Я был создан для того, чтобы убить тебя.

      Прошло немало времени с тех пор, как Скару оставили в допросной. В любой другой ситуации он бы не стал покорно ждать своей участи, но в этот раз он расслабился и получал колоссальное удовольствие, закинул ноги на стол и слушал, как за стеной ссорятся два ненавистных ему мента. Его беспокоило лишь то, что рядом нет попкорна и он не может видеть эту сцену своими глазами, но, слыша, как Сайно все больше выходит из себя, Скара смеялся во весь голос.       Кэйа мог проникнуть в голову практически любого человека, посеять сомнения или заложить безумную идею еще и так, что собеседник с радостью примет ее за свою, а потом, как ни в чем не бывало, с очаровательной улыбкой пожинал плоды своих трудов. Этот навык он оттачивал годами, еще с раннего детства. Но, к глубокому сожалению, у Сайно выработался иммунитет к красноречивому очарованию, он оставался одним из немногих, кем было сложно манипулировать.       Несмотря на внешнее спокойствие, Кэйа всерьез беспокоился о психическом состоянии напарника, как только речь заходила о таких преступниках, как Скара, тот становился практически неуправляемым и способным на безумства. Также волновало и здоровье, ведь Сайно наотрез отказывался обрабатывать руку, пока не проведет допрос.       — Если ты сорвешься и выплеснешь гнев на Скаре, его отпустят, а тебя выгонят с работы, в конце концов, подумай обо мне, — Кэйа положил руку на грудь, словно хватаясь за сердце. — Где я найду такого же профессионального напарника? Ты же не позволишь пропадать такому таланту, как я, в компании заурядных детективов. Кто тогда будет работать? — звучало так, словно и правда, если Сайно переступит порог, то Кэйа потеряет его.       — Серьезно? Думаешь, я поведусь на эту чушь?       Сайно шагнул вперед и протянул руку к двери, Кэйа тут же подскочил, вставая между допросной и напарником, Сайно прижал его к стене, схватив здоровой рукой за воротник, впрочем, тот и не сопротивлялся, делая вид, что так и задумывалось с самого начала.       — Тигнари, какая удача, что ты здесь, — сказал Кэйа, старательно изображая удивление. Он еще никогда так не радовался встрече с ним, как сейчас. — Я бы рад поболтать, но работа не ждет, — пользуясь замешательством, высвободился из хватки и проскользнул в допросную.       Сайно остался наедине с другом, его появление не сулило ничего хорошего, чего сейчас действительно хотелось, так это поставить напарника на место и разнести лицо Скаре, а не тратить время впустую на разговоры.       — Привет, — вяло поздоровался Тигнари, за сегодня это была уже вторая попытка завести нормальный диалог, как и ожидалось, в ответ — сухое молчание, а ведь еще в лифте был слышен их с Кэйей жаркий спор.       Тигнари прошелся взглядом по смуглому лицу, ища в нем намек на радость или хоть какой-то интерес, но вместо этого видел лишь раздражение, внимание привлекла окровавленная тряпка, обмотанная вокруг руки.       — Что с рукой? — встревожился он.       — Ничего серьезного, просто порезался, — сквозь зубы прошипел Сайно и зашел в соседний кабинет, оставив дверь открытой, что выглядело как приглашение.       Тигнари нерешительно стоял на месте, он столько раз мысленно прокручивал их разговор, и, как обычно бывает, в голове это выглядело намного дружелюбнее, несмотря на то, что друг отталкивал его снова и снова, Тигнари его не винил, ведь прекрасно знал, что после всех событий, что обрушились на Сайно, нужно время оправиться, и Тигнари терпеливо ждал, когда этот момент настанет. Он жалел, что когда-то оставил друга наедине с его проблемами и позволил ему отдалиться, но понял ошибку слишком поздно, к тому времени Сайно почти вычеркнул его из своей жизни. Набравшись решимости возобновить отношения, Тигнари шагнул вперед.       Сайно стоял возле окна во всю стену и смотрел на Кэйю и Скару сквозь стекло, как на аквариумных рыбок, ему не нравилось, что Тигнари что-то недовольно бубнил под нос, когда разматывал руку, ведь кровотечение давно остановилось, и все, что оставалось — наложить чистую повязку, к чему тогда все эти нравоучения? Впрочем, если Сайно в чем-то и преуспел в жизни, так это в игнорировании друга, так что его бубнеж не мешал наблюдать за допросом.       Обстановка по ту сторону была, как всегда, нагнетающая: серые стены, длинный металлический стол, три стула, два из них напротив допрашиваемого, к счастью, Скара был чрезмерно туп и уверен в себе, раз до сих пор не потребовал адвоката. Он, словно хозяин по жизни, закинул ногу на ногу и барабанил пальцами по коленке, то и дело меняя ноги местами, да и вообще не задерживался в одном положении дольше десяти секунд. Все, о чем он говорил, никак не относилось к делу, каждая вторая фраза содержала оскорбление и снисхождение, подчеркивала его превосходство над всем миром. Больше всего Сайно удивляло, как Кэйа поддерживает с ним диалог, да еще и получает какие-то более-менее вразумительные ответы, не относящиеся к делу, но это уже достижение.       — Он под наркотой? — спросил Тигнари. Он давно закончил обрабатывать руку, но все еще не отпускал ее, наоборот, пытался прижаться как можно ближе.       — Он такое не употребляет. Максимум, чем закинулся — пара бокалов «Полуденной смерти». Каждое утро начинается с таверны. Неважно, будет он пить или нет, Кэйа не упустит возможность подразнить брата, — Сайно сделал вид, что не понял, о чем речь.       — Я про подозреваемого.       — А, ну, у этого биполярка. Знаешь, в этом есть свои плюсы, можно экономить на алкоголе, — после небольшой паузы все-таки объяснил шутку. — Ведь у него есть собственный БАР.       Как и раньше, шутки являлись верным средством разрядить обстановку, но Сайно делал это скорее для себя, ведь за годы службы ему стало безразлично, что думают окружающие, за редким исключением, одно из которых стояло рядом и вцепилось в руку так, словно от этого зависела его жизнь. Сайно признавал, что поступает эгоистично, но не спешил расставлять все точки над «и», в его глазах игнорировать чувства куда лучший вариант, чем безжалостно разбить сердце, так он все время думал. Пока друзья не виделись, проблемы с чувствами Тигнари уходили на второй, а то и на десятый план, но стоило возобновить общение, как Сайно начала мучить совесть и хотелось как можно скорее избавиться от этого зудящего чувства.       Кэйа сидел, подперев подбородок рукой, внимательно слушая душещипательную историю из детства Скары, тот с упоением рассказывал про всеми брошенного кота, которого приютил из жалости, зная, какие грехи за душой преступника, слабо верилось в этот рассказ. К чему все эти слова — никто не знал, но слышать что-то помимо «пошел ты» было гораздо приятнее.       — Даже у психов есть сочувствие, — Тигнари действительно тронула та история. — Тебе бы тоже не мешало иногда думать о других.       — Я ведь в детстве тоже котят разводил, — с ухмылкой отозвался Сайно.       — Правда? Не помню такого, — Тигнари обрадовался, что удалось поговорить хоть о чем-то.       — Три котенка на ведро воды.       Тигнари содрогнулся, представив эту картину, ведь он с детства любил животных, будь то шутка или нет, издевательства над животными он считал неприемлемым. Сложно было понять, о чем думает Сайно, но в воспоминаниях он навсегда останется добродушным, заботливым и ответственным парнем, у которого и мысли не возникнет обидеть ни одного зверька, Тигнари в это верил и не хотел разочаровываться в друге.       — …Заморыш смотрел на меня такими преданными глазами, он напомнил меня, такого же слабого, брошенного и никому не нужного. Тогда я подумал, как можно быть таким… — с грустью продолжал свой рассказ Скара, глядя куда-то в пустоту, после короткой паузы он даже в лице переменился, от прежней доброжелательности, что так тронули Тигнари, не осталось и следа, в одну секунду его голос и манера речи снова стали грубыми и высокомерными, — Убогим? Все убогое не достойно жить и уж тем более дышать со мной одним воздухом, — Скару нисколько не смутило противоречие в его же словах, — Я кинул пиздюка об асфальт, он запищал, и тогда я взял в руки камень, — Скара ударил кулаком по столу, заставив вздрогнуть от неожиданности, — Хватило одного удара, чтоб раскроить череп…       Все трое слушателей отреагировали по-разному: Кэйа откинулся на спинку стула с неприкрытым интересом разглядывая подозреваемого, Сайно выбешивало то, сколько времени они потратили впустую на тупой рассказ о каком-то котенке, а Тигнари просто стоял в шоке, а ведь минуту назад он считал Скару неплохим человеком.       — Есть у вас что-то общее… — озадаченно сказал Тигнари.       — Не смей меня даже сравнить с ним! — для Сайно это звучало как оскорбление.       — Ты стал таким бессердечным, раньше ты таким не был, — с грустью заметил Тигнари, несмотря на холодный разговор, при мысли о прошлом на душе потеплело, — А помнишь, как я решил поступить в мед и уехать из Сумеру? Тогда ты сказал, что хочешь быть рядом, и уехал вслед за мной…       — Помню, — Сайно впервые за это время отвел взгляд от Скары и посмотрел на Тигнари. Тот смотрел в ответ с такой нежностью, что на секунду кольнуло где-то внутри, но в тот же момент злость на самого себя и раздражение взяли верх и требовали выхода, — А еще помню, что ты не закончил мед, а перешел в лаборанты, когда я познакомился с Альбедо.       Одной фразой Сайно разворошил осиное гнездо из жалящих воспоминаний. Тигнари отпустил руку друга и отступил в сторону, в считанные секунды мир в его глазах вновь разрушился, и очередная иллюзия только что разбилась, отчаянно вгоняя в еще большую безысходность. Ведь причина, по которой Тигнари ушел из меда — отношения Сайно и Альбедо. Было невыносимо смотреть на счастье этих двоих, и тогда Тигнари надеялся, что Сайно выберет его и последует за ним, но ошибся и недооценил, насколько серьезны стали их отношения. Тем не менее, он ждал и мечтал, что однажды все изменится, ведь когда Альбедо исчез, у Тигнари вновь появился шанс, так ему казалось. Но сейчас, видя, как Сайно все еще думает о нем, весь иллюзорный мир вновь рассыпался на части. Тигнари понимал, что такой возможности поговорить по душам может и не быть, и решил признаться.       — Я ведь тогда любил тебя… — сказав это, Тигнари сжался, приготовившись к тому, что Сайно вновь его оттолкнет, но наступила напрягающая тишина. Неужели он снова его проигнорирует?       Сайно признавал, что вспылил, и не стоило ворошить прошлое, но было поздно, раз уж Тигнари настолько разоткровенничался, то пути назад нет, остатки совести не позволяли проигнорировать признание.       — Я приехал сюда ради тебя, тогда ты мне тоже нравился… — спустя долгого молчания произнес Сайно, было видно, как тяжело даются слова, Тигнари стоял рядом и боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть внезапное откровение, — Альбедо учился с тобой на одном курсе, я решил, что подружиться с ним — это хорошая идея. Он сказал, что ему нравятся мои шутки, а потом спросил, знаю ли я, что такое боди-арт и предложил попробовать, — Сайно горько ухмыльнулся, а его голос стал непривычно мягким и тихим, — Ту ночь я провел с ним, он использовал каждый участок моего тела как живой холст, а я рассказывал шутки про электрокар и мухлюющих мух. Это были незабываемые ощущения. А после я позировал и проводил долгие бессонные ночи с ним, я не был уверен, что нравлюсь ему, но, кажется, он специально тянул время, со всех сторон рассматривая мое тело. Я не мог понять, о чем думает, для чего это делает, кто я для него… Все эти мысли сводили с ума. К тому времени, как он закончил мой портрет, я был безнадежно влюблен. Чувства к тебе и рядом не стояли с тем, что я испытывал к Альбедо. Что ты на это скажешь, Нари?       Одинокими ночами Тигнари много раз прокручивал в голове, как Сайно снова так ласково зовет его по имени, и в любой другой момент он был бы рад услышать снова теплый голос, как сейчас, но та нежность, что звучала, была адресована не ему, а воспоминаниям с Альбедо. От таких мыслей становилось тягостно, несмотря на ту боль, что Сайно причиняет, Тигнари все еще хотел заполнить ту пустоту, что оставил после себя Альбедо. Он закрыл глаза, набрал в легкие воздух и выдохнул, стараясь выпустить терзающую изнутри боль, стало немного легче. Но стоило открыть глаза и сделать новый вдох, от мнимого спокойствия не осталось и следа, на него смотрел все тот же любимый, но не любящий Сайно. Ничего не изменилось.       — Ты его все еще любишь?       Сайно ничего не ответил, Тигнари смотрел на него так, словно от этих слов зависит его жизнь, раньше он избегал разговоров об отношениях и, более того, старался делать вид, что никакого Альбедо в жизни Сайно не существовало, как будто из-за этого общение друзей станет прежним, но понял, что в очередной раз ошибся.       Пока Тигнари собирался с мыслями, в коридоре послышались ругань и громкие шаги, а после в допросную ворвался Тарталья. Появление гражданского в таком месте было неожиданным, Тигнари понимал, что все пошло не по плану, но не понимал, почему Кэйа и Сайно ведут себя так, словно только этого и ждали. А то, что Сайно выключил камеру, было явным нарушением.       — Ставлю сотню на рыжего! — воскликнул Кэйа и соскочил со стула, уступая место.       — С ума сошел? — воскликнул Сайно, нажав кнопку на панели, — Да кто на Скару вообще поставит? Я тоже за рыжего.       Кэйа лишь пожал плечами, мол, ничего не знаю.       — Ебать вы мрази… — все что успел сказать Скара, прежде чем Торт ударом с ноги выбил стул и швырнул его на пол. Тарталья был выше и сильнее, да и к тому же зол, на его фоне Скара казался мальчишкой.              — Здорово, ублюдок! — Подняв Скару за грудки, Тарталья прописал звонкого леща, — Давно не виделись.       — Так тебе передали мое послание? — оскалился тот в ответ, — Забыл еще кое-что передать, раз уж ты здесь, получи еще и посылку.       Прежде чем Торт успел что-то сделать, Скара со свистом харкнул ему в лицо, за что тут же получил под дых и сложился пополам от боли, Торт схватил его за голову и ударил об колено. Скара сплюнул на пол и выпрямился, широко улыбаясь и показывая кровавый оскал.       — Обзавелся семьей, пиздюков завел и таким праведным стал, — вопреки здравому смыслу происходящее его не пугало, а наоборот, лишь раззадорило. — Не позорь нас, мудила, и съеби в свою Снéжную… Или как вы, ублюдки, говорите, в Снежну́ю.       Семья для Тартальи была превыше всего. Он не потерпит оскорбления в сторону близких и уж тем более родины. Тут Скара перешел все грани, и Торт с чистой совестью кинулся на Скару.       — Надо их остановить, он же его и убить может! — всполошился Тигнари.       — Это вряд ли, никто ему не даст сдохнуть, не так быстро… Эй! — Сайно схватил за руку сорвавшегося с места Тигнари. — Стой, я сам разберусь.       — Спасибо, — обнадежился Тигнари.       Тигнари всерьез переживал за подозреваемого, ведь в кабинете стояли два мента и не делали ровным счетом ничего, а Тарталья тем временем не на шутку разошелся, Скара тоже не сдавался, и ему удавалось наносить удары в ответ, только что он мог сделать, закованным в наручниках? За дверью послышались торопливые шаги. В допросную ворвался Сяо и в ту же секунду уложил Тарталью лицом в пол и заломал руки за спину. Скара подскочил к ним, чтобы пнуть лежачего, но Сайно остановил его и кинул в то же положение, в котором лежал Тарталья.       — Камера включена? — первое, что спросил Сяо.       — Выключена, — виновато ответил Сайно.       — Ответите за это позже, — ровным тоном произнес Сяо, словно ничего серьезного не случилось, — Уведите подозреваемого и оставьте нас с Тартальей, — повисла тишина, детективы непонимающе смотрели на капитана, Тигнари стоял за стеклом, но даже он чувствовал напряжение. — Проблемы со слухом?       — Никак нет, — первым опомнился Кэйа и поспешил на помощь к Сайно, — Уже уходим.       Тигнари вздохнул с облегчением, что все наконец-то закончилось. Происходящее было в новинку и казалось дикостью. Если здесь такое происходит постоянно, то неудивительно, что Сайно так изменился.