Дорога домой, пробуждение звёзды

— Так чем Промпто теперь занимается? — спрашивает Гладио. Не то чтобы он верил, но иногда ему просто нужно проверить, все ли ещё Игги сходит с ума. — Все по-старому, — говорит Игнис с понимающей улыбкой. А затем, закатив свой видимый глаз, как будто кто-то ноет в ответ на его слова, он роется в кармане и достает знакомый фотоаппарат. — Он сделал довольно много снимков во время наших путешествий. Хочешь посмотреть? — Почему бы и нет, черт возьми? — говорит Гладио. Он берет камеру и, нужно признать, что для сумасшедшего человека, который не может увидеть даже собственную руку перед лицом, Игнис сейчас чертовски хорош в фотографировании. Это вызывает у него дрожь, мурашки поднимают каждый тонкий волосок на его руках и затылке. В следующий раз, когда он сталкивается с Игнисом (он чувствует себя из-за этого последним мерзавцем, но иногда он действительно очень старается не столкнуться с Игнисом), он поддается болезненному порыву и спрашивает снова. Игнис с удовольствием потакает ему. Затемненный мир зловеще вырисовывается на каждом снимке, но Игнис придумал способ использовать настройки камеры, чтобы максимально использовать любой окружающий свет. Большинство фотографий изображают дикую природу и панорамные виды. Игнис, думает он с гневным раздражением, ходит по округе. Просить показать фотографии становится дурной привычкой, от которой он не может избавиться, поэтому он испытывает облегчение, когда через шесть или, может быть, семь лет после того, как Нокт исчез в кристалле, Игнис наконец бросает фотографировать. — Спасибо, черт возьми, — говорит Гладио. Он чувствует себя отвратительно, как только слова слетают с его губ, машинально бросая взгляд на пустое место рядом с Игнисом. Затем он злится на себя за суеверность и снисходительность. — Вы продали камеру? — добавляет он, пытаясь говорить немного извиняющеся, но в основном так, как будто ему все равно. — Боюсь, потеряли, — говорит Игнис. Он не кажется расстроенным. — Хм, — Гладио смотрит на Игниса. Он кажется намного спокойнее: не то чтобы он счастлив, но к нему вернулась уверенность, которая была у него до травмы, а потом и кое-что еще. «Пожалуйста», — думает Гладио, надеясь изо всех сил. Ему неприятно это признавать, но он одинок. — Держу пари, Промпто был безутешен. Игнис улыбается про себя. — Он действительно был очень расстроен. Я все еще пытаюсь загладить свою вину перед ним. Нет. Игги все еще тонет в своих заблуждениях. Что ж. Они закончат эту охоту и, возможно, встретятся через год или два. Может быть... тогда все будет лучше. Или, по крайней мере, менее болезненно.