровать с балдахином, их когда-то любимое место для игры в прятки. — Всё будет хорошо, — говорила женщина, проверяя, что девочек не видно. — Помните, держитесь друг-друга, и всё будет хорошо. И самое главное, ничего не бойтесь… Дверь в спальню разлетелась в щепки от мощных ударов. В комнату ворвался зверолюд. Грязная бурая шерсть местами покрывала его мускулистое тело, его ноги заканчивались копытами, его звериная голова была козьей с изогнутыми рогами. Он жадно обнюхивал воздух вокруг. Заметив красивую женщину, чудовище схватило её за руку и притянуло к себе. Его нос уткнулся ей в шею, вдыхая её запах, а розовый язык прошелся по её щеке. — Неееет! — закричала женщина в ужасе, пытаясь оттолкнуть монстра от себя. — Не трогай меня чудовище! Зверолюд сердито зарычал, а затем ударил женщину по голове обухом топора, та упала и не шевелилась, из её виска текла кровь. Видя всё это, Хелен и Эделин зажали рот руками, чтобы не закричать, по их щекам текли слезы. Зверолюд недовольно фыркнул, взял женщину за ногу и потащил её за собой из комнаты. Это был последний раз, когда девочки видели свою мать. — Боги… всемилостивые, — прошептала Хелен, когда всё вновь поглотила тьма, оставляя только девушек. Хелен прижала ладони к лицу и всхлипнула, слезы продолжали течь по её лицу, а сердце сжимается от утраты. — Да, с этого всё и началось, — грустно прокомментировала Эделин. — Тогда же нас и нашел Наставник. Перед девушками возник новый образ. Мужчина в длинном черном плаще и пуританской шляпе, обнимающий двух испуганных и вымазанных в саже девочек в рваных ночных рубашках. Длинные черные волосы скрывали его острые черты на худощавом лице, как и шрам от скулы до подбородка. А широкие поля шляпы скрывали его глубокие и в то же время грустные серые глаза. — Не бойтесь. Теперь всё будет хорошо, — тихо успокаивал мужчина, поглаживая девочек по голове. — К-кто вы? — спросила одна из них. — Я, Майснер Шедоуваль, — ответил мужчина, чуть улыбнувшись. — Охотник. Образ их наставника исчезает, вместо него появляются словно огоньки, моменты их жизни при ордене. Тренировки, фехтование, изучение магии, учеба и другая повседневность. Всё это время Эделин вела свой рассказ с отстраненным видом. — С того самого дня мы посвятили себя тренировкам, чтобы больше не чувствовать этого цепенеющего страха, чтобы никто не пережил те ужасы, что пережили мы, и, конечно, чтобы отомстить. Но потом случился первый переломный момент, помнишь? Окружение снова сменилось, на этот раз Хелен осознала себя в своей комнате при ордене Инквизиции. Солнечный свет струился из окон, через которые можно было разглядеть крыши домов столицы. Она сидела за своим столом и перебирала в руках медальон с символом ордена, в её мыслях было смятение от принятого решения и страх от слов, которые она должна будет сказать. Дверь в её комнату громко открылась, от чего девушка подпрыгнула на месте, выйдя из своих раздумий. В дверях стояла Эделин, на её лице сияла радостная улыбка. — Хели, ты чего тут сидишь? Скоро начнется главное испытание, — сказала Эделин, беря сестру за руку и ведя её к выходу. — После него мы станем полноправными охотницами. Ну же, идем. — Эделин… — тихо сказала Хелен, останавливаясь и вырывая свою руку. — Мне нужно тебе кое-что сказать. — Ну что там? — нетерпеливо спросила Эделин, повернувшись к сестре, сложив руки под грудью, чуть приподняв её. — Давай только быстрее! Хелен всем сердцем не хотела снова произносить эти слова, но её губы двигались против её воли. — Я… я не буду проходить испытание. Лицо Эделин перекосил шок от неверия, она смогла выдавить из себя только: — Что? — Я подала прошение в Великую библиотеку. Знаешь, мы могли бы видеться после твоих заданий, а ещё… — рассказывала свои планы Хелен, но была остановлена сестрой. — Можешь не продолжать. Я и так всё поняла, — сказала Эделин, подняв руку. — Правда? — переспросила Хелен. — Да. Ты струсила! — выплюнула Эделин, её лицо исказил гнев. — Мы же дали клятву, что станем охотницами и отомстим за наших родителей и избавим мир от сил тьмы! Но ты, как всегда, из-за своей слабости поворачиваешь назад. Не так ли Мышка Хели! — Сестрёнка, подожди я… — пыталась объясниться Хелен уходящей сестре, но та её совсем не слушала. — Я продолжу сражаться и без тебя, а ты и дальше можешь сидеть в своей норе, сестра, — злобно прошипела Эделин, громко хлопнув дверью. Громкий хлопок развеял иллюзию, и теперь Хелен грустно смотрела на голую спину сестры. — Прости меня, Эделин, если бы я была рядом с тобой, всего бы этого не случилось бы. — Все в порядке, — мягко сказала Эделин, чуть повернувшись. — Знаешь, обдумывая всё, что было, я даже тебе завидую. — Завидуешь? — спросила Хелен, не веря своим ушам. — Ага, тебе хватило смелости и решимости, чтобы отказаться от мести и жить дальше, в отличие от меня. — Потому что дальше меня ждал лишь ад. Девушка вновь щелкнула пальцами, и Хелен захлестнул целый поток воспоминаний, угрожая поглотить её. Массовые казни, линчевание, самосуд, убийства, сожжения, жертвоприношения, ужасные монстры, культы и смерти, смерти, смерти... Хелен будто лично прожила все эти моменты и видела все эти ужасы. Она закрыла глаза, чтобы от этого калейдоскопа её не вырвало. Когда она снова открыла глаза, то обнаруживает себя на городской площади какого-то города. Вокруг неё злобно гудела толпа, от чего ей становилось не по себе. Внезапно толпа разошлась, давая проход трем людям. Первым по середине шел высокий мужчина в черной мантии и характерным головным убором, несомненно это был судья города. По правую от него руку шел полноватый епископ при всех своих регалиях. По левую же руку шла Эделин в своем облачении охотницы, широкие поля шляпы прикрывали её глаза, черный плащ скрывал её кожаную куртку с металлическими вставками и заметным декольте, а обтягивающие штаны и высокие кавалеристские сапоги завершали её образ. Все трое прошли мимо Хелен, и когда та обернулась, то с ужасом увидела два столба для аутодафе, к которым подносили промасленный хворост. К одному из них был крепко привязан сильно избитый волколак, его торчащие ребра и общее истощение говорили о том, что его долгое время морили голодом. К другому столбу была привязана молодая девушка, её рыжие вьющиеся волосы падали ей на лицо, но даже так была видна её разбитая губа и заплывший глаз, да и синяки на руках и ногах о многом говорили. На ней было только серое мешковатое платье, и даже так был хорошо виден её округлый живот на позднем сроке беременности. — Что это? — изумленно выдохнула Хелен. — Это тот момент, когда я сломалась, — спокойно ответила Эделин, не оборачиваясь. — Смотри. К толпе повернулся епископ, и воздев руки вверх, обращаясь к людям своим бархатным голосом. — Сегодня, сыны и дочери Империи, мы придаем справедливому суду эту ведьму и блудницу! Она добровольно легла под этого зверя и понесла от него, тем самым запятнав свое тело и душу! Теперь же под взором всех богов мы очистим её от скверны очищающим огнем! — Тварь! Сука! Ведьма! Подстилка зверя! Жечь! Потаскуха! Блять! Сжечь ведьму! — скандировала разъяренная толпа на десятки голосов. Следующим выступил судья, толпа сразу же смолкла. — Деревенская травница Мира Кёрн нарушила не только законы Империи, но и закон естества. И поэтому властью, данной мне, я приговариваю эту женщину к смерти через сожжение за противоестественную связь с монстром, ересь и ведьмовство. Как написано в законе города и священном писании. Толпа снова завыла. — Предательница! Извращенка! Еретичка! Ведьма! Эделин всё это время хранила молчание, и без её слов было всё понятно. Неожиданно волколак задрал свою морду к небу и протяжно завыл, а рыжеволосая девушка подняла голову, в её глазах стояли слезы, а трясущиеся губы еле выдавливали слова. — Прошу вас, мы ни в чем не виноваты! Мы любим друг-друга! Разве любовь греховна?! Два факела упали на пропитанные маслом хворост и ревущее пламя поглотило обоих. Хелен в отчаянии зажмурила глаза, но вид горящих силуэтов был хорошо виден. Она перестала дышать, но запах паленной плоти насильно пробивался ей в нос. Она закрыла уши руками, но всё равно отчетливо слышала крики агонии. — Прекрати! Пожалуйста! Остановись! — в отчаянии кричит Хелен. И тут всё стихло. Когда Хелен снова открыла глаза, вокруг снова была спасительная темнота. Её трясло и тошнило, неужели её сестре пришлось пережить всё это. Эделин стояла напротив неё, её руки всё так же были сложены под грудью, а глаза пристально смотрели на сестру. — После этого всё изменилось. В моей душе появилась зияющая дыра, а огонь моей мести превратился в угли. Я перестала понимать, что я делаю, и самое главное, для кого я это делаю, — всё так же спокойно говорила Эделин. — Ради кого я проливала кровь? Ради королей, которые настолько заврались в своей власти, что не видят дальше своего носа? Ради лордов, погрязших в своих интригах, ради власти? Ради жрецов, пугающих людей карами богов и наживаясь на их страхе? Ради простых людей, живущих в своем выстроенном мире из страхов, суеверий, предрассудков и ненависти? В итоге я перестала видеть в нелюдях чудовищ. Вместо этого я стала видеть чудовищ в людях. Моя душа металась из стороны в сторону. С одной стороны, я не могла простить нелюдей за то, что сделали с моей семьей, с другой же, я не могла закрыть глаза на злодеяния людей. Мне требовались ответы, и я нашла их, прибыв на Девар. Перед девушками возник образ острова, такой зеленый и залитый солнцем ещё до того, как он превратился в серый и унылый обитель кошмаров. — Обычное задание по выявлению еретического культа, ничего сложного. Очередные аристократы решили развлечь себя чем-то запретным и развращенным. Найти их было проще-простого, — рассказывала Эделин, становясь более живой. — Арестовав этих идиотов и найдя их оккультные рукописи, мне не составило бы труда отправить их всех на плаху. Но это уже была другая я. Вместо того, чтобы уничтожить эти тексты, я начала изучать их. И наконец нашла ответы, которые искала! — Из-за этого ты и вступила в их культ?! — воскликнула Хелен. — Вступила в культ? Нет, я возглавила его! — торжественно воскликнула Эделин. — Этим дуракам нужны были только низменные удовольствия! Только я одна узрела правду, что этим миром должны править монстры! — Да ты с ума сошла!!! — выкрикнула Хелен, она не могла поверить в это. Как… как её сестра, сильная и волевая Эделин могла это сделать? — Разве? — спросила Эделин, улыбнувшись и распростерев руки. — Неужели ты не видишь, мир болен человеческими пороками! Монстры же по большей части лишены человеческих недостатков, ими движет простые желания и инстинкты. Они не знают, что такое жадность, алчность или ненависть! Они чисты! — Возглавив культ, я воспользовалась богатствами и влиянием своих богатых послушников, чтобы завести как можно больше «интересных экземпляров» на остров, — весело рассказывала Эделин, ярко жестикулируя. Похоже, что ей это очень весело. — Финальным моим аккордом в служении Владыке стало сотворение масштабного заклинания на весь остров! — Так проклятие, что висит над островом, твоих рук дело? — воскликнула Хелен, в её душе бушевали разные эмоции: от ужаса до гнева. Она хотела бы наброситься на сестру, но она знала, что это ничего не даст. — Тебе нравиться? Я очень долго работала над ним, — хихикает Эделин. — Это чтобы женщины быстрее привыкали к своей новой жизни в мире, который строит Владыка. — Превратив их в безвольных рабов! — закричала Хелен в гневе. — Это же безумие! — Нет, сестра. Люди давно потеряли право на свободу, если дать им её они просто перегрызут себе глотки. Им нужна сильная и направляющая рука, — равнодушно сказала Эделин, но в её глазах заиграл огонёк коварства. — Ты только представь. Окружение вокруг них снова меняется. Хелен снова оказалась в своей спальне в ту роковую ночь, но в этот раз что-то было по другому, и это была их мать. Вместо того, чтобы отталкивать зверолюда, она, наоборот, прижималась своим прекрасным телом к его мохнатому телу, а на её лице читалась похоть. — Что… это? — прошептала в неверии охотница. — Только представь, — шептал голос в голове Хелен. — Что наша дорогая матушка была бы жива, если бы отдалась похоти монстра. Прекрасная аристократка, медленно стягивая с себя ночную рубашку, под довольное рычание зверолюда. — Н…нет. Она встает на четвереньки и выпячивает свой округлый зад, предлагая себя зверолюду. — Нет. Зверолюд пристраивается к ней сзади и одним рывком входит в её сочное влагалище. — Нет! Его мохнатые бедра шлепаются о её пухлый зад, а тяжелые яйца стучат о её клитор. Чудовище запрокидывает голову и издает торжествующий рев, а лицо женщины искажено удовольствием. — НЕЕЕЕЕТ!!! В гневе Хелен бьет по отвратительной сцене совокупления. Всё пространство покрывается трещинами, как треснувшее зеркало, а затем рассыпается на тысячи осколков. Вокруг снова была непроглядная тьма и ничего, кроме сестер. — Как бы ты… не меняла мои воспоминания… это ничего не изменит, — прошипела Хелен с нарастающей злостью. — Мама погибла по вине монстров! — Да, это так, — грустно согласилась Эделин, но на её лице появилось коварство. — Но что насчет тебя, разве у тебя не было секса с монстром? — Это было ради выживания! — воскликнула Хелен, на её щеках появился румянец. — Всё это я делала, чтобы найти тебя! — Ооо, это так мило. — смеется Эделин, явно получая удовольствие от смущения сестры. — Но разве ты не получила наслаждение. Разве ты не хотела продлить эти наслаждения. Отдать себя в руки сильного и любящего монстра. Принести в мир его детей. — Еще чего, — сказала Хелен, отступая от сестры. И тут на её плечо упала тяжелая рука, она оборачивается и её сердце упало. На неё смотрел тот самый зверолюд, который забрал её мать. Она попыталась вырваться, но была грубо опрокинута на землю, сильные руки зверолюда прижимали её голову и грудь к земле. Хелен охватил ужас, когда она почувствовала, как что-то горячее прислоняется к её влагалищу. — Нееет! Я не хочу, не делаАААААААА! — завизжала Хелен, когда большой член стал проталкиваться в её киску. Эделин с довольной улыбкой наблюдала, как монстр насиловал её сестру. — Не сопротивляйся Хели, просто отдайся этому наслаждению, и всё будет хорошо, — ворковала Эделин, подходя к Хелен и беря её за руку. — Нет! Это всё ложь… иллюзия, — стонала Хелен, пытаясь сосредоточиться на фальшивости всего этого, но она не могла отрицать нарастающего удовольствия. — Я…ах…ах…не сдамся! — Ах, дорогая сестра, ты такая упрямая, но я прощаю тебя, — прошептала Эделин. Хелен закричала от боли, когда её запястье внезапно пронзила ужасная боль, будто ей на кожу приложили раскаленное железо. — Прими мой дар и найди меня. В городе Нового Бога. Найди… меня… в… Реймале.***
Хелен подскакивает на кровати и оглядывается по сторонам, она всё также находилась в роскошной спальне башни. По её телу бежал пот, а сердце бешено колотилось. Она хотела списать всё на кошмары, но её рука продолжала болеть. Хелен взглянула на своё запястье, и от увиденного у неё кровь застыла в жилах. На её тыльной стороне запястья находился рисунок в виде черного солнца, его лучи напоминали извилистые щупальца, а по центру находился широко распахнутый глаз с щелевидным зрачком, который будто смотрел в саму душу охотницы. Смотря в этот глаз, Хелен закричала в ужасе.