***
Скарамучча и Люмин были знакомы некоторое время, за которое успели даже сблизиться и подружиться. В один из вечеров они решили как обычно встретиться, посидеть, поговорить о жизни. В доме было тихо. За окном стемнело, и бледный свет луны заглядывал в окно, бросая отсветы на стены. Разговор проходил тихо, непринуждённо. Опьяневший взгляд блуждал по обстановке дома. Постепенно паузы между фразами становились всë длиннее. Глаза девушки нашли собеседника. На миг расслабление схлынуло, и тело окатило волной мурашек. Во взгляде Скарамуччи читались незнакомые ей ранее эмоции. Необычно пристальное для его обычного состояния внимание, нетерпение и желание чего-то. Алкоголь отдавал жаром в голове и проступал едва заметным румянцем на щеках. Казалось, что в доме стало невыносимо душно, а одинокая пара тлеющих восковых свечей на столе источала непомерное тепло. Будто вовсе и не свечки это, а огромный костëр разгорается прямо перед ними, бросая яркие до боли всполохи в глаза и отдаваясь лëгким головокружением. Люмин не понимала своего состояния. Она не могла так напиться всего за 2 небольших стакана. На неë действовало что-то другое. Девушка снова подняла уже потяжелевший взгляд на парня, сидящего напротив. Она знала его достаточное количество времени, но сейчас он казался другим. Зачастую вспыльчивый с другими, с ней он старался быть помягче. Во взгляде иссиня-фиалковых глаз было трудно что-либо прочесть, но одно путешественница знала почти наверняка. Он не причинит ей вред, ведь так? Хотя у неë и не было доказательств, она хотела в это верить, сама не зная почему. Возможно, дело в том, что уже долгое время она находилась в одиночестве. Девушка странствовала по миру, встретила множество людей, но никто не был ей так близок, как Скарамучча. Он вошëл в еë жизнь внезапно, но почти тут же вызвал привыкание. Интересный собеседник, простой в общении, приятная наружность и своеобразный внутренний мир. Он притягивал Люмин, заставляя хотеть разгадать тайны самых глубин его души. И это желание еë погубило.***
После пробуждения голова неприятно гудела. Руки затекли, и, взглянув на них, девушка поняла, почему. Тонкие бледные запястья скованы наручниками из прочной стали, которые цепью прикреплялись к стене. Ноги по бëдрам и щиколоткам были туго перевязаны. Рот был стянут тканью, не давая сказать ни слова. Мрак вокруг разгоняла лишь находившаяся где-то в глубине комнаты пара свечей. Люмин лежала животом на мягком диване, в незнакомой обстановке, обездвиженная и не имеющая возможности пошевелить конечностями. Она могла только бессильно дëргаться и извиваться в тщетных попытках освободиться, в надежде, что кто-нибудь услышит еë и придëт на помощь. Ей и в голову не приходило, кем мог быть похититель. В попытках привлечь внимание девушка громко замычала, издавая нечленораздельные звуки. От досады, что невозможно сказать и слова, хотелось вцепиться зубами в кусок ткани, сквозь который едва можно дышать. На зов никто не пришëл. Постепенно еë начали наполнять ярость и досада на себя, зарождаясь в самых уголках сознания. Где она вообще, черт возьми, находится? Как она могла упустить из виду такие важные детали во время последней встречи? Сразу можно было почуять неладное, когда опьянение наступило слишком быстро. Вино было проверенным, марка знакомая, и его принëс не кто иной, как еë же друг. Алкоголь никогда не оказывал на неë такой эффект, тем более в малых количествах. Копаясь в своей голове, Люмин и не заметила, что больше не одна в этой комнате. Позади неë стоял тот, кого она и ожидала, и не ожидала увидеть одновременно. Это был Скарамучча. Он ждал, пока она его заметит. По телу прошла дрожь. Пазл сложился воедино. Девушка изначально доверяла ему больше, чем следует, сама не понимая, почему. Те пристальные взгляды, наблюдающие за каждым еë движением, были неспроста. Парень специально незаметно подмешал ей что-то в бокал, когда она отвлеклась, дождался, пока она вырубится, и сделал то, что планировал. Оставалось загадкой только, зачем путешественница ему понадобилась. Хотя, кажется, это ей и предстоит узнать. Увидев еë растерянный взгляд, парень усмехнулся. — Наконец-то ты очнулась, принцесса — протянул он. Парень стал каким-то другим. Вëл себя более развязно, растягивал слова. На лице играла ухмылка. Теперь, когда девушка находилась в более трезвом состоянии, в его глазах она могла ясно прочитать эмоции. Всë то же нетерпение и густая волна похоти читалась в них, отражаясь в сознании Люмин, отдаваясь в каждом глухом ударе сердца о рёбра. Почему-то ей не было тревожно, хотя такие детали явно ставили под вопрос безопасность ситуации. Как бы то ни было, она не сможет противостоять ему. Девушка понимала, что находится не в том положении. Она в неизвестном месте, связана по рукам и ногам. Перед ней стоит парень, сильнее еë раза в 2, если не больше. Более безвыходной ситуации не придумаешь. Ей остаëтся только ждать действий с его стороны. Скарамучча, походя несколько кругов по комнате, остановился прямо перед ней. — Что же ты будешь делать? Бедняжка, наверняка чувствуешь себя такой беспомощной. Я вижу это по отчаянию в твоих глазах. — он заливисто рассмеялся. — Какие же люди жалкие. Стоит им попасть в неприятное положение, тут же расклеиваются — взгляд в пространство на мгновение потемнел, ожесточился. — Людишки в целом как одно ходячее недоразумение. Даже не знаю, чем ты меня так зацепила, м? — он склонился своим лицом к еë, пристально смотря в глаза. От такого сердце Люмин пропустило удар. Слишком близко. Она могла ощущать его тёплое дыхание на щеке, в деталях рассмотреть его губы, растянутые в напряжённой усмешке. — Как думаешь, может, мне стоит освободить тебя? Он отошëл на пару шагов, сделав вид, что задумался. При мерцающем свете свечей, отбрасывающих танцующие тени в полумраке, со своей ухмылкой он выглядел словно демон, ведущий свою коварную игру. — Ладно, я пожалею тебя — наконец довольно сказал он. Подойдя к ней сзади почти вплотную, он вынул нож. Тот угрожающе блеснул в далёких отсветах пламени свечи. Раздался резкий режущий звук. Момент — и стягивающее ощущение в ногах исчезло. Люмин осторожно согнула их. Места, минуту назад туго связанные путами, теперь неприятно горели. От этого ощущения девушка поморщилась. — Что, больно? Уже? Мы же только начали — с явно наигранным сожалением произнëс парень. От этой фразы Люмин передëрнуло. Сейчас она знакомилась с новой стороной еë друга, и отнюдь не могла сказать, что ей это нравилось. Она боялась его дальнейших действий, хотя приблизительно понимала, зачем нужен весь этот спектакль. И это осознание ещë больше еë угнетало. За размышлениями девушка не заметила, как Скарамучча покинул комнату. Шаги его нигде не слышались, но это не являлось доказательством, что она спасена. По-видимому, стены очень плохо пропускали внешние звуки, и оставалось только в тревоге ждать своей участи. Неизвестно, что ещë может предпринять этот парень. Раньше Люмин казалось, что она достаточно хорошо знает своего доброго знакомого. На деле же оказалось, он просто очень умело скрывал свою настоящую сущность, и она, глядя на поверхностную разыгранную картину, глубоко ошибалась в своих суждениях. За эту оплошность ей предстоит жестоко поплатиться. Наконец из-за двери послышалось мягкое шуршание ткани, и через несколько секунд создатель его самолично показался в проëме. Девушка так напряжëнно и резко повернула голову, что раздался хруст шейных позвонков, но она не обратила на это внимания. На мгновение зрачки расширились чуть не до предела —на парне отсутствовала верхняя накидка, всегда неотъемлимо находившаяся на его плечах. Сейчас владелец остался в одной тонкой тëмной безрукавке, оголяющей плечи, болезненно бледневшие во мраке, и обтягивающей худощавый торс. На щеках алым огнëм вспыхнул румянец, но путешественница не отвела взгляд, а лишь продолжила настороженно следить за действиями юноши. Тот под еë зорким наблюдением усмехнулся, медленными шагами передвигаясь по комнате в еë сторону. Одновременно с этим она заметила одну упущенную деталь: парень шëл, непринуждённо играя с ножиком, подбрасывая его в руке и обращаясь с ним вполне умело. От этого зрелища Люмин прошиб холодный пот. "Вот же черт, угораздило меня! Что он задумал?" — подумала она. Между тем Скарамучча, крадясь, словно кот, снова подошëл к ней. Он не очень громко, но одновременно с тем звонко рассмеялся, глядя сверху вниз на еë упрямое, как у маленького ребëнка, но несколько испуганное выражение лица, так его позабавившее: сведëнные к переносице брови, несколько сжатые губы и сверкающие внутренним пламенем убеждения глаза. — Так храбришься! Неужели настолько страшно? Не бойся, если будешь послушной, я не буду злоупотреблять вот этой штукой. — с этими словами он поднëс к самому лицу Люмин опасно сверкнувшее серебром лезвие. Девушка резко вдохнула. — А ты ведь будешь? В ответ раздалось недовольное мычание. Не имея возможности говорить по-человечески, она таким способом выразила своё недовольство. — Ах да, ты же не можешь говорить! — спохватился парень. — Прости уж, совсем забыл! — снова насмешка. Скарамучча освободил руки, а затем осторожно расправился с узлом, сдерживающим своеобразный кляп на его жертве... Но затем последовал резкий рывок, и ткань со свистящим шорохом отлетела в сторону. Девушка вздрогнула. Юноша вновь отошëл от неë, в задумчивости встав посреди комнаты. — Что же мне с тобой сделать? — он поднëс одну руку к подбородку, сложив другую на груди. Находясь в такой позе, он откровенно насмехался над пленницей, глядевшей на него в зависимости от совершаемых действий то с едва скрываемым ужасом, то с отвращением ко всему происходящему, то с некоторыми другими выражениями. Ему нравилось изводить еë, наблюдать за ежеминутно менявшимся лицом. "Ладно, по крайней мере, ничего ужасного он пока не делает" — только успела подумать Люмин, как тут же осеклась. Юноша резко развернулся и пошëл уже целенаправленно к ней. Она поняла, что чаша терпения его переполнилась, и дольше разыгрывать спектакль он не намерен. Слишком уж долгое было ожидание. — Сядь. — приказал Скарамучча. В его теперь грубом голосе скользил металл. Девушке ничего не оставалось, кроме как повиноваться. Слишком уж еë напугала резкая смена поведения знакомого. Выполнив указание, она подняла на него взгляд и поборола резкое желание отвернуться. Теперь ещë больше потемневшие иссиня-фиалковые глаза остекленели, а выражение лица ожесточилось. Он смотрел на неë, как на ничтожество. Ей это не понравилось, но она поборола злость. Сейчас лишние эмоции могут привести к плачевным последствиям. Он на мгновение наклонился. Раздался щелчок, и запястья, прежде скованные наручниками, освободились. — Снимай одежду. Тут лицо Люмин вспыхнуло ярче любого пламени. Такого поворота событий она не ожидала и боялась больше всего. Это казалось ей смущающим и в некотором роде унизительным действием, однако в случае неповиновения ей придëтся испытать на себе остроту ножа, чей владелец уже на грани. Девушка медлила. — Мне повторить? — он немного повысил голос. — Или хочешь проверить, как скоро этот нож будет приставлен к твоей нежной коже? — во взгляде Скарамуччи мелькнуло безумие. Он действительно переложил оружие из левой руки в правую и обхватил рукоять. Люмин стала быстро стягивать верх. В эту минуту помимо стыда она испытывала и отвращение как к себе, так и к парню, в ловушку которого она так легко попалась. Девушка скрестила руки на груди, прикрываясь от тяжёлого взгляда, следившего за каждым движением. Она приподняла голову, с немым вопросом посмотрев на юношу. — Быстрее. Долго я ждать не намерен. И убери руки. В наказание за медлительность и непонятливость он слегка полоснул Люмин по запястью, оставив неглубокий надрез. На краю тут же собралась багровая капелька. Глаза пленницы расширились, но дальше испытывать нервы Скарамуччи не хотелось. В результате она оказалась перед ним в одном нижнем белье. Это обстоятельство нервировало еë, но не настолько сильно, как наличие ножа у психа напротив. Парень окинул еë оценивающим взглядом. Оставшись довольным, он ухмыльнулся и произнëс: — Хорошая девочка. Неожиданно он впился ей в губы. Поцелуй был грубым. Юноша до крови кусал нижнюю губу Люмин, высасывал кровь из ранки, а после зализывал еë. В первый раз она глухо болезненно застонала, за что получила ещë один укус. Между тем Скарамучча перебрался на диван. Он навис над девушкой, заставляя принять лежачее положение, а затем припал к шее, опалив еë горячим дыханием и вызывая волну мурашек. Губами он оставлял дорожки поцелуев, задерживаясь в некоторых местах и оставляя собственнические багровые отметины. Люмин издавала тихие сдавленные стоны, тщетно пытаясь подавить их. — Мне кажется, что одних засосов на твоей прекрасной шее будет мало. Думаю, следует добавить туда немного узоров. Может, тогда ты перестанешь сдераживаться? — рука парня потянулась к ножу. — Стой, не надо, пожалуйста! Но протесты были бесполезными. Через пару секунд лезвие, приставленное к горлу, холодом опалило кожу. Скарамучча вновь впился в губы девушки, в этот раз углубляя поцелуй и исследуя чужой рот, проходясь по рядам ровных зубов и задевая язык. Давление на ножик усилилось, и Люмин пришлось нехотя ответить на действия партнëра. Еë язык переплëлся с его, и девушку едва не передëрнуло. Ситуация была крайне неприятной, и ей придëтся приложить все усилия и актëрскую игру, чтобы оставить на своëм теле как можно меньше повреждений, чего, к сожалению, нельзя сказать о разуме. Отношение к Скарамучче больше никогда не станет прежним, если ей хватит смелости пережить эту пытку. Тем временем юноша опустился ниже. Лëгкими и обманчиво нежными поначалу поцелуями он провëл влажную дорожку от шеи к ключицам, а после перебрался к груди, остановившись перед препятствием в виде ненужной ткани. Будучи на пределе, парень, недолго думая, мгновенно рассëк еë лезвием ножа. Бюстгалтер, теперь ставший просто бесполезной тряпкой, упал с тела его обладательницы, оголив белоснежную грудь. Сердце Люмин от неожиданности и резкого испуга заколотилось, и она чуть было не вскрикнула, но тут же опомнилась и постаралась успокоить сердцебиение. Скарамучча припал к одному соску, обхватив его губами, а второй стал скручивать и оттягивать пальцем. С губ девушки сорвался негромкий стон, когда юноша зубами прикусил один из них. Долго задерживаться на этом месте он не стал. Вновь впившись в губы партнëрши, сминая их, ладонью парень потянулся вниз. Тонкие пальцы оттянули резинку трусиков, а затем стянули их, откинув в сторону. Люмин почувствовала холодок по телу. Ей хотелось накричать на Скарамуччу, ударить его по руке, вырваться и сбежать отсюда или просто провалиться сквозь землю, лишь бы не испытывать никаких ощущений, ничего не видеть. Не видеть его. Никогда больше. Однако все эти действия были опасны или невозможны, поскольку в таком случае пострадает именно она сама. Поэтому всë, что могла сделать девушка — это сдерживать лишние эмоции и слëзы. Терзания Люмин прервало новое чувство. Боль едва заметно ноющих порезов перекрыло приятное и оттого противное ощущение мягкого трения, от которого по низу живота прошлась волна тепла. Юноша точными движениями длинных фаланг пальцев стимулировал клитор девушки, потирая его и заставляя еë беспомощно постанывать в поцелуй. Затем он отстранился. Решив, что не подготовку времени довольно, Скарамучча наконец перешëл к тому, ради чего всë и затевалось. Он быстрым движением стянул с себя оставшуюся одежду, предварительно вынув откуда-то презерватив. Натянув его на член, он, проигнорировав существование смазки, резко вошëл на сухую почти до основания. Раздался отчаянный вскрик. На этот раз Люмин не смогла сдержаться, слишком сильной была боль и дискомфорт. Из глаз брызнули непрошенные слëзки. Почти полностью выйдя, парень снова вошëл, но уже не так глубоко. Одной рукой помогая держать равновесие, нависая над девушкой, другой он снова потянулся к ножику. При виде этой картины у самой Люмин кровь в жилах застыла, но одновременно с этим ей было в какой-то степени всë равно. Вряд ли юноша совершит что-то, что принесëт такую же боль, как только что. Однако в следующую секунду она усомнилась в своих мыслях. Сквозь переодическую пелену слëз, возникающую перед глазами, девушка почувствовала резкую режущую боль. В этот раз лезвие вошло куда глубже, так, что кровь брызнула несколькими капельками, а на коже осталась медленно растекающаяся из пореза дорожка багровой жидкости. В это же мгновенье она почувствовала очередной толчок, снова глубокий, словно разрывающий чувствительную оболочку влагалища. Люмин пришлось прижать ладонь ко рту, чтобы, не дай Архонт, не закричать. А Скарамучча, похоже, вошëл во вкус. После нескольких медленных толчков он стал буквально вдалбливаться в тело девушки, заставляя еë издавать полустоны-полувсхлипы. Она уже даже не старалась сдерживать слëзы, льющиеся по щекам и оставляющие после себя влажные следы солëных ручейков, как и другие звуки. Видно, в этот момент парню стало всë равно, насколько громко себя ведëт пойманная в ловушку мышка. В конечном счëте его целью было лишь достижение собственного удовольствия с эстетическим наслаждением присутствия Люмин. Возможно, если он смилуется, то позволит кончить и ей. Конечно, если она будет хорошей девочкой. Когда Скарамучча почувствовал приближение разрядки, он оценил взглядом положение девушки. Растрëпанные белокурые волосы разметались по багровому дивану, такому же тëмному, как надрезы на еë теле, которые он совершил собственноручно. Кое-где до сих пор продолжали выступать округлые капельки крови, колыхавшиеся от движения тел. Личико раскраснелось, покрылось румянцем. Ресницы подрагивали на прикрытых глазах, из которых едва-едва сочились слëзы. Заметны были и засохшие дорожки. Найдя такое положение Люмин весьма жалким и унизительным, но в какой-то степени милым, он всë же решил смилостивиться. Продолжая толкаться в обессилившее тельце уже более мягко, намеренно точно задевая ту самую точку и шейку матки, он снова склонился к губам девушки и втянул еë в куда менее грубый поцелуй, чем до этого. Ощущая слабые стоны теперь уже удовольствия, выходящие в его губы, для большей эффективности он опустил большой палец на клитор, начав массировать его круговыми движениями. Ноги Люмин задрожали, а в преддверии долгожданной и ненавистной разрядки в полуприкрытых глазах пошли пятна. Всë замелькало, остались лишь ощущения, от которых уже болезненно кружилась голова. На пару секунд она почувствовала, как толчки ускорились, а затем приятное тепло и последовавший за ним протяжный стон, а после вздох. Оба кончили одновременно. Скарамучча вышел, громко выдохнув. Сладкая пытка была такой долгой и в то же время быстрой. Он сел на диване неподалëку от девушки, взъерошив намокшую чëлку и пытаясь отдышаться. Юноша также слышал тяжëлое дыхание Люмин. Еë грудь красиво вздымалась вверх и вниз в ритм сердцебиения. По прошествии примерно пяти минут парень поднялся и почти неслышными шагами удалился из комнаты. Девушка же после такой нагрузки и морального насилия не хотела ни о чëм думать, ведь в конечном счëте все мысли свелись бы к произошедшему. Она не хотела ещë больше расклеиваться и отключилась, успев подумать: "Чëрт. Ложное суждение привело к ужасным последствиям."