Ты мой сладкий яд..

Спустя пару часов, русский проснулся, он даже не мог встать с пола, он просто лежал и плакал, тело ныло от неумолимой боли. Он твёрдо решил, что сбежит. Мальчик заметил на себе взгляд, который словно прожигал в нем дыру, но повернуться не давала боль. Он стонал от боли и в душе молился богу, чтобы все прошло. — проваливай. Твёрдо и тихо сказал русский, после простонав от боли. — оу. нет, я не могу пропустить шоу, где ты страдаешь, за своего папочку, ну и за свои слова. Немец улыбнулся во все свои 32 зуба. Челюсти Руса скрипнули то-ли от злости, то-ли от боли. — поздравляю тебя с успехом, урод, чтобы тебе худо было! На этот раз голос дрожал, а парень приготовился к удару, но Рейх придумал по хуже. Он поднял русского за локоть, заставляя его стоять на ногах, которые были как вата, и тоже до жути болели. — аааы! Стой, отпусти. Мальчику прилетела пощёчина. — помни с кем говоришь, щенок Улыбка сползает, оставляя гневное лицо. — я помню с кем говорю, знаешь как его зовут? Русский попытался улыбнутся, но сразу же сжался от боли. — как же? «Хозяин»? , «господин»? , а может даже «папочка»? Насмехаясь сказал немец. — нет, изверг, мразь и зверь ненасытный. Тот попытался встать, и стоять на ногах. — говорит псина, которая выполняет мои приказы, и потерял невинность от врага. — заткнись! Заткнись! Заткнись! Парню дали по лицу. — это ты Заткнись, и пошли. Он плакал и стонал когда, Рейх вёл его в ванну, Рейх сказал стоять ему у ванны. Что было грубейшей ошибкой. Русский сразу сообразил, что надо бежать, это давалось с трудом, но он рванул. Дом он совсем не знал, поэтому бежал куда глаза глядят. Он увидел дверь, и забежал в неё, внутри было темно, и он не чего не видел, нащупав шкаф, залез в него и закрылся, хныча от боли. Рейх вышел с ванны, и увидев, что мальца нет, приказал перевернуть весь дом, найти его, выбежать он не мог, охрана бы не дала без пропуска, а вот спрятаться есть куда. В шкафу стало душно, ему плохело, но он сидел. Послышался скрежет двери, русский закрыл рот рукой, чтобы не было слышно его хныканья. Он посмотрел в щель и понял, что это конец, конец его побегу, конец всему, ведь если Рейх его найдёт, убьёт в момент, либо опять будет домогаться и исполнять эротические фантазии. Это была комната Рейха, в которую он зашёл, и включил свет. Немец подошёл к столу, взял бумаги и сел в кресло, которое было рядом со шкафом. Русский знал, что он захочет переодеться и найдёт его. От этого стало тоскливо, душнота давила на Русса, он чуть ли не терял сознание. Он сел, но забыв о том, что сидеть он не мог, взвыл от резкой боли. Немец подскочил и медленно подошёл к шкафу. Рус закрыл рот рукой, дыхание участилось и сердце вот вот выпрыгнет. Дверь шкафа открылась, неприятно ударив светом, от чего мальчик зажмурился. Со стороны Рейха последовала усмешка, а потом резкая боль, словно ему выдернули руку, но его лишь потянули, встать и вылезти из шкафа. Он со стоном боли и отчаяния сделал это. — я хочу к папе… Тихо сказал русский, он думал, что сказал это в мыслях, но он это произнёс в слух. — оуу, как мило, к папочке? Bin ich so schrecklich? Ich könnte dein Papa sein(я настолько ужасен? я мог бы быть твоим папочкой) тот вопросительно посмотрел на немца, он не знал немецкого.