Answer/Ответ

      В тот момент, когда из его горла вырвался хриплый крик, видение рассыпалось, словно карточный домик. Он сморгнул соленые капли, оставляющие на его щеках влажные дорожки. И хотя Хатано признался себе в том, что это были слезы, стереть холодные капли с лица он не мог – его руки обвивались вокруг широкой, покачивающейся в такт движениям спины мускулистого мужчины. Но, даже если бы они были свободны, он не смог бы и пошевелиться из-за крепких, накачанных бедер, которые бесцеремонно вбивались между его ног, и которым не было ровным счетом никакого дела до его слез.       - О… ох, ах! – его голос звучал прерывисто, надломленный и осипший из-за криков. Обладателю этого голоса сложно было дать тридцать лет. И эти надрывные звуки были его позором. Но не так давно он понял, что любая попытка сдерживаться лишь усиливала мучения, поэтому и не старался сдерживать свои крики.       - Не мог бы ты… расслабиться еще чуть-чуть? – прошептал Машиба ему на ухо. – Ты слишком тугой.       Его голос был глубок и низок, и он, словно патока, растекался похотливой страстью. Хотя он и был на пять лет младше Хатано, но его ледяное самообладание ничем этого не выказывало. Хатано затопила волна отчаяния, ведь этот голос завораживал его. Он попытался расслабиться, подчиняясь приказу, но не мог заставить расслабить свои скованные, негнущиеся ноги, судорога сводила их каждый раз, когда разгоряченный Машиба врывался в его тело.       - Тебе трудно?..       Не только голос Машибы, но и его телосложение, черты лица заставляли окружающих думать, что он старше Хатано, а тот, в свою очередь, выглядел так, если бы ему было столько же, сколько и Машибе. Лицо Хатано все еще сохраняло остатки ребячества, да и сам он выглядел хрупким. Властность в Машибе, его точеный профиль, дикие черты проступали еще больше теперь, когда Хатано оказался под ним.       - Просто затк… нись!       Машиба пристально посмотрел сверху вниз, наблюдая за реакцией любовника. Его губы слегка изогнулись, будто он едва сдерживал улыбку, и Хатано мысленно проклинал его. Его просьба расслабиться, как полагал Хатано, была скорее издевкой. Член Машибы, скользкий от смазки, безжалостной прелюдии и пота Хатано, двинулся вперед. Хатано мог слышать лишь хлюпающие шлепки.       - Нет, нет! Остановись!       Вдруг Машиба резко прикусил мочку уха любовника. Эти ощущения словно ток пронзили его тело, разжигая желание. Горячий член все еще увеличивался, врываясь в бархатистое горячее нутро, срывая крики с губ Хатано.       - Черт… «слишком тугой»… Ох!..       Движения Машибы были смелые и уверенные; Хатано чувствовал это – научился чувствовать, - так сильно, что в легких судорожно не хватало кислорода. В ушах звенело от напряжения, а сладостная боль подчинила его полностью. Капельки пота блестели на его теле, в то время как окружающее пространство для него стянулось в узкую ленту вокруг Машибы. На удивление нежный язык очертил его сосок, лаская твердый комочек и смягчающий болезненные покалывания внизу. Подчиняясь иррациональным желаниям, Хатано вновь и вновь впивался пальцами в мускулистые плечи любовника, и когда движения того стали еще глубже, а контакт между ними стал более тесным, мужчина испустил рваный вздох.       Машиба потерся переносицей о его щеку. Он двигался почти нежно: прикоснулся к его губам в глубоком поцелуе, а его длинные ресницы щекотали кожу Хатано. Своим языком Машиба проделывал такое, что Хатано вскоре начал содрогаться от сладких конвульсий. К этому времени он пришел в себя и его губы начали отвечать губам Машибы, но мысли по-прежнему были сбивчивы и несвязны. Тело перестало повиноваться своему хозяину и просто жило настоящим моментом, с жадностью поглощая ласки, содрогаясь каждым дюймом, словно пытаясь насладиться его вкусом, потворствуя звериному инстинкту.       Язык Машибы , секс с ним - все это удовлетворяло некую ненасытную жажду, заставляя Хатано полностью раскрываться ему навстречу.       - Действительно тугой… мне кажется, что ты поедаешь меня живьем, - поддразнивал Машиба, хотя для человека, дразнящего других, его голос звучал слишком фальшиво. Но Хатано мысленно был уже далеко, оставаясь глухим к намеку на горечь в прозвучавших словах. Его нутро, за последние полгода, ставшее более жадным, чем если бы он был женщиной, содрогалось и готовилось к пику. Хатано просил, покачивал бедрами и рыдал, сжимая Машибу внутри себя все сильнее и потираясь своей эрекцией о плоский, накачанный пресс любовника.       - Тебе хорошо?       Хатано отчаянно закивал головой, как ребенок, которого спрашивали ответ на непристойный вопрос. Здравый смысл и застенчивость упрекали его, но боль от невозможности освободиться была нестерпимой. Он больше не мог терпеть эти сладостные мучения.       - Да… да, я хочу большего! – умолял его голос, переходивший в сиплый шепот, и Машиба, зная, чего хочет от него любовник, качнул бедрами вперед.       - Ах!       Движения Машибы были аккуратными, но точными. Ошеломляющий взрыв удовольствия заставил Хатано выгнуться дугой, высвобождая прекрасный, звенящий крик. Его глаза, подобные большим, темным ирисам, были тусклыми и влажными. И они соблазняли еще сильнее, чем когда-либо. Половина его мыслей была о нем, и время от времени, когда Хатано больше не мог этого отрицать, он признавался себе в этом и подчинялся.       - О, Ма… шиба!.. – дыхание стало рваным, а крики с рыданиями то и дело срывались с губ Хатано, и он вновь и вновь насаживался на член Машибы, стараясь приблизить пик наслаждения. – Ох… нет! – твердая, разгоряченная плоть начала лениво покидать его тело, а сильные, властные пальцы до синяков впивались в бедра мужчины и придерживали их, когда тот попытался вновь насадиться. Колечко мышц сомкнулось, пульсируя от одиночества и холода. Если бы Хатано мог сейчас трезво размышлять, то расплакался бы от того, насколько непристойно выглядело его тело.       - Почему… ты тянешь… ммм?..       Его сопротивляющиеся руки были перехвачены, а губы смяты нетерпеливым поцелуем. Толстый язык Машибы ворвался в его рот, сминая и подчиняя, лаская бархатистую внутреннюю поверхность щек. Но, мужчина и не думал касаться напряженной плоти любовника, заставляя Хатано биться в агонии. Его вход дрожал от нетерпения.       Что-то тонкое и твердое начало растягивать плотное колечко ануса, а затем зашевелилось внутри. Краем сознания Хатано ощутил, что это палец Машибы. Длинные и изящные пальцы, аккуратно двигающиеся в Хатано, то и дело касались простаты, усиливая и без того болезненное желание.       - Я просил тебя расслабиться, а ты по-прежнему сопротивляешься. Какой непослушный, - рассмеялся Машиба. Хатано опешил и затравленно уставился на мужчину. Машиба, воспользовавшись секундным замешательством любовника, сложил пальцы вместе и начал яростно вталкивать их в тело Хатано. http://static.diary.ru/userdir/1/7/4/0/1740535/79801011.jpg       Хатано закричал.       - Что бы ты ни сделал – это будет работать против тебя, не так ли? – Хатано безмолвно покачал головой.       - Хочешь попробовать игрушки в следующий раз? Вибратор. Что ты думаешь об этом?       - Нет, никаких… ах! – Хатано не мог скрыть возбуждения, которое вызывало вульгарное пренебрежение Машибы. Как Машиба однажды, скорее злобно, высказался, у него был талант к этому виду секса. У него не было никакого желания признавать это, но жаркая мука терзала его тело и заставляла корчиться на простынях, потому Хатано все же признавал, что, возможно, это так.       - Нет… нет, никогда… я не буду…       - Шутишь? Посмотри, какой ты уже влажный здесь, - Машиба обхватил ладонью член любовника, привлекая его внимание к белесым каплям, которыми он сочился. Хатано поморщился от стыда.       - Нет, нет… я не могу… больше… - он покачал головой с мольбой в глазах. Мрачная тень пробежала по лицу Машибы.       О, нет!..       Взгляд Машибы стал слегка раздосадованным, и Хатано захотелось как можно скорее убежать от него.       - Стой, нет!       Хатано с яростью уставился на Машибу, но тот уже встал на колени, продолжая пальцами терзать колечко мышц, и буквально впился зубами в дрожащий член любовника.       - Больно, больно! – Хатано съежился от страха и боли, пока язык Машибы не начал ласкать его напряженную плоть, совершая круговые движения. – Нет, нет… О… я плавлюсь…       Язык Машибы отточенными и умелыми движениями продолжал терзать раскрасневшуюся крайнюю плоть, будто играясь с любимой игрушкой. Хатано уже не мог точно сказать, что Машиба делал с ним. Его член был в сладком, теплом плену, а пальцы продолжали яростно врываться в нутро, заставляя насаживаться на них. С губ один за другим срывались крики.       - А-ааа, нет, я не могу…       Хатано все еще колебался. Но он рискнул отдаться своим чувствам, хотя никогда раньше ни за что не решился бы на столь опрометчивый шаг. Эта чувственность и яростное желание затягивали его все глубже.       - Если не это, то чего же ты хочешь?       Машиба, наконец, поднял голову, чтобы прошептать свой вопрос. Хатано бесцеремонно впился в его губы, терзая их зубами.       - Просто… пожалуйста… я хочу, чтобы ты вошел в…       Машиба был первым, кто смог раскрыть эту чувственность в Хатано, которую тот до сих пор отрицал. С тех пор, он не упускал возможности подразнить Хатано. Сегодняшний вечер не стал исключением. Занимаясь любовью, Машиба становился настойчив и разрушителен. Он прекратил бессмысленные мольбы партнера, подхватив Хатано под бедра, который тут же обвил своими стройными ногами талию любовника.       - Ах, нет..!       Машиба вошел не до конца и не стал двигаться, встретив обиженный взгляд Хатано с тонкой улыбкой.       - Что?       Хатано был слишком хорошо знаком с этим черствым выражением. Он, вздохнув, приподнял бедра и начал самостоятельно насаживаться на каменную плоть Машибы, одновременно боясь и желая его. Но он не мог двигаться свободно, ограниченный в движениях властными руками мужчины, и потому наклонился вперед, хотя руки и ноги уже дрожали от напряжения. Машиба наблюдал за ним довольно холодно, и казалось, будто он совсем не наслаждается происходящим.       - Этого достаточно.       Машиба стер с его щеки капельки слез и пота с неожиданной мягкостью. Хатано удивленно отстранился, но тот придерживал его за талию, придвигая ближе и плавно скользя внутри. У Хатано перехватило дыхание: его нутро заполнила пульсирующая, горячая плоть, ощущение сильного, горячего тела вокруг, пульс любовника… Он понял, что близок к кульминации, когда пальцы Машибы сжались у основания его члена, заглушая нарастающий пик.       - Нгх… ай!       Дважды Машиба вышел из него, практически полностью, а затем начал отрывисто и медленно проникать в тело партнера, вбивая Хатано в простыни. Смущение Хатано увеличивалось по мере того, как стоны становились еще более громкими и развратными.       - Что ты хочешь, чтобы я сделал? – спросил Машиба ослабив хватку, но, все еще не давая партнеру кончить.       - Войди, глубже… войди!..       По традиции Машиба заставлял любовника сказать вслух, чего он хочет. Для Хатано эти грязные фразы были унизительны, но без сомнения заводили их обоих.       - Так? – спросил Машиба, холодно смеясь и углубил непристойные движения. Крик Хатано был наполнен отчаянием и восторгом, и мужчина впился в спину любовника ногтями, покачиваясь в такт с ним.       - О, да… там… ах, да!..       Покачивающиеся бедра Хатано, казалось, уже не были его частью. Его плоть насыщала себя сама, с жадностью ластясь и требуя большего.       Он пошатнулся от ужаса, как будто балансируя на краю пропасти. Хотя он прекрасно знал, что будет делать Машиба, швырнувший его вниз, Хатано испугался этого бесконечного унижения, единственной опорой для него сейчас была широкая грудь любовника.       - Я… почти…       - Потерпи немного!       Сильные руки придерживали его за талию, ласкали влажную спину.       - Ах! - вскрикнул Машиба срывающимся голосом, и теплая жидкость заполнила Хатано до краев. Он дернул бедрами и почувствовал, что и сам сейчас кончит.       Он не знал, что именно стало последней каплей: чувство наполненности семенем или ритмичные ласки любовника, которого он даже практически не знал, не любил, и который не любил его, - мысли погружались в туман.

***

      Хатано спросил томным голосом, не останется ли мужчина на ночь, и Машиба бросил изумленный взгляд на его.       - Иногда я опасаюсь за твой рассудок.       - Да? Я просто спросил, ведь уже довольно поздно.       Он уже успел вымыться и вновь облачиться в костюм, в котором он пришел к Хатано. Его волосы аккуратно обрамляли лицо, открывая точеный профиль.       - То, что я сказал, было в рамках здравого смысла.       - «Здравый смысл», - на лице Машибы появилось саркастическое выражение. – Такая вежливость к человеку, изнасиловавшему тебя, заставляет беспокоиться за твой рассудок еще сильнее.       Хатано, который уже привык к подобному поведению Машибы, затянулся сигаретой и категорично возразил:       - Ну, если ты так остро осознаешь то, что сделал, так почему ты все еще беспокоишься о его здравости?       Звучание его хриплого, надорванного голоса можно было списать на усталость после всех этих упражнений, но, возможно, он говорил слишком откровенно. Машиба взял в руки кожаный портфель, который был почти у всех молодых успешных бизнесменов, вроде него, и выражение мимолетной горечи появилось на его лице. Хатано успел заметить это выражение, которое тут же исчезло.       В отличие от Машибы, который только что принял душ и успел одеться, Хатано все еще лежал на животе на кровати. Его спина пульсировала тянущей болью. Он не боялся сквозняка. Секс сегодня, как всегда, был жестким, а сам он ослаб настолько, что не мог двигаться. В воздухе витал легкий, теплый ветерок, предвестник лета.       Я чувствую себя так вяло…       Его ноги онемели, и между ними, в самой никчемной части его тела, ужасно болело. Но, в свете настоящих событий, этому нельзя было помочь.       Кроме того он решил, что поздно быть застенчивым теперь, перед уходом Машибы. Этот необычный мужчина перед его глазами, вероятно, знал его тело гораздо лучше, чем он сам.       Температура тела Машибы была неестественно высокой, настолько, что его кожа казалась раскаленной на ощупь, и в то же время Хатано дрожал от холода, находясь в нескольких футах от него. Он пристально смотрел на фигуру молодого человека, и не видел ничего, что бы выдавало, что Машиба только что провел все это время здесь, занимаясь сексом с Хатано.       Элегантный костюм Машибы прекрасно сидел на его высоком, мускулистом стане. Не было ни намека на то, чем они только что занимались. Черты его лица были шире, чем у большинства, с намеком на жестокость, но не казались грубыми, обладая каким-то неуловимым очарованием.       Его глаза, цвета темных ирисов, обрамленные длинными ресницами, были яркими и красивыми в своей форме, но в них не было и намека на доброту.       Черты его лица были тонкими и изящными, с присущими им ноткой интеллектуальной гордости; Хатано исподтишка наблюдал за мужчиной с болью и жалостью. И пусть он старался стереть со своего лица все эмоции, однако смотрел на партнера с не поддающейся расшифровке горечью в глазах. И чем сильнее он пытался быть безэмоциональным, тем ярче проступали подавляемые чувства.       Ты не должен заставлять себя приходить к такому старику, как я, если собираешься после сожалеть об этом…       Хатано практически ощущал симпатию к этому человеку, и, подстраиваясь под выдыхание дыма, мучительно вздохнул.       Мужчина совершил слишком много непростительного и ранящего его, чтобы Хатано мог принять Машибу с распростертыми объятиями, но шесть месяцев были долгим временем, чтобы разделять кровать с кем бы то ни было. Секс создал некую связь между ними, не зависимо от того, хотели ли они оба сохранять свое одиночество. Оба не испытывали желания признаваться в этом, но Хатано, который был честен с собой, все понимал.       - Когда в следующий раз? – спросил Хатано сухим голосом.       - Я приеду снова в пятницу, - в тон ему ответил Машиба. И не было в нем ничего, что бы могло вызвать печаль, но все же Хатано вновь пронзила волна жалости, и он замолк, отводя взгляд от отступающего силуэта Машибы.