Мудрость сама по себе есть враг Бога Мудрости, а оазис знаний есть лишь мираж посреди пустыни невежества, Учёные мужи в городе мудрости порождают глупцов, но Бог Мудрости лишь наблюдает смиренно. Но если посмотреть на вещи со стороны, очевидно, что небо и земля едины — и ни одно направление не лучше другого. Откуда ты пришла, Путешественница, и куда отправишься дальше? Кого встретишь и какие трудности преодолеешь?
Во снах всякий раз разворачивались разные картины. Иногда это были старые хижины и тёмные коридоры, деревянные полы которых звучно скрипели под ногами. В другой раз совершенно непроглядная темнота без единого лучика света, где хотелось упасть от усталости и отдаться рыданиям. В следующий момент это уже умирающий лес с поникшими ветвями деревьев поблизости озера. Они стонали, изнывали под большим весом, неизбежно ломаясь. Ещё виделись роскошные залы, увенчанные самыми разнообразными куполами, и широкие лестницы дворцов, в которых до сих пор не довелось побывать. Но самими жуткими в этих снах были величественные кровавые небеса того дня, сопровождающиеся гулом, криками и запахом железа да соли. А за этим в очередной раз нескончаемая темнота. Густая, словно сжимающая со всех сторон и подготовившая огромную долю опасностей. В ушах противоположно этой пустоте сильно шумело, будто возле головы одновременно хлопали крыльями тысячи гигантских птиц. Но порой вместо этого шума являлось пение, слова которого были на древнем, неизвестном языке. Оно обволакивало тело, забиралось под кожу, заставляя испытывать ещё более чудовищный и первородный страх, чем ранее. Такие сны всегда резко обрывались, но ужас и агония оставались надолго. Каждый вздох утреннего воздуха становился практически целебным. И вот уже одеяло, лёгкое и воздушное, дарило комфорт. Вылезать не хотелось, но Люмин откинула его и села. — Всё хорошо? — спросила Паймон. Люмин потёрла глаза ладонью, заморгала часто-часто, опуская ноги на пол. Это был далеко не первый кошмар. И не последний. — Очередной не лучший сон. — заключила Путешественница, сделав несколько шагов по комнате, будто заново учась ходить. Прислушалась к гулу голосов за окном. Шторы были не задёрнуты, и лучи скользили по комнате, освещая каждый уголок. Паймон ничего не ответила. Они вдвоём несколько минут находились в полном гармоничном молчании. Путешественница нахмурилась. Ей не стоило бояться каких-то снов. Ей стоило опасаться будущего. Люмин подошла к столу и налила горячий чай в кружку. Запах трав окутал пространство. На одинокой тарелке завалялась булочка с корицей. — Люмин… может ли Паймон тебя попросить? — протянула феечка, чуть дёргая подругу за плечо. — Да? — Можно кусочек? Путешественница по-доброму закатила глаза, а затем разорвала булочку пополам и протянула Паймон. — Ненасытное существо, ты вчера шесть штук таких съела. — невнятно пробормотала Люмин, засовывая в рот оставшуюся часть от своей порции. — Откармливаешься на случай, если придется тебя съесть? — Паймон по-прежнему ждет, когда ты придумаешь что-то новое! — огрызнулась феечка после того, как моментально поглотила кусок булки. Вечером они отправились в таверну Лампада. Солнце уже зашло, освобождая улицы города Сумеру для создания теплой, лунной ночи. Легкий ветерок колыхал траву и пальмы, в воздухе сладкий запах цветов и фруктов смешивался с нотками шафрана, кардамона и тмина. Люмин подняла голову. Ветви священного древа, где раскинулась столица региона, были до того огромными, что закрывали небосвод. Путешественница на мгновение позволила себе залюбоваться аккуратными смотровыми башенками из белого камня, прижатыми друг к другу домиками, из окон которых доносился свет, и купольными потолками Академии из цветного стекла. Уникальное историческое сооружение. Со стороны так легко и не скажешь, насколько это место было хитро устроено. Сумеру был городом-праздником, хранившим сполна истинных чудес. Мистической нацией тайн, обмана и мудрости. Природа наделила сумерцев огромным богатством. Даровала всё, чего можно желать: прекрасное небо над головой, ночами расписанное мириадами звёзд, плодородную землю, пропитание и жизнь, полную необычных, занимательных и удивительных вещей. У детей не было забот: только веселье, гулянки допоздна, сбор небольших листиков и цветов, складываемых в гербарии, сказки об аранарах, игры в войну, где одни — храбрые солдаты, а другие — прекрасные принцессы. Здесь каждый мог найти свой уголок, заниматься делом, которое не противоречило сумерским законам. Так говорили, и многие в это верили. Их манили красивые слова о богатой и сытой жизни столицы региона, прекрасная оболочка её улиц, но мало кто понимал, что скрывалось за ними. — Король в алых одеждах! — вдруг раздалось с соседней улицы. — Он придет! Он скоро придет! Люмин вздрогнула, изумленно уставилась на бедно одетого худого мужчину. Его смуглая кожа обтягивала череп, грозя порваться на острых скулах, глаза горели фанатичным блеском. — Он уже рядом! Он придет! На мужчину поглядывали со страхом и интересом. Знатные дамы шушукались, старались держаться подальше, мужчины неодобрительно хмурились. На крики сбежалась группа наёмников и подхватила мужчину под руки, потащив куда-то. — Eazim Al’Ahmar! — выкрикнул он. — Alsahra' satahriq alghabat almutira! Люмин дернулась назад. — Что это за язык? — спросила она у Паймон. — Паймон предполагает, что один из древних языков пустынников. — феечка беспечно пожала плечами. Весь её вид говорил, что ей не очень-то и интересна эта тема. — Тебя заинтересовали его речи? — Нет. — Люмин пожала плечами. — Просто он… жуткий. Дальше они шли в тишине. В ушах Люмин все еще звучал голос мужчины, блеск в его глазах граничил с безумием, от которого мурашки бежали по коже. Её невольно передернуло. Таверна Лампада в нижней части города и пользовалось большим спросом у сумерских рассказчиков, заядлых картëжников и обычных людей, что не проводили месяца за исследованиями в стенах Академии. Если человек хотел спрятаться или побыть в уединении — забегаловка всегда держала двери открытыми, ведь наутро о его присутствии никто и не вспомнит. За исключением самого Лампада, — хозяина таверны — который имел хорошую память на лица, и тех, кто вечером решил ограничиться кофейными напитками. — Одну порцию засахаренных орехов аджиленах и кофе, пожалуйста. — сказала Люмин официанту, присаживаясь за стол. На душе было неспокойно, в груди все сжималось, стоило только подумать о вещах, которые придется сейчас обсуждать. Перед ней Катерина. Точнее, нет, не тот самый секретарь из Гильдии Искателей Приключений, а её позаимствованное Нахидой тело механической куклы из Снежной, и ощущалось это очень странно. Особенно, детский голосок из облика взрослой женщины и легкий запах травы, ягод и мяты, исходивший от неё. — Ох, Паймон бы вечно так сидела и наслаждалась атмосферой! — протянула Паймон, оглядываясь по сторонам. Люмин бросила грозный взгляд в Паймон. — Ну не смотри на Паймон так! — среагировала феечка. — Паймон вообще-то пытается скрасить вечер. В какой-то степени Люмин была с ней согласна. Иногда хотелось просто почувствовать себя гостем, приехавшим узреть красоту одной из наций Тейвата. Но, как это уже по обыкновению случалось, Люмин и Паймон находили себе новых забот на головы. Впрочем, дело и вправду было серьезным, да и что только не сделаешь, чтобы получить информацию о последнем родном человеке. — В настоящий момент важнее всего выяснить, чем занимаются мудрецы и что они задумали. — мягко отозвалась Нахида. — Я понимаю, что нахождение в сансаре Сабзеруса было неприятным, но мне всё ещё нужна ваша помощь. Люмин нахмурилась, делая глоток кофе. Это ещё мягко говоря. Пережить столько Сабзерусов — отнюдь не самое прекрасное времяпрепровождение, но на кону жизни сумерцев и состояние Ирминсуля. Если история с праздником Сабзерус повторится где-нибудь ещё, страшно было представить, что могло произойти. Официант подал кофе, орехи в изящной посуде и удалился. Нахида плавно потянулась к сладости, опустила на язык и довольно прищурилась. — Пусть Сумеру вечно помнит этот прекрасный вкус. Спасибо. Люмин украдкой оглянулась по сторонам. Хоть они и сидели за самым дальним столиком, но вид из-за него открывался на всё помещение, что было удобно. Даже в знакомых местах ей хотелось держать обстановку под контролем, а самое главное — нужно было видеть выход. Знакомых лиц почти не было, если не считать заядлых игроков в «Священный призыв Семерых» в другом углу, но на душе всё равно было неспокойно. Люмин на секунду почувствовала на себе взгляд, но источника не обнаружила и впоследствии списала на дополнительную предосторожность. — Итак, что мы имеем: через пару дней Сетария передаст нам необходимые документы и большинство наших проблем разрешаться! — позитивно заметила Паймон. Люмин кивнула. Внутри неё всё кипело, но… им всем было тяжело. Нужно было взять себя в руки. Они все пошли на серьезный риск. Невероятное везение, что Сетария начала колебаться. Свою вину она запрятала глубоко-глубоко и отвернулась от происходящего. Однако ученую всё же волновала одна вещь: слухи о том, что в Академию вернулся некогда отчисленный студент и мудрецы стали его побаиваться. — Опять что-то беспокоит? — заметила Нахида. В такие моменты казалось, что малая властительница Кусанали лишь наблюдала, подмечала каждую деталь в поведении Люмин. — Давай вместе подумаем. — Одного не понимаю, — вздохнула Люмин, приваливаясь лопатками к мягкой спинке дивана. — почему Академия так боится какого-то двоечника? — Я не слежу за списками отчисленных Академии. — Нахида нахмурила брови, смотря на Путешественницу с непониманием. — Однако могу предположить, что подобных студентов довольно много. Не каждый человек способен там учиться. — Паймон не нравится всё это. Что если наш план провалится? Нахида призадумалась. — Согласна, не стоит исключать такой вероятности. Мне видится возможным, что нас могут весьма ловко водить за нос. — ответила Дендро Архонт. — Но сейчас нам остается только молиться, чтобы Сетария не наделала глупостей. Если что, отправимся в Парадис Дьхяй и найдем ту ученую, которая установила связь с Ирминсулем. Люмин мысленно согласилась. В любом случае, Хайпасия пообещала помочь разобраться в том, что Путешественница видела у Ирминсуля. Но в глубине души что-то порой напоминало, что правда могла оказаться куда чудовищнее, чем они способны представить. — Тебе-то кому молиться, Нахида? — не удержалась от колкости Люмин. Паймон рассмеялась. — Мы справимся. — улыбнулась малая властительница Кусанали, впрочем, в голосе её не было уверенности, лишь тревога.***
Несколькими днями ранее
— Завидные владения. — заключил Чайльд не без улыбки, присвистнув. Он стоял к подчинённым спиной, прямой как стержень и его взгляд уверенно скользил по окрестностям, что открылись глазам. Строгий серый мундир с приколотым красным шарфом и отделкой сидел ровно по плечам. — Напомни, сколько всего этих штуковин? Над головой возвышалась гора Девантахи, что расположилась на юге Сумеру подле Порт-Ормоса. Возле её подножия нашел пристанище гигантский Голем Руин, теперь наполовину заточенный в камне. В воздухе витал еле уловимый запах железа и соли. Не слышно было переваливание вьючих яков и скрип грузов на их спинах вдалеке. Даже птицы не пели. — Р-ровно три, господин Предвестник. — заверил его агент Фатуи, приложив руку к груди. — В записках, разбросанных в роботах, можно фрагментарно восстановить цель появления этих машин в джунглях и пустыне. Так же мы предполагаем, что сможем найти «азолит» и следы Даршана Нагарджуна. — Да-да, прекрасная легенда от старушки Сандроне, что в Академии когда-то существовал седьмой Даршан. — произнёс Чайльд, мысленно отмечая, что его отправка на возглашение данной экспедиции была одной из худших идей Пьеро. — По первичным данным, которые получили наши ученые, м-можно сказать, что внутренние повреждения привели к разрушению подшипников во многих местах, и машина больше не является м-мобильной. — в услужливой манере продолжил агент. — Однако, согласно источникам, в древности данные механизмы питались от ядра, то есть от тёмной силы, поэтому мы всё ещё можем найти вещи, которые интересуют Её Величество, господин Предвестник. Чайльд отдалённо слушал речь агента, подняв взор к чистому небу, полнившееся не то красными, не то сиреневыми оттенками. Время было в действительности непозднее — вечернее. Южное лето постепенно набирало силу и являлось во всей красе своего правления. — Что ж, занимайтесь своим копанием в этой железяке. — вальяжно проговорил он. Големы Руин — славные творения столь же славных людей, но Тарталье они казались лишь довольно скучной забавой. Агент помялся на месте. — Что ещё? — в поддельной задумчивости Чайльд опустил на него глаза, отвлекаясь и качая головой. — Пару н-недель назад в Порт-Ормосе наши люди засекли ту златовласую путешественницу с летающим человечком, которых упоминали во внутренних документах. — выговорил он спешно и звучно, нежели стоило. — Ими уже занимаются люди господина Дотторе в городе Сумеру, но моя обязанность доложить это вам, господин Предвестник. Чайльд ухмыльнулся, обдумывая информацию, что свалилась на него. — Замечательная новость. Как жаль, что ты не сказал об этом раньше, чем мы прошли несколько километров в гору ради гигантского куска металла. Чайльд принял решение вмешаться почти мгновенно — по крайней мере размышления о целесообразности появятся ощутимо позже. Среди многих аргументов Предвестник повторил себе основной: где Путешественница, там и Сердца Богов. Конечно, решать такую задачу ему не было нужды, если донесение верное. Такое приключение стоило отложить впору обстоятельствам и заданию, но Тарталья не был бы Тартальей, если бы не захотел получить столь заманчивое удовольствие. Единственное, Дотторе было нелегко обмануть, а провести в подобных вопросах ещё труднее. И маловероятна удача, но восстановление репутации после неудачной миссии в Ли Юэ столь желанно, что всё в секунду стало в значительной степени проще. К тому же, Путешественница уникальна, но она всё ещё чужая в этом мире и немногим способна понять его суть. Она ценна. И кто, если не Чайльд, сможет использовать ее ради целей Снежной? Тарталье подумалось, что договорённости с Люмин займут лишь пару её стычек с людьми Доктора. А затем последуют долгие беседы, полные лживых истин, притворства и недосказанности. Он сможет добиться непозволительного доверия. Она просто была не в том положении, чтобы бросить под ноги Чайльду череду непоправимых забот и переживаний. Он же сможет променять некоторые сведения и пару услуг на одно из Сердец Богов, дурманя её разум. В общем, как ему казалось — подлинный жест доброй воли, пусть и таковым воспринят не будет. — Начинайте работу. — в бессмысленном жесте расправил одежды Чайльд, разворачиваясь в противоположную сторону от Голема Руин. Агент, казалось, потерялся от таких действий. Тарталья лишь немного опустил брови, рассматривая заурядное несчастье, которым ему повезло руководить. — Господин, вы куда? — его голос был наполнен непониманием. Все люди Тартальи были немыми и глухими, настолько привыкли не задавать вопросов. К сожалению, подобное описание к новобранцу не относилось. — Есть дела, которые требуют моего присутствия. — разъяснил Чайльд уже почти безучастно. Спуск к реке занял намного меньше времени, чем подъём в гору. Пейзаж быстро сменился, открывая взор на поля, которые цвели противоположной стороне. Тарталья подметил, что вчера даже бутонов не было видно, а сегодня уже распустились. Розы. И были они очень красивыми.