Без сердца

      P.S.              - Хватит на меня пялиться! – улыбается Люк.       … Жена стоит в пол-оборота, наблюдая за тренировкой мальчиков, которые успели уже порядком подрасти. Эймонд с вожделением рассматривает ее округлившееся тело.       … Он нечаянно вырвал ее из болезненных раздумий о будущем детей и Железного трона. Эйгон – слишком мягкий… Уступчивый. Неспособный постоять за себя даже на тренировочной площадке. Какой из него правитель? Бесхребетная амеба наподобие ее деда. А Рейнор… Унаследовал в полном объеме взрывной характер отца. Мальчишка дерзок и неуправляем. Конечно, с возрастом все может измениться, но…       … Люцерис чувствует обжигающий взгляд мужа, скользящий по ее телу. Невозможно сосредоточиться…       … Страсть их немного утихла и не терзает болезненными вспышками, превратившись в более теплое домашнее чувство. Жена позволяет ему практически все, в чем он нуждается, насколько бы безумными ни были его желания. В основном они касаются только его тела и его боли. Раз в несколько месяцев Эймонд просит ее делать то, от чего раньше девушка наверняка упала бы в обморок. Только нож его больше не устраивает. Боль должна быть разнообразной и внезапной, но теперь подобное лишь заводит ее. Голодное темное чувство просыпается в хрупком теле каждый раз, когда этот сильный гордый мужчина унижается перед ней, задыхаясь от похоти. Приятно. Приятно погружаться во тьму. С ним. Иногда муж теряет контроль, и тогда часть боли достается и ей. Нечаянная, но желанная. Потому что Люцерис никогда не знает куда заведет их страсть, не знает, что получит сегодня. Каждый раз безумие связывает их все больше.       … Мужа не было больше десяти дней, и девушка знает, насколько он голоден. Тут уже не до излишеств и извращений. Люк поняла все, едва встретившись с ним взглядом, и все же была уверена, что они дотянут до вечера. Но обжигающий взгляд мужа, скользящий по ее телу, задерживаясь на груди и небольшом еще животе, ясно говорит обратное.       … Несколько лет прошло прежде, чем Люцерис решилась попробовать еще раз. Вопреки всем ожиданиям, быстро не получилось и пришлось стараться больше года. О! Они очень старались… Отзвуки их любви слышал весь замок. Люди в смущении краснели, опуская глаза. Как только Семеро позволяют подобную разнузданность?.. Соитие порочно, и негоже выставлять подобное напоказ. Людское – возможно, драконье - нет!       … Близость, имеющая непривычную для обоих четкую цель, быстро превратилась в хоть и приятную, но все равно рутину, и приходилось прикладывать некоторые усилия, чтобы это по-прежнему приносило удовольствие. Так что оба несказанно обрадовались, когда старания увенчались успехом, и устроили длительную передышку за дверьми спальни, предаваясь нежностям другого рода.       - Иди ко мне… - тихо просит Эймонд, и Люк оборачивается, немного закатывая глаза. - Не могу долго на тебя смотреть… Просто так…       … Да, снизу точно ничего не видно, и все же… Им давно не шестнадцать, чтобы выставлять себя напоказ. Но он смотрит на нее слишком пристально, покусывая губы. Пальцы нервно постукивают по колену.       - Что прямо здесь? - бровь ползет вверх, когда девушка оценивает его взглядом с гордой уверенностью хозяйки положения.       - Почему нет?       … Он довольно долго рассматривал жену и уже не видит ничего, кроме нее. Платье цвета нежной фисташки. Простая коса и лёгкие выбившиеся пряди, которые Люцерис раз за разом убирает за ухо мягким невероятно женственным движением. Ни одна дама при дворе не позволяет себе выйти из спальни в таком простом виде. Но Люк не любит сложные прически и традиционные платья в цветах дома Таргариенов. Ее передергивает каждый раз при воспоминании, что все детство она, подражая брату, носила уродливый мальчишечий черно-красный камзол.       … Вероятно, Эймонд бы все же сдержался и потерпел до вечера, но она в задумчивости приоткрыла губы и, не отрываясь от зрелища внизу, время от времени плавно оглаживала кончиком языка уголок рта. И он поплыл… Воздуха стало болезненно не хватать, а в паху все скрутило и заныло с сумасшедшей силой будто разом все нервные окончания решили покинуть свои места и поселиться именно здесь. В бриджах мигом стало тесно, а она все не оборачивалась…       … Перед глазами водоворотом плыли манящие картины их страсти.              … Кровь на ослепительно белой коже. Чёрная. Алая. Ее… Нет, его…       … Искусанные губы... Ее…       … Нож. Нет, не то! Плеть со стальной ниткой. В ее руках…       … Персиковый рассвет. Нежное касание губ. Ее… Его… Пальчики бегут по шраму, а мурашки по животу.       … «Еще…» просит он, дрожа от внезапного удара. Кровь струйкой бежит по спине, приятно щекоча. Хочется смотреть на нее, умолять на коленях, но стыдно даже поднять взгляд… Надо было глотнуть того отвратного пойла, чтобы… видеть ее…       … Нудное торжество. Чья-то свадьба. Она гладит его бедро недопустимо высоко, а он улыбается уголком рта, зная, чего захмелевшая жена захочет стоит им лишь скрыться от назойливой толпы. Хотя… Зачем тянуть? Он закидывает ее бедро себе на колено и медленно забирается под платье…       … Сталь со свистом отсекает прядь платиновых волос, впечатывая в новую рану. «Люблю тебя…» шепчут губы, когда голова с резким выдохом опускается на грудь. «Я больше…» улыбается жена, приподнимая его подбородок. Глаза в глаза. Его королева…       … В зале давно все пьяны, но кровь бурлит в венах от одной мысли, что их могут увидеть. А может уже видят. Наверняка видят. Как-никак у них почетные места. Она часто рвано дышит, а он делает вид, что увлеченно что-то говорит жене на ухо. Да в общем он и говорит… Шепчет, то от чего меж бедер становится влажно и жарко. Пальцы тонут в тугой узкой дырочке. Испуганные похотливые глаза врезаются ему в лицо. Она жадно лижет его у всех на виду, вцепившись обеими руками в шею мужа, и горячо кончает, выдыхая ему в рот грязные ругательства, от которых он давится смехом.       … Хищник смотрит в глаза, жадно втягивая ее запах. Она не боится… Почти… Пальцы-когти рвут платье. Тело, покрытое жесткой прозрачной чешуей, прижимает к ледяному камню. «Позволь я вытру кровь… Она везде…» прорезается капля здравомыслия. Но уже поздно что-то менять. Он в ней.       … Смеясь она дурашливо мажет его живот какой-то мерзкой жижей, напоминающей варенье, и аккуратно слизывает, заглядывая в лицо. Ниже… Еще ниже… «Только не…» едва успевает выдохнуть он, как головка пачкается в малиновую дрянь, и жена, улыбаясь, тут же погружает все это в рот…       … Он долбит ее в запредельном темпе. Чуть медленнее, и дракон просто умрет в муках. Фиалковый глаз закрыт, но сапфир наслаждается ее лицом, искаженным сладкой мукой. Чёрная кровь стекает по бокам на остатки платья, растворяя ненужные тряпки. Капля касается кожи, и жена болезненно вскрикивает, пытаясь оттолкнуть. Больно. Боги, ей больно. Руки в безумном экстазе сжимают тонкое тело. Слепые дикие губы закрывают рот девушки. Где-то на задворках разума он умоляет ее потерпеть еще немного. Всего несколько толчков… Но вместо слов с губ слетает сдавленный рык.              … Перед глазами уже все плывет от горяченного бреда. Она нужна. Прямо сейчас.              … «Еще любишь?» горько выдыхает он, рассматривая пару мелких ожогов на боку жены. Она только сильнее прижимается к раскаленному телу дракона, не чувствуя, как чешуя царапает кожу…              … Люк с удовольствием отмечает легкий румянец на щеках мужа. Ее…              - Ты отвратителен… - улыбается жена, ловко подбирая юбки и забираясь к нему на колени. - Это последний раз! Я не хочу краснеть, когда нас снова застанут! Тем более те…       … Губы требовательно врезаются в ее рот…       - Дай мне договорить! Тем более теперь, когда я должна излучать чистоту матери, ожидающей ребенка.       … Кончик языка рисует на шее спирали…       - Ты слышишь меня?       - Что тогда ты делаешь на моих коленях в столь недвусмысленной позе?       … Ох, уж эта похотливая ехидная ухмылка и хитрый лисий взгляд… Интересно, как он ублажал себя эти дни… Неужели никак?       … Руки гладят спину, спускаясь к бедрам, и Эймонд резко толкает ее, прижимая промежностью к собственному напряжению.       - Пытаюсь образумить тебя…       … Она совсем немного трется о него, усиливая его и свое возбуждение…       - У тебя хорошо получается, милая. Продолжай…       … Невозможно устоять, когда он такой… Горячий. Больной. Розовый?.. Пекло, он весь розовый…       … Эймонд нервно дергает лиф платья, но ткань отлично держит желанные полуокружности. Может разорвать все? Раньше, когда она кормила мальчишек, было гораздо проще. Крючки на груди сдавались мгновенно.       … Люк сама помогает извлечь напряженные бусинки сосков. Каждое касание – ожог. Искры рассыпаются по телу, сбивая дыхание.       … Небольшая возня под платьем, и девушка стонет в ухо мужа от ощущения приятной заполненности.       - Тебе нравится при свидетелях? – спрашивает она, упираясь своим лбом в его.       … О чем она? Ему плевать на людишек, что шныряют по замку сотнями. Жалкие ничтожества. Он видит их только, если кто-то из них нужен королю.       … Мир сужается до ее лица, глаз, которыми Люцерис нервно стреляет за его спину в сторону выхода. Губы оставляют влажную дорожку на белой коже. Да, теперь далеко не каждое прикосновение оставляет фиолетовые печати. Эймонд ограничивает драконий нрав, чтобы не вредить ей... Им…       … Иногда, поглядывая на мужа, Люк задается вопросом насколько он ей верен. Отпустили ли былые пристрастия? Хватает ли ему только ее тела? Некоторое время это терзало очень сильно, доводя до нервного истощения. Слепая глупая ревность. Девушка даже пыталась поймать мужа на грязных грешках. Но… Не удалось. Даже если Эймонд и позволял себе лишнее вне стен замка, то скрывал это превосходно. А последнее время, очарованный ее положением, и вовсе не сводил с жены взгляда, смущая тем самым не только Люцерис, но и любого, кто удосужился его перехватить, и девушка успокоилась.       … Муж часто дышит, уткнувшись ей в плечо, возбуждающе щекоча теплым воздухом и порядком отросшими платиновыми прядями.       … Эймонд уступил ей, и теперь волосы уже спустились чуть ниже плеч. К удивлению Люк они не сделали его похожим на мальчишку, которого свел с ума розовый шелк, прилипший к влажному телу. Совсем нет. Он лишь стал больше похож на отца.       … Люцерис прикрывает глаза под накатывающей горячей волной. Даже тупая боль в коленях, которыми она упирается в жесткое сиденье диванчика, тает, уступая место желанию движения.       … Зубы Эймонда легко сжимают кожу на ее плече, и мурашки табуном бегут вниз, распаляя еще больше… Боги, какой стыд…       … Легкий стон жены разрушает остатки самообладания, и юноша сильно прижимает ее к себе, вцепившись в талию.       - Ты нас раздавишь! – пытается освободиться Люк.       … Руки тут же сползают на бедра.       … И когда только он стал таким послушным? Ручной дракон…       … За дверным проемом мелькает серебряная копна волос.       - О, черт… - шипит Люк. - Стой! Да стой же! Там Джей!       … Сползти с него она не может. Муж слишком крепко прижимает ее к собственным бедрам.       … Шумно дыша, Эймонд замирает, пока жена прикрывает грудь.       - Она нас увидит!       … Девушка пытается сползти с него, вытолкнув из себя, и ее беспорядочное сопротивление вот-вот разрушит последние барьеры, отделяющие его от оргазма.       - Нет… Нет… Люк... О, пекло!       … Она отталкивает его - он прижимает… И снова… Снова…       … Нет сил сдержать хриплый стон, и он стонет.       - Да прекрати же! - шипит жена.       … Рука забирается под платье, гладит тугой живот. Мягкие движения успокаивают Люцерис, и она сдается, уступает, проскальзывая по его напряжению до самого низа, вбирая полностью.       - Что ты делаешь, Люк… Что ты делаешь… - в голове мутно, и юноша старается дышать ртом, чтобы хоть как-то снять напряжение, но она такая тугая и влажная… Горячая… Хочется двигаться… Боги, как же хочется двигаться… Тесно… Зачем она сжимает его…       … Эймонд снова тяжело стонет, рваным движением упираясь лбом в ее ключицу.       ... Где-то совсем рядом колокольчиком звенит голос Джехейры…       - Увидит… - обреченно выдыхает Люцерис, приподнимаясь и плавно опускаясь вниз, принимая его.       - И что? Ей скоро замуж. Думаешь, муж будет только смотреть на нее?       … Хвала Семерым, Джехейра легкой тенью скрывается во тьме коридора.       … Они часто говорят о ее будущем. Не так давно племянница расцвела, и красотой своей отчаянно напоминает Хелейну. Королева-мать настойчиво предлагает последовать традициям дома и обручить их с Эйгоном, несмотря на довольно существенную разницу в возрасте, но Эймонда передергивает каждый раз, когда он это слышит. Перед глазами встает заплаканное лицо сестры и полный отчаяния взгляд, которым она встретила его в день их свадьбы с братом. К черту традиции! Он совершенно не готов калечить девчонку в угоду чистоте крови. Да и у кого из них она по-настоящему чистая? Пусть сама выберет мужа по сердцу. В крайнем случае, король готов даровать племяннице возможность выбрать жениха также, как в свое время сделал Визерис по отношению к Рейнире. Но пока еще есть время…       … Есть время, чтобы закончить начатое… невозможно терпеть…       - Плевать на нее… На всех… Пожалуйста…       … Еще раз. И еще… Какая Джехейра..? Нет ничего. Весь мир в ней, и в движении. В толчках. В запахе ее кожи. Его… Его девочка… Любимая... Жена? Нет. До сих пор нет.       … Люк окончательно сдается, плавно двигается на нем, чувствуя, как раскаляется низ живота. Хочется стонать… Но пока еще девушка помнит, что внизу люди… и их сыновья.       … Острое собственническое чувство снимает часть исступленного возбуждения.       - А ты? - Эймонд останавливает ее, прочно прижимая к себе. Люк упирается в его плечи, пытаясь продолжить.       - Эймонд… Не могу…       - Ты станешь моей женой?       … Сильный толчок вырывает из груди девушки громкий стон.       - Станешь?       … Он спрашивает ее не первый раз, но Люцерис отмалчивается, по-прежнему считая, что роль королевы не для нее.       - Это шантаж… - хрипло выдыхает ему в ухо девушка, все еще пытаясь получить желаемое. - Ты - мерзавец…       … С похотливой ухмылкой он отпускает ее, позволяя приблизить экстаз.       … Дыхание девушки становится неконтролируемым. Пальцы кажется вот-вот проткнут его плечи острыми ноготками. Каждое движение сопровождается восхитительным влажным звуком.       - Станешь? - юноша вновь резко останавливает ее, заставляя дрожать всем телом.       … Где-то позади снуют люди, замирая не в силах отвести взгляд от чужой страсти, но Люцерис уже все равно.       - Прошу, Эймонд… Да! Да... Все что скажешь... Пожалуйста…       … Согласие превращается в стон, когда он разрешает получить желаемое.               Для заинтересованных читателей есть продолжение - фф «Родная кровь».