За пределами реального времени

Его рука, которая недавно сцепляла наши пальцы в крепкий замок, отпустила меня и легонько коснулась моей щеки, большим пальцем он провел по губам, продолжая смотреть мне в глаза и смущенно улыбаясь. Не знаю что он чувствовал сейчас, но я явно была ошарашена. Никто не ожидал такого поворота событий, так ведь? В голове снова мелькнула мысль о правиле, которое не позволяет крутить немцам с кем либо другой нации шашни. Правда не все следовали этим принципам, и этот адъютант один из них. И что дальше? Своими действиями ты оставил мне много вопросов. По любви ли это, или просто от балды, почему бы и нет? Ну всьо.. Мне хотелось сильнее прижать ноги к груди, дабы чувствовать себя комфортнее, но положение просто этого не позволяло. Сердце продолжало биться с бешеной скоростью, как бы не сдохнуть от его разрыва. — Не стоит меня бояться, — заметив мою скованность, он не совершал лишних прикосновений. Никогда еще не видела Тилике таким смущенным; этот влюбленный взгляд, неловкие прикосновения, словно от них зависит чья-то жизнь.. Тоже самое говорил Ягер нашей Анне, когда предлагал совместную работенку, от которой Ярцева не посмела отказаться. Весело быть попаданкой однако, это именно то о чем я мечтала всю свою жизнь - влюбить в себя гауптштурмфюрера. А ведь никто не просил меня выдавать себя за сестру Ивы. Во первых, так конечно очень интересно, а во вторых опасно. Я - не тактильная(мгм, ага), но сейчас отпрянуть было бы страшной ошибкой. Да и тем более, меня явно не ждет мгновенная смерть или что-то подобное за такую выходку. Я могу ответить взаимностью, но привязываться к кому-либо, даже не из твоего мира — опасно, как и для самих персонажей, так и для твоей психики, все потому, что я могу рано или поздно проснуться в своей постели, в своей комнате, и все это вряд ли быстро забудется как страшный сон. Ну и зачем тебе все это? Война кончится, вы проиграете, тебя убьют за службу адъютанта, если конечно ты не умрешь в Танке от гранаты. — Как бы все это не звучало дико.. — Прошептал немчик касаясь моей пряди волос. Давно уже было понятно что он во мне души не чает. Все подачки, прикосновения, "подарки", помощь и прочие знаки внимания уже говорили о том, что я для него что-то значу. Даже странно, обычная военнопленная. Ненавижу себя за то, что везде пытаюсь найти логику, даже там где ее просто не может быть. — Я все это делаю не в намерениях причинить тебе вред, даже кажется что я просто не осознаю суть происходящего.. Абсурдно.. Не так ли? — Он продолжил аккуратно водить большим пальцем по моим губам. — В любом случае.. Я лишь заключенная, мы оба знаем что рано или поздно.. — начала было я, как добродушный взгляд Тилике сразу сменился на тревожный, возмущенный. Это заставило меня замолчать так и не закончив излагать свои мысли. — Нет. Мне все равно на твой социальный статус, совсем.. Я нервно взглотнула и отвела взгляд. Никто не должен знать об этой ситуации, хочется все забыть как страшный сон. Если разок поддались чувствам, то это еще ничего не значит, я давно в лагере, но контактировать с ним, так скажем начала недавно. — Но все это по приказу.. — Мне хорошо с тобой, и это не по приказу. Пожалуйста, скажи что ты ответила на поцелуй просто по тому, что сама хотела этого.. — Голос его дрожал, словно каждое слово давалось ему с большим трудом, но тоже понять можно, волнуется. Я посмотрела на него; в карих глазах немца горел маленький огонек надежды, искорка, которой дай лиж разрешение, как она превратится в огромные языки пламени которые будут готовы уничтожать все на своем пути. К чему же это приведет.. Он жадно выжидал моего ответа, но что сказать? «Да, ты прав.» или «Нам нужно забыть эту ночь». Хочется стереть все из памяти, и жить как раньше, но уже поздно, назад пути нет. — Ну сами посудите, — тут я перешла на вы дабы напомнить его статус, — Герр гауптштурмфюрер и заключенная, нельзя так. Это плохо кончится, как и для меня, так и для вашей карьеры. Мне не хотелось ему этого говорить, ведь я все равно испытывала к нему жалость. В конце концов он не виноват что все вот так вот обернулось. — Зачем мне такая карьера? Мне не для кого служить. Разве по собственному желанию все это делаю? Все что мне втирали все эти годы, было пустыми словами, в которых нет того патриотизма, которым они хотели меня накормить, напоить, отуманить мой разум, все для своей выгоды, а на их совести не будет ничего, потому что я же.. Я же сам этого хотел. Тилике не понимал куда себя деть, он выглядел слишком растерянным, не знал что бы такое сказать, дабы уговорить меня поменять своё мнение. — Я расходный материал, я знаю зачем Ягер приказал тебя меня охранять. Если что, можно и на меня пистоле.. — Ты думаешь я бы смог убить тебя? Мы должны прекратить это даже не начиная. Да что ты успел во мне такого найти, за такой короткий срок? — Простая заключенная, — напомнила я, — которая никак не должна влиять на твою службу. —... я тебе не нравлюсь? Я промолчала, ибо правильного ответа на вопрос я не знала. Все мои отнекивания не из вредности в конце концов, я хочу только лучшего. Тилике отвел взгляд так и не дождавшись ответа. — Дело не в этом.. — Набравшись смелости я позволила себе дотронуться до него, в глубине души надеясь что он не отпрянет. Как только моя рука коснулась его щеки, он вновь посмотрел на меня, в этот раз с особой нежностью, словно именно этого ему не хватало. — А в чем же? — Я боюсь. Ведь если все сорвется.. Ягер прикажет избавиться от меня, — Единственный как по мне, адекватный выход это - побег. Ибо там уже все будет зависеть от меня, — а чего ты хочешь? Неужели не боишься что нас застукают.. Нависла тишина. Мы оба не двигались, молча смотрели друг на друга. Я сказала правду, ибо не совершаю необдуманных поступков, особенно в таких вот ситуациях. В отличии от меня, его разум был затуманен чувствами, он не видел никаких преград, что нехарактерно для него, ведь обычно он довольно невозмутим и прежде чем что-то делать, думает. Тилике приложил ладонь правой руки, на мою и медленно убрав ее со своей щеки, приблизил к своим губам. — Я понял тебя, больше всего на свете, я хочу быть рядом с тобой, чтобы ты была рядом со мной, — поцеловав мою руку продолжил, — на счет этого не переживай, никто ничего не узнает. А Ягер.. Он не тронет тебя, обещаю. Дал обещание? Не знаю почему, но я ему верю, не похож на пиздабола, но до конца отдаваться чувствам я не планирую. Следует сохранять осторожность. Я сдалась, спорить с ним было бы в любом случае бесполезно.. Как же хотелось выдавить из себя три заветных слова, возможно которые, стали для него самыми лучшими, но что-то внутри просто не давало мне этого сделать. Вопрос «Что во мне могло заинтересовать его?» я могу закрыть. Для меня ответом служило простое «Мне хорошо с тобой..» ведь в своей жизни я успела услышать много самых банальных, и даже скорее всего довольно лживых "ты особенная". Посмотрев на часы, я ничего не увидела. Зрения что ли лишилась? Прищурившись я попыталась найти стрелки. Тилике сначала посмотрел на меня, и первые пару секунд вовсе не понимал куда я смотрю, пока не проследил за моим взглядом. — Довольно поздно, — улыбнулся немец глядя на часы. — Тебе разве не на службу? — На службу.. Просто я не думал что задержусь немного.. Но в этом нет ничего страшного. Я повернула голову в его сторону. Приподняв бровь спросила: — Неужели не боишься не выспаться? Он продолжал улыбаться и закрыв глаза хмыкнул: — Сегодня я хорошо засну. Приятно спать когда душа чиста. С этим не могу не согласиться, я обычно после стрессовых ситуаций находилась бы в состоянии шока несколько дней, чего говорить о сне, но сейчас мне самой было как-то хорошо. Немец отпустил мою руку когда я выпрямилась. Позвоночник захрустел от долгого сгорбленного положения, когда я пыталась сжаться в стену. Звук был почти не слышным, но я зато все прекрасно чувствовала, ведь все происходило внутри меня. Спустив ноги на пол , рукой я старалась нащупать костыли, которые должны были стоять у стены. — Думаю тебе сейчас не стоит слишком напрягаться, — заметил Тилике. Он уже стоял напротив меня и словно чего то ожидая просто наблюдал. Наконец я взялась за палки, и уже была готова притянуть их к себе, как адъютант подошел ко мне вплотную, преградив путь. Я не сразу поняла когда он прижав меня к себе, обхватив спину и колени, легко поднял на руки. — Так легче, — он вновь улыбнулся. Я же рефлекторно продержалась за шею. — Как же твоя рука? — На данный момент, напряжения на кисть нет, так что не беспокойся, да и тем более, ты легкая на подъём. С таким рационом питания, и графиком работы, молчу про режим сна, можно не только похудеть, но и с ума сойти, что для меня уже не страшно. Дойдя до кровати он аккуратно посадил меня на нее. Тело сразу заныло от усталости, словно целый день я таскала кирпичи, теперь больше всего на свете мне хотелось просто уснуть. Нет, я не эгоистка, но терпеть подобные капризы своего организма... Жалко Тилике, ведь ему приходиться ютиться на кресло-диване, и это не потому что кровать была слишком мала для двоих, а потому что спать с военнопленной, тем более больной ну такая себе затея. — Удобно? — Да, спасибо. Когда он отошел, я позволила себе полностью лечь. Постараюсь как можно быстрее вылечиться, и отправиться жить в свой "любимый" барак, а он пусть спит там где положено. По себе знаю, спать полулежа, или вовсе сидя, не очень комфортно. Я уже готовилась натягивать одеяло до самых глаз, да бы не видеть ничего, кроме пустой темноты, но все же решилась дождаться когда он сам уже будет готов говорить «Доброй Ночи». Из-за тусклого света естественно ничего не было видно, лишь силуэт, но это не мешало мне просто ждать. Он подошел к своему рабочему столу, медленно расстёгивая пуговицы от кители. То ли от усталости его пальцы отказывались слушаться и выполнять, как бы казалось, простые действия, то ли не очень повезло с формой, которая попросту не желает поддаваться своему хозяину. По недовольному вздоху я поняла, что ему пришлось заморочиться на какой-то из пуговиц. Левой рукой трудно однако приспосабливаться.. Наверное тяжело носить на себе такую форму, про аксельбант вообще молчу, со стороны выглядит будто его вес равен весу каната, по которому школе нас заставляли взбираться на уроках физкультуры. Сама "ленточка" не выглядела так устрашающе как тот канат, но каждый раз когда я смотрела на нее, это вызывало у меня кучу, порой даже самых глупых и бессмысленных вопросов. Наконец освободившись от верхней части, опустив голову, он высматривал все возможные складки, аккуратно выпрямил ее, прокрутил перед собой чтобы в очередной раз убедиться в том что за весь день службы, с формой ничего не произошло, а это на минуточку очень важно, особенно для человека имевшего довольно высокий статус, взял за плечики и повесил на спинку стула. Далее он подошел к подоконнику, на котором лежала фуражка. Не желая как либо проверить ее состояние, он просто бесцеремонно поднял головной убор, подошел к рабочему месту и как я поняла, "швырнул " на край. — Тебе не тяжело носить такую форму? — Я присела облокотившись о спинку кровати предварительно натянув одеяло до колен, которые я согнула и прижала к груди. Тилике не сразу понял что это было адресовано ему, и дернулся от неожиданного вопроса прервавшего тишину, повернув голову в мою сторону он улыбнулся. — За столько службы, я уже привык. Далее он подошел к своему "ложу", поправив все неровности поверхности, наконец сел. Нагнувшись он принялся снимать сапоги, не представляю насколько сильно ноги в них устают. — А ногам не больно? — Поинтересовалась я. — Нет, но они довольно устают.. А тебе какого было первое время .. Босиком по камням? Хм, интересный вопрос однако. Правда для меня это простое дело, бегать босиком. К слову в школе я много занималась физкультурой, и иногда просто передвигалась по зданию в носках, как бы это абсурдно не звучало, но это так. При поступлении мне стоило забыть о данном развлечении, в конце концов я должна была поддерживать "деловой" стиль одежды. Когда я попала сюда, у меня уже была обувь, только потом она стерлась до неузнаваемости, была похожа на тряпки, которые вскоре были изъяты фрицами, как говорится «женщина в концлагерях не должна носить обувь, ибо нехуй!» Ладно, речь преукрашена, но так и надо было, босые ноги давали ей больше беспомощности, физической беззащитности из-за чего создавалось ощущение так скажем "скованности" к этому самому лагерю, чего я точно знать не могу, но если ты мадам смогла сбежать, тебя вычислят не только по прекрасному полосатому одеянию, но и по босым ножкам. До работы на конюшне мне все же удалось найти кое какие обноски, при виде которых уже создавалось впечатление "О! Это же обувь!" Да, понятие обувь уже значило совсем другое, а не те самые удобные кеды в которых ты зимой и летом одним цветом..Это была слишком недопустимая роскошь. Когда я стала проживать в кабинете у Тилике, мне обувь не понадобилась, благо до того как вообще начать здесь проживать, мне дали возможность принять душ, да так, чтобы ранам хуже не стало, с трудом но я все же преодолела это препятствие. Но когда приходилось куда-то выходить, обувь играла особую роль. — Я еще с детства была приспособлена к такому. Так что бегать по лагерю, по камням для меня не было особой пыткой. — Сильно стерлись как я понимаю.. Я кивнула. Казалось что он только через меня и узнавал какого это быть военнопленным, но я не успела пройти все то, что прошли настоящие узники. — Доброй ночи? — Тилике убрал сапоги в сторону и посмотрел на меня. — Доброй ночи, — ага, тебе то еще надо уснуть, выспаться, чтоб на службу идти.. — Надеюсь еще много времени до подъёма.. — С моим режимом работы, я научился наслаждаться трехчасовым сном, и при этом высыпаться. — Но это же плохо, организму и без того тяжко, — организм может заболеть, риск есть к потере веса и прочей хрени довольно велик. — Все нормально, не каждый день же так. Хмыкнув я все же легла, завтра утром нужно что-то придумать, сидеть на месте не хочется, может Тилике согласится меня с Анькой оставить, что вряд ли, сам бегает по баракам, где мало кто шпрехен дойч.. Конечно Морфей не торопился впускать меня в свое царство, да и кто меня туда возьмёт. Я медленно начала осознавать что совсем недавно, поцеловалась с СС-совцем, тот почти что признался мне в любви, прямо уточнив что служба ему нахуй не сдалась. Значит до этого у него все же были ко мне чувства, только вот как они могли появиться, в душе не чаю. А что будет дальше? Дальше еще сложнее, нужно прятать свои эмоции глубоко внутри, находясь в общественных местах - вести себя нейтрально друг к другу. Хоть бы Ягер не пронюхал, он же у нас не тупой, но зато слепой, раз не заметил снарядов.. Мысли в голове смешивались, постепенно превращаясь в кашу, скача с темы на тему стало только хуже, от чего голова закружилась, и мне захотелось просто уснуть. Глаза слипались, давая понять что уже все, пора, и поэтому натянув одеяло чуть ли не до головы, я наконец полностью забылась. Пустота — моя фобия. Я с раннего детства страдала боязнью бесконечных пространств, особенно если они еще были полностью пусты, что-то между закулисьем и открытым космосом, но и то и это вызывало у меня дичайший страх; желание забиться в угол, или убегать со всех ног, кричать чуть ли не до разрыва голосовых связок, рыдать во все горло захлебываясь в слезах. Не выдержав такой эмоциональной нагрузки я открыла глаза. Из объятий Морфея меня вырвал очередной кошмар. Закрыв вспотевшее лицо ладонями, мне хотелось взвыть, но я не знала точно, одна ли в кабинете. Глубоко вздохнув я присела и облокотила голову о спинку кровати. Зрение потихоньку восстанавливалось, но мне так и не удавалось узнать сколько прошло времени. Солнечные лучи не торопились просачиваться и радовать новому дню а значит, еще поздно. Вот чёрт, надо бороться с этой хуйней! А интересно, она как либо связана с детской травмой? Хотя вряд ли, мне не приходилось оказываться в темных, бесконечных помещениях. В любом случае это просто дурной сон, или видение, которое никак не должно влиять на меня. Я не чувствовала себя бодрой, тело ломило и молило меня просто лечь и заснуть, но мне не хотелось вновь оказаться там, лучше уж переждать, вдруг сон только и ждет чтобы опять напугать меня до усрачки. По хорошему не помешало бы поспать, даже если кошмарит, ибо хрен его знает, что будет этим днем, и спать на "дороге" будет не самым шикарным времяпровождением. Я поддалась усталости и закрыла глаза, ложиться не хотелось, если что уйду в царство снов сидя, никто от этого не умирал. Разве что Анька пришедшая меня бинтовать охренеет от такой "аномалии" или Тилике. Разум постепенно туманился, и я погружалась в дремоту. Сквозь сон я почувствовала чье-то прикосновение, но это не заставило меня вновь открыть глаза. Так же сложилось ощущение что мое тело больше не сидит, а наоборот лежит, возможно я все таки упала, или мне помогли.

***

Выйдя из кабинета Тилике поспешил найти Анну и предупредить, что он уходит раньше. Курсанты как оказалось уже с нетерпением ждут день практики, но проводить данное мероприятие вне присутствия Герра Штандартенфюрера нельзя. Вместо этого им лучше перепройти материал, который был подготовлен заранее. — Герр Гауптштурмфюрер, — Тилике не сразу заметил Анну когда подходил к лестнице. Развернувшись он увидел переводчицу. Девушка стояла ближе к стене из-за чего казалась незаметной. Опустив голову Ярцева прижала руки по бокам, почти как солдат. Улыбнувшись, немец подошел к переводчице. — Фройляйн, я вас не заметил, почему вы так близко к стене, вы от кого-то прячетесь? Ярцева мотнула головой, но так ее и не подняла. Тилике сразу заподозрил что что-то неладное, ведь обычно когда к ней обращались она не была настолько сильно скована в движениях. — Анна, посмотрите на меня, — он говорил спокойно, так, что бы это не звучало как приказ. Девушка с неохотой, но все же подняла голову и Тилике смог увидеть большой синяк у нее на лбу. Анна не поднимала глаз, смотрела в пол. — Что произошло? Вас кто-то ударил? Ответа не последовало. — Анна, не бойтесь меня, скажите, кто вас ударил? Девушка затряслась, облизнув засохшие губы прошептала: — Герр гауптштурмфюрер.. Мне нельзя жаловаться. Что значит нельзя? — Я не приказываю вам, я всего лишь прошу вас сказать, кто вас ударил. — Вальтер. Он.. Сорвался на меня когда увидел что я шла в администрацию, — сдалась Анна. Стиснув зубы немец сжал левую руку в кулак. Что это такое? Переводчица остарбайтер одна на весь чертов лагерь, и в случае ее смерти, Ордруф останется без переводчика, что усложнит задачу. Герр комендант конечно вспыльчивый человек на службе, дома же он, по словам коллег хороший муж и прекрасный отец. — Он знал что вы идете ко мне? — Этого я не знаю.. — Герр Гауптштурмфюрер! — отдал честь проходящий мимо молодой солдат. Тилике кивнул и жестом приказал солдату оставаться на месте. — Отведите Фройляйн Анну в медблок. По дороге не применяйте силу, просто отведите. Это приказ. — Есть Герр Гауптштурмфюрер! — Немец посмотрел на Анну, та же испуганно подошла к нему. Прежде чем пойти она посмотрела на Тилике, тот ей кивнул в знак того, что все будет в порядке. После чего отпустил обоих.