Через сотни горных скал Я тебя везде искал Где ты? Сквозь моря и океаны Я ищу и не устану Где ты? Я любил твои глаза Не успел тебе сказать Как ты Ночью освещала путь Помогала мне уснуть Где ты? Где ты? — polnalyubvi
В жаркие летние дни из ниоткуда появляется мальчик с вихрем на голове, ярко-зелёными глазами и странной одеждой, которую Коул заменяет на привычную серую. Он растерян, напуган, как и все новички в приюте Вула, и Том ровно пять секунд рассматривает его, чтобы со скучающим видом отвернуться и перелестнуть страницу книги. С тех пор этот Гарри Поттер видится ему везде. И с той же призрачностью пропадает, но непременно возвращается. Так уж сложилось, что с самого детства Риддлу пришлось прочувствовать то, что не каждый ребенок должен прожить. Ощущать, как камни впиваются в ладони, царапая; как при падении в колено вонзается разбитое стекло, что с невольными слезами приходится вытаскивать и заматывать в тряпку с приложенным листиком — Поттер сказал, что так заживет — и знать, какого это, перекатывать языком попавший песок, и отплёвываться молочным зубом. Гарри тоже знал, оказавшись соседом «этого выродка», а потом сам ставший «ещё одним выродком». Они отбивались от старших, теряли свою и так малую порцию еды в столовой и читали. Точнее, Риддл читал, а Поттер слушал, вырвав стебель лугового мятлика, чтобы зажать между зубами и ощущать горечь. А в другие дни они работали по поручениям Миссис Коул, оттирая пыль, вымывая полы и по воскресеньям, молились Богу в церкви. В один день Том обещает ему, что после приюта он станет непременно успешным, как те мужчины на улице — костюм английского кроя, накрахмаленные рубашки, манжеты и аккуратный пенсне. Они всегда смотрят на них с жалостью и плохо скрываемым презрением. Эти криво поджатые губы с морщинкой до сих вызывают покалывание в затылке. И Риддл добавляет: «Мы не беспризорники». Хоть и не до конца понимает значение слова, но был уверен, что это нечто неприятное. — Смотря на Билли Стаббса, я даже начинаю скучать по своему кузену Дадли, — задумчиво тянет Гарри, лениво проводя серо-коричневой тряпкой по подоконнику. На улице было облачно — не сильно жарко, не сильно холодно — идеально для вылазки. — Не вижу разницы, — хмыкает Том, тем временем вымывая в тазе с водой свою одежду, сидя в одних шортах. — Знаешь, в будущем точно будут всякие приспособления, чтобы облегчить уборку, — улыбается Поттер, обнажая маленькие зубы с щелью посередине, как бы успокаивая. — И откуда такая уверенность? — Просто знаю. А потом Поттер пропадает. Приют Вула неделю делает видимость активного поиска мальчишки, но не более. А Том дальше перекатывает на языке песок, дерёт кожу и прикладывает листики к ранам. Гарри в памяти остаётся, как единственный мальчик, которого он мог терпеть. Когда он уже забывает о нём, то узнаёт о своих причудах. Странностях. Силе. Она была неконтролируемой, приятной на ощущение и появлялась не всегда, к сожалению. Именно поэтому Риддл проходит к следующей ступени ада в церкви, где его чуть ли не топят в святой воде, читают с крестом в руках и этот чуть хрипловатый, громкий голос до сих пор звенит в ушах, пытающийся изгнать демона из тела мальчика. Том проболел ещё неделю, отлёживаясь в комнате, где рядом уже не было Поттера. Лишь он, с температурой и кашлем. Кто-то с соседней комнаты стучит по стене с угрозой заткнуть кашель. А когда встаёт на ноги, то вновь чудит. Случайно. Тогда его, как тех лохматых, грязных кошек на улице, взяв за шкирку протаскивают в подвал и закидывают. Том падает мешком и три дня под ноготь вгоняет грязь от голода. Желудок скручивает, и мальчик пытается найти подходящую позу, чтобы не было сильно больно. Жадно глотает слегка скопившуюся слюну, с лёгким безумием смотрит на сожителей пауков, пока его не слепит полоска света и до боли знакомый силуэт в дверях. — Боже, Том, — суетливо подбегает Гарри. Вновь появившийся из ниоткуда. Приятный запах выпечки тянется от одежды Поттера; бережное касание к шеи и спине, и Риддл выбирается из подвала, придерживаемый пропащим мальчиком. — Где ты был? — спрашивает ослабшим голосом Том. Гарри молчит. А затем вновь пропадает, стоило Риддлу закрыть глаза. Словно его и не было, а Миссис Коул лишь с настороженностью глядит на него, вопрошающего об уже забытом мальчике. Поттера не было нигде. Мираж, призрак прошлого, затлевший в сознаний Тома, и возродившийся в бреду. Скорее всего, тело его уже давно прогнило, выеденный червями и крысами, а всё, что было в подвале, лишь марево больной головы, но запах выпечки еще сохранился в воспоминании, смешавшись с сыростью и прелостью подвала. Риддлу больше нет надобности клеить к липкой ране зеленый листок, ведь он научился лишь силой мысли зарастать кожу, а дети теперь не смеют подходить к его комнате, как если бы её окружил густой, чёрный туман. Том сидит под деревом, на улице облачно — ни жаркий, ни прохладный день, и на коленях расположилась открытая книга. Он читает, вдыхая свежий воздух, и приносящий ветром морской запах. Хлопнув книгой, Риддл встаёт с приятным предвкушением, издалека смотря на Эми Бенсон и Денниса Бишопа, что со звонким смехом бегали по полю, носились, как угорелые. Том расстягивается в улыбке, искренней, но холодной. Пальцы подрагивали в предвкушении. Он помнит Бишопа в шестерках Билла Стаббса, который вовсе замолк надолго после ситуации с кроликом, и, конечно, же не забудет, как ботинок Денниса отпечатывался на белой рубашке, которую приходилось тщательно отстирывать вместе с Гарри. И Эми Бенсон — недалёкая девчонка, посмевшая задирать нос и смеяться над ним, бросая вслед такие слова, как «урод», «выродок», и вместе с этим постоянно стучавшая Миссис Коул о выходках «этого Риддла». Том медленно зашагал в сторону детей с вежливой улыбкой, оставив книгу под деревом вместе с пойманной медянкой, которая с радостью решилась помочь с охраной. Он достаточно изучил местность, чтобы знать короткий путь до пещеры, и саму пещеру исследовал несколько раз для достоверности. И он достаточно научился владеть своей причудой, потому мог не по-настоящему скручивать тела и ломать кости, а лишь внушать боль. Такую боль, что подвальные крысы приюта истошно пищали, без физических увечий. Заманить их в пещеру было легко, настолько легко, что всю дорогу до него не мог сдержать улыбки, на что Деннис с Эми настороженно глядели друг на друга, но не смели развернуться и уйти, ведь они же «бесстрашные и не слабаки какие-то». Внутри было сыро и холодно. Стоял запах плесени, как в том запертом подвале, но в разы сильнее. Чуть дальше находилось углубление, наполненное водой, что временами мерцало при малейшим попадании света, но чаще была нетронутой, тихой и чёрной. — Риддл, что происходит? — начала первой беспокоиться Бенсон. Риддл молчит. — Насмотрелись и хватит, Эми, идём, — засуетился Бишоп. Том смотрит на них, как на крыс, что метались в страхе, пока не пали от внезапно настигнувшей боли, вот только холодок лижет затылок, когда видит у кромки воды движение, затем всплеск, на что двое в страхе обернулись. Дальше слабый хохот и тихое: «Как же вовремя». Риддл застыл, смотря на всплывшую тень из воды, когда Деннис с Эми бежали вон из пещеры с криком, а тень всё приближалась. Том вытягивает руки вперед, собрав в ладонях силу, готовясь выпустить на это нечто, но магия рассеялась, стоило тени выдохнуть божеэтоты. Мокрый Поттер кинулся к ошарашенному Риддлу, испачкав второго. Прежний Гарри, только в щели между зубами уже зарос другой, запястья все так же тонкие, а волосы — вихрем. Мальчик шмыгнув носом оглянулся в задумчивости. — А что ты тут делаешь? — По-моему, это я должен задать тебе этот вопрос, — внутри бурлит вспыхнувшая ярость, которую держит за зубами, стиснув. Ридлл ещё не до конца осознал, было ли это еще одним бредом разума или правда тот самый Поттер, что должен был гнить где-то в земле, по мнению воспитательниц приюта. — И правда, — неловко отходит Гарри, но молчит, отведя взгляд. — Как ты тут оказался? И почему пропал? — голос нарастает и эхом раздается по пещере. — Потом, — слишком быстро отвечает мальчик, тем самым вызвав больше подозрений. — Могу лишь сказать, что я вновь пропаду. Прости. Рука невольно тянется, но Риддл останавливает себя. Затем они идут к дереву за книгой. Медянка яростно шипит на Гарри, и последний отвечает ей. — Ты тоже говорящий? — срывает свою невозмутимость Том. — В смысле? — спросил Гарри, наклонившийся над змеей. — Ты разговариваешь со змеей! — Ох, — в задумчивости выдаёт пропавший, — Значит, да. Кстати! — и он рассказывает, как случайно закинул своего кузена к ядовитой змее и освободил её, отчего трепет пробегается по затылку у Тома. У него тоже есть причуда. Миссис Коул злится на Поттера, стоило ему вновь явиться и общая вылазка на природу прерывается сразу. По приходу в приют, воспитательница садит на колени Гарри, чтобы выпороть за бегство. Эми Бенсон и Деннис Бишоп молчат, дрожа от страха. Тому, несмотря на жучки-подозрений и горящее внутри любопытство, приходится лишь тактично молчать, залечивая спину мальчика. — Спасибо, — хрипит он, затем хвастается. — Я тут заметил, что стал выше тебя! Риддл поднимает ладонь со спины Поттера, чтобы дать подзатыльник. — Молчи, я пытаюсь сосредоточиться. Плечи Гарри поддрагивают от смеха. Утомленные дети засыпают в обнимку на кровати Тома, утыкаясь в друг друга угловатыми коленями, и сам он зарывается пальцами в волосы Поттера и так сопит, пока утренняя полоска света не греет макушку Риддла, чтобы тот осознал. Гарри вновь пропал. В простыни завис его запах, а на ладонях осталась фантомная мягкость. Мальчишка уже несколько лет греет сердце, оставшись первым и единственным человеком, которого Том мог назвать другом. Он ничуть не удивляется, когда видит при первой вылазке в Хогсмид, в прогалине леса, сгорбившееся тело на пне. Сердце пропускает удар, и холод режет шею, когда Риддл бежит к знакомому силуэту, боясь, что тот в ту же секунду исчезнет. Снег хрустит под ногами, замедляя бег, а Гарри не замечает этого, игнорирует, услышав шаги рядом. Смотрит впёред на сложенные в перчатках руки и тяжело дышит, выпуская пар. Том замечает на нем алознаменный шарф. — Уходите, — голос изменился, чуть хрипловатый, прерывчатый. — Оставьте, — повторяет, срываясь на крик. — Гарри, — Том чувствует себя так, словно однокурсники позади — отдельный мир, а то, что происходит здесь, в прогалине, очередной мимолетный мираж. Парень резко оборачивается, а глаза намокли, губы дрожали, и челюсти сжаты в напряжении. — Том? — Может, объяснишь? — на удивление флегматично спрашивает он. Поттер отворачивается, потирает ладони. — Не сейчас. — Когда? — повышает голос Риддл. — Я уже начинаю думать, что схожу с ума! Гарри зарывается пальцами в волосы, и трясется весь. Помедлив, Том всё же присаживается рядом, пытаясь заглянуть в лицо. Только с ним он может так аккуратно провести ладонью по предплечью, и ждать. Сколько угодно ждать. Поттеру нужно время, чтобы перевести дыхание и всё же заглянуть в карие глаза слизеринца. — Я узнал, что мой крёстный виновен в смерти моих родителей, — с трудом произносит он, сглатывая. — Этот ублюдок обманул их! — кричит Гарри, а Риддл удивленно смотрит. Уходит примерно полчаса, чтобы он выпустил пар, накричался, и ещё пару минут обмякал в объятиях ошарашенного Тома, который лишь молчал. — Где ты был? — тихо шепчет он, положив подбородок на его макушку. Гарри молчит. Опять. — Ты стал выше меня, — выдаёт в ответ, шекоча дыханием шею слизеринца. Рука чешется дать подзатыльник шутнику в столь ответственный момент. — Ты уходишь от вопроса. Поттер отходит на шаг назад, и теперь Том может тщательней рассмотреть загадочного друга, вечно пропащего. Волосы по-прежнему лохматые, детской округлости уже нет, заменяясь на угловатость, а глаза — родные зелёные. Риддл и не замечает, как жадно цепляется взглядом за него, боясь, что тот в сию же минуту расстает в воздухе и пропадет на неопределённый срок. — Тебе не холодно? — глупо улыбается Гарри. — И вновь, — с усталостью произносит Том. — Если ты сейчас не ответишь мне, что происходит, то я насильно заставлю тебя здесь остаться. Улыбка слегка угасает, но остается такой же нежной. Он медленно снимает свой красно-золотой шарф, и делает шаг ближе. — Прости, — слабо шепчет, бережно заматывая в него Риддла. — Я и сам не до конца понимаю, но я, видимо, вернусь. — Гарри, это не ответ, — сквозь стиснутые зубы выдает Риддл, со злобой во взгляде. Гарри кусает свои губы. Долго смотрит на него. Они стояли ещё в этой тишине, рассматривая лица друг друга, пока Поттер не сделал шаг назад, чтобы уйти в неизвестном направлении и исчезнуть. Вновь. Том обещает себе, что в следующий раз выведает секрет парня или заставит его всё рассказать. А затем на уроке ЗОТИ узнаёт, что его боггарт больше не могильная плита с вырезанным именем Том Марволо Риддл, а Гарри, с холодом бросающий небрежное «я не вернусь». Гриффиндорский шарфик лежит в коробке с трофеями со времен приюта, на дне чемодана. Поттер ему иногда просто так виделся. В прохожих, среди толп учеников, достаточно часто являлся, чтобы Том почти бежал за призраком и спотыкался об свои иллюзии. И он думал, что Гарри настолько въелся в его разум, что тот начал видеться ему в Большом Зале, неуклюже возвышавшийся среди первокурсников, что ждали распределения. Лохматая макушка не пропадала, и Риддл вцепился в деревяную скамейку, воззрившись на оживший призрак. И вот Шляпа выкрикивает его имя, и отправляет на факультет змей, и Том не мог даже шевельнуться, видя как счастливое лицо приближается к нему. — Видимо, в этот раз я задержусь, — усмехнулся Гарри. В этот вечер они не допытывают друг друга расспросами, но Риддл всю ночь не отходил от Поттера, боясь даже закрыть веки, словно он мог тут же исчезнуть, если не смотреть. Том почувствовал себя вновь ребенком из приюта, отчего ощутил долю неприятной дрожи, но радость на грани истерики всё же переполняла. Том не менялся в лице, скрывая внутренний жар. Гарри возмужал, на ладони шрам «Я не должен лгать», который Риддл обводил пальцем, скрипя зубами от злости. А когда наступил рассвет, в руках сопящего Тома покоилась рука Поттера. Он не исчез. Риддл вновь окунулся в этот мираж, боясь, что реальность окажется всё-таки миражом. Однокурсники вновь оказались на втором плане, став чем-то отдаленным, из другой его жизни, вселенной. А затем в свете теплых огней в комнате желаний, они сидели на мягкой красно-зеленой обивке дивана и слова из уст Гарри лились в шокирующую правду. Что-то о троллях, злых учителях, одержимые духом чьего-имени-нельзя-называть, оборотнях и кладбище. Том подсел поближе, когда слушал про его лучших друзей — рыжем Уизли и магглорожденной девчонке. Риддл мысленно подумал, что первому стоит научиться манерам, а второй не совать нос в чужие дела, но не смел озвучить их. Гарри сиял, когда рассказывал о них, и укол зависти с ревностью сдавили легкие. Интересно, он также светился счастьем, когда упоминал о своем друге из прошлого? Он красочно передавал о своих приключениях, переживаниях и иногда замолкал, формулируя предложение или просто — не хотел говорить — догадался Том. Рассказ о Сириусе, ложном предателе был кратким, скомканным и прерывистым на долгое молчание, сопровождаемым нервным вырыванием заусенцев. Слизеринец положил руку на его ладонь, увидев, как кровь проступает на пальцах. Рассказ о крёстном начинается с шуток про бродячую собаку, заканчивается пустыми похоронами. Когда Гарри замолкает, то долго смотрит на Тома с невозмутимым, чуть озадаченным лицом. И нарушает эту неловкую тишину улыбкой. — А что у тебя нового? Риддл прыснул. — Я стал старостой, — кратко отвечает он, чуть погодя. Они заливаются смехом. И засыпают там же, вцепившись в друг друга. Тома преследует паранойя. Он не упускает из виду Гарри, следует по пятам, ловит панику, когда не видит того долгое время. Поттер лишь бережно гладит по мягким волосам, успокаивая. — Я здесь. — А ты искал меня в будущем? — однажды спрашивает Риддл, оторвавшись от книги. Они лежали под деревом, укрываясь от солнечных лучей и ощущая наступающую прохладу осени. — Искал, — медленно отвечает Гарри, зажав между зубами стебель лугового мятлика. — Нашел трофей за особые заслуги в Зале Наград с твоим именем, — зажимает указательный палец, начав счёт, — затем в школьном альбоме наша фотография… знаешь, как это было странно видеть свою повзрослевшую версию в одиннадцать лет? Еще и в альбоме сороковых, — хмыкнул Поттер, приподнявшись на локтях, чтобы взглянуть на однокурсника. — А что дальше? Весёлое лицо чуть осунулось. — Не знаю, не нашёл ничего, — аккуратно добавляет он. — Отчасти я даже боялся искать тебя в будущем, ты же тогда будешь семидесятилетним стариком, жуть, — отшутился он, и Риддл тоже не сдержал улыбки, но внутри начал пульсировать забытый страх с приюта. Тошнотворная догадка колотилась в висках, которую он пытался заглушить, уперевшись носом в ямочку ниже шеи, возле ключиц. Гарри тихо отсмеивался, со словами «щекотно». А Том сдвигал свой панический страх смерти подальше, но с трудом, пока не решил зарыться в библиотеке с сомнительной литературой. Поттер лишь отмалчивался, косо поглядывая на стопку книг Риддла. Дни проходили на удивление спокойно, несмотря на поттеровскую удачу на неприятности. Гарри шутил про заслуженный отпуск, а Том наслаждался каждой секундой рядом с гриффиндорцем, в свободное время мучаясь от давящей паранойи. Риддл возле него узнал многое о себе, например, чрезмерная тактильность. Ещё в детстве ему была отвратна мысль о прикосновениях незнакомцев, соседов, воспитательницы, отдергивая руку, как испуганная кошка. Тактильность выражалась в случайных касаниях пальцев при ходьбе, долгих объятий и перебирания лохматых волос, доходя до более игривых, настойчивых действий. Мурашки проходились по телу, спускаясь ниже живота, стоило увидеть смущенное лицо Гарри, отводящий взгляд. Том любил личное пространство Поттера, — приближаясь к нему, «невольно» прижимая к стене, заглядывать через плечо парня. И особенно — видеть реакцию. — Полёт смерти, — задумчиво тянет Том, когда слышит имя Волдеморт. — Что? — Значение имени этого Лорда, — отвечает Риддл. — Безвкусица какая-то, — ухмыляется он. Гарри осклалился в ответ с немым согласием. Дни проходят слишком быстро и Поттер упоминает, что скоро пропадет. Это ощущалось как последние дни перед каникулами — перед приютом и мольбой остаться в Хогвартсе в кабинете директора. Том тихо паникует, зарываясь в литературу по магии времени, пытаясь оттянуть неизбежное, но вместе с этим колотится мысль, что Гарри, несмотря на благоприятное влияние на самого Риддла, становится якорем. Он превращается в клубок страха и беспокойств по одной только причине, натянутые нервы готовы лопнуть, а мысли крутятся вокруг возможной смерти и потери. Хотелось в корне выдернуть это чувство. А Том повторяет в голове. Годрикова впадина. 31 июля 1980г. В последний день он запоминается таким же, как и в приюте. С нежной улыбкой, чуть широко раскрытыми глазами и призрачностью. Словно готов был распаться, осыпаться в прах и развеяться ветром. Риддл впервые совершает нечто несвойственное ему — пропускает занятия, рискуя своим значком старосты и проводит день с ним. Гарри с болезненным видом, но с игривой улыбкой, тянется. Смазывает губами уголок его рта и боязливо отстраняется. Довольное мурчание вот-вот готово вырваться с гортани Тома. — И это всё? — не удерживается от колкостей, на что Поттер краснеет. — А ты хотел бы большего? — сужает глаза. Риддл не отвечает. Лишь накрывает его губы. Он еще долго будет вспоминать, как исходил жар от тела напротив, как пальцы покалывали от нетерпения и как лучи солнца, пробившиеся сквозь задернутые шторки игрались на волосах Поттера. Всё было до боли ярким, тёплым и приторным. И вновь всё исчезает. Мир окрашивается в серые тона. Не потому что Гарри пропал, а потому что вернулся через год. Глаза готовые остекленеть, пока горло наполнялось кровью, а из рта исходили булькающие звуки. Вот так из ниоткуда, в Запретном Лесу, распластавшись звездой на мёртвой земле, готовый отдать Богу душу. Том ринулся, в голове — загнанным в клетку воробьем — колотилась мысль, что это конец. Режущее проходилось по телу Поттера, касаясь шеи. А затем стягивалось под концом тисовой палочки, а лёгкие очищались от крови. Когда он привёл в норму Гарри, тот был почти прозрачным. Одной ногой в прошлом, другой в будущем. Том готов был сорваться за помощью, но холодная, огрубевшая рука обвила его запястье, касание ощущалось почти невесомым, а сам он подрагивавшими губами произнес. — Волдеморт. И Риддл с удовольствием отослался бы, что это адресовано Лорду из будущего, но этот взгляд был как удар по затылку. Холодная ярость захоронена в его глазах, а губы формировались в оскал — не в нежную улыбку, как прежде. Что-то треснуло в нём тогда. Тело Поттера расстаяло в воздухе. Накрывшая истина становится страшной, но маленькая его часть ликует, что он ещё будет жив. Больше Гарри не появлялся. Для обезумевшего Тома, что с каждым годом походил на не человека, и вырезал свою душу на много частей, проходит пятьдесят пять лет. Для Поттера — мгновение. В 1998 году Нарцисса Малфой с ужасом видела, как у умирающего Гарри рана сама по себе затянулась, а мальчик с приоткрытыми глазами глядел на нее. — Мёртв, — сообщает она Пожирателям. И уже возле Хогвартса, боль отражалась в его глазах, когда он смотрел как Риддл уничтожил себя, свое будущее и с гордостью стоял на построенной мертвецами властью. — Я искал тебя, — шипит он. Гарри поджимает губы, сохранив молчание на долю секунд. — Я знаю, — выдыхает с огорчением. — Теперь ты знаешь, как всё началось, — скалится, довольный Волдеморт. — У тебя есть шанс всё изменить. Небо налилось кровью, а позади толпа выживших, водрузивших свои надежды на плечи Гарри. — Верно, — он поднимает палочку. Этим всё и закончилось. Волдеморт рассыпается в прах после того, как Нагини была повержена мечом Годрика Гриффиндора. А Гарри так и остался в центре, среди руин прошлого, без возможности похоронить Тома и вернуться в прошлое. Из уст выживших вырывается горькая радость. Всё позади. Всё впереди. Бузинная палочка в руках ломается, а шрам по-прежнему слабо пульсирует.***
«Прошло больше десяти лет, как знаменитый Гарри Джеймс Поттер, иначе Мальчик-Который-Выжил, пропал после той памятной ночи в Битве за Хогвартс. Многие гадают, что с ним произошло, и магическая Британия полнится различными теориями, начиная с выжившего Пожирателя Смерти, держащий его в плену, заканчивая его смертью. Друзья нашего дорогого Гарри Поттера никак не отзываются на наши вопросы, и не желают что-либо высказывать, отчего мы можем предположить, что герой всё еще жив. «Я его видела возле магловского магазина около недели назад» — сообщает нам маглорожденная Бетти Кэмпбелл. Есть множество других свидетелей, видевших его на окраине магловского города, что наталкивает на мысль — Гарри Поттер скрывается от магического мира. Может ли причина исходить из травмы, полученной на войне, отчего наш герой предпочел отшельнический образ жизни?».
Он закрыл газету, чувствуя как медленно подбирается головная боль от мелкого шрифта, движущейся картинки и самого содержания. Гарри с тягучей меланхолией отпил глоток горького кофе и поморщился. До сих не получается сварить хороший. Мысль о том, что скоро стоит вновь поменять местожительство вгоняет в моральную усталость. На столе стопка писем от друзей. Он поддерживает контакт с Гермионой и Роном, но это всё, на что ему хватает сил. Несмотря на раздражение от всяких домыслов «Ежедневного Пророка», он признает — война изломала его, как куклу, а судьба с насмешкой подкидывала препятствия, словно играясь. Следом он чувствует укол вины за Тедди. Крестник ни разу не видел его, но он бесперерывно отсылает ему подарки и деньги, обещая, что в следующий точно придет. Раздается треск в ванной, прервав поток мыслей. Гарри примерно это и представлял себе, когда заглянул в комнату. Разбитый стакан с зубными щётками по всему кафелю, а над ним раздраженный Риддл, направляющий тисовую палочку. Том даже не заметил появления Гарри, который со скрытой жалостью смотрел, как он размахивает когда-то мощным оружием. Осколки даже не двинулись под повторяющийся «Репаро». Риддл поднимает голову, на лице смесь отвращения, отчаяния и злобы. Они так и молчали, глядя друг на друга. Каждый думал о своём в этой маленькой комнате с разбитым стаканом между ними. Губы Тома поддрагивали от насмешек судьбы, которую он когда-то возвышал. Еще в приюте, думая, что каждое его действие ведёт к величию. Из сироты в Лорда. Только жизнь дала ему поиграться с властью, затем отобрала вместе со всем, что он когда-либо имел, оставив рядом Гарри. Врага и возлюбленного. Поттер же с иронией вспоминал свои слова, в приюте, наблюдая за падающей звездой. «Вот бы в будущем быть рядом с Томом». Он и был рядом, всю жизнь, с тех пор, как из уст обезумевшего Волдеморта сорвались те проклятые два слова, омрачая детскую кровать зелёным светом и оставляя свою душу в шраме на лбу. Том покинул комнату, оставив за собой разбитый стакан, который Поттер мгновенно вернул в прежнее состояние. Они услышали стук в дверь. Поттер вспомнил, что заказал стиральную машину, поэтому отбросив эти удручающие мысли, зашагал к курьеру. — Здравствуйте, Мистер Поттер? — спросил высокий мужчина с бородой. — Верно. — Распишитесь здесь, — он передаёт ему бланк. Гарри принимает, перекладывая на другую руку волшебную палочку, чтобы подписать, и курьер подозрительно прищурил глаза. — Типа волшебник, что-ли? — усмехнулся он. — Типа волшебник, — ответил Поттер, запоздало поняв, что то была шутка. И с лёгким испугом вернул бланк. Тем же днём Том, словно любопытный кот, разглядывал, как крутится барабан внутри стиральной машины, и скрупулёзно читал инструкцию. На «в этом нет надобности» лишь хмурился. А Гарри тихо посмеивался, пытаясь скрыть это от Тома, который делал вид, что не замечает его веселья. — Маглы на удивление продвинулись в технологиях, — с трудом произносит Риддл за ужином. — Угу, — кивает Гарри. — Но магией это было бы намного быстрее, зачем тратить деньги и время на это, когда можно взмахнуть палочкой? Они вновь вступили на зыбкую почву. Поттер, подносящий вилку ко рту, откладывает её в сторону. — Тебе не кажется, что жизнь просто предоставила тебе шанс? — Шанс? — со злобой усмехается он. — Отобрать самое ценное у меня? Действительно, шанс. — Ты жив, — произносит Гарри, понимая, что аппетит вовсе пропал. — Я избежал смерти, — холодно произносит он в ответ, — Но магия отреклась от меня. Гарри лишь моргнул, не говоря ничего. Ни слов поддержки, ни жалости, и никогда упреков. Он знает, какую ценность имела магия для них обоих. На этом ужин заканчивается. Ночью Том без слов зарывается носом в макушку Гарри, вдыхая. Позволив забыть себе, что их жизнь — всего лишь разбитое стекло, неумело склеенное скотчем; и представлял огрызок своей души, что не может даже поддержать каплю магии, целым. В конце концов, он стал лишь тенью Волдеморта. Поттер, обнимая Риддла, беззаботно размышлял, что ему стоит купить еще какую-нибудь магловскую технику, чтобы отвлечь того очередной инструкцией. Том не признаёт этого, но ему они определенно нравятся. Том был рад избавиться от страха потерять Гарри. А Гарри в свою очередь понимал, что не сможет оставить его. Может, в следующей жизни судьба будет милосердной к ним.