Она — моё чистилище.

Но меня не покидает чувство… …что у нас могло быть всё. (ты пожалеешь о том, что встретил меня) Скатываясь по наклонной (Слезы будут падать… Скатываясь по наклонной…), У тебя было моё сердце… (Ты пожалеешь) Оно было у тебя в руках (Что встретил меня), А для тебя это было игрой… (Слезы будут падать)… На поражение (Скатываясь по наклонной…)

      — Сейчас ты моя, и только моя. Поэтому лучше слушайся меня. Уяснила?       Кэролайн молча кивнула, и, почти беззвучно всхлипнув, обмякла, отдавая себя в жестокие объятия судьбы, и как бы смиряясь с уготовленной ей участью. Теперь для неё главное было продержаться эту неделю и не отключить чёртовы чувства…       Николаус резко отстранился и посмотрел прямо в глаза девушки. Она замерла, не понимая что происходит, и почему он вдруг остановил её мучения. Несколько секунд древний просто разглядывал юное лицо, а потом слегка коснулся губами порозовевшей щеки, и встал. Он молча развернулся к вампирше спиной и зашагал прочь — сначала поднялся по лестнице на второй этаж, а потом зашёл в свою комнату, хлопнув дверью в знак того, что не намерен с кем-либо разговаривать какое-то время.       Полуголая (точнее в одном нижнем белье), совершенно ничего не понимающая, Форбс просидела бы, наверное, на этом чёртовом диване, где её только что чуть не довели до инфаркта, если бы дверь дома не скрипнула. Было слышно, как в дом дерзко и без вопросов кто-то зашёл, и она поспешила забрать свои порванные вещи с пола и исчезнуть наверху. Зная характер Майклсона, лучше не попадаться пока что ему на глаза, а поэтому она забежала в первую попавшуюся открытую комнату второго этажа. На её счастье это была гостевая спальня. Порыскав в шкафчиках, она обнаружила немного женской одежды. Ей подошли по размеру только джинсовые шортики и чёрный, слегка длинноватый топ. Впрочем, её это устроило — не ходить же голой? Блондинистая голова медленно показалась в проёме этой самой гостиной спальни и Кэролайн вышла в коридор, чуть озираясь, а потом решила всё-таки спуститься вниз и посмотреть на гостей. В гостиной она обнаружила… того, кого видеть ей сейчас вообще не хотелось. Пожалуй, даже больше, чем Клауса.       — О, барби, привет. Ты чего здесь делаешь? В рабыни подалась? Или братишка решил тебе всё же внушить? Хотя чего это я? Мне плевать!       Ребекка откровенно издевалась над молодой вампиршей — ну разве могла она пропустить такой случай?       — Нет, мисс «Королева Мира». Я нахожусь в этом проклятом месте потому, что мой бывший хочет убить твоего ненаглядного брата.       Форбс фыркнула, делая очередной вызов младшей из семьи Майклсонов. Первородная нахмурилась и, встряхнув волосами, поднялась с кресла, на котором сидела секунду назад, попивая вино. Поставив бокал на стол, она мгновенно оказалась рядом с другой блондинкой, сильно сжав её шею.       — Милочка, если мой Ник не убивает тебя, может быть мне это сделать? Ты ужасно надоела моей семье, и мне в особенности!       Кэр молчала. Она прекрасно понимала, что сегодня её не ждёт смерть, да и вспыльчивая сестра её временного «хозяина» не настолько глупа, чтобы убить очередную «игрушку» гибрида. Свободной от шеи своей «жертвы» рукой древняя ударила последнюю, дав ей внушительную пощёчину, так что у девушки даже кровь из носа пошла. Она уже заносила свою крепкую, однако изящную ладонь для повторного истязания, но, как говорится в поговорке, «вспомнишь его, вот и оно». В комнате внезапно появился так называемый «глава чокнутой семейки». Он перехватил руку Ребекки, почти лениво оттолкнул её, так что та всего лишь сделала пару шагов назад и пошатнулась, и произнёс.       — Сестрёнка, будь добра, не трогай мою новую куклу. Я ещё не наигрался.       Его совершенно равнодушное и, можно сказать, скучающее выражение лица привело обоих блондинок в бешенство, правда, по разным причинам.       — Какая же ты сволочь, Ник! Родную сестру променял на жалкую «ночную бабочку». Да она уже с половиной мужчин города в одной постели побывала! А ты с ней цацкаешься, словно она пуп земли! Знаешь что? Элайджа был прав — для тебя всегда собственное «счастье» будет важнее семьи.       Бекс надула губки и сложила руки крестом на груди, как бы показывая, что обиделась. Мужчина покачал головой и пробурчал ей в ответ — отчётливо, но всё так же лениво.       — Валяй. Мне всё равно куда ты пойдёшь и чем будешь заниматься. Главное — не мешайся у меня под ногами.       Мисс Майклсон побагровела, но, вместо того, чтобы что-то ещё сделать ему на зло, просто шикнула «Ублюдок!» и вскоре скрылась за дверью своей комнаты, тут же закрывшись на замок.       Пару минут Кэролайн не могла прийти в себя. В её голове кружились разные слова, язвительные фразочки, которые можно было бы произнести в адрес любого из её «собеседников», и это «ублюдок» от Ребекки. Почему она больше ничего не сделала?       «Они всегда что ли себя так ведут?» — думала девушка, присаживаясь на диван у камина и получше укутываясь в лежащий рядом плед.       Её не покидало ощущение, что жители этого дома, впрочем как и весь окружающий её мир, катится куда-то по наклонной.       Она так и уснула на этом диване, а очнулась от того, что услышала шаги. Камин уже погас, так что в помещении было темно и поначалу блондинка испугалась и прислушалась. В доме царила полнейшая тишина, если не считать шарканья ног, всё больше приближающихся к ней, и мерного дыхания (немного то ли хрипящего, то ли шипящего, если честно). Когда в паре метров от неё послышался этот самый голос, Кэр вздрогнула, но, всё же, облегчённо вздохнула.       — Ты так и не поднималась к себе?       — И вечно этот удивлённый тон. Мне и здесь неплохо.       Клаус осторожно растопил камин, подошёл к ней и сел рядом. Несколько секунд он молчал, а потом раскрыл плед, в который укуталась вампирша, от чего она вновь нервно вздрогнула, но, вопреки её ожиданиям, мужчина просто присел ближе и, положив голову на девичью грудную клетку, накрывал остальной частью пледа и себя, закрывая глаза. Некоторое время она даже дышать побоялась, не то, что пошевелиться, а после прошептала.       — Ты в порядке?       Гибрид бурчит себе под нос что-то невразумительное и слегка приобнимает её, уже находясь во сне. Форбс морщит нос, но улыбается. В тусклом свете пламени его волосы кажутся ей золотыми, и она нежно гладит их, успокаиваясь. А затем снова шепчет.       — Спи, чудик. Пусть тебе приснится что-нибудь хорошее.       В её голове снова проскальзывает мысль о том, что это проклятый дом, и что его жители действительно скатываются всё ниже и ниже — к самому дну — но она не хочет их покидать. Пока что не хочет. Может, даже у таких монстров, как они, есть шанс на спасение?