Раздевал не наедине, пока ты не в себе, Забывал твоё имя, наливал как за двоих. Отпусти этой ночью снова все мои грехи, Расскажи мне о любви, и дыши.
***
— Дай сюда, придурок! Ты только в носу можешь ими ковыряться. — вскипает Джокер, потянувшись за своей гитарой. Забирает инструмент из чужих потных рук, которые неумело пытались перебирать струны, напоминая чем-то звук в голове при сильном похмелье. — Сыграй что-нибудь, Джокер. Блондинка, сидящая между его спиной и спинкой дивана, в короткой юбке и колготках, пододвигается ближе, приобнимая плечо Комолова. Тот резко приподнимает его, чуть дергает шеей, скидывая её руку. — Не липни. — очень вежливо просит он (по меркам Джокера)…***
...разворот на сто восемьдесят градусов. Шаг. Два. Как бы не хотелось, сбежать от громкой музыки, чужих голосов и раздающегося из соседней комнаты нескладного ора просто некуда. Здесь мало места, повсюду люди, выпивка и сигаретный дым. Ульяна едва слышит короткие гудки. — The subscriber's phone was switched off or out of the coverage. Please, try to call later, — в который***
Саша укладывает гитару на ноги, упирая барабан в бедро. Правой рукой приобнимает, левую руку устанавливает на грифе, пальцами мягко касаясь струн, перебирает звуки от самого низкого до самого высокого. Костяшки пальцев не успевают заживать, красноречиво подсвечивая кожу багровыми ссадинами. На правой ладони след сильнее, потому что два дня назад Джокер ударил ей не по лицу, а по шершавой стене у подъезда своего дома. — …Мурка, ты мой Муреночек, Мурка, ты мой котеночек, Мурка, Маруся Климова, Прости любимого. Пока он тут (почти как отвлекающий маневр), на кухне Шрам, Угол и Цепа бодяжат какой-то убойный коктейль для гостей. И для себя тоже. Дверь в его квартиру сегодня не закрывается, периодически впуская новые и новые лица. На часах 20:00. Скоро соседи снова будут недовольны. И похуй... Под конец песни голоса сливаются в один хор. Даже те, кто не знал текста, легко подхватывают этот известный припев…***
Утомившись слушать одно и то же безжизненное сообщение от электронного оператора, Ульяна без особой охоты подтягивается туда, где больше всего народа, а значит, можно хотя бы попытаться отыскать какие-нибудь мало-мальски знакомые лица. Привстает на носочки, хотя то, с чем не справились каблуки в шесть сантиметров, вряд ли возьмёт этот незамысловатый жест. За чужими спинами и головами ей по-прежнему ничерта не видно. — Эй, мне нравится твоё платье. Где откопала? — окликает её чей-то незнакомый голос. Пылеева приподнимает голову, разглядывая девчонку в цветастом вязаном топе и джинсовых шортах. У нее щербатая улыбка, приветливый взгляд и тёмные пушистые волосы, спускающиеся за ключицы. Хоть Ульяне и не нравится такое активное вмешательство в личное пространство, она, стараясь быть дружелюбной, приподнимает уголки губ. — Это... — запинка; Пылеева мысленно предостерегает себя не щеголять громкими названиями брендовых домов. — Папа привёз. Из Англии. — Крутя-я-як! — восторженно округлив глаза тянет незнакомка, но руками не трогает (за что ей определенный плюсик), только улыбается ещё шире. — Что-то мне подсказывает, мы подружимся! Я, кстати Цапля. Ой, то есть Лиза. Да, Лиза. Не зная, растерянно нахмурится ли ей или улыбнуться забавной манере с которой говорит её неожиданная собеседница, Пылеева вежливо кивает своё «очень приятно», представляется в ответ, протягивает раскрытую ладонь, которую Лиза тут же с удовольствием жмёт и трясёт явно сильнее нужного. Правда, потом вдруг замирает, не выпуская, осекается. Приоткрыв рот, прислушивается к зазвучавшей музыке. Ульяна как-то незаметно повторяет за ней. — Пойдём, поближе, — это не предложение и не приглашение. Цапля буквально утягивает её, перехватив поудобнее ладонь другой руку, в гущу людей. Прёт напролом. Ульяна только и успевает, что мышью протискиваться между стоящих и извиняться на каждом шагу, пока они не оказываются впереди всех…***
Сашу просят сыграть что-нибудь ещё, даже не давая глотнуть пива из своей бутылки. Начинается спор, какую песню исполнить ему следующей: батарейка, лучше ты меня прогони, гранитный камушек. Ему похуй. Он выбирает свой репертуар. Чуть сгорбив плечи, опустив голову и взгляд на свои руки, снова начинает играть. От колебания струн получается ритмичная волнующая мелодия, обволакивая всю комнату, заставляя всех заткнуться, прислушаться. А спустя несколько аккордов к мелодии присоединяется выразительный голос Комолова. Песня позволяет не растягивать слова, петь без напева. — Прочь из моей головы!... Здесь и так кавардак. Разбросав фотографии, выбросив вещи, Уничтожив улики. Все диски отправив в мусорный бак. Никому в комнате это песня не посвящена: ни той, что устроилась за его спиной, касаясь внутренней поверхностью бедра его бедра, ни той, которая устроилась на подоконнике, подперев рукой подбородок, не той, которой не досталось места поближе или с хорошим обзором. Саша думает про Кирилла. Некоторые строчки так хотелось бы выплюнуть ему в лицо, закричать за то, что посмел уйти, оставить его… Значит, Кир плохо боролся! Значит, предал. Мертвое тело, похороны, гудки на том проводе – всё это иногда накатывает с такой силой, будто было вчера, а не почти три года назад.***
Теперь Ульяна наконец нашла главный источник шума и центр всеобщего внимания. — Ты знакома с Джокером? — наклонившись, Лиза обдаёт её ухо заговорщицким шёпотом. — Это его хата. Он тут типа... Самый главный. И самый клёвый. На последних словах бойкий голос Лизы приобретает какие-то нежные, мечтательные нотки и тон придыхания. Ульяна переводит взгляд на парня с гитарой. Он не поёт, практически зачитывает слова. Но на языке почему-то вертится определение мелодично. Низкий, рыхло тронутый хрипотцой голос вибрирует в резонансе с дрожащими струнами, усиливая странный, почти гипнотический эффект. Ульяну пробирает. Так, что под ложечкой неприятной дрожью собирается желание уйти, как будто это «прочь» адресовано лично ей. Или как будто она застала нечто слишком личное, чем по секрету делился Джокер, хотя определённо не должна была (снова) подслушивать. А ведь отец всю жизнь пытается её от этого отучить. Остолбенело моргнув, Пылеева засматривается на отточено небрежные движения длинных пальцев. Пересчитывает украшающие их кольца и, будто в поиске отличительных черт, скачет глазами к кожаному браслету на запястье, серёжке в левом ухе. Мягко мажет по острой линии челюсти и выше... ...Джокеру не привыкать к публике их вниманию, их палитре взглядов. Игнорирует, когда в поле зрения в нескольких сантиметрах от дивана появляется пара туфель на высоком каблуке (в таких к нему приходят только по вызову) и бледно-розовые кроссы. Их он уже видел сегодня. — …Вскрыл все твои ящики, прочитал мои письма к тебе. Ни хуя себе! Ни хуя себе! Грубая речь треском разбитого хрусталя сгоняет наваждение. Врезается Ульяне в уши и в сознание, заставляя недовольно поморщиться. Цапля, Джокер, хата... Куда она попала? Тут кто-нибудь вообще изъясняется нормально? Песня, которую продолжает парень, ей незнакома. Слова начинают казаться набором бессмысленных фраз. В сумочке призывно вибрирует телефон. Ульяна собирается просочиться обратно, но вместо этого кто-то отпихивает её в бок и, задев, проливает немного содержимого своего стаканчика прямо на платье. — Ф-фак! — Ульяна забывает о том, что давала папе обещание следить за языком, оттягивая мокрую ткань на груди. Раздраженно оглядывается на прошедшего парня, но Лиза встревает первой: — Глаза разуй! Цапля посылает ему вслед сочное определение его диагноза, транслируемое в мозг Пылеевой более мягким «слепой», и на этом, кажется, достаточно. Ульяна всем телом разворачивается к выходу... Пока что из комнаты. Лишь бросает напоследок ещё один взгляд на Джокера, будто это именно он виноват в том, что её платье испорчено... ...будто падает прямиком в посеревший перед заморозками залив...проваливается с головой под ледяную толщу воды и не может вдохнуть... ...Пылеева сглатывает, двинувшись дальше по коридору. "ВАЛИ ИЗ МОЕЙ ГОЛОВЫ ОЧЕНЬ СРОЧНО" И вместе с собой забери о тебе мои мысли чтобы Богу не показалось, что мы в этом мире слишком зависли. В эту песню никто не вмешивается: не знают слов, поэтому вслушиваются в каждую строчку, или погружены в свои мысли, попав под власть мелодии и терпкого, как дым, голоса. Лишь дважды Саша отрывает взгляд от гитары, поднимая его, чтобы посмотреть перед собой. Первый в спину, уходящей девице на каблуках, второй как реакция на ругань, перебивающую его. Но Комолов не сбивается, не останавливается, доигрывает до конца песни и даже длинный проигрыш, не жалея пальцев… Сопровождаемая ещё доносящей из комнаты мелодией, Пылеева бегло заглядывает в поисках ванны на кухню. Один из парней -- синяя разношенная толстовка, выбритые виски -- оглядывается на неё, прекратив заливать что-то из прозрачной стеклянной бутылки в общий тазик. Ухмыляется, но Ульяна не дает ничего ему сказать, срываясь с места и скрываясь в другой комнате...***
Длинный ноготь пять раз призывно стучит по его плечу. Это Цапля, обойдя диван, с важным видом (потому что её брат – лучший друг Джокера и она может себе позволить) пытается привлечь его внимание. — Ну чё тебе? — без интереса интересуется Комолов. — У тебя есть чё не жалко из одежды? Моей подруге надо переодеться. — А больше ей ничё не надо, не? — с наездом задает логичный вопрос Саша. — Ну тебе чё жалко? — скрестив руки под грудью, шумно сопит Лиза. — Дай ей свое, ей по размерчику будет. — со смешком советует Джокер, ожидая следующего предсказуемого вопроса. — А я? — А ты сиськами ходи свети, раз так нравится вписываться. — Долбоеб! — сразу звучит Лизино коронное. Цапля сильно пихает его ладонью в затылок и уходит, на что Джокер только довольно ухмыляется. Как и ещё несколько человек в комнате. Только сидеть ему уже надоедает. И друзья не торопятся с коктейлем. Сами всё выжрали? Саша убирает гитару на свободное место на диване и собирается подняться на ноги, как его останавливают руки. Ебанная пиявка. — Не ходи за мной. — бросает Комолов, не скрывая раздражения. Они потрахались пару раз на катере, а она уже решила, что они типа мутят. Только Джокер потерял к ней интерес в тот самый момент, как она сдвигала дрожащие ноги вместе, что-то неразборчиво бормоча. Но вообще-то вовремя фрикций он старался только для себя, а её просто зацепило. Саша обеими руками сдвигает с пути каких-то подростков и проходит дальше. Не оборачивается, не видит, как девушка на диване обиженно поджимает губы и старается почаще моргать.