Ты мой сладкий яд..

Так длилось несколько недель, а может месецев (прошло 3 недели), парень не мог понять сколько он тут, он лишь смотрел в пустоту, Русский совсем исхудал, стал тощий и слабый. В Час дня, в подвал зашёл фюрер, он подошёл к мальчику, и сел на корточки. Взяв за подбородок, повернул лицо, оно было ужасным, грустные истощеные глаза, которые все так же были красные от слез. На удивление, немец не стал мучать его, и командным тоном спросил. — почему ты не ешь? Сдохнуть решил, не позволю. В ответ всхлипы и шмыганье носом. Немец закрыл глаза, подняв руку для удара. Русский зжался закрыв голову и приготовился получить, но удара не последовало. Юноша открыл глаза, и увидел, что рука просто зависла в воздухе, после убравшись. Он не стал бить мальчика, он не сжалился, ему наскучило, ведь тот уже не сопротивлялся, он даже не издавал звуков. Вдруг за спиной послышался голос немца, который, что-то скомандывал на своём языке. Через пару минут, в комнату принесли горячую и вкусную кашу, стакан чая, и кусок серого ржаного хлеба. А после стопку книг на русском, с довольно интересным сюжетом, ведь фюрер знал, что парень любит читать. Глаза Русского округлились, он ожидал чего угодно, но не этого, он посмотрел на еду, и начал подозревать немца. — ты туда, что-то подсыпал? Немец отрицательно и довольно грубо ответил. — нет, кому ты нужен. — один бог знает! Вкрикнул парень Фюрер сел на стул рядом с русским, тот не трогал еду, но скоро голод накрыл его и взяв книгу, он начал есть и читать, его не волновал сюжет, просто он увидел родной язык. — а где слова блогодарности? Твой «хозяин» порадовал тебя, почему не прыгаешь в ноги? — обойдёшься. Издалось с набитого рта, а после мальчик понял, что сказал и посмотрел на верх, с напуганным взглядом. — что ты сказал? С ужасной улыбкой, хотя больше оскалом третий склонился над лицом, парня. — простите, я правда не хотел, я не специально, клянусь. Он вжался в пол Держа книгу, настолько крепко, что было ощущение, что она могла треснуть. Но вместо удара, он почувствовал лёгкий подзатыльник. — а…? Русский посмотрел вверх. А над ним, все так же был третий, лицо его не было видно из-за темноты, но парень мог поклястся, что тот был зол, но сдерживал себя. — зачем мне тощий щенок? жри быстрее. Как по команде тот начал есть, иногда посматривая на верх. Так прошла неделя, Рос дерзил немцу, что лишь забавляла Рейха, но так же Русский старался не переступить черту, ведь тогда мало не покажется, но удача отвернулась от него. — ты все такой же убогий и беспомощный. Отчиканил немец, каждое слово по слогам. — а ты. а ты… ты жизни мне не даёшь, даже шлюхи живут лучше! Вскрикнул русский. Немец посмотрел на того, в миг его лицо скривилось в ужасной ухмылкой, оголяя клыки. — ты сказал «шлюхи»? Вдруг русский осознав, что сказал, отполз от третьего. Тот в свою очередь начал приближаться. — стой, подожди, я не то хотел сказать, прошу, пожалуйста подожди, хозяин. Он вжался в стену, желая слится с ней. — с каких пор мы на ты? тут только я могу говорить с тобой на ты. Ухмылка рястанулась в безумную улыбку, хотя это трудно так назвать. — прошу, просите меня, я правда не хотел говорить это. и. — но сказал. Рейх перебил парня, он подошёл и потянул вверх цепь, заставляя парня встать, и отойти от угла. — я покажу тебе, как живут шлюхи. Он взял за бедра русского, от чего мальчик начал дрожать и мурашки пробирали его до глубины души, даже белые перчатки, не спасали от холодных прикосновений немца. — прошу вас, не надо. Но третий словно не слышал его, порвал на нем футболку, которую сам ему дал и начал кусать мальчика, от чего слышались хлипкие стоны, они были тихие. Немец кусал не сильно, оставляя следы. Словно по дорожке он кусал от шеи, до самого паха. Когда третий начал кусать сельнее, русский начал стонать намного громче и болезненние, от чего немец поцеловал его в губы, но мальчик не открыл рот, тем самым не пуская язык Рейха в рот. Отстронившись от парня, фюрер с оскалом посмотрел на русского, тело Роса горело огнём от боли укусов. Третий снова впился в губы мальчишки, кусая нижнюю губу так сильно, что мальчик открыл рот и запустил длинный язык немца. Скоро кислорода начало не хватать и они отстранились друг от друга. — снимай с себя все. Приказал немец, и мальчик покорно снял все, что понравилось Рейху. Немец тоже снял с себя все. — знаешь, шлюхи не морочятся с смаской. Сев на стул, прошипел немец, после посадив на себя русского. — ты.вы. вы же не. Ах! Третий резко вошёл в Русского во всю длину, крик боли, плач и стон, сладко слились воедино, все помещения заполнилось криками, мольбами и стонами русского. Парень думал, что его порвало, он кричал от боли, о наслаждение речи идти и не могло. Алая кровь потекла по члену врага. Немец начал резко двигаться, и то успокаивал то наращивал темп. Парень кричал, стонал от боли, он с сумасшедшими глазами смотрел на Рейха, чьё лицо улыбалась и скалилось от наслаждения. Этот ад длился минут 20, после чего, немец наполнил, свою псину. Мальчик выгнул спину, так, что она чуть ли не ломалась. Упав на пол, русский совершенно не мог прийти в себя. — вот так, живут шлюхи. Ехидно сказал немец, одевшись, оставил юношу одного. Тот корчился от боли и не мог даже двинуться, он так и уснул на холодном полу.