Не то, чем кажется

      - Господь наш всемогущий, брат Кан! С тобой всё в порядке? Мы уже собирались отправляться тебя искать. Где ты пропадал? Что тебя так задер… Это что - МЕДВЕДЬ?!       - Брат Торенс, не поможешь мне?..       - Да, да, конечно. Ух ты ж ничего себе! Как ты вообще его один допёр? Тяжеленный какой. Ха!       - Да вот поэтому и задержался - приходилось часто останавливаться и отдыхать.       - А в корзине что?       - Поганки да чага для брата Веспера. Ах, точно, чуть не забыл - хорошо, что ты спросил, брат Торенс. Я вот тут немножко опят нашёл.       - Ооо, это ты молодец, брат Кан. Завтра их в суп брошу. Маловато их, конечно, для всех наших голодных ртов, но хотя бы аромат дадут - и хорошо. Ха!       - Тебе нужна помощь с разделкой туши?       - Нужна, конечно - один я тут до утра провожусь с ней. Но ты, Кан, иди и отдыхай - ты свою часть работы и так перевыполнил. А я помощников себе найду сейчас. Ого, вот это порез у мишки на горле. Это ты его так?       - Ну…       - Вот это ты силён, конечно. А чем?       - Да вот серповидным ножом, который мне уважаемый Самруд выдал для сбора грибов.       - Хахахаха! Вот это ты сходил за грибочками! Я так тебе скажу, Кан: если бы все братья выполняли и перевыполняли свои послушания как ты, наше аббатство бы процветало. Ха!       - Так нам и так, вроде, не на что жаловаться.       - Тоже верно. Но всё равно было бы лучше. Сегодня вот, пока тебя не было, брат Некор в кузнице уронил клещи себе на ногу и сломал большой палец. Пакриму пришлось одному ковкой заниматься. А на скотном дворе молодой бычок, которого на племя оставили, сильно пнул в грудь брата Мирелия. Да так, что тот отлетел от него на приличное расстояние. Ох и ругался Мирелий - сказал, бычку повезло, что рёбра целы остались: мол, если бы сломал, то он бы его точно на мясо пустил. А так только синяк остался. Ну и бычок больно уж хорош - года нет, а уже здоровенный такой. Эх, сегодня прям какой-то неудачный день - четыре брата травмы получили: ты бровь поранил, Ник с дерева упал, Некор палец сломал и Мирелий в грудь получил. О-хо-хох!       - Не переживай, брат Торенс: все живы - и хорошо. А раны заживут.       - Правильно мыслишь, брат Кан, правильно.       - Тогда я оставляю тут всё на тебя, брат Торенс. До отбоя мне нужно успеть сдать поганки брату Весперу, завхозу - инвентарь, и к отцу Буну заглянуть. Хочу попросить его меня завтра за грибами отправить в лес: там сморчков на целую заплечную корзину наберётся - всем братьям хватит полакомиться.       - О, это ты молодец, Кан. Я тогда сегодня ещё рассола заготовлю, чтобы их завтра вымочить хорошенько - авось к ужину и поспеют. Кстати! Ты же пропустил ужин! Вот, возьми немного хлеба и сыра. Если хочешь - квасу попей, там ещё осталось в горшочке.       - Спасибо, брат Торенс, не откажусь. Фляга, которую ему выдал Самруд, как раз успела опустеть - большую часть воды он выпил, когда слез с дерева. Ну и периодически делал глотки, пока ходил по лесу. Так что сейчас клирик взял и наполнил флягу квасом. Брат Торенс уже успел куда-то убежать - видимо, отправился за подручными. Так что Кан не стал задерживаться и отправился к лекарю.       - Брат Веспер, добрый вечер. Я принёс тебе грибы, которые ты просил.       - Хорошо, брат Кан, показывай. Поставив корзину на стул, монах принялся выкладывать её содержимое на свободное пространство стола.       - Нехорошо так говорить, конечно, но по-моему даже к лучшему, что Ник навернулся с дерева и не смог отправиться в лес, и вместо этого послали тебя, Кан. Когда ты берёшься за дело, я практически всегда могу быть уверен, что получу именно то, что мне нужно. Отличная чага, Кан, просто отличная. Когда я в последний раз посылал кого-то из моей обычной троицы за ней, они приносили мне чайный гриб, белёсый такой, который тоже на деревьях растёт. Как бы я им не объяснял, как на самом деле выглядит чага и что она обычно растёт выше, чем чайный гриб, - всё без толку. Они делали круглые глаза и утверждали, что не находили то, что я им описывал. Я уж думал взять и с ними отправиться, чтобы пальцем указать им на то, что они не замечают.       - Не вини их слишком, брат Веспер - я тоже в ближайшей окрестности не нашёл чаги. Пришлось пройти часа два вглубь леса, прежде чем я наткнулся на поляну, вокруг которой росли старые берёзы, заражённые нужным грибом. Там ещё много их осталось, к слову, и большинство примерно вот такого же размера. Я выбрал покрупнее, чтобы не лазить несколько раз, но такой, чтобы я смог его донести.       - Молодец, Кан. Вот как мне их не ругать после этого? Ты же додумался пройти и поискать. И, о чудо, нашёл ведь. Значит - это возможно, и я не требую ничего сверхъестественного. Сможешь взять двоих моих неумех на днях и отвести их на ту поляну, чтобы они собрали остальное? На старых деревьях самая лучшая по целебным свойствам чага растёт - будет просто непростительным расточительством оставить её там. Заодно пускай посмотрят, как выглядит этот гриб.       - Конечно, брат Веспер, без проблем. Завтра я хочу отправиться за съедобными грибами - пока ходил сегодня, наметил себе много грибных мест. Пока что там только сморчки, в основном. Но тоже неплохо.       - Конечно, Кан, я не тороплю тебя. Мне принесённого тобой сырья хватит надолго, а остальное я заготовлю впрок. И поганок с мухоморами много нашёл. Ого, даже мха принёс. Благодарю, это всё очень пригодятся в изготовлении лекарств. Раз уж ты пришёл, давай я осмотрю твою бровь.       - Мгм. Убрав корзину на пол, клирик уселся на стул, лицом к столу. Переставив свечу на край столешницы, поближе к своему пациенту, лекарь нацепил пенсне на нос и оглядел поражённое место.       - Странно…       - Что случилось?       - У тебя очень хорошая регенерация, Кан. Если бы я сам ещё днём не промывал свежую рану, я бы решил, что ей уже несколько дней. Заживает хорошо, можно больше ничем не мазать. Умойся хорошенько, чтобы от пыли и грязи её очистить, и можешь завтра не заходить.       - Здорово. Спасибо, брат Веспер.       - Не за что. Благодари свой молодой организм - он сам справился. Можешь идти. Тебе, я полагаю, нужно успеть сдать инвентарь, чтобы не волновать Самруда: он человек ответственный - будет переживать, если не получит сегодня всё обратно. А я пока тут всё принесённое нарежу да уберу. Не забудь про мою просьбу.       - Конечно не забуду, как я могу. Доброй ночи, брат Веспер.       - Доброй ночи, Кан. Пока шёл до вотчины завхоза, Кан успел на ходу поужинать. Подойдя к сараю, он позвал Самруда. Тот появился из-за угла и спокойно подошёл к монаху.       - Добрый вечер, дядя Самруд. Простите, что так поздно - пришлось задержаться в лесу. Вот, возвращаю всё что получил: три ножа, верёвку, древолазы и корзину. И вот ещё фляга. Меня брат Торенс угостил квасом, я решил с вами поделиться - там ещё половина осталась.       - Мгм. Спасибо. Распишись в листке. Написав под своей прежней подписью "Монах Кан сдал всё назад в целом виде", клирик отложил перо и решил было отправиться к приору.       - Доброй ночи, дядя Самруд.       - Погоди. Почему на ноже кровь?       - Ой, я совсем забыл его почистить. Простите, пожалуйста, я не специально. На меня в лесу напал голодный медведь. Этот нож спас меня. Дайте мне его, я мигом почищу.       - Ты ранил медведя ножом и убежал?       - Если бы я мог убежать, я бы не стал причинять боль животному. Нет, медведь мёртв, и я притащил его брату Торенсу. Потому и поздно вернулся - он тяжёлый, я часто останавливался передохнуть. Завтра нас, я полагаю, ждёт медвежатина.       - Мгм. Ясно.       - Давайте нож…       - Ладно уже, возвращайся к себе. Я сам его почищу.       - Спасибо, дядя Самруд. Я правда не специально.       - Верю. Спокойной ночи.       - Спокойной ночи. По пути в келью Кан зашёл к отцу Буну и попросил назначить ему в качестве утреннего послушания сбор грибов. Получив согласие, Кан ещё заглянул в баню и умылся чистой водой, оплоснув также шею и ноги. Времени помыться полностью у него уже не оставалось - скоро прозвенит колокол, оповещающий о наступлении часа, в который пора отходить ко сну. Вернувшись в свою келью, Кан не стал зажигать свечу. Хорошо ориентируясь в знакомой обстановке, он снял рясу, аккуратно сложил её и положил на стул. Облачившись в ночные одежды (простые штаны, носки и рубаху из обычной шерсти), он лёг на кровать с соломенным матрасом и укрылся шерстяным одеялом. Спустя пару минут он услышал звук колокола. Лёжа в тишине тёмной комнаты, он никак не мог уснуть. Всё время после расставания на опушке леса с демоном он гнал от себя мысли, стараясь особо не задумываться о том положении, в котором он оказался. И вот теперь они навалилось на него и давили на разум, не позволяя провалиться в сон и настаивая на их тщательном обдумывании. Как всё вышло таким образом? Он понимал, что не сделал ничего плохого или неправильного. И если бы удалось повернуть время вспять и снова встать перед выбором: попытаться ли спасти жизнь человека, зная о последствиях, или пройти мимо - он поступил бы точно также. Ну разве что позаботился о том, чтобы его кровь не попадала никому в рот. Хотя… Стал бы он спасать его, зная, что он демон? Сложный вопрос. Наверное, он всё равно вытащил бы его на берег - хотя бы для того, чтобы удостовериться, что тот точно не причинит никому вреда, если его не трогать и позволить следовать своим путём. И ему, как представителю церкви, да к тому же экзорцисту, которого специально обучали борьбе с демонами и которому вскоре предстоит применять свои знания на практике, пришлось бы Криса… убить. Смог бы он? В теории всё звучало просто и правильно - адских созданий, порождённых самим дьяволом, необходимо было уничтожать, во имя спасения жизней и душ прихожан. И благодаря приложенным усилиям множества самоотверженных братьев в прошлом, церковь владела достаточными знаниями и способами для успешной борьбы с демонами. Но он никогда раньше не задумывался, что вот это воодушевляющее на отважные поступки слово - "уничтожить" - по факту равняется слову "убить". Убить демона - звучит уже не так благородно. Смог бы он, зная наверняка, что Крис - инкуб, взять и убить его, пока он находится в беспамятстве? Вырвать из груди обычного на вид парня сердце и сжечь его? Неужели именно так ему придётся поступать в скором времени, когда он отправится в странствие по миру? Когда он представлял себе, чем ему предстоит заниматься, перед его мысленным взором представали жуткие и опасные создания - как минимум с клыками и когтями, а то и вовсе не похожие на людей твари (за исключением случаев одержимости). Но он ни разу не допускал мысли, что ему придётся убивать людей. Точнее, тварей, похожих на людей, носящих человеческое обличие, но выглядящих так… обычно. Это об этом твердили наставники, повторяя, что борьба с демонами - настоящее испытание веры? То есть он должен по-настоящему верить в то, что перед ним монстр, и убивая его, своим поступком он, Кан, совершает благое дело? Но это же всё равно убийство. Как он сможет жить дальше с таким грузом на душе? Сможет ли он простить себя, убедив, что своими деяниями он спас множество ни в чём не повинных людей?... Так, нужно вернуться к более насущному сейчас вопросу - о спасении собственной бессмертной души. Он был уверен, что инкуб не оставит его в покое. Бежать куда-либо бессмысленно - он это понимал, и даже не рассматривал такой вариант. Убить демона? Ведь именно этим он, экзорцист, и должен заниматься. Но он не был уверен, что он готов к этому прямо сейчас. К тому же, его противник был очень силён, даже, как тот сказал, в ослабленном виде, и не оставил ему времени на подготовку. Кан почему-то не сомневался, что Крис действительно сказал ему правду - он на самом деле способен убить всех находящихся в аббатстве людей и самого Кана. Монах не хотел подвергать опасности жизни своих братьев. Так что вариант - поднять всех на уши прямо сейчас и завтра утром отправиться на бой с адским созданием, - Кан также отверг, признав его успешное завершение маловероятным. Что у него оставалось? Он мог просто умереть и спасти тем самым свою душу, не позволив демону ей завладеть. Но умирать ему очень не хотелось. Ему было всего лишь двадцать лет, он только начал жить, пережив в прошлом множество страданий и потерь. Не для того он боролся за свою жизнь и к чему-то стремился, чтобы так просто отказаться от неё при первом же столкновении с представителем сатанинского племени. Нет, этот инкуб не дождётся - он, Кан, так просто ему не сдастся! Не бывает безвыходных ситуаций - он просто пока не видит решения, но оно точно где-то должно быть. Ему просто нужно узнать больше информации. Мог ли Крис врать ему касательно подробностей этого самого контракта и возникшей между ними двумя особой связи? Вполне мог - он же демон, а демоны всегда врут как им удобно. Но Кан ему почему-то всё равно верил. Тот несколько раз вслух ругал при нём священников, обвиняя их в растлении детей, и, кажется, даже утверждал, что сам Кан с возрастом когда-нибудь превратится в такого же растлителя, как и все остальные. Было очевидно, что представители церкви инкубу очень не по душе, и он сам предпочёл бы не связываться с ними. Хотя о чём это он - у демонов же нет душ. Значит Крис тоже не в восторге от того, что оказался в такой ситуации. Как-то странно это всё. Раньше Кану не приходило в голову, но неужели инициировать контракт, о глубоком смысле и значении которого инкуб ему столько твердил, было так просто? То есть каждый желающий мог насильно привязать к себе демона, просто подкараулив удачный момент и влив пару капель своей крови тому в рот? Бред. Кажется, Крис что-то там говорил об обоюдной доброй воле и свободе выбора… Но как он мог проявить своё согласие, если он был без сознания? Или он притворялся? Да вроде не похоже было… Странно, конечно, но правды он сейчас всё равно не узнает, так что пока что можно отложить этот вопрос как низкоприоритетный и не тратить на него время. Крис сказал, что спас его от медведя не только потому, что сам не хотел умирать. А почему же тогда? Ведь по его словам, Кан, как представитель церкви, ему должен был сильно не нравиться и даже вызывать отвращение. Но тот не просто спас его от смерти, так ещё и, судя по словам брата Веспера, подлечил ему бровь. Зачем? Это было вовсе необязательным жестом. К тому же могло вызвать какие-то вопросы и подозрения у тех, кто видел его днём со свежей раной. Почему демон это сделал? Это был хитроумный план, как малозначительным и почти незаметным поступком расположить к себе монаха, вызвав в нём чувство благодарности и симпатии? Это было бы глупо - Кан, к примеру, мог попросту этого не заметить. А Крис отнюдь не был глупцом. Тогда что это было? Случайность? Ага, ну точно - тот говорил, что долго существует в этом мире. Уж поди за это время он научился полностью контролировать свои способности. Значит, он точно сделал это намеренно. Чего гадать - надо будет просто спросить у него завтра. Так значит он, получается, примет его? Согласится по доброй воле отдать демону свою душу, и запросто доверит свою жизнь существу, которое видел и знает меньше суток? Звучит как безумие. Но что ему остаётся? Свой ответ он должен озвучить завтра утром. Выбора у него сейчас всего два - умереть или лишиться души. Но это так только кажется. Кан был уверен, что в будущем сумеет найти способ всё исправить и спасти себя. Значит, он примет условия демона, но, во-первых, постарается извлечь из этого максимальную пользу. И во-вторых, постепенно сможет втереться к тому в доверие и выведать у него необходимую информацию, которая поможет ему сохранить душу в целости и сохранности. К тому же - кто знает, возможно, эта информация пополнит недостающими знаниями архивы церкви. И даже если Кану в итоге не удастся избежать жуткой участи, он сможет принести пользу братьям в их будущей борьбе с нечистыми силами. Придя к этим утешающим и оставляющим место для надежды мыслям и приняв решение, клирик перевернулся на другой бок, натянул одеяло повыше и с чистой совестью закрыл глаза. … Чьи-то руки нежно и ласково гладили его повсюду, вызывая лёгкое возбуждение и даря новые приятные ощущения его телу. На шее он почувствовал что-то тёплое и влажное, и вскоре осознал, что это чей-то язык исследует его кожу в поисках особо чувствительных её участков. Находя, этот некто посасывал их и чуть прикусывал, вызывая у него новые вспышки удовольствия. Он хотел открыть глаза и посмотреть на своего незнакомца, но ему это никак не удавалось сделать. Ну и ладно. Ему совершенно не было страшно. Наоборот - он чувствовал странную расслабленность и даже радость от ощущения близости этого кого-то. Как-будто всё происходит именно так, как и должно быть, и рядом с ним сейчас кто-то очень близкий и родной. Его дыхание всё ускорялось и ускорялось, и вскоре он уже задыхался от ярких ощущений. Тут он почувствовал, что его визави обеими руками разводит его ноги в стороны и слегка приподнимает его бёдра. Замерев в ожидании, он ощутил, как что-то влажное и твёрдое упёрлось ему в задний проход. Подрагивая всем телом, он… Кан резко распахнул глаза, моментально просыпаясь, и порывисто сел на кровати. Но тут же, ойкнув, откинулся назад, с ужасом ощутив, как нечто вполне определённое мешает ему сидеть. Он весь вспотел, сердце в груди бешено колотилось, а мысли метались в голове, пытаясь выгнать оттуда пригрезившиеся ему только что образы. Он же совсем забыл о том, как именно ему предстоит принимать условия демона! Что это было сейчас? Его подсознание таким образом напомнило о том, что он забыл обдумать и к чему забыл морально подготовиться и привыкнуть? Или это демон в его сон проник таким образом? Он точно помнил, что инкубы на это способны. Как бы то ни было, сейчас ему просто необходимо успокоиться, прийти в себя и подготовиться к сегодняшнему дню. Для начала нужно обуздать плоть и сходить помыться - благо он проснулся засветло, гораздо раньше времени подъёма. Полежав и подумав о всяких малоприятных вещах (гнойниках и прочих язвах на теле), представляя их себе в мельчайших подобностях, брат Кан успешно справился с первым пунктом намеченного плана. После чего встал, взял рясу и узелок с личными принадлежностями для купания и отправился в баню, по пути посетив отхожее место. В бане он подошёл к одной из небольших печурок размером чуть выше пояса, закинул в неё несколько дровишек и растопил огонь. После чего поставил на печку сверху металлический тазик и налил в него воды из стоящей неподалёку бочки. Рядом поставил на полку деревянный ушат. Когда вода в тазу нагрелась, он перелил пару ковшиков в ушат и разбавил холодной водой из бочки, долив её также в тазик. Достав мыльный корень и небольшой кусочек плетёного пенькового волокна, он принялся тщательно мыть себя, хорошенько растирая каждый сантиметр кожи. Брат Кан установил себе за правило мыться каждый день хотя бы по утрам, а если удавалось - ещё и вечером. Остальные братья посмеивались над этой его привычкой, считая его чудаковатым, но никто не возражал. Более того, кузнец Пакрим изготовил специально для него отдельный тазик и придумал конструкцию маленьких печек в дополнение к паре больших общих, используемых для групповых плановых омовений. Эти печки обладали особым подвижным дымоотводом, который легко выводился наружу. Многие братья по достоинству оценили изобретение кузнеца, установив подобные печки также на кухне и в подсобном помещении, прилегающем к залу совещаний, где в холодную погоду кипятили воду и согревались горячими отварами из трав. Так что все пришли к выводу, что по сути безобидное чудачество Кана опосредованно принесло пользу всем, и стопка сухих дровишек с кучкой хвороста и соломы для растопки ждали его каждый день в положенном для них месте. Смыв с себя пену и ополоснувшись, монах потушил огонь и смёл специально отведённой для этого дела метёлкой воду к сливной щели в полу. После чего полил металлический тазик холодной водой, остужая его, и слил неиспользованные остатки чистой кипячёной воды из него обратно в бочку. Убрал всю утварь на свои места и собрал свой скромный скарб в узелок. Надел на себя чистую, стараниями демона, рясу и сложил спальный комплект одежды в аккуратную стопку. Затем отнёс это всё обратно к себе в келью. Разложив всё по своим местам, он взял со стола молитвенник, сел на кровать и стал читать под лучами рассветного солнца, проникающими сквозь узкое окошко, в ожидании звона колокола, созывающего всех на завтрак, сопровождающийся короткой утренней молитвой… … Смотря в спину уходящего монаха, который кряхтя и напрягая все силы, сжав зубы от усердия, тянул за собой волокушу с громоздкой тушей на ней, Крис задумчиво хмурил брови. Что такого особенного он нашёл в этом святоше, из-за которого он сейчас рискует своей жизнью, открывшись ему и доверив свой секрет? Зачем ему связывать себя с ним? Это может быть опасно не только для самого Криса, но и для его сородичей в будущем - ведь ему действительно придётся говорить правду из-за контракта. Не то чтобы он совсем не мог врать - мог, конечно. Просто каждая, даже пустяковая, ложь значительно откатывала прогресс слияния душ назад. А если человек ещё и уличал демона во лжи, восстановить прореху становилось в разы сложнее. Это сейчас, пока контракт ещё не был подтверждён и не вступил в полную силу, Крис мог без особых опасений о чём-то врать и искажать факты, и то он старался не прибегать к этому без особой нужды. Например, он очень смело заявил монаху, что без труда сможет уничтожить почти сотню святош из его аббатства, но на самом деле он вовсе не был так уверен в том, что ему действительно хватит на это сил в его текущем состоянии. Отбиться и сбежать он сможет в любом случае. Хотя… Может и хватило бы сил. Вот только он вряд ли стал бы так поступать на самом деле. Он, конечно, демон. И он крайне ненавидит этих потенциальных педофилов. Но пока сам лично никого из них не уличит во грехе, он не собирается никому помогать воссоединяться с их психонутым боженькой. Не дождутся! Если судить по тем гримасам, которые сменяли друг друга на лице у Кана, пока Крис рассказывал ему текущее положение дел, монах уже принял решение. Просто ему нужно как-то это самому себе объяснить и попытаться смириться с этой мыслью. Возможно, он попытается найти какую-то пользу в их союзе. Первое, что просится на ум - он постарается выведать какие-нибудь сведения касательно демонов, чтобы попытаться изобрести новые методы борьбы и поделиться ими с другими святошами. В дальнейшем нужно будет внимательно относиться к своим словам и поступкам, и стараться избегать ненужных тем. Что же, ему предстоит провести ночь в этом лесу. Нужно заняться чем-то полезным. Их недавние поцелуйчики с монахом зарядили его достаточным количеством энергии, так что он может не тратить время на поиски и поимку всякой живности для пропитания - всё равно он от этого больше сил потратит, чем накопит. Так, нужно порассуждать логически. Чтобы завтра снова попасть в лес, монаху потребуется какой-то предлог для этого. Чем он там занимался сегодня? Утром рыбу ловил, а днём - собирал грибы. Ну как грибы? Поганки всякие. Начинающий отравитель-любитель. Что ещё ему может понадобиться тут? Снова на рыбалку пойдёт? Но он, вроде, много рыбы собрал, так что вряд ли. Ладно, не важно, какой предлог монах придумает - в итоге он вернётся в свою богадельню с корзиной грибов. Решив так, Крис поднял с земли веточку и снял с себя рубаху. Щёлкнув пальцами, он превратил их в корзину и нож и отправился неспешно бродить по лесу, лениво выглядывя под ногами торчащие шляпки… … Всё то время, пока аббат читал молитву перед утренней трапезой, Кан был крайне рассеян и витал в своих мыслях. Он не старался вслушиваться в смысл слов, произносимых отцом-настоятелем, поэтому момент её завершения он также пропустил. Когда сидящий с ним за столом по соседству брат Варлин, - младший монах, обычно отвечающий за заготовку дров, хвороста и прочего материала для растопки, - робко тронул его за локоть, поинтересовавшись, о чём Кан задумался и почему не кушает, он тряхнул головой и, берясь за ложку, вежливо ответил, что всё в порядке - просто задумался о смысле молитвы. Ему показалось, что он буквально только что зашёл в трапезную (1)*, а уже пора было её покидать и отправляться на встречу, которая не сулила ему ничего хорошего. Простояв, как полагается, в очереди и получив подтверждение от отца Мока, что его утренним послушанием действительно является сбор грибов в лесу, брат Кан, понурившись, поплёлся за корзиной.       - Доброе утро, дядя Самруд. Выдайте мне, пожалуйста, корзину и нож для сбора грибов.       - Я подготовил, держи. Что-то ты какой-то невесёлый сегодня. Что случилось?       - Да нет, ничего не случилось, всё в порядке. Просто не выспался, наверное.       - Мгм. Ясно.       - Спасибо. Я пошёл. До встречи.       - До встречи. Расписавшись в листке учёта, Кан надел корзину на спину и отправился привычной дорогой в лес. Чувствуя себя неимоверно глупо и понимая, что ведёт себя по-детски, клирик старался идти настолько медленно, насколько мог, еле переставляя ноги и опустив взгляд вниз, насупившись и периодически глубоко вздыхая. Остановившись на опушке леса, брат Кан нахмурился. После недолгих раздумий он коротко кивнул сам себе и уже привычным бодрым шагом вошёл под всё ещё полуголые в это время года кроны деревьев. Пройдя в состоянии мрачной решимости с четверть часа, он начал задумываться о том, что понятия не имеет, где ему искать инкуба - они договорились встретиться утром в лесу, но вот более точные время и место не обговорили. Помнится, тот что-то говорил про то, что всегда сможет найти Кана где бы он ни был. Да и вчера Крис появился очень кстати, найдя его посреди леса и помешав медведю его прикончить. Что же, тогда в ожидании явления перед ним своего визави Кан займётся тем, зачем, собственно, он и отправился в лес - сбором грибов. Припомнив ближайшее грибное местечко, которое он вчера себе наметил, экзорцист направился к нему, вооружившись коротким ножиком и тщательно обшаривая взглядом лесную подстилку. Чем дальше он шёл, тем больше недоумевал: неужели он ошибся и неправильно сориентировался на местности? Да вроде бы нет, всё правильно - вон торчит приметный кривой сук, похожий на вцепившуюся в ствол дерева змею с изогнутым полукольцами телом. Он видел своими глазами и точно помнил, что здесь было много грибов. Куда они все делись? Он нашёл всего два крохотных сморчка, а должен был заполнить ими как минимум десятую часть корзины. Странно. Что же, придётся идти к следующему замеченному им вчера грибному месту. Обойдя таким образом уже четвёртый из запланированных им участков леса, но так и не набрав даже десяток грибов, брат Кан гадал, что же за аномалия постигла эти места? Неужели кто-то ещё решил этим утром отправиться за грибами и каким-то чудом, не иначе, выбрал с этой целью именно этот пятачок окружающего их огромного леса Грутвауд? Что-то ему в это с трудом верилось. Но тем не менее - грибов нигде не было видно. С каждым пройденным участком клирик хмурился всё больше и больше. Что он скажет приору Буну, вернувшись с пустыми руками после того, как сам напросился на это задание, заверив того, что лично видел в лесу целую кучу сморчков? Да и времени у него уже было в обрез: он не знал, как долго будет длиться то, что демон назвал консуммацией, но сомневался, что они уложатся в десять минут. Так что поменять направление движения и суматошно бегать по лесу в поисках других "урожайных" мест он уже просто-напросто не успеет. Внутренне смирившись с предстоящим строгим выговором и осуждением, а также немного удивляясь тому факту, что Крис всё ещё не появился перед ним, брат Кан всё же решил проверить последнюю небольшую полянку, на которую он наткнулся вчера совершенно случайно, так как она была надёжно скрыта от глаз плотно обступившими её деревьями и кустарниками. Может хоть там ему повезёт и удастся набрать хотя бы четверть корзины? Уже не так стыдно будет возвращаться. Ступив на поляну, Кан, всё также глядя себе под ноги, сначала осмотрел ближайший к нему пятачок земли, с тоской на сердце осознавая, что и тут ему нечем поживиться. После чего, для очистки совести решив осмотреться как следует, поднял взгляд, чтобы окинуть им всю поляну, и застыл, округлив глаза, увидев нечто, чего там просто не могло быть. Посреди поляны на фоне обычного весеннего лесного пейзажа стояла… огромная кровать. Не веря своим глазам, клирик, крепко зажмурившись, провёл по лицу ладонью, с силой сжав двумя пальцами себе переносицу и помассировав её. После чего открыл глаза и вновь посмотрел в ту сторону. Кровать и не думала исчезать, стоя на прежнем месте.       - Ты всё-таки пришёл. Как я и думал. Кан вздрогнул всем телом и подскочил на месте, когда неожиданно у него за спиной раздался голос Криса.       - Господи Иисусе!       - Н-да, умеешь ты одной фразой всё настроение испортить.       - Как ты меня напугал! Зачем подкрадываешься со спины?       - Ничего я не подкрадывался. Просто гулял поблизости. Вижу - ты идёшь наконец-то. Ну я и двинулся следом.       - Почему ты без рубашки?       - Грибы собирал.       - А это разве нужно делать обнажённым по пояс?       - А ты не знал? Попробуй как-нибудь. Может тогда у тебя получится набрать съедобных грибов вместо поганок.       - Очень смешно. Так а всё же - почему ты полуголый?       - Я ж говорю - грибы собирал. Их же нужно было куда-то складывать. Вот я и сделал корзину из рубашки.       - Это как так?       - По щелчку.       - Как всегда - ничего не понятно. Хотя нет - теперь мне ясно, куда делись все грибы с ближайших окрестностей. Зачем они тебе?       - Мне они даром не сдались - не люблю сморчки, они мерзкие на вкус. А вот тебе нужно будет как-то объяснить своё долгое отсутствие. Судя по тому, что ты с корзиной и ножичком в руках, я правильно угадал твой предлог отправиться в лес.       - Ты собрал для меня грибы?       - Ага. Мне нужно было как-то скоротать время - сплю я совсем недолго. Корзина быстро набралась. Так что я успел ещё и любовное гнёздышко для нас обустроить. Нравится?       - ...       - Да ты попробуй приляг для начала.       - Я таких кроватей и не видел никогда… С приподнятыми в удивлении бровями Кан обошёл по кругу необычный для него предмет мебели, осматривая его со всех сторон. На этой кровати вольготно могли бы разместиться человек пять повдоль и примерно столько же поперёк, и при этом они бы нисколько не мешали друг другу. Каркас был деревянный, тёмного цвета красноватого оттенка, с красивыми резными столбиками, изображающими каких-то диковинных птиц, которых Кан раньше никогда не видел, так как они не водились в их краях. Птицы сидели наверху в гнёздах, свитых на бутонах разных цветов, покрывающих столбики снизу до самого основания. Всё было вырезано настолько искусно, что деревянные птицы казались живыми, лишь на миг застывшими в своих движениях. Поверх каркаса лежала толстая и даже на вид мягкая перина, а на ней было большое пуховое одеяло и с десяток разномастных подушек. Всё это великолепие было белого цвета и выглядело идеально чистым. Кан никогда в жизни такие вещи не видел вблизи, ни то что не трогал, поэтому приближаться к этому чуду ему было даже немного боязно.       - Что, нравится?       - Очень красиво. Ты сам вырезал фигуры на столбиках?       - Ага. Я же говорю - нужно было чем-то заняться, чтобы не скучать всю ночь. Если хочешь, я могу перенести эту кровать в твою келью.       - Ты с ума сошёл? Зачем мне такая огромная? Да и как я братьям объясню её появление?       - А что, к тебе в комнату часто заходят посторонние?       - Нечасто, но бывает. Да и сложно будет пронести её незаметно, ты так не считаешь?       - Пфф, да проще простого, на самом деле. Причём я даже знаю несколько способов, как это сделать.       - Интересно каких это? Ну да ладно, это не особо важно сейчас - всё равно мне такая громадина не нужна.       - Ну как знаешь. Постояли немного, помолчали. Кан всё не мог отвести взгляд от красивой резьбы, а Крис с усмешкой наблюдал, как тот с любопытством таращится на его творение, но близко к нему почему-то не подходит.       - Чего встал? Раздевайся, ложись.       - Раздеваться?       - А ты собираешься одетым сексом заниматься? Я против если что. Да и замараешь балахон свой опять, мне чистить придётся. Так что снимай его нафиг, забирайся под одеяло и давай условия обсуждать. Как бы подавая монаху пример, Крис разулся и стянул с себя штаны, бросив их возле кровати. Оставшись абсолютно нагим, он залез на кровать, добрался примерно до середины, лёг, укрывшись одеялом, и приглашающе похлопал ладонью рядом с собой.       - Давай так поговорим пока что. Я постою, мне не сложно.       - Кан, раз уж ты явился, то, я так полагаю, ты принял решение касательно подтверждения контракта, я прав?       - Да.       - В таком случае тебе всё равно придётся раздеться и не только предстать передо мной голым, но и позволить всего себя как следует потрогать, приласкать, погладить, облизать…       - Я понял, не продолжай.       - Так какой смысл оттягивать неизбежное? Чего ты боишься?       - Не то чтобы боюсь, просто…       - Я тебе противен? Да вроде нет, ты вполне определённо реагировал на мою близость к себе. Я недостаточно красив для тебя?       - Дело не в этом…       - А в чём?       - Я просто немного стесняюсь…       - Тебе нечего стесняться, монах. Я тебя всего уже пощупал - ты в хорошей физической форме, мне даже понравилось тебя трогать. И я примерно сложил представление о габритах всего остального и остался доволен, так что тебе и тут меня не удастся удивить. Вокруг никого нет, поляна огорожена от случайных глаз. Так что давай, иди сюда и ложись сам. Или ты хочешь, чтобы я тебе помог?       - Нет, не надо. Я сейчас. Поджав губы, брат Кан быстро, чтобы не передумать, стянул с себя рясу, повесил её на спинку кровати, и, прикрывая руками интимную часть своего тела, аккуратно присел на самый краешек ложа. Разулся и напряжённо замер с прямой спиной, не решаясь ложиться и забираться под одеяло. Вздохнув и закатив глаза, Крис подполз к нему сзади, схватил одной рукой поперёк талии и легко, словно пушинку, опрокинул его на спину посередине кровати головой на подушки. Накрыл его одеялом и сам забрался под него, устроившись у монаха под боком и положив одну руку ему на грудь.       - Ттты… Ты чего творишь?       - Экономлю твоё время, священник. Я полагаю, мы можем потратить те минуты, которые ты бы сидел мялся, но в итоге всё равно улёгся бы, на более приятные занятия.       - Я не священник.       - Да без разницы. Ты чего весь такой напряжённый? Расслабься, Кан, мы ещё даже не начали. Никакого эффекта эти слова не принесли, и клирик так и остался лежать вытянувшись и прижав руки вдоль тела. Вздохнув, Крис приподнялся на локте и поглядел сверху вниз на сосредоточенное лицо Кана с нахмуренными бровями. Весело хмыкнув, он наклонился и поцеловал его в губы, просовывая свой язык ему в рот и придерживая одной рукой его голову, не давая возможности отвернуться.       Словарь терминов:              1) Тра́пезная - монастырская столовая.