ХАНЬ Е
Сюй Цзинь зло буравил его глазами, не давая подняться с больничной кровати, прижимая собой к простыням, впрочем, Хань Е никуда и не рвался. Тело ещё потряхивала посторгазменная дрожь, бедра болели с непривычки, и Хань Е подумал, что скоро привыкнет, так как планировал в ближайшем времени устраивать марафоны на троих, пока будет разыскивать двух оставшихся жён. Он бросил на Сюй Цзиня сытый и довольный взгляд и иронично поинтересовался: — Ты обдумываешь алгоритм предстоящего допроса? — Нет, я обдумываю, что я сделаю с тобой в следующий раз, когда ты решишь открыть свой чертов рот в неподходящее время! — У нас будет следующий раз? — невинно хлопнул Хань Е своими длинными ресницами. — Я весь — внимание! Озвучь свои фантазии, я постараюсь спровоцировать тебя. — Чертов мазохист, — несмотря на то, что его голос звучал сердито, во взгляде не было злости. Любопытство и недоверчивая заинтересованность. — Ты со всеми такой? — Какой? Таким, каким ты увидел меня сегодня: шлюхой, готовой раздвигать ноги перед первым встречным? — Хань Е улыбнулся, — нет. Таким меня не знал никто до тебя. — О, как. И за что же мне такая честь выпала? Расскажешь? — Обязательно. Я же слово дал. Только сначала надо бы немного привести себя в порядок. И я наконец проголодался. И повязка слегка того, загрязнилась. Сюй Цзинь только сейчас заметил, что бинты стали промокать, и проступала сукровица. — Ох, черт… Наши последние кульбиты и рывки… Мне надо было быть осторожнее. — Не сожалей, всё было прекрасно, это был лучший мой секс в этой жизни. Я — серьёзно. Иди первым в ванную, будет нехорошо, если персонал клиники застанет тебя со спущенными штанами. Но Сюй Цзинь смотрел на него недоверчиво. — Кто я для тебя? — молодой детектив настороженно спросил. — Один из самых особенных людей. Ты… Это сложно в двух словах рассказать. — Один из? Хань Е кивнул и, закрыв глаза, откинулся на подушку, давая понять, что на настоящий момент разговор окончен. Когда Сюй Цзинь почти дошёл до ванной комнаты, Хань Е насмешливо крикнул: — Что сказать У Байци, если он перезвонит? Что ты принимаешь душ? Сюй Цзинь закатил глаза: — Я тебя точно придушу сегодня. Он вернулся и, схватив телефон, скрылся в душе. — Надеюсь, сил у тебя хватит, — донесся смех с кровати.СЮЙ ЦЗИНЬ
Только оставшись наедине с собой, Сюй Цзинь перевёл дух и, кинув телефон с вещами на пластиковый стул, шагнул в душевую кабинку. Мысли в одну кучу собираться отказывались — этот странный свидетель был очень необычным. Властным и в то же время мягким и даже ранимым, то казался отстраненным и холодным, а то обжигал, как кипяток. Как такого просчитать и расколоть… Когда он знает не только имя бывшей, но и дру... Стоп! Сюй Цзинь замер под льющимся потоком воды от мысли, насколько легко он сейчас подумал о том, что его предали и бросили… Такого не должно было случиться, может, он владеет гипнозом? И Сюй Цзинь не помнит, как сам ему выложил про невесту и приятеля… Ну так, нет же. Он ясно помнит, как этот мужчина отключился, стоило ему войти в палату. А когда пришёл в себя — он уже всё знал. Выйдя из душа, Сюй Цзинь кое-как подсушил короткие волосы, что теперь будут топорщиться, и на полусырую кожу натянул одежду. Пользоваться больничными полотенцами не хотелось. (Странная логика, учитывая, что пациента он пользовал везде, а бельё было чистым и свежим.) Вернувшись в палату, Сюй Цзинь отметил, что комната неплохо проветрилась, на Хань Е была чистая пижама, и его уже успели заново перевязать. — И тебе не было стыдно вызывать медсестру, когда ты был весь в сперме? — нахмурился Сюй Цзинь. — Это сейчас что было? Ты меня ревнуешь? Как мило… — промурлыкал Хань Е и приподнял бровь. — Да кто тебя тут ревнует? — возмутившись, полыхнул розовеющими ушами Сюй Цзинь. — Ты готов отвечать на вопросы? Хань Е кивнул. — Вполне. А, ещё одно, ты ведь по прежнему не любишь чеснок и острое? Предпочитая нежирную рыбу и тушеные овощи? Или вкусы поменялись? — Что? — перехватив шокированный взгляд, оскорбился Хань Е, — я всего лишь рискнул заказать нам ужин. Вот и уточнил, всё ли я правильно помню. Через полчаса принесут. Глаза полицейского стали квадратными, подбородок задрожал, он поднял указательный палец и упёрся им в грудь Хань Е. — Это… Это не смешно, т-ты вообще… Кто ты?! — Присядь, это не расскажешь в двух словах. — Это… Как-то связано с тем, что произошло сегодня с семьёй Лун? — Только в части того, почему там оказался я. — Хань Е поднял взгляд, — но я понятия не имел, что там произойдёт что-то подобное. Сюй Цзинь сузил глаза, но Хань Е спокойно выдержал его взгляд. Детектив сел на кровать рядом с ним. — Хорошо, давай тогда по порядку. — Я получил приглашение на банкет по случаю дня рождения Лун Фэйе, как глава корпорации Дацин, около месяца назад. И, в принципе, не особо стремился присутствовать там… Мы не были знакомы. В этом я был твёрдо уверен до сегодняшнего утра, пока не увидел его фотографии. Он тяжело вздохнул и замолчал, собираясь с мыслями. — Так вы знакомы или нет? — скептически посмотрел на него Сюй Цзинь. — Примерно так же, как я знаком с тобой. Я знаю, когда у тебя день рождения, я знаю, какую еду ты любишь, и знаю что твоя мать любит украшения из жемчуга, а ещё… — Что — ещё? — с ужасом переспросил Сюй Цзинь, отшатываясь. — Ну… Обувь, твоя мать… — Непостижимо, — Сюй Цзинь застонал, сжимая голову руками и начиная раскачиваться, — что-то, конечно, можно было узнать. — Но все вместе… Ты медиум? Гипнотизер? Как ты узнал что у моей мамы маленькая фабрика по производству обуви? Хань Е непонимающе моргнул и улыбнулся. — Нет, не медиум, просто сегодня я вспомнил свою прошлую жизнь. Сюй Цзинь покосился на него. — Что? И… Как все эти откровения обо мне связаны с твоей «прошлой жизнью»? — Напрямую. Мы были близки. Очень близки. — … А?! Как сегодня, что ли? — Ну, почти, — Хань Е вздохнул, он не был готов открыть все карты, — я был твоим мужем. Сюй Цзинь ошалело хватал ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Хань Е протянул стакан с водой, Сюй Цзинь залпом его осушил, крякнул и уставился на него. — Так вот… Я не знал, где ты сейчас, что делаешь… Первым я нашёл Фэйе. — Стоп-стоп-стоп! — замахал руками сбитый с толку полицейский, — какое отношение имеет потерпевший Лун Фэйе к твоей… К нашей прошлой жизни? — Ээ… Самое прямое. Он был моей первой супругой. Просто тогда я был императором. Челюсть Сюй Цзиня привычно упала на пол. — А ты — моя вторая супруга. Наследный принц Су, из империи Дайю. — Безумие какое-то… — пробормотал Сюй Цзинь, потирая переносицу, но, к удивлению Хань Е, следующий вопрос был задан не про преступление, а про их прошлое. И не один вопрос, а целый водопад. — И какие у нас были отношения? Сколько у тебя было всего жен? Были среди них женщины? Брови Хань Е приподнялись и на губах появилась нежная улыбка. — Женщин не было. Три супруги и одна наложница, которая была повышена до консорта. Так что вас было четверо и наше правление стало равноправным. Отношения… Тут сложнее, и думаю, будет честнее говорить об этом, когда мы соберёмся вместе… Но одно могу сказать наверняка, ты любил Фэйе больше, чем меня. — И ты не возражал? — брови Сюй Цзиня поднялись. — А смысл возражать? Вы были счастливы, и этим делали счастливым меня. Сюй Цзинь завис — к полигамным отношениям жизнь его явно не готовила. — А ещё… У меня были отношения с кем-то из твоего гарема? В этот момент в дверь постучали, заглянувшая медсестра внесла доставку. Но поесть и продолжить разговор, который слишком мало напоминал допрос, не получилось. Позвонил У Байци и сообщил результаты вскрытия — погибшая Хань Юньси была беременной. Срок два месяца. Хань Е побелел как полотно. — Это убьёт его, он и тогда еле пережил смерть жены. Пообещай, что он не узнает о беременности, до того, как мы встретимся… Сюй Цзинь пожал плечами. Кроме того, его внезапно обуяло иррациональные чувство ревности. — Он имеет право знать. Как она умерла в прошлой жизни? И кем был Фэйе? Хань Е закрыл глаза. — Я заслужил это… Не он, он был слишком хорош и… Лун Фэйе был императором Цинь. Я был тем, кто убил его жену. Пошел войной на его империю и пленил его. Я был чудовищем. Он раскрыл глаза и умоляюще посмотрел на Сюй Цзиня — он в секунды стал похож на побитую собаку, которая вот вот умрет от тоски. Сюй Цзинь отшатнулся, встал с кровати, а Хань Е пополз к нему на коленях, схватил за руку. — Я прошу не за себя, Сюй Цзинь — это… Это может сломать его. Его Юньси была для него всем. Думаю, это осталось неизменным и в этом мире. Кроме того, от его гибели или помешательства выиграет только заказчик преступления. Ты получишь два, нет — три трупа… И дело, которое не сможешь раскрыть. Услышав, наконец-то, хоть что-то более-менее рациональное из всей этой белиберды про прошлые жизни и императорский гарем, Сюй Цзинь перестал пытаться вырвать свою ладонь из рук «своего мужа». — А где гарантия, что он не сделает этого после вашей встречи? Хань Е вскинулся: — Гарантий нет, — произнёс он, поднимая взгляд, — но я использую малейший шанс чтобы защитить его и каждого из вас, и отомстить за причинённые страдания. Полицейский поморщился: — Из какого это сериала? Я тебя точно в дурдом спрячу, в соседнюю палату с твоей первой женой. Будете перестукиваться. Через стену. Если он сойдёт с ума после твоих рассказов. Он вырвал пальцы из его хватки и отвернулся. — Сюй Цзинь… Я… — Одевайся. Хань Е ушам своим не поверил: — Ты… Ты отведёшь меня к нему? Где он?! — Хань Е вскочил и заметался по палате заполошным огнём. — Хотя зачем… И так сойдёт. Ухватив этого взвинченного до крайности мужчину за здоровую руку, он вытянул его в больничный коридор. Они миновали пару стеклянных переходов, подошли к лифту. Хань Е думал, что они поедут вниз, на выход… Но был удивлён, даже шокирован, когда его второй супруг нажал кнопку на два этажа выше. — Он… — голос предательски дрогнул, — всё это время он был здесь? Рядом? Сюй Цзинь молча кивнул. — Почему? Почему ты мне не сказал? — А ты у меня спрашивал об этом? — в глазах Сюй Цзиня загорелся огонь ревности, — или ты раздвигал передо мной ноги только для того, чтобы добраться до него? — Что? Сяо Цзинь… Это нелепо. Я люблю вас, всех. При нынешнем моногамном образе жизни такое сложно принять. Я расстался… Двери лифта распахнулись, они вышли в коридор, но Хань Е не замолчал, продолжил. — У меня был постоянный партнёр, но, когда вы вернулись… Сначала в виде сновидений и воспоминаний, я уже не мог оставаться с ним. — Почему же? Он так плохо тебя трахал? Хуже, чем я? Вокруг никого не было, лишь в конце коридора светился пост дежурной медсестры, стоял поздний вечер, поэтому Сюй Цзинь и Хань Е продолжили этот странный разговор. — Нет, я… с моим телом стало что-то происходить. Мне перестало нравиться заниматься с ним сексом, мне его не хватало для разрядки… Не то, чтобы у меня не вставал, я не мог нормально кончить… Не так, как с тобой сегодня. Уши Сюй Цзиня заалели. — Цыц, много болтаешь. — Он ухватил раненого Хань Е за локоть и завернул за угол, налетев на… У Байци. — Какие люди, — коллега, поморщившись от столкновения, оглядел парочку, — я смотрю — допрос прошёл весьма продуктивно? Нарушаешь процедурал, устраивая очную ставку? Хань Е закатил глаза и цокнул языком, прошипев зло: — Совершенно не изменился… Зря я тебе руку тогда не отрубил. Лицо У Байци вытянулось. — Что ты сейчас сказал?! Сюй Цзинь вмешался закатив глаза: — Не обращай внимания, он слегка не в себе после перестрелки. Заговаривается. И какая очная ставка, если пациент в коме? Просто посмотрит на него и всё, в конце концов он спас ему жизнь сегодня. Хань Е дёрнулся, услышав про кому, лицо исказилось: — Как давно? — больше его ничего не интересовало. — Да почти с тех самых пор, как тебя от него оторвали. — Нехотя и грубовато ответил полицейский У. — Увидел тело жены, упал как подкошенный и больше не приходил в себя. — Я из-под земли этих скотов достану… Они проклянут, что родились в этом мире! — отодвинув двух мужчин так, словно они были тряпичными куклами, с дороги, Хань Е влетел в палату. -Эй, куда?! Стой! — открыл рот У Байци, но Сюй Цзинь накрыл его ладонью. — Чего ты орёшь? Решил всех пациентов перебудить и переполошить персонал? — Ты… Ты соображаешь что сейчас делаешь? Это должностное преступление! — глухо бухтел друг детства, — убери руку, Цзинь гэ. — Если обещаешь не орать и будешь вести себя тихо. — Черт с тобой! Пусти! Заглянув в палату, оба полицейских застыли. Хань Е стоял на коленях перед кроватью, обнимая лежащего в ней мужчину, и беззвучно плакал.