Аутичная усталость

Щеколда на ручке громко щёлкает, вызывая дрожь руки учёного, которого и без того потряхивало. Сейчас кабинет залит мраком позднего вечера и слабым светом настольной лампы, которая редкими лучами отливает на пол, оставляя желтоватые мыльные полосы, лишь немного отсвечивая зеленым через линзы очков на столе. Всю таковую загнанную атмосферу создавал сам гость комнаты, который стягивая халат, садиться на пол, предварительно оставив халат на спинке стула. Парень устал, даже слишком. Люди сейчас казались слишком сложными, тяжёлыми для вообще какого-либо понимания, что их видеть не хотелось. Не хотелось снова через силу смотреть кому-то в глаза, чувствовать странные взгляды за своей спиной и слушать что-то, что кажется лишним, неуместным и может даже грубым. Совершенно не приходило понимания, почему они так реагируют, может они просто сами не понимают блондина? Или он слишком какой-то не такой. Ещё и работа, казалась таким ярким увлечением, но время от времени такой тяжкой. Каждый просчёт вызывал сомнения и трещину в некоторые моменты, что хотелось просто сесть и оставить это на время, но не выходило. Учёный снова брался за это, пока не добивался идеала, а после отъезжал на стуле, докапываясь в себе, почему он совершил эту элементарную ошибку? Всегда столько вопросов, но ответы найти сложно, не выходит совсем. Мысли кажутся навязчивыми, сплетаются между собой, создавая нечленораздельное месиво, которое после падает в бездну и создает новый ком в горле, который невыносимо давит. Крэклин ложится на спину, делая долгий прерывистый вдох, начинает кататься по полу из стороны в сторону, в скором времени останавливаясь на спине посреди комнаты. Глаза только начали мокнуть, очень интенсивно пытаясь избавиться о накопленного, не через желанный крик, который переходил в жалкий скулеж сейчас, а через рыдания. Тряска в теле была переменной, но яркой, вызывающей хриплый вдох и кашель, из-за того что из-за резкости всё попадало не в то горло. Парень замахнулся, больно ударяя об пол и снова скуля. С каждым ударом новый писк, новый громкий всхлип и новая дрожь, которая вызывает за собой повторение действия ещё около десятка раз. Это не помогает, совсем, кажется становится только хуже, но от чего? Совершенно не приходит в голову, хочется просто быстрее избавиться от этой смоли на душе, которая сейчас выдавливает все соки, которые только есть в это парнишке. Утерев слезы, рука потянулась к волосам, сжала и потянула. И сейчас стало, хоть немного, но лучше. Крэклин снова дёргает за волосы, всхлипывает громче, слыша незнакомый треск и боль, даже пугается, захлебываясь ещё одной горстью слёз. Но несмотря на это он повторяет действие, не осознавая что делает, только понимая что ему становится чуть легче. Но верное ли это решение? Наверное нет, но и кто сейчас может ему помочь, кроме его самого.