Ева
Мы зашли в нужную палату. В ней было весьма уютно. Большое окно, на нём шторы не сказать, что из дешёвых. Одна большая кровать. Стол напротив окна. С виду мягкое зелёное кресло, один стул. На удивление не было телевизора, лишь полка с книгами. Разных русских авторов, но среди них я распознала и Шекспира. Стены были приятно окрашены в персиковый цвет. На полу был постелен мягкий белый коврик. Было много мебели: шкаф, комод, тумбочка возле кровати. Вилланель достала из шкафа вазу налила из бутылки воды, которая стояла на подоконнике и поставила в неё цветы. И сказала, что будет переводить мне каждое слово. Я кивнула в согласие.
- Здравствуйте, Оксана. Вы наконец приехали. – сказала мед. сестра, мило улыбнувшись Вилланель.
- Доброе утро, Вера. А где мама? – спросила Вилланель, не забывая всё переводить мне. Но без её перевода они говорили будто на непонятном для меня языке, можно сказать ребусами.
- Ваша, мама, отказалась завтракать и пошла в наш музыкальный кабинет. Играет разные пьесы на фортепиано. Сообщить ей, что вы приехали?
- Да, было бы здорово. Спасибо.
- Хорошо, ждите, здесь. – сказала она и вышла из палаты.
- Она часом не твоя бывшая? – спросила я, Вилланель не ответила, лишь закусила губу.
- А можно мне не отвечать?
- Лучше ответь мне правду, Вилланель. - строго сказала я.
- Я была расстроена, она подбодрила меня и тут туалеты очень уютные, так что.
- Нет, нет. Молчи ни слова больше.
- Ты сама попросила, любимая. Но, если тебя это утешит. Мне с ней не понравилось вовсе. Она не ты, она не моя Ева. - сладко сказала она, пытаясь обнять меня.
- А вот и мы. – сказала мед. сестра, входя в палату, помогая маме Вилланель войти внутрь.
У меня перехватило дыхание. Как мы будем между собой общаться? Вед мы вовсе не понимаем друг друга. Как я не подумала об этом раньше. Но Вилланель взяла меня за руку, и я вспомнила, что она понимает и меня, и свою маму.
- Я оставлю вас, если, что нажмёте на эту кнопку и я приду. Удачи. – сказала мед. сестра и оставила нас втроём.
Её мама и правда была хорошо одета, ухожена, но очень худая и грустная. Я не могла и проронить, и слова. Вилланель помогла своей маме сесть в кресло, а сама расположилась на кровати. Я скромно села на стул.
- Привет, мама. Давно меня не было у тебя. Врачи говорят, что ты плохо ешь. В чём дело? Почему у тебя нет аппетита? – со всей нежностью в голосе Вилланель спросила её, взяв аккуратно руки мамы в свои.
- Разве ты не знаешь, Оксана, что опаздывать на занятия не вежливо. Маленькие девочки не набивают полный рот конфетами перед уроком пения. Связки слипаются и ты не сможешь спеть ни одну песню. Разве вчера я не говорила тебе об этом? – сказала не впопад её мама. Я заёрзала на стуле. Никогда не встречалась с таким человеком. С такой проблемой. Мне немного страшно. И на удивление странно, что Вилланель перевела для меня и это. Видимо она хотела, чтобы я видела, что проблема очень серьёзная и мне не стоило приезжать.
- Мам, я всё помню. Позволь представить тебе мою девушку, Еву. Я очень сильно люблю её и хочу жениться на ней. Раз мы сейчас здесь, ты не могла бы дать благословение на наш брак? – спросила Вилланель и я встала со стула немного подойдя к Вилланель, которая сидела почти на полу на одних лишь корточках. Одновременно говоря с мамой и переводя это всё мне.
- Я дам тебе благословение лишь, когда подрастёте. Вы с Толей хорошая пара. Такие милые и заботливые. Вы всегда смеётесь вместе. Я буду рада вести тебя к алтарю. – сказала её мама, вытирая слезу с щеки, при этом ни разу не взглянув ни на меня, ни на Вилланель.
- Мама, прошу. Ты сейчас очень нужна мне. Вернись, умоляю. – просила Вилланель.
- Я никогда не оставлю ни тебя, ни твоего брата. Всегда буду рядом. – сказала она вновь не впопад, как же это страшно, наблюдать за этим. Когда твой любимый и родной человек уже не тот, что прежде. Какую сейчас ужасную боль испытывает Вилланель. Я подошла к ней и положила свою руку на её плечо.
- А ну, убери свои руки от моих детей! Это ты погубил моего сына! Он должен был вернуться домой, а не ты! Ещё и мою дочь на себе женил! Обманщик, убийца! Убирайся из моего дома, убирайся! – вдруг закричала мама Вилланель и кинулась на меня с кулаками, Вилланель оттащила от меня её и нажала на кнопку. Я ничего не понимала, даже не знала, что сейчас мне сказала мама Вилланель.
- Что случилось, Оксана? – спросила мед. сестра, вбежав в палату.
- Пожалуйста, поставь маме укол успокоительного. Ева выйди, пожалуйста. – сказала Вилланель мне, и я вышла из палаты.
Прошло минут десять, после того, как мама Вилланель напала на меня, пытаясь ударить и задушить. Что они так долго делают? Можно ли мне сейчас войти в палату? Подойдя ближе к двери, я услышала, что она сейчас откроется и отошла подальше. Из палаты вышла Вилланель, вовсе с опустошённым лицом.
- Ты как нормально? Не ранена? – спросила она, осматривая меня.
- Всё хорошо. Твоя мама не успела мне навредить. Но почему? Что я сделала не так?
- Понимаешь, дело не в тебе. Мама больна и ей иногда чудятся другие люди, которых на самом деле нет. Это трудно объяснить.
- И кем я для неё оказалась?
- Моим бывшем мужем, другом моего брата.
- Замечательно.
- Маме станет лучше, я быть может зайду к ней завтра, если успею. Нормально поговорю. Нам нужно идти.
- Хорошо. Прости, что помешала вашей встрече.
- Не извиняйся, ты не в чём не виновата. Идём.
Мы медленно шли по коридору, затем перед выходом Вилланель подписала какие-то бумаги, и мы покинули данное учреждение. Она молчала, я тоже, не знала, что и сказать.
- Не жалеешь, что пошла со мной? – спросила она, пока мы ждали такси.
- Нет. Думаю, мне это нужно было. Познакомиться ближе с твоей семьёй, историей твоей жизни здесь.
- Уверена, что хочешь сейчас со мной ехать?
- Да, абсолютно.
- Мы сейчас поедем в устрашающее место. Там почти нет радости и душ людей.
- Ты меня не напугаешь.
- Хорошо, раз так, то садись в машину. – сказала она и открыла передо мной дверь такси.
Мы ехали около часа. Москва громкий город, но мрачный на мой взгляд. Не из-за погоды нет, больше из-за людей. Они не излучают счастья, радости, дружелюбия. Люди здесь суетятся, бегут, даже не замечая друг друга. Тяжело понять эту страну. Я теперь немного понимаю Вилланель. Почему она такая загадочная, мрачная, печальная, но при этом в ней присутствует азарт, тяга жизни, она больше похожа на британку, чем на русскую.
- О чём задумалась? – спросила Вилланель, взглянув на время.
- Думала о России, людях, которые здесь живут.
- И как тебе Россия?
- Хм, трудно сказать. Думаю, она даже мрачнее Лондона, но не уступает красотой, архитектурой. Люди правда здесь вовсе друг друга не замечают, бегут, спешат.
- Здесь всегда так, сколько я себя помню. Но люди, хоть и кажутся эгоистами на первый взгляд, по правде говоря это не так. Всегда помогут, если тебе нужна помощь, не только делом, но и словом. Мы приехали, нам пора. – сказала Вилланель, заплатив водителю рублями, попрошу у неё позже разные купюры рублей. Хочу оставить себе на память.
Кладбище у меня всегда вызывало чувство свободы, ведь души, вышли из тел и могут делать всё, что захотят без осуждения и запрета людей. Но также оно и вызывало страх. Однажды в детстве мы навещали могилу дедушки, он был захоронен в то время совсем не давно. И подойдя ближе к ней, я рассматривала надгробную плиту, было такое чувство, что он звал меня к себе. Будто я нужна была ему там. Рассказав это маме, она нахмурила брови, больше меня не брали на кладбище. Боялись, что это предостережение от моего дедушки, беречь меня от всего. Но повзрослев я, так и не смогла приехать к нему. Не из-за страха нет, возможно из-за предрассудков и обещания маме, никогда, там не появляться. Сейчас я должна помочь Вилланель, поддержать всеми силами. Она очень сильный человек, иметь семью, но также её и не иметь. Наши истории не сильно отличаются друг от друга. Мы обе потеряли близких нам людей и с тяжёлой болью, пережившей всё.
- Нужно купить венки и цветы. – сказала Вилланель и мы зашли на территорию кладбища.
Здесь было тихо и спокойно, людей почти не было, ветер гулял по волосам. Были слышны громкие звуки колокола церкви, стоявшей не далеко от кладбища. Мы шли по широкой тропинке ища нужный номер. Столько могил, разные истории смерти, разные возраста, даже младенцы, смерть не щадит никого. Оформление могил было различным, на некоторые можно смотреть, как на произведение искусства. Ничего не повторялось дважды.
- Привет, братик. Давно я у тебя не была, прости. Знакомься, это Ева. Я попросила благословения у её родных, чтобы жениться на ней. Ты бы был доволен. – сказала Вилланель, так спокойно, будто он сидел прямо перед нами. Даже улыбалась.
Она достала из рюкзака перчатки, секатор, пакеты под мусор, бутылку воды. Начала отрезать колючки возле забора, вырывать крупную траву и складывать кучу. Я пыталась рассмотреть плиту брата Вилланель, узнать хотя бы его имя. Но ничего не смогла разобрать, не знаю их алфавита.
- Его звали Никита. – будто, читая мои мысли сказала Вилланель. Ему было, 26 лет, когда его не стало. Могила по началу выглядела бедно, но со временем понемногу я вносила изменения. Думаю, вышло неплохо. – сказала она, вытаскивая из высокой, тонкой вазы, давно завявшие гвоздики. – Всегда ставлю ему их. В знак долгой памяти и благодарности.
- У тебя вышло всё хорошо. Я восхищаюсь, тем, как ты любишь свою семью. – сказала я, пытаясь хоть как-то поддержать её.
Она начала откручивать от заграждения венки и складывать в кучу. Я начала собирать траву и колючки в пакеты для мусора. Закончив с уборкой Вилланель достала из рюкзака разные сладости и положила рядом с плитой, мне дала конфету, под названием, как она потом сказала: «Алёнка». Мне понравилась.
- Зачем это? – спросила, удивлённо я, надеясь на логическое объяснение, но его попросту не последовало.
- Это традиция, обязательно съешь её сейчас. Нужно помянуть моего брата. – ответила мрачно она.
- А зачем ты оставила ему конфеты?
- Чтоб, другие люди тоже смогли это сделать.
Я не стала больше задавать вопросов, просто жевала конфету и смотрела на неё. Оставив меня одну на 10 минут, она сказала, что купит цветы и венки, и быстро вернётся. Я не стала спорить. Возможно ей нужно было побыть одной. Подумать, погрустить, осознать, что она больше не одна несёт на себе тяжёлую ношу своей семьи.
- Я знаю, что ты меня не поймёшь, мы ведь говорим с тобой буквально на разных языках, но просто хочу сказать, что я позабочусь о Вилланель, постараюсь сделать её счастливой, поддерживать всеми силами, любить, и быть, рядом несмотря ни на что. Я совершенно не знала тебя, даже не видела твоих фотографий, но думаю ты был хорошим братом, другом, сыном, защитником. Мне жаль, что так всё случилось, что обстоятельства разлучили тебя с сестрой и…
- О чём тут шепчитесь, пока меня нет? – спросила Вилланель, вернувшееся с двумя венками и букетом живых цветов.
- Это секрет.
- А вот как. – ответила она и поставила цветы в воду. Ваза была не так проста, она закрывала не только воду от окружающего мира, но и цветы тоже. При этом была прозрачной. Вилланель начала прикручивать венок к ограде. Неожиданно, посмотрев на меня.
- Держи, это от тебя. Если хочешь можешь сама его прикрутить. – сказала она, отдавая небольшой венок, с искусственными цветами, ирисами.
- Да, конечно. Я всё сделаю. – сказала я и даже быстрее, чем Вилланель закрепила венок.
- Прости, братик. Нам уже пора. Нужно ещё навестить отца. Обещаю, что уезжаю ненадолго. Соскучиться не успеешь. – сказала Вилланель нежно погладив своей рукой надгробную плиту своего брата. Я чуть не заплакала, как больно видеть, их разлуку. Никогда не увидеть их вместе, разговаривающих о ерунде и смеющихся во весь голос. Жизнь очень несправедлива к Вилланель. Быстро смахнув слезу со своего лица, мы пошли искать место захоронения её отца. Оно было не далеко от могилы её брата.
Вилланель
Быть здесь сейчас с Евой на мой взгляд странно. Обычно первое знакомство с родителями, волнительное событие. У нас всё ни как у всех, оно произошло агрессивно и пугающе. Да и к тому же в таких местах, псих. больнице и кладбище, мы очень странная пара.
Могила отца ничуть не изменилась. В следующий раз заменю фотографию на памятнике, а может и вовсе поменяю плиту, на более дорогую, как у брата. Здесь хоть нет щипов, лишь поросло всё травой, искусственные цветы потеряли цвет, венки выгорели на солнце. Нужно купить пару больших букетов и несколько венков.
- Нужно купить цветы. – сказала я, Еве, которая пыталась прочесть имя моего отца.
- Да, конечно, я могу это сделать. – сказала она, посмотрев на меня.
- Хорошо, вот держи тебе деньги. Просто укажи пальцем, что выберешь и тебе дадут, продавец глухонемая, так что, должна понять. Купи два больших букета и венки, ладно?
- Да, я всё поняла. – ответила она и у неё зазвенел телефон.
- Я пойду. – сказала она, ответив на звонок.
- Его звали Иван. – сказала я ей вслед. Она посмотрела на памятник, видимо поняла о ком я. И медленно ушла, разговаривая с кем-то по телефону. Надеюсь, что не с бывшим мужем. Ведь она не может причинить мне такую боль.
Я начала прибираться. Вырвала высокую траву, кинув её за ограду. Из земли выткнула цветы, и открутила венки, но не все. Евы долго не было, я забеспокоилась. Посмотрев по сторонам, Ева ещё говорила по телефону на главной асфальтированной дороге, даже сильно жестикулировала при разговоре. Не буду ей мешать. Может это по работе. Я сняла перчатки, помыла водой руки и достала из рюкзака пару конфет, положив их рядом с памятником.
- Хмм. Привет, пап. Я скучала по тебе, сильно. Прости, что не приезжала. Сегодня я привела тебе невесту, наверное, она тебе бы понравилась. Её зовут Ева. Она очень умная, красивая, бесстрашная, любит свою работу, хоть она и опасная. Очень этим похожа на тебя. Была сегодня у мамы. Ей всё хуже. Даша опасается, что однажды я могу приехать и не застать её, не успеть попрощаться, как это было с тобой. Я каждый день корю себя за то, что не увидела тебя в последний раз. Просто испугалась, я была совершенно не готова с тобой прощаться. Но с годами и правда боль уходит, к тому же у меня всегда есть возможность вернуться и поговорить с тобой. Я была и у брата, навела там порядок. Хотелось бы и маму привести к тебе, после похорон она, так и не приехала к тебе. Ей было очень тяжело, она начала терять рассудок, и я не стала силой вести её сюда. Жаль, что тебя нет сейчас со мной. Ты бы нашёл выход, дал сил пережить это всё. Когда я хотела быть побыстрее взрослой, не думала, что столкнусь с такими проблемами и трудными решениями. Но сейчас у меня есть Ева. Она будто насытила мою жизнь смыслом. Ни с кем мне не было, так свободно и хорошо. Если только с тобой...
- Вилланель, я купила, то что ты просила. – сказала Ева и я забрала у неё небольшие венки.
- С кем ты, так долго говорила по телефону? – спросила я.
- Елена, звонила.
- Что-то случилось? – спросила я и прикрутила венок.
- Пока точно не знаю, она сказала, что после рейса мне нужно заехать в офис срочно. Керолин хочет меня видеть.
- Хмм, ясно. Если какие-то проблемы с работой, просто скажи мне и я всё решу. – сказала я и забрала у неё цветы.
- Думаю, я справлюсь сама. Не хочу беспокоить тебя, по пустякам. У тебя и так хватает проблем.
- Ты не пустяк. – ответила я и мой тон изменился, стал немного грубее.
- Всё нормально?
- Да, всё хорошо.
- Не скрывай от меня ничего, ладно? Если что-то беспокоит скажи, и мы в этом разберёмся.
- Я постараюсь. Нам нужно ехать. Ты, наверное, голодая?
- Куда мы едем?
- Хочу показать тебе Красную площадь, если ты не против?
- Нет, конечно, я не против.
- Хорошо, тогда я вызову машину. – сказала я и связалась с самым быстрым такси в этом городе.
Я попрощалась с отцом, и мы пошли к выходу. Сегодня погода радовала, хоть была и осень, тепло было, как летом.
- Ты была близка со своим отцом? – спросила Ева, пока мы ждали такси.
- Да, но видимо недостаточно. Он никогда не брал меня на работу и не защищал от матери. Иногда мне казалось, что ему всё равно на меня.
- Возможно он оберегал тебя от опасностей. От плохих людей, жестокости и насилия.
- Может ты и права.
Не хочу копаться в прошлом сейчас. Приезжая сюда всегда это происходит, хочу перестать жить прошлым. Память о моей семье всегда будет при мне и всё, конечно, не забыть, но иногда хочется отпустить его и забыться. Однажды попытаться стать счастливой и сейчас встретив Еву, мне кажется, что я близка к этому.
- Сколько вы знакомы с Дашей?
- Практически всю мою жизнь, она и вправду стала для меня второй мамой. Я очень рада, что она у меня есть.
- Она очень важна для тебя. Это сразу видно. Ты другая с ней. – сказала Ева и такси приехало за нами.
***
- Ого, это и есть Красная площадь? Загляденье.
- Аха, в первый раз всегда, так. Но потом на раз третий уже не считаешь это шедевральным местом.
- Давай купим сувенир?
- Хорошо, если ты хочешь. – согласилась я и мы пошли к ярко украшенным палаткам.
Сегодня здесь проходил фестиваль «Золотая осень». Он был посвящён фермерам, собравшим весь свой урожай. Тут можно было попробовать всё, что угодно. Начиная с запечённой картошки, заканчивая Тульским пряником, но Еве он не пришёл по вкусу. Затем мы увидели палатку с большим, золотым самоваром. Он был почти весь увешан сушками и баранками. Мы взяли кружки с горячим чаем. И Еве захотелось попробовать баранки. Её очень удивил их вид, вроде бы, один круг, но, если приглядеться можно увидеть и второй внутри баранки. Они пришлись ей очень вкусными, мы даже взяли пару штук с собой. Затем мы пробовали разные варенья, Ева познакомилась ещё с новым словом. Это были вареники. Начинки были разными, нам дали попробовать с вишней и творогом. После последней палатки с едой, мы увидели разную одежду, теплые вязанные платки, шапки ушанки, даже валенки. Но Ева остановилась с палаткой, где продавалось множество матрёшек. Разных размеров, цветов, и штук внутри.
- Как же можно выбрать одну, из такого большого количества штук? – спросила меня шёпотом Ева.
- Если хочешь я куплю тебе все. – сказала я и улыбнулась. Так хотелось её сейчас поцеловать, но я подавила в себе это желание. Ведь здесь никогда не знаешь, чего ожидать от людей. Реакция может быть разной от хорошей до ужасной. Я боялась не за себя нет, больше за Еву. Тем более она не из здешних мест.
- Даже не думай, Вилланель. – возмутилась она. Ева такая милая, когда злиться на меня.
- Хорошо, выберем одну. – сказала я и мы подошли ближе.
- Добрый день, что-то приглянулось? – спросила нас девушка, допив свой чай.
- Здравствуйте, мы пока посмотрим ещё. – ответила я и перевела наш разговор Еве на ухо.
Ева указала мне на среднего размера матрешку. Она была сделана под цвет флага России, внутри матрёшки были всё меньше и меньше фигурки, но флаги менялись. Например, была матрёшка в цвет Белорусского флага, Китайского и другие.
- Хороший выбор. – сказала продавец и протянула её мне.
Расплатившись, я заметила не большой брелок в виде золотого самовара. Я не могла его не купить. Повешаю на ключи от машины, всегда их теряю, но с таким сокровищем и не подумаю этого сделать.
Следующая палатка была с разными флагами, футболками, кепками, всё было посвящено России. Но следующая, Еву заинтересовала сильно. Там были мягкие игрушки. В основном посвящены советским мультфильмам. Кот Матроскин, волк и заяц из «Ну, погоди», кот Леопольд, но большее удивление и внимание оказал на Еву Чебурашка. У меня он тоже всегда вызывал множество вопросов. Кто же это? Ева сразу указала на него рукой, чтобы посмотреть ближе.
- Хочу взять его для Норы.
- Да, конечно. Мы его берём. Вот возьмите деньги. – сказала я, Ева не выпускала его из рук.
Мы так увлеклись ярмаркой и съёмками, и фотографиями себя на Красной площади, что даже не заметили, как начало темнеть.
- Не хочешь прокатиться на русском метро? Сейчас всё равно город стоит, вечер, будний день. Пробки огромные.
- Да, конечно, едем.
Мы купили одноразовые билеты, зашли в нужный нам вагон. Он был не пустым, но и не битком. Ева, как-то странно смотрела на меня. Мы стояли в конце вагона, моя спина упиралась в стенку, мне было удобно. Ева стояла напротив меня, очень близко, я даже слышала её дыхание.
- Что? – не выдержала я и спросила, но совершенно спокойным тоном.
- Почему ты меня не целуешь, сегодня? Я сделала, что-то не так?
- Нет, что ты. Дело вовсе не в тебе.
- Только не говори сейчас, что дело в тебе и всё такое.
- И не во мне.
- Тогда в чём?
- Это другая страна, другой народ, большинство здесь не поймут нашу с тобою любовь. И наша близость на их глазах часто заканчивается плохо, так что я беспокоюсь за твою безопасность.
- Мне говорили, что здесь тяжело принимают это. Никогда не думала, что прочувствую эти ограничения и не справедливость на себе.
- Здесь живут, так. Может со временем смениться поколение, и они будут смотреть на это иначе. Но, а пока все скрывают свои отношения и даже от родителей.
- Это ужасно. Жить и молчать, скрывать от близких правду.
- Иногда эта правда им не нужна. Может даже навредить. Некоторые люди, так бояться себя, что начинают претворяться, и быть другими. Это хорошим не заканчивается, даже бывали самоубийства. Но также здесь есть люди, которые поддерживают такие отношения, но они тоже особо не распространяются об этом.
- Они будто живут в каменном веке. Не хотят развиваться, ломать стереотипы и осовремениваться.
- Ахах. Так видимо проще. Женщина должна любить мужчину, а он должен быть с ней. Такова природа и она не терпит исключений.
- Это очень жестоко. Я не в чём не виновата, что полюбила тебя.
- Я знаю, но им не объяснить. За границей тоже есть такие люди, но их меньше, и они не так агрессивны. Поэтому здесь лучше скрывать наши отношения от всех, хорошо?
- Хорошо. – сказала Ева и отодвинулась от меня чуть дальше.
Ева
После метро мы медленно пошли к дому Даши. Вилланель взяла меня за руку. Это, так необычно, но очень приятно, ощущать её кожу, чувствовать биение сердца. Её ладонь холодная, а моя горячая, словно лава. Я согреваю её, мне с ней сейчас спокойно и хорошо.
- Очень красивое небо, сегодня. Так усыпано звёздами, иногда мне хочется туда, чтобы ничего не чувствовать и быть свободной.
- Да, иногда хочется забыть обо всём и освободиться. У меня это получается делать, лишь на работе, в небе. Но встретив тебя, я и там не могу быть спокойна.
- Аха, извини.
Я была довольна нашей прогулкой по Красной площади, ещё и купили сувениры. Сделали много фотографий, и я попробовала новые вкусности. Зайдя в подъезд, Вилланель сразу прижала меня к стене. Она целовала меня жадно, с языком, кусала мою нижнюю губу.
- Вилланель, мы не можем, здесь. Ты сама ведь говорила. – сказала я, опасаясь, что кто-то может зайти и застать нас, как подростков.
- Не могу больше терпеть. Хоть потрогаю тебя. – недовольно рыча сказала Вилланель мне в ухо.
- Эй, что это ещё значит потрогаю тебя? Вилланель?
- Тише, кто-нибудь может нас услышать. Прошу, не останавливай меня, иначе весь подъезд услышит, как тебе со мной хорошо.
Я окончательно притихла. Она трогала везде, быстро и нежно. Её руки стали горячими. Я почувствовала это, когда она залезла мне под одежду и стала ощупывать мою грудь. Выпустив из своего рта стон, Вилланель услышав это, начала целовать мою шею.
- Как я хочу сейчас сделать с тобой много разных вещей. Ты такая сладкая Ева, нежная, и моя. Только моя. – повторила она и я таяла под ней. Не могла пошевелить и не одним мускулом, не сказать и слова. Я и правда стала её…
- Вы ещё долго будете по подъезду шоркаться? А ну, домой! – сказала громко Даша, открыв широко дверь от своей квартиры. Не знаю, что она успела увидеть. Я быстро оторвала себя от Вилланель и начала подниматься по лестнице. Вилланель недовольно пошла за мной.
- Прости, что мы так поздно, крёстная. – сказала Вилланель, зайдя за мной в квартиру.
- Хорошо погуляли? – спросила Даша.
- Да, Красная площадь очень красива. – ответила с восхищением я.
- Ева, пожалуйста пойди в комнату. – сказала Вилланель, уже строгим голосом.
- Доброй ночи, Ева. – сказала Даша.
- Хорошо, и вам доброй ночи. – сказала я, и пошла в комнату, оставив немного дверь открытой.
- Нужно поговорить. – сказала Вилланель.
- Прямо сейчас, до утра не терпит? – спросила Даша, зевая.
- Нет. Я была у матери сегодня. Ей и правда становится лишь хуже, что я могу сделать для неё? Врачи ничего мне не говорят. Не меняют ей таблетки, методы лечения. Не помогают, чтобы ей стало лучше.
- Оксана, дорогая, думаю ей уже нечем не помочь.
- А что мне делать? Подыскивать ей место на кладбище?! Выбирать гроб?!
- Давай тише. Уже поздно для громких тонов в разговоре. Ты должна быть всегда готова к любому исходу. Не веди себя, как ребёнок. Ты и так достаточно сделала, для обеспечения хорошей старости своей матери. Даже после того, что она с тобой сотворила, как сломала тебя. Ты долгие годы никого не любила. Если что-то случится я помогу тебе, всегда буду рядом. Ты была у своего отца, Оксана?
- Не называй меня так, крёстная, прошу.
- Ладно. Ты была на кладбище сегодня, Вилланель?
- Да. Сделала небольшую уборку. В следующий раз хочу обустроить могилу отца, чтобы было меньше проблем с травой.
- Хорошо. Теперь иди спать, слышишь?
- Да, иду. – сказала Вилланель и открыла дверь спальни, я чуть не упала на неё. – Ева, разве ты не знаешь, что подслушивать не хорошо?
- Прости, я, я, не хотела. Это вышло случайно. – заикаясь оправдывалась я, но ей от меня объяснения вовсе и не нужны. Вилланель, закрыла плотно дверь и схватила меня за талию. Она лишь держала, не целовала, не трогала, только смотрела мне прямо в глаза.
- Хватит, Вилланель. Ты меня пугаешь. Что ты хочешь? – растерянно спросила я.
- Я много чего хочу, но не могу себе этого сейчас позволить. Если бы мы были в другом месте, ты горела бы со мной в огне, просила бы не останавливаться. И Ад показался бы тебе прохладным местом, после ночи со мной.
- Вилланель, отпусти. Ну же, пусти. – пытаясь говорить, как можно увереннее, но разве с ней это возможно. Всё моё тело пылает, отдаётся полностью ей, лишь при одном только её взгляде на меня.
- Только поцелую и всё. – сказала она и быстро чмокнула меня в губы. Я удивлённо посмотрела на неё. Неужели это всё? Не похоже на неё.
- Что-то не так? – спросила я.
- Давай спать.
- Не хочешь говорить со мной?
- Это не так. Просто уже поздно. Завтра предстоит тяжёлый день. – сказала она, я начала гладить её по лицу своей ладонью, так хотелось заглушить её боль, хоть ненадолго.
- Ева, что ты делаешь? – шёпотом спросила она.
- Если говорить с тобой не получается, может это поможет. – сказала я, поцеловав её. Вилланель взяла меня на руки, и понесла меня на кровать.
- Ты удивительная женщина, ты знаешь об этом? – сказала она, положив меня на кровать, уютно устроившись между моих ног.
- Кто-то мне уже говорил это. – с улыбкой сказала я.
- Если бы не, крёстная, я бы.
- Чтобы ты? – спросила я, положив свои руки на её спину и медленно стала поглаживать.
- Не дразни меня, Ева. Иначе я не остановлюсь. – сказала она, её дыхание сбито, ели слышно, как и у меня. Она целовала меня, целовала без остановки. Боже, когда-нибудь моё сердце не выдержит.
- А ну давайте спать. Я всё слышу, Вилланель, слышу всё, что ты делаешь с этой женщиной. Не заставляй меня повторять дважды. – громко стуча кулаком в нашу дверь говорила Даша.
- Вот видишь с кем мне приходится быть. – сказала шёпотом Вилланель, со смешком в голосе. – Мы уже легки, крёстная.
- Вот и славно. В детский сад меня надо. Дети бы сразу все тихо спали. – сказала Даша и ушла.
Вилланель повернулась ко мне спиной, я тоже сделала также, чтобы сегодня не было никакого соблазна ни у неё, ни у меня.
Почему так холодно, будто я сплю на полу. Я ели открыла глаза и увидела, что Вилланель забрала у меня всё одело. Попытавшись стянуть хоть немного, стало лишь хуже. Она развернулась ко мне лицом, я думала, что она проснулась. Но Вилланель, сладко спала, мило сопя во сне. Нужно перестать на неё пялиться, пока она не проснулась. Собрав всю свою волю в кулак, я отвернулась и заснула…
- Ева, любимая, пора просыпаться. – ласково будила меня Вилланель. Открыв свои глаза, я увидела, что была полностью укутана в одеяло.
- Сколько времени? – спросила я.
- Уже утро. Прости за одеяло.
- Ничего всё в порядке.
- Голодная?
- Ты что-то приготовила?
- Не совсем я, но помогала. Мы сделали для тебя пирожки, когда ты ещё их попробуешь.
- Ого. А что это?
- Это не объяснить, лучше попробовать.
***
Мы с Вилланель попрощались с Дашей и благополучно полетели в Лондон. Вилланель почти весь полёт молчала. Как же я хочу, чтобы она не испытывала всю эту боль, хотя бы один день.
- Что ты слушаешь? - спросила я, взяв наушник из её уха.
- Да, так ничего особенного. Если хочешь можешь послушать. - ответила она, даже не попытавшись забрать наушник у меня из рук.
- У него красивый голос. Как называется песня? - спросила я. Мне правда она понравилась, эта песня полностью описывала состояние Вилланель на этот момент.
- Это Тедди Свимс. Песня называется: «Кровать в огне».
- Ух ты. - ответила я и прижалась к ней ближе, и ненадолго заснули. Это было впервые, когда мы делили одни наушники. Возможно, Вилланель этого не делала никогда и не с кем.
Мы приехали ко мне домой. Я собралась в рейс. Вилланель сняла номер в хорошем отеле, чтобы не стеснять, как она сказала мою семью, так как прилетит позже. К нашему удивлению все билеты были распроданы. Она была очень недовольна, что я буду без неё в самолёте, ещё и с Хьюго.
Я улетела в Нью-Йорк, Вилланель пообещала, что не будет сильно ревновать к нему. Рейс прошёл хорошо, происшествий не было. В аэропорту нас встретил привычный фургон, но меня сначала завезли к начальнице, к Керолин. У неё был ко мне какой-то важный разговор. Я вся была в предвкушении. Зайдя в шикарное здание, меня сразу встретил секретарь Мартин. Вежливо спросив, не хочу ли я чего-то. Возможно обидев его своим отказом, он печальным голосом объявил в телефон, что я приехала. И босс разрешила войти.
- Здравствуй, Ева. Присаживайтесь. – сказала Керолин, по её лицу было непонятно случилось ли что-то плохое или наоборот хорошее.
- Здравствуйте. Хорошо. Зачем вы меня вызвали? Что-то случилось? – взволнованно спросила я, сев на роскошный, мягкий диван.
- Ева, я вас повышаю. Теперь вы будете возглавлять бизнес класс.
- Что?
