Дорога домой, пробуждение звёзды

Поездка в город на следующий день проходит в тишине, как и большая часть пути от разрушенного шоссе до Цитадели. Концентрация Нокта огромна, даже когда они сталкиваются с бродячими бандами демонов, они сражаются вместе так, будто никогда не расставались. Нокт владеет королевским оружием и кольцом так, словно никогда не противился своему праву, и призывает гнев самих богов, чтобы очистить им путь. Игнис идёт справа от Нокта, выпрямившись во весь рост, переполненный гордостью за своего короля. Гладио идёт слева, на его надлежащем месте в качестве Щита. Он впитывает артезианскую ярость своего убитого города и его жителей, позволяет ей выплеснуться в него и превратиться в непреклонную цель и решимость. Он никогда не чувствовал себя таким живым, как сейчас, когда они достигают большой лестницы, ведущей в Цитадель. Он знает, что Нокт чувствует то же самое, даже когда останавливается у входа в тронный зал и спрашивает Гладио, есть ли у него одна из фотографий Промпто, «чтобы взять с собой». Гладио хочется рявкнуть на него, чтобы он заткнулся, не говорил этого и даже не думал об этом, но вместо этого он просто достает свой бумажник и протягивает снимок, на котором они вчетвером позируют у Регалии, который он носил с собой достаточно долго, чтобы он потрескался и обтрепался. — Спасибо, — говорит Нокт, мгновение держа его в руках, как сокровище, прежде чем спрятать в куртку над сердцем. Игнис смотрит в сторону, бормоча что-то успокаивающее, чего Гладио не улавливает; во всяком случае, не предназначенное для его ушей. — Теперь я готов. Как будто кто-то может быть готов к Ардину. Игнис вытаскивает Гладио из вызванного магией беспамятства, попеременно крича на него и тряся, и он уже на полпути вниз по лестнице, когда ему приходит в голову спросить, куда они идут, почему и как. Игнис отказывается замедлять шаг, чтобы потакать головной боли Гладио. — Битва королей идет снаружи, — выпаливает он, — под присмотром люциев, и все же Щит Короля бездельничает на лестнице, — его голос становится едким. — У лифтов неудобные перебои в работе. Промпто говорит, что электричество во всем здании отключено. — Так вот почему здесь так темно, ха, — говорит Гладио. Игнис издает звук, который практически является рычанием явного раздражения и разочарования, и требует, чтобы он двигался быстрее. Несмотря на всю их спешку, к тому времени, когда они достигают земли, Ардин мертв — физически — и Нокту приходится следовать за ним в духовное царство, чтобы освободить его душу и освободить мир от тьмы. — Промпто, — говорит Нокт, поворачиваясь назад и поднимаясь по лестнице. — Гладио. Игнис. Остальное я оставляю на вас. — Удачи, — говорит Игнис. — И береги себя. Гладио молчит, но он кланяется так резко, как только может под проливным дождем, а когда он выпрямляется, Нокт уже отступает, поднимается, уходит. Гладио жаждет пойти с ним, быть с ним до самого конца, но когда он делает шаг вперед, Игнис качает головой, очень слабо, хотя и обхватывает себя руками. — Будь его Щитом, — бормочет Игнис голосом, охрипшим от горя. Если бы Промпто действительно был здесь, думает Гладио, его сердце было бы так же разбито. — У тебя тоже есть предназначение, исполни его. Теперь он будет наиболее уязвим для тьмы, и нельзя позволить ей остановить его. — Как будто что-то может пройти мимо меня, — говорит Гладио. Он глубоко дышит, когда демоны набирают силу и начинается битва за защиту Цитадели. Граница между печалью и яростью всегда была тонкой, и ярости, которую он способен выпустить сейчас, не препятствует ни сострадание, ни милосердие, ни ограничения. У него нет богов, к которым он мог бы взывать — он в них не нуждается. Демоны — это проклятие для Эоса, и так же, как Нокт существует, чтобы вернуть свет, цель, ради которой был создан Гладио, — снова сделать мир правильным. Ему кажется, что все Щиты прошлого прикрывают его спину, придавая ему сил. Он не уступит ни одной ступеньки лестницы, несмотря на натиск красных гигантов, жнецов, мозгососов, бомб, наг, гаргантюа... — Гладио! Сразу после предупреждения Игниса Гладио с неистовой силой отбрасывает назад, его мысли стираются в ослепительно белом свете, а сила его ярости высасывается, оставляя от него пустую оболочку. — Вставай, парень, — требует Игнис, протягивая руку, чтобы Гладио мог ее схватить. Когда он это делает — непонятно как, разве что из страха нарушить приказ Игниса, — Игнис безжалостно поднимает его на ноги. — Ты — Щит Короля. Это твой долг — вот почему мы сохраняли тебе жизнь все эти годы. Не смей подводить нас сейчас. — И не собираюсь, — огрызается Гладио в ответ, злость на Игги перенаправляет его, когда он возвращается в бой. — Ты в порядке? — кричит Промпто оттуда, где разносит на куски трио йоджимбо. Игнис пренебрежительно машет рукой. — Он на мгновение потерял голову. Не о чем беспокоиться. Когда все это закончится, Гладио крепко поговорит с Игнисом, решает он. Но сейчас он бросается в бой и не позволяет себе думать. Все его существование состоит в том, чтобы стоять между королем и его врагами; ему не нужно и он не хочет ничего, кроме полной победы. И вот, когда демоны перестают подниматься, а воздух приобретает туманное серое свечение, его захлестывает внезапный прилив радости. Он выполнил цель своей жизни. Он стоял перед тьмой и защищал своего короля. Его золотая награда зажигает далекий горизонт, и первый свет заставляет облака светиться, как кристаллы. — Солнце встает, — кричит Гладио Игги. Он вымотан до мозга костей и понятия не имеет, где Игнис взял силы, чтобы сравниться с ним в беспощадности, расправляясь с демонами, как изысканная машина для убийства. Игнис поднимает голову. — Так и есть, — он бросает взгляд на Промпто, стирая кровь и липкую слизь со своей униформы. — Мы должны пойти к Нокту. — Я не хочу, — выпаливает Гладио, внезапно вспомнив о цене рассвета. — Черт. К черту все это. Он мертв. — А мы все разве нет, — философски замечает Игнис с кривой насмешливой улыбкой. — Но он все еще наш король, и он будет ожидать свою гвардию. Какими бы потрепанными мы ни были. Промпто протягивает руку и похлопывает Гладио по плечу, а затем неловко приобнимает его. — Думаю, теперь мы соответствуем друг другу. Думаешь, Нокт понял, как включить лифты, когда поднимался? — Сомнительно, — говорит Гладио, опуская руку на жилистые плечи Промпто и чувствуя детское желание вцепиться в него и никогда больше не отпускать. — Лестница — хорошая тренировка. — После изгнания нечистой силы из всего города я чувствую, что на сегодня сделал достаточно, — говорит Игнис, но его широкая улыбка опровергает это. Он выглядит молодым и озорным, и Гладио хватает его другой рукой и тянет к себе, игнорируя приказ Игниса не пачкать его форму или волосы. Они — его семья. Он скучал по ним, теперь с ними он целый. — Я думаю, что я готов, — говорит Гладио. Он выполнил свой долг; в конце концов, он был достоин этого. Он снова наблюдает, как солнце танцует по миру, освещая знакомые лица его друзей, и ему кажется, что свет проникает прямо сквозь него, наполняя его сердце. — Давай пойдем домой. Когда Гладио входит в тронный зал, с одной стороны от него гордо шагает Игнис, с другой — Промпто. Подняв глаза, он видит Нокта, сидящего на своем троне, Лунафрею рядом с ним, а зал вокруг них сияет, восстановленный и украшенный цветами. Игнис останавливается и вытягивается по стойке смирно, прижимая руку к сердцу. Совершив идеальный поклон, который повторяют Гладио и Промпто, он приветствует Нокта: — Ваше величество. И когда они поднимаются, Нокт улыбается им.