Чего же ты плачешь, Роуз Тайлер?

Очередной летний вечер. Тишину разорвали на мелкие осколки странные звуки, а после из ниоткуда на песке появилась синяя полицейская будка, утопая в горячем мелком "кунжуте". Она была неуместна на пляже, где ярким заревом раскидывался закат и последние парочки еще собирали свои вещи, босиком шлепая по песку и уходя прочь, весело смеясь. Последние лучи солнца осветили лицо молодого растрепанного мужчины, который почему-то выглядывал из той самой синей будки, оставляя блики на его смешных, немного старомодных очках. Растрепанные волосы в свете заходящего солнца отливали золотом, искрясь и еще больше треплясь на ветру. Чуть позади мужчины от света жмурилась милая девушка, восхищенно смотря на закат. Солнце золотило ее и без того светлые волосы, развевая их на ветру, от чего они раз за разом попадали ей в глаза. Кстати, о глазах. У девушки они были медово-карие, в свете заката казались еще более яркими, даже золотыми. Роуз снова и снова откидывала непослушные волосы рукой, продолжая смешно хмуриться, отчего меж ее бровей залегала милая морщинка. - Доктор, пошли же, пошли! - весело засмеялась блондинка, хватая мужчину за руку и выталкивая из будки на пляж. Разувшись, она кинула любимые потрепанные кеды на песок, босиком утопая в нем. Песок, горячий и мягкий, обволакивал маленькие ножки девушки, даря непередаваемые ощущения. Доктор с умилением смотрел, как Роуз хмурилась и задорно смеялась одновременно, пропуская струи горячего песка сквозь пальцы. Он завороженно наблюдал за тем, как "кунжут" струился сквозь тонкие пальцы девушки. Странная земная девчонка... Она видела столько разных планет и галактик, но продолжала восхищаться обычным земным пляжем. Что-то теплое коснулось его волос, еще больше взлохмачивая их. Мужчина настолько погрузился в себя, что даже не заметил хитрой улыбки своей спутницы. А зря. В следующий момент она, задорно смеясь, повалила Доктора на песок, продолжая сыпать горячий "кунжут" на мужчину сверху. Она хотела добиться эффекта неожиданности? Ну что ж, у нее это вышло. Роуз продолжала заливисто смеяться, лохматя Галлифрейцу и без того лохматые волосы и посыпая их песком. Казалось, песок был везде: в волосах у Тайлер, в отворотах рубашки Доктора и даже на его смешных очках "для умного вида", которые он так и не снял. Девушка так заливисто и искренне смеялась, что даже серьезный Галлифреец не выдержал, начав сам заливаться безудержным смехом. Оказывается, это весьма весело - носиться по пляжу, падать и кидаться песком, как малые дети! Шум волн, разбивающихся о берег, ласкал слух, даря спокойствие и умиротворение. Доктор, что прожил ни много ни мало девятьсот лет, наконец-то был счастлив и беззаботен, как дитя. Он резко перевернулся, подмяв хрупкую девушку под себя и коварно улыбаясь. Роуз была слегка ошарашена, ведь наивно надеялась, что победа в их играх уже за ней. Но взяв свое удивление под контроль, она, задорно улыбаясь, продолжала пытаться высвободить свою руку из плена длинных и почему-то холодных перстов Доктора, чтоб вновь взлохматить его лохматую шевелюру. На пляже эхом звучал веселый звонкий смех, распугивая птиц, что пристроились на горячем сыпучем песке. - Роуз Тайлер... - голос Доктора стал тихий и вкрадчивый, а взгляд серьезный, - чего же ты плачешь? Девушка едва коснулась пальцами своей щеки, с удивлением отмечая, что плачет, и смазывает одинокую слезинку. - Роуз Тайлер... - снова повторил Доктор. Его голос был тише шелеста травы и звонче шума ручья. Он опустился ниже к лицу девушки, едва касаясь сухими мягкими губами её горячих губ, будто боясь спугнуть. Прикосновение было нежным, как едва заметное касание мотылька. Роуз закрыла глаза, с нежностью отвечая на желанный поцелуй, целомудренный, длящийся всего мгновение, но врезающийся яркими вспышками воспоминаний в сознание девушки. Хотелось еще и еще. Открыв глаза, Роуз почувствовала, будто умерла, задохнулась, исчезла. Над ней был лишь холодный потолок ее комнаты, отливающий голубизной в свете восходящего солнца, а рядом звучал противный писк будильника, эхом отбиваясь от стенок черепа. Значит, это был сон... Всего лишь сон. Щеки от чего-то влажные, и снова, коснувшись рукой щеки, она поняла, что плачет, и лишь голос любимого Доктора звучал эхом в ее голове.