… Holy Father, we need to talk
I have a secret that I can't keep…
… - In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti. A-a-a-ame-e-e-en! Отец-настоятель Тримонского монастыря, известный также как аббат Мок, закончил утренние песнопения, и аколиты (1)* начали убирать священную утварь в сакристию (2)* - средних размеров комнату сбоку от алтаря. После чего настоятель принялся раздавать выстроившимся в шеренгу монахам послушания (3)* на день. Выяснив свои обязанности на сегодня, обитатели монастыря благодарили аббата за проведённую литургию (4)* и покидали зал, разбредаясь в разные стороны. Брат Кан, получив свои ожидаемые и уже ставшие привычными поручения, отправился за снастями. Его жизнь в клире (5)* текла размеренно и, как он сам считал, довольно успешно: в свои двадцать лет он получил уже третий чин ordines minores (6)*, являлся членом немаленького Ордена святого Бернарда Куранского, к которому относилось их аббатство, и вскоре должен был приступить к, так сказать, полевым работам - несению слова божьего в народные умы и истреблению ереси. Такая практика существовала в их ордене уже много лет, и через это проходили все клирики-экзорцисты (7)* перед дальнейшим продвижением и рукоположением в старшие чины. Погода нынче стояла тёплая: конец апреля радовал солнечными деньками и безоблачным небом. Взяв все необходимые для рыбалки инструменты, брат Кан, закалённый выходец из крестьянской семьи, не стал опасаться ветра с воды и надевать тёплую одежду, а просто сменил альбу (8)* на тёмную рясу из тонкой шерсти, подпоясав её куском верёвки, и отправился к реке. Идти предстояло не сказать что далеко: река находилась за небольшим участком леса, примерно в получасе или чуть более ходьбы. По пути монах собрал и тут же употребил несколько пучков съедобных растений, которых хватило, чтобы успокоить голодно урчащий желудок. Сегодня проводилась литургия первого часа начала недели, оттого завтрак в этот день не полагался. И от того, насколько быстро Кан справится с послушанием, зависело, успеет ли трапезничий приготовить обед для голодных братьев хотя бы немного пораньше обычного. Для начала он отправился проверить один из омутов на наличие в нём достаточного количества рыбы. Ему улыбнулась удача - то тут, то там раздавались небольшие всплески и мелькала на солнце чешуя подплывавших к поверхности воды рыбин. Кан положил на землю снасти, снял со спины и поставил рядом плетёную из ивовых ветвей большую корзину и начал извлекать из неё сеть. Привязав к торчащему из земли стволу небольшого деревца один конец бредня (9)*, он снял рясу, залез в воду почти по грудь, максимально растянув сетеполотно под водой, и прошёлся сначала в одну сторону, налево от места своего спуска в водоём, тащя второй конец сети в руках. Затем вылез на берег, вытащил застрявших в крупных ячейках рыб и бросил их в корзину. После чего вновь спустился, и прошёлся в другую сторону - направо. Улов вышел неплохой: получилось заполнить две трети корзины. Осталось наловить ещё немного рыбы, чтобы накормить почти восемь десятков человек. Одевшись и собрав пожитки, Кан двинулся вдоль берега вверх по течению реки. Дойдя до места, где он чаще всего любил рыбачить, он пристроил корзину в воду, прочно закрепив её верёвкой, и стал разворачивать уду. Вынув жирного извивающегося червя, он надел его на костяной крючок и, забросив наживку в воду подальше от берега, принялся натягивать и ослаблять лесу, пробуждая в рыбе охотничий инстинкт и желание полакомиться приманкой. На то, чтобы наполнить корзину доверху, ему потребовалось около часа. Довольный уловом, Кан собрал вещи и двинулся в обратный путь. Напевая себе под нос мотив "Ave Deus", он бодро шагал вдоль реки и думал о скорой трапезе. Взгляд его блуждал по окружающему его умиротворяющему пейзажу: лёгкий ветерок колыхал пока ещё редкие травинки; мимо иногда пролетали птички, щебеча что-то о своём, о птичьем; на другом берегу пил воду заяц, забавно подёргивая ушами. Улыбаясь и наблюдая за зверьком, краем глаза Кан заметил что-то странное и постороннее в реке. Подойдя поближе к краю берега, он вгляделся в воду, пытаясь понять, что же он заметил. И тут у него внутри всё похолодело… Отбросив снасти и скинув со спины корзину, он нырнул в воду и быстро поплыл в сторону человеческого тела. Течение на этом участке реки было несильное, так что ему удалось обхватить парня поперёк груди и, загребая воду одной рукой и помогая себе ногами, вытащить его на сушу. Ныряя в спешке, монах не особо обращал внимание на прибрежную растительность. Падая в воду, он случайно напоролся лицом на торчащую ветку и рассёк бровь, задев сосуд. Кровь обильно стекала по носу и губам, капая с подборка, но он не придавал этому значения, сосредоточившись на спасении человека перед ним. Совсем молодой парень, на вид не старше самого Кана, был бледен и не дышал. Пощупав венку на шее, клирик не ощутил пульса. Но тело молодого человека не распухло, не одеревенело и выглядело вполне себе живым - значит, он упал в воду не так давно, и вполне ещё может оказаться живым. Открыв ему рот и надавив двумя пальцами на корень языка, чтобы вызвать рвотный рефлекс и избавить лёгкие парня от воды, Кан не добился никакого эффекта. Тогда он зажал парню нос, вдохнул в грудь побольше воздуха, наклонился и выдохнул его в приоткрытый рот. Реакция последовала неожиданная: парень резко открыл глаза, выгнулся и закашлялся, перевернувшись на бок и выплёвывая воду. Несколько секунд брат Кан, шлёпнувшийся от неожиданности на задницу, просто сидел с округлившимися глазами, глупо моргал, пытаясь понять произошедшее, и смотрел на ожившего. Не то чтобы ему часто приходилось спасать утопленников, но он представлял себе это несколько иначе. Когда Кан был ребёнком, отец часто брал его с собой на рыбалку. Они добывали рыбу и в море, и в реках, и в озёрах и прудах, так что он с детства постигал эту науку, прилежно запоминая наставления родителя. Естественно, за годы их совместного труда не могло не произойти всяческих казусов. В том числе им попадались тела утопленников различной степени свежести; они сталкивались с разнообразными несчастными случаями, происходящими как с ними, так и с другими рыбаками; несколько раз Кан становился свидетелем спасения утопающих и наглотавшихся воды людей. Он помнил науку отца о необходимых действиях в этом случае. Также он помнил, как вытащенных из воды людей долго пытались оживить: иногда это удавалось, иногда нет. Но ни разу ещё на его памяти это не происходило так быстро, после первого же вдоха воздуха в лёгкие. После непродолжительных рассуждений, Кан пришёл к выводу, что, видимо, паренёк начал тонуть совсем незадолго до того, как монах его заметил и вытащил, и тот начал дышать самостоятельно. Просто так совпало, что именно в этот момент Кан вдохнул в него воздух. Пока монах размышлял, молодой человек выплюнул всю воду, которую мог, и попытался улечься на спину. - Погоди! Тебе нельзя сейчас ложиться: вода могла выйти не вся. Иди сюда. Встав на одно колено и поставив вторую ногу под прямым углом, брат Кан приподнял парня и положил его животом себе на бедро, уперев ногами на землю и опрокинув головой вниз, чтобы дать возможность стечь воде. Затем он принялся бодро похлопывать ладонью по спине подопечного. Сперва парень расслабленно повиновался, не зная что задумал его спаситель. Но когда его начали шлёпать по спине, он сначала ухмыльнулся, потом начал похихикивать, что Кан принял за кашель. Хитро сощурившись, паренёк извернулся и резко продвинул тело вперёд так, что очередной шлепок вместо спины пришёлся ему по голой ягодице. Ладонь монаха на мгновение замерла и он недоумённо уставился сверху вниз себе на руку. После чего осознал, что он держится за чужую задницу, смутился и оттолкнул незнакомца от себя. Тот посмотрел на порозовевшее лицо мужчины и заржал, запрокинув голову. - Ты чего творишь?! Нахохотавшись, негодник, которому вообще-то после недавнего воскрешения полагалось быть вялым и лежать без сил, снова весело поглядел на насупившегося монаха. - Не злись, отче. Я просто был поражён своим везением, столь удачно приведшим ко мне именно в этот момент священника. И чем я, интересно, заслужил такой подарок судьбы? - Я не священник, я экзорцист. - Хахахахахахаха! Последовал новый, более продолжительный приступ смеха, приведший брата Кана в ещё большее недоумение. Он сидел на земле в мокрой рясе и пытался понять, что именно так насмешило его собеседника. Ещё он размышлял о причине странного поведения молодого человека: был ли это шок после пережитого потрясения, когда он чуть не распрощался с жизнью, или у парня и до этого было не всё в порядке с головой? И как он вообще оказался в реке нагишом? Внимательно осмотрев тело парня сверху вниз, Кан не заметил на нём ни синяков, ни порезов, ни каких бы то ни было других повреждений, что было даже странно - он сам рассёк бровь о ветку и ударился о воду просто резко нырнув. А ведь он при этом осознавал что делает, был готов к этому и сгруппировался. Почему кожа молодого мужчины перед ним была такая гладкая и ровная, даже без единого прыщика или родинки?... Задумавшись, Кан пропустил момент, когда чудак перестал смеяться и тоже стал изучать своего визави. Заметив, что тот пристально осматривает его тело, парень вновь ухмыльнулся, отвёл руки за спину, уперевшись ладонями в землю, и развёл согнутые в коленях ноги в стороны, открывая клирику максимальный обзор. - Что, нравится как я выгляжу? Услышав звук голоса когда взгляд его дошёл до чресел неудавшегося утопца, брат Кан смутился ещё больше, резко поднял глаза обратно к лицу негодяя, и в душе у него поднялась волна гнева и негодования. - Бесстыдник! - Да ладно тебе, падре, ты же пока в низших чинах и не принимал обет воздержания. Кроме того - чего ты там не видел? Вы же моетесь все вместе, всей братией. Вы же не с закрытыми глазами это делаете. Или я правда в твоём вкусе? Нравится то что видишь? - Ты что несёшь?! Закрой свой рот и покайся! - Так мне замолчать или покаяться? Исповедуешь меня, отче? Встав на четвереньки, молодой человек подполз почти вплотную к сидящему на земле монаху. После чего встал перед ним на колени, сложив руки в молитвенном жесте и приняв позу покаяния, и смиренно опустил голову перед клириком. - Прости меня, святой отец, ибо я согрешил. За свою долгую жизнь грешил я немало, о чём совершенно не жалею, и, будь у меня возможность повторить содеянное, я бы ни задумался ни на секунду. Сожалеть я могу лишь о том, что некоторые моменты моего грехопадения длились недолго - иногда мне хотелось растянуть удовольствие. Ну, ты знаешь как это бывает, не так ли? Хотя… Сколько тебе лет, священник? Выглядишь ты лет на 25-27, но ты всё ещё экзорцист, значит, тебе не может быть больше 20, если ты, конечно, не полный дурак. Судя по твоим глазам, на дурака ты не похож. Значит тебе лет 19-20, угадал? Вижу что угадал. Так что, падре, ты успел познать плотские удовольствия? Стесняешься. Неужто до сих пор девственник? Очень недальновидно с твоей стороны: нужно успевать пользоваться моментом, пока не принял обеты. Или ты собираешься прожить девственником всю свою жизнь? Это не сделает тебя святым, поверь мне. Вы, священники, об этом нечасто говорите, как правило, но вы все трахаетесь, уж я-то знаю наверняка. Что? Ты удивлён? Не ври мне и не говори, что никогда этого не замечал. Или ты у нас из увлечённых идейных фанатиков? Это было бы очень некстати… Давай проверим, падре? Позволь мне отблагодарить тебя за своё спасение… Плавным движением молодой человек переместился и сел на бёдра клирика поверх рясы. Неспешно приблизил своё лицо, глядя ему в глаза. Положил ладонь на затылок поверх короткого ёжика волос, проведя кончиками пальцев по шее снизу вверх. После чего в который уже раз ухмыльнулся и слизнул подсохшую кровь с подбородка и губ монаха. Слегка отстранился, облизнулся, сглотнул и, наконец, поцеловал Кана, просунув ему в рот свой язык. Слушая длинный монолог странного незнакомца, брат Кан испытывал разные эмоции, которые, судя по комментариям, отражались на его лице. Голос у парня был глубокий, грудной и чарующий, что слабо сочеталось с его внешностью: тёмные волосы, прикрывающие по бокам уши, удлинняющиеся на затылке до основания шеи и с падающей на глаза чёлкой спереди (судя по её длине, так как сейчас волосы были мокрые и беспорядочно облепляли голову); карие глаза с поднятыми вверх внешними уголками и изогнутыми бровями на ромбовидном лице; острый прямой нос; среднего размера рот с приподнятыми уголками пухлых чётко очерченных губ; длинная гибкая шея; мягкая на вид загорелая кожа тёплого оттенка; широкие плечи с выдающимися ключицами; крепкие жилистые руки с тонкими длинными пальцами; узкая талия с подтянутым животом; крепкая задница в форме перевёрнутого сердца; длинные стройные ноги. В целом он выглядел гибким и изящным, в движении наводя на мысли о каком-то хищном звере. Говорил он размеренно, полностью завладевая вниманием слушателя, с игривой слегка ироничной интонацией. Зачарованный голосом бесстыдника, брат Кан остолбенел и не мог пошевелиться, глядя на него во все глаза. Он почувствовал, как тот, обнажённый, сел ему на бёдра вплотную к паху и прижался к пропитанной холодной водой рясе в районе груди. Чувствовал лёгкие прикосновения к шее и тёплую ладонь на затылке. Чувствовал быстро высыхающую слюну на лице. Чувствовал мягкие губы и чужой язык у себя во рту, поглаживающий и исследывающий. Чувствовал, как парень начал потихоньку ёрзать у него на коленях, потираясь пахом о пах. Чувствовал, как ему самому стало жарко несмотря на холодную мокрую ткань на теле. Пока тот его целовал, Кан не закрывал глаза и смотрел на полуопущенные веки с густыми ресницами. Вот глаза открылись, негодник улыбнулся уголками губ, не прерывая поцелуй, и полез рукой под рясу монаха, проводя ладонью по внутренней стороне бедра… Это наглое посягательство привело брата Кана в чувства. Он протестующе замычал, напрягся и спихнул нахала с себя, вскочив на ноги и сделав пару шагов назад. Вытерев рот рукавом, он гневно воззрился на того сверху вниз. - Ну вот, а я только начал входить во вкус… - Что ты себе позволяешь?! - Я же сказал - благодарю тебя за спасение. - Подобным образом?... Мне не нужна такая благодарность! - Ох, падре… Сложно мне с тобой будет. Посмотри сюда - это называется эрекция. Ты должен взять на себя ответственность за то, что довёл меня до такого состояния, и закончить начатое. Или позволить мне это сделать. - Я довёл тебя?! - Конечно. А ты видишь здесь ещё кого-то? Кан задохнулся от возмущения из-за подобной постановки вопроса и извращения фактов. - К тому же, падре, признай - тебе самому тоже понравилось. Я почувствовал как кое-что упёрлось в меня в ответ… Терпение монаха лопнуло. - Ответственность, говоришь, взять? Хорошо. Я помогу тебе избавиться от возникшего неудобства. Сделав несколько решительных шагов навстречу болтуну, брат Кан наклонился, подхватил его на руки и забросил на плечо. Затем развернулся, припустил в сторону реки и с разбегу сиганул в холодную воду. Вынырнув, он поплыл назад к берегу, поддерживая и волоча за собой отплёвывающегося от воды и фыркающего негодяя. - Хахахахаха! Как только они выбрались на берег, парень снова зашёлся смехом. - Что, отче, тоже решил остудить голову? Хахаха! Больше ничего не мешает ходить? А ты, я смотрю, жестокий тип: я недавно чуть не утонул, а ты снова меня в воду швыряешь. Ладно тебе может быть плевать на какого-то незнакомого тебе индивида - это я могу понять. Но разве тебе не жалко своих усилий по моему спасению? - Не говори ерунды, мне не плевать на твою жизнь. Всякая жизнь священна. И я бы не позволил тебе утонуть. - А если бы я сильно захотел? - Чего? - Утонуть. Мне бы пришлось у тебя позволения вымаливать? - Болтун. - А чего ты обзываешься? Я вот с тобой вежливо разговариваю. - ... - Падре, ты снова промок. Простынешь ведь. Давай, снимай свою хламиду, будем её сушить. - Во-первых, я при тебе оголяться не намерен. Во-вторых, у меня к тебе точно такой же вопрос: тебе не холодно разгуливать нагим? Куда подевалась твоя одежда? - Наверное течением снесло. За меня не переживай, я закалённый. А вот за твоё здоровье я не так уверен. Погоди, сейчас соберу хворост и разведём огонь, погреемся. - У меня нет времени возиться с костром: меня ждут мои братья. Ты местный? У тебя есть куда пойти? К сожалению, у меня с собой нет запасной одежды. Но могу предложить тебе остановиться в нашем аббатстве. Мы можем дать тебе одежду, кров и пищу, а ты сможешь её отработать - работа у нас найдётся всегда. А дальше решишь сам - оставаться или идти своей дорогой. - Не стоит беспокоиться, падре, моя деревня тут неподалёку. - Ты из Лунгофьюма? - Ага. Меня тоже заждались там. - Я ни разу не видел тебя у нас на службе. - Я недавно переехал. - Так как ты оказался в реке? - Это долгая история, расскажу её как-нибудь в другой раз. - Ты сможешь добраться до деревни самостоятельно? - А что, хочешь меня проводить? - Сейчас у меня нет на это времени. Но ты можешь пойти со мной - отсюда до аббатства путь ближе, чем до деревни. Я дам тебе одежду, поешь и согреешься. А после молитвы отведу сам или найду тебе сопровождающего. - Не утруждай себя, отче, уж до дома добраться я всегда смогу. - Околеешь по пути. - Не околею. К тому же мне что в одну сторону, что в другую идти голышом - какая разница? Или ты меня греть будешь по пути? - ... - Что, серьёзно собирался греть?! Могу я узнать каким образом? - Не неси чепухи! - Ясно. Хахахаха! Падре, а ты забавный. - Прекрати меня так называть. Я же тебе сказал, я ещё не священник. - И как мне тебя называть? - Можешь обращаться ко мне "брат Кан". - Кан. Постараюсь запомнить. - А тебя как зовут? - Можешь обращаться ко мне "дорогой", "любимый", "моё солнце" или как тебе нравится. - ... - Ладно, не дуйся, я пошутил. Можешь называть меня Крис. Пока они знакомились, Кан успел выжать воду из подола и рукавов рясы, собрать разбросанные снасти и надеть на спину плетёнку с рыбой (благо он плотно закрепил крышку корзины и улов из неё не вывалился). - Ну, хорошей тебе дороги домой, Крис. Береги себя. Как освоишься, приходи к нам на воскресную службу. - И тебе, брат Кан, удачи. Сегодня она благоволит тебе. Развернувшись в разные стороны, они пошли каждый своей дорогой. Дойдя до леса, Кан весь озяб. Под сенью деревьев ветра почти не было, так что стало чуть комфортнее. Да и ткань успела местами подсохнуть. А ещё у него саднила бровь: рана успела подзатянуться и не кровила, но кожа вокруг неё опухла и болела. "Что не так с этим парнем? Говорит, что он из деревни, но он не похож на деревенского жителя: на руках нет ни одной мозоли - они мягкие как у юной девы. Да и тело слишком холёное. Почему на нём не было ни единого синяка? Странно это. Ещё и о деревне соврал: она маленькая и не имеет названия на карте. Местные называют её Присопнянкой, так как рядом течёт река Сопа. А Лунгофьюм - это ближайший городок, но до него пара дней пути. Нагому и пешему туда точно не добраться. Как, собственно, и не появиться оттуда в наших краях. Откуда он здесь взялся? И кто он?" Погрузившись в свои мысли, брат Кан не заметил, как вернулся в аббатство. Сделав серьёзное лицо и приветствуя встречающихся ему по пути младших адептов и служек, он отправился сдавать улов трапезничему. - Брат Кан, ты, наконец, явился. Хоть ты и пришёл раньше положенного, мы тебя тут все заждались! Что с тобой, ты ранен? - Всё в порядке, брат Торенс, не стоит беспокоиться. Просто не повезло напороться на ветку. - Тебе стоит не медля обратиться к брату Весперу - он промоет рану и даст тебе лечебных трав. - Благодарю за заботу. Он у себя? - А где ж ему ещё быть? Чай не помер никто, и на сносях вроде никого не было в последнее время. Ты ж его знаешь - он скорее согласится поститься лишнюю неделю, чем оставит свой огород без присмотра. Ха! Улыбнувшись и покачав головой с широким лицом и носом-картошкой, дородный монах с круглым брюшком, хлопнув в ладони, потёр руки. - Ну, чем меня порадуешь сегодня? - Принимай работу, брат Торенс. - Ух, ничего себе!, - крякнув от веса переданной ему корзины, трапезничий сдал её своим помощникам и вновь повернулся к клирику. - Ты как умудрился так быстро управиться? - Да вот, зашёл проверить ближайший омут на нашем берегу, а он полон оказался. Почти целую корзину там и набрал, удить совсем немного пришлось. - Повезло нам, слава Господу нашему. Ко мне уже человек пять заглянули - интересовались, получится ли сегодня устроить ранний обед. Ха! - Тогда не смею тебя отвлекать, брат Торенс. Пойду наведаюсь к брату Весперу. Кивнув, трапезничий отправился раздавать распоряжения на кухне. Кан же зашагал в сторону теплиц, где круглый год росли всевозможные лекарственные растения. Высокий худой мужчина с идеально, будто кол проглотил, прямой спиной стоял перед входом в одну из теплиц и, махая длинными руками, раздавал указания присланным ему в помощь послушникам: - Брат Понти, будь осторожнее с корнями кошачьей травы! Они хрупкие, но тоже используются в лечебных целях. Брат Ник, когда полезешь на дерево собирать цветки омелы, убедись что срезаешь лишь каждый третий - если у меня к осени не появятся ягоды, лично пойдёшь объяснять отцу-настоятелю, почему мне нечем лечить печёночные недуги. Но также ты должен собрать достаточное количество цветков - у брата Стоция проблемы с мелкими сосудами, цветки ему необходимы. Брат Тиций, когда будешь пересаживать коровяк, сильно его не тряси - пыльца с него не должна осыпаться. - Здравствуй, брат Веспер. - Брат Кан! Что случилось с твоим глазом? - Я ходил на рыбалку и случайно уронил в воду сачок. Когда нырял за ним, напоролся на ветку. - Ясно. Брат Понти! Отвлекись от своего занятия и пойди поставь кипятиться малый котелок воды. Проходи в мой кабинет, брат Кан, я обработаю твою рану. Кабинет лекаря представлял собой просторное чистое помещение со множеством полок вдоль стен, заставленных разнокалиберными банками и склянками со всевозможным содержимым. К каждому сосуду был приклеен небольшой кусочек конопляной бумаги, на котором острым мелким почерком было написано название находящегося внутри вещества, а также год и месяц его заготовки. У дальней стены возле окна стоял большой каменный стол, на котором были аккуратно разложены горки свитков, стопки листов бумаги (отдельно чистые, и отдельно исписанные), какие-то инструменты, травы, кусочки кожи, коры, несколько шкатулок, связки перьев, чернильница, увеличительные стёкла, восковые свечи, футляр с пенсне. Часть столешницы пустовала, по всей видимости являясь рабочей поверхностью для текущих задач. Рядом со столом была небольшая книжная полка, стоял стул с высокой спинкой и несколько трёхногих табуретов. Усевшись на один из табуретов так, чтобы солнечный свет, проникающий в комнату через окно, падал на него, Кан стал наблюдать за действиями лекаря. Проходя вдоль полок, брат Веспер выбрал несколько банок с травами и какую-то флягу с пробкой, отнёс и поставил их на стол. После чего взял с другой полки пару глиняных небольших чашечек и принялся добавлять в них щепотки трав из разных банок. Пока он этим занимался, в комнату вошёл брат Понти, поставил на стол дымящийся котелок и плошку с холодной водой и молча ушёл. Лекарь взял латунный черпачок, добавил кипятка в обе чашки с травами. Достал из одной из шкатулок на столе кусочек тряпицы и бросил её в оставшуюся в котелке воду. После чего добавил немного холодной воды в одну из чашек. Открыл футляр, достал из него пенсне и водрузил его себе на нос. Аккуратно вынул тряпицу из горячей воды, подержал немного на весу двумя пальцами и отжал. Положил её в чашку с разбавленным содержимым. Добавил немного холодной воды в котелок и помыл в нём руки. Затем взял обе чашки со стола в руки, подошёл к своему пациенту и внимательно посмотрел на рану сквозь стёкла очков. - Что ж, рана немного воспалилась от речной воды, но признаков загрязнения я не наблюдаю. Хорошо. Сейчас обработаю её травами и нанесу мазь. А пока что вот выпей - это укрепляющий состав от простуды. Брат Кан принял чашечку с горячим отваром, подул на поверхность и выпил ароматную слегка сладковатую жидкость, оставив осадок на донышке. Внутри у него разлилось тепло и он окончательно согрелся. Вернул посудинку и поблагодарил лекаря. После чего брат Веспер намочил тряпочку вторым составом, слегка выжал и начал протирать края раны и кожу вокруг неё, велев запрокинуть голову назад. Намочил второй раз, выжал немного жидкости на запёкшуюся корку, смывая остатки речной воды и пыли, протёр кожу вокруг ещё пару раз. Вернул чашечки на стол, взял мягкую фляжку, откупорил её. Выдавил небольшое количество густой резко пахнущей субстанции тёмного цвета себе на палец и толстым слоем нанёс её на место ранения. Клирик немного вздрогнул, ощутив пощипывание, которое, впрочем, быстро прошло, а мазь затвердела, превратившись в корочку. - Ну вот, готово. Сегодня бровь не мочить, завтра загляни ко мне ещё раз. - Благодарю, брат. Лекарь принялся расставлять склянки по своим местам. Кан же собрал использованную посуду со стола и отправился на задний двор, где тщательно помыл её и прополоскал тряпицу. Котелок и кружку поставил на положенное им место. Вернулся в кабинет и оставил чашки с тряпочкой на столе. Проходя мимо теплиц, он вновь услышал, как брат Веспер раздаёт указания строгим голосом. Затем Кан вернулся на кухню, забрал оставленные им в закутке у входа снасти и освободившуюся пустую корзину, которую кто-то из служек заботливо ополоснул, и понёс их в сарай, где они всё время хранились. Сдав их завхозу, он услышал звук колокола, созывающего весь причт на обед. Сглотнув слюну, каждый раз появляющуюся во рту при звуке этого колокола, довольный клирик направился в трапезную. Отобедав и помыв за собой посуду, монахи вновь выстроились в очередь за послушаниями. В этот раз их раздавал прибор (10)* Бун, который сверялся со списком в руках. - Здравствуйте, отец Бун. - Добрый день, брат Кан. Так, посмотрим, что тут за задание для тебя? Ага, ты назначен помогать в кузнице. Но ты знаешь, у Пакрима сегодня не так много работы. К тому же вас туда вдвоём с братом Некором назначили. Я думаю он справится один. А тебя я пошлю по другому делу. Тут вот какая ситуация: брат Ник неудачно упал с дерева и повредил ногу. А его брат Веспер планировал отправить собирать мухоморы, поганки и чагу. Ты же тоже бываешь в нашем лесу и знаешь его. К тому же парень ты крепкий, по деревьям лазить, я полагаю, умеешь. Как думаешь, справишься с этим поручением? - Постараюсь. - Уж постарайся. Я сообщу настоятелю о внесённых изменениях. И скажи Самруду, когда пойдёшь у него инвентарь получать, что ты вместо Ника. - Понял. Доброго дня, отец Бун. - Доброго дня. Ага, брат Тиций, здравствуй. У тебя без изменений - продолжаешь работу в теплице… Роба на нём уже давно высохла окончательно, так что заходить в келью было бессмысленно. Поэтому Кан вновь направился к сараю - получать корзину, ножи и всё прочее для сбора грибов. Завхоз Самруд - крепкий приземистый лысый мужичок с широкими плечами - внимательно выслушал его, кивнул и выдал: большую ручную плетёную корзину, выложенную на дне тряпицей; три ножа - прямой короткий, прямой подлиннее и большой закруглённый полумесяцем; пару древолазов (особые металлические конструкции наподобие когтей, крепящиеся на ноги); моток прочной верёвки. Подумал, и добавил небольшую поношенную фляжку из мягкой кожи. Всё это он записал мелким шрифтом в особый дневной листок учёта, где Кан расписался в получении ("Получено монахом Каном"). Поблагодарив завхоза, клирик сходил к колодцу и наполнил флягу питьевой водой. После чего бодрой походкой двинулся в сторону леса. Словарь терминов: 1) Аколи́т (лат. acolythus, от др.-греч. ἀκόλουθος — неразлучный спутник, помощник) — четвёртый малый чин духовенства — помощник епископа или пресвитера (здесь - в т.ч. аббата), который выполняет определённое литургическое служение. В обязанности аколита входят зажжение и ношение свечей, подготовка хлеба и вина для евхаристического освящения, а также ряд других функций. Коротко - помощник отца-настоятеля. Высший малый чин, предшествующий субдиакону. 2) Сакри́стия (ри́зница) - место в алтаре или отдельное помещение сбоку или спереди алтаря (иногда - отдельная постройка), где хранятся принадлежности культа (священные сосуды, богослужебные облачения священнослужителей, богослужебные книги и иная церковная утварь) и казна. Также здесь совершаются облачение священнослужителей и некоторые другие обряды. 3) Послуша́ние - обязанность, которая возлагается на каждого монаха, а также специальная работа, назначаемая в искупление греха, проступка. 4) Литурги́я - главное христианское богослужение; цикл духовных песнопений. 5) Клир - служители, причт одного храма. Причт - служители культа, духовенство какой-либо церкви. 6) Ordines minores - досл. "малые чины" - низшие ступени духовенства, включающие 4 чина (от низшего к высшему): остиарий, чтец, экзорцист (клирик) и аколит. 7) Экзорцист (заклинатель, клирик) - особая должность в составе клира в древней христианской церкви. Обязанность заклинателей состояла в чтении особых молитв над бесноватыми, эпилептиками и подобными больными. Название не имеет никакого отношения к современному пониманию слова «экзорцизм» как практике изгнания бесов из одержимых (священники, изгоняющие бесов, также называются экзорцисты) и связано с обрядом экзорцизма, проводящимся в ходе таинства крещения для очищения оглашенных от первородного греха. Здесь понятие смешанное - Кан будет проводить обряды изгнания, но также будет вести обычные богослужения. 8) А́льба (лат. alba «белый драгоценный камень; жемчуг») — длинное белое литургическое одеяние католических и лютеранских клириков, препоясанное верёвкой. Ношение альбы обязательно для клирика, совершающего литургию. Изготовляется из тонкой льняной, хлопковой или шерстяной ткани. 9) Бре́день - небольшой невод, которым ловят рыбу вдвоём, идя бродом; отцеживающая рыболовная снасть для лова рыбы в неглубоких местах. 10) Прио́р - настоятель небольшого мужского монастыря (приории/приората), или старший после аббата-настоятеля член монашеской общины (первый помощник аббата)