Дорога домой, пробуждение звёзды

Гладио не очень хорошо держит себя в руках, когда они, спотыкаясь, покидают Гралею. Нокт ушел — и Гладио становится плохо, когда он думает о том, как яростно настаивал, чтобы Нокт сделал шаг вперед и перестал отвергать свою судьбу. Что ж, теперь он со своей судьбой, а Щит Нокта застрял здесь и абсолютно бесполезен. Он действительно охраняет Игги, прокладывая им путь наружу через демонов и МТ. Это самое меньшее, что он может сделать. В конце концов, они находят убежище в крошечном бункере по другую сторону гор. Четыре стены, запертая дверь, голая койка и радиоустановка. Гладио разводит огонь, чтобы они не погибли. Игнис расчищает место на столе и готовит... ну, Гладио это назвал бы закуской, а не едой — нарезанные треугольниками тосты и кружки какао. Их три. — Игги, — говорит он, стараясь казаться терпеливым и понимающим и не позволить своему ужасу перерасти в нетерпение. — Игги. Промпто… — Прямо здесь, — и голос Игниса звучит так чертовски безмятежно, что Гладио мог бы заплакать. — Пей, пока оно теплое. Дело в том, что Игнису не нужно было видеть, что осталось от Промпто в той камере в Зегнавте. Гладио никогда не забудет ни темную кровь, ни растерзанные внутренности, ни то, как он умер в таких муках, что его лицо еще долго оставалось искаженным после того, как тело остыло. Он не винит Игги за то, что тот слетел с катушек. С ними всеми это случилось. Но это... — Я рад, — говорит Игнис, не отвечая Гладио, и пытается изобразить храбрую улыбку. Гладио мог бы поклясться, что в третьей кружке уже не так много какао, как раньше, и ледяной холодок пробегает у него по спине. Игнис скользит пальцами вперед, пока не находит тарелку с тостами, и осторожно, но уверенно подталкивает ее к тому болезненно-пустому месту, где никто не стоит. — Съешь что-нибудь. Возможно, ты почувствуешь себя лучше.