Вересковый яд

Сегодня я злой. Мне в очередной раз не разрешили взять карандаш, даже неточеный. Хотя если бы я его всё-таки получил то тут же сломал. Зато листок бумаги сука дали! Приколисты. Смешно им там наверное в своей кибитке. Срани. Дожидаюсь окончания групповой терапии, слежу за передвижениями психолога. Она со всеми попрощалась, постояла пару минут с пациентами и направилась в другое отделение. Я пошёл её догонять. — Вы проводите арт-терапию? Доктор дёрнулась от неожиданности и повернулась. Я осознал насколько я больше неё. — … Джейсон? Здравствуй. Давно не видела тебя в группе. — Потому что я не ходил. Вы проводите арт-терапию? — Провожу. А ты хочешь походить? — Хочу, — собрал руки за спиной. — Чем вы там рисуете? — У нас есть краски: гуашевые и акварельные, также карандаши, пасте... — Отлично. Когда? Я приду. — … По вторникам и пятницам в 16:00, в мастерской. Знаешь, где она? Приходи, конечно, буду рада тебя видеть. Киваю и иду в свою палату. Ну наконец-то. Выкусите санитары. Не вам решать кому карандаш а кому нет. Как раз завтра вторник.

***

Я был так взволнован что не мог уснуть до двух. Но всё равно пришлось вставать в полвосьмого — распорядок. Как в академии. Полдня хожу и волнуюсь что когда отстою свои права на индивидуальную арт-терапию то придётся всё равно искать компромисс, поскольку я не смогу просто умиротворённо сидеть и рисовать — за мной постоянно будут следить и требовать объяснить значение рисунка. Ну я так себе это представляю. В школе я неоднократно был у психолога и она мне показывала всякие картинки требуя объяснить что я на них вижу. Судя по следовавшим за этими встречами разговорам с родителями я вечно отвечал неправильно. Еле дожидаюсь четырёх и как только секундная стрелка моих часов оказывается на двенадцати влетаю в мастерскую. Мастерская оказалась просторным светлым помещением по периметру которого были расставлены обшарпанные, будто вечно грязные столы (хотя на самом деле они просто были сосновыми). На них же в свою очередь стоят раскрашенные стаканы с карандашами и много, типа реально много листов бумаги. Монолитные угловые ящики наполнены как мне думается красками. На стенах висят, прости господи, картины пациентов. Не заметил что доктор К. уже зашла и начала вещать. Стою сзади всех и грозно смотрю на окружение встречая каждый направленный на меня взгляд. Все такие любопытные. Аж мерзко. Пока все стоят занимаю место в углу, шебуршусь в стакане с принадлежностями и выбираю себе простой карандаш. Беру лист бумаги и начинаю рисовать зубастое нечто чей образ вынашивал всё утро. Не умею делать построения поэтому рисую от деталей. Сейчас вот начал с глаза. Чувствую как ко мне сзади крадётся доктор, немало меня напрягая. Ну кто так делает вообще, я не могу так рисовать! Стиснув руку до разбухания вен пытаюсь сосредоточиться и дорисовать лицо. Слышу удаляющийся стук каблуков. Выдыхаю. Резкие кривые линии, словно прокуренный силуэт. Он так похож на образы из снов. Краем уха услышал что оказывается всем дали задание нарисовать свои эмоции на данный момент. Ха, идите к чёрту. Не буду я этого делать. Закончив картину я отошёл чтобы полюбоваться ею издалека. Выставил карандаш перед собой зачем-то — всегда так делаю. Доктор это видит и подходит ко мне. — Очень мило. Тебе нравится? Смотрю сквозь руку. — Этот карандаш мне понравился цветом. Он болотистый но при этом не слишком тёмный. И грифель довольно мягкий. В общем им приятно рисовать. Но неприятно держать — он шестигранный а должен быть треугольный. Мне такие не нравятся и меня это отвлекает. Мне нравятся треугольные. — Хорошо, Джейсон, мы учтём твои пожелания. А как тебе картина? — Как вы запомнили моё имя? — Просто ты выделяешься. Ты необычный молодой человек. Странное замечание. — Картина могла быть и лучше если бы за мной не следили, — сердито усаживаюсь за стол. — Прошу прощения, что доставила дискомфорт. Я больше не буду к тебе подходить во время творческого процесса, — она присаживается рядом. — Какие чувства у тебя возникают, когда смотришь на этот рисунок? — Мне он не нравится. Я умею лучше. — Джейсон, совсем неважно, насколько красиво нарисован рисунок. Пропорции, тени, формы — это всё не имеет значения. Важно, например, почему тебе нравится тема рисунка, или какие цвета ты выбираешь. — Простой карандаш потому что я всегда им рисую. И он мне понравился. — Ты не рисуешь цветом? — Нет. Я не умею пользоваться цветами как художники и не хочу ошибаться. И мне нравится рисовать контур красным но здесь нет нужного оттенка. — Ошибаться — это нормально. Это же часть прогресса! Если ты ошибаешься, значит, ты развиваешься. Представляю как монстр откусывает голову человечку. Смешно. — Это правда! У тебя получится! А что насчёт темы? Почему она тебе нравится? — Мне просто это нравится, — цежу сквозь зубы. — Рты темнота и всё такое. Я ничего другого не рисую. — Это состояние, которое у тебя есть, — это уже не был тот приторно спокойный голос что я слышал раньше. Здесь появились чувства. — Оно с чем-то связано? Ты хотел бы его изменить? — Хм… Ну у меня всегда такое состояние если я не гуляю. Скверна давит. Мне всё это не нравится. Но я не знаю какую жизнь я бы хотел. Просто хотел бы быть счастливым что ли. — Что за скверна? Медленно втягиваю носом воздух. Перевожу взгляд на неё. Надеюсь ясно что я не хочу об этом говорить? Психолог задала следующий вопрос: — Что бы ты хотел изменить в своей жизни? — Я хотел бы купить Венерину мухоловку но они у нас не продаются, — надеюсь что ответил верно. — Я имела ввиду не это, — улыбается. Ненавижу. — В целом, что бы ты хотел поменять в своей жизни, если бы мог? Мысли глобально. Закусываю губу. Вот уж какого вопроса не ждали. Подсказал бы кто-нибудь что ли. Кто знает? Я вот не знаю. Новый фотоаппарат? Нет что-то не то. Мыслить глобально. Семья может быть? Работать на работе где бы меня не ругали? Или иметь друга который бы принимал мои уходы в себя. Я посмотрел ей в глаза в надежде увидеть правильный ответ. Ничего. Я так ничего и не сказал.