Сорок два

Артур проснулся от ткнувшегося в щеку носа. - Привет. Дент со вздохом облегчения окунулся в объятия. Засыпать без прижавшихся с обеих сторон тел оказалось непривычно и неуютно. - Продюсер как с катушек слетел… - Сценарист переписал все в последний момент, прикинь? - Эта телка… стилист, да? - Да. - …Полдня расплетала башку Зафа. Он весь нахуй извелся. Зафод захихикал. Артур запустил пальцы в его распущенные локоны и изумился - ну чистый шелк. - Да об тебя тоже три расчески сломали. - А это не из-за твоей ли дырявой башки мы переснимали хуеву тучу дублей? - А не ты ли сел на того дорогущего автоматона, подумав, что это "шикарный стульчик"? - Пошел ты нахер. - Сам иди. - Шшш, - Дент погладил едва видимые в темноте лица. От них пахло зубной пастой и немного его собственным одеколоном, который они делили на троих. Никакого запаха травки. Это его порадовало. Губы Форда первыми прижались к его коже, лаская то самое местечко под ухом, от которого у Дента всегда немели ноги. - Ты такой теплый ото сна. И чудесно пахнешь… - Спасибо за сэндвичи, кстати. Мы их все сожрали.  - На здоровье, - срывающимся шепотом ответил Артур - Зафод повторял действия Префекта, но с другой стороны. - Просто чума, как ты их готовишь. Я бы тебе все руки расцеловал. - Давай их сюда. Артур охуительно медленно плавился: друзья покрывали его пальцы и ладони поцелуями. По внутренней и тыльной сторонам, запястьям, предплечьям, плечам и ключицам. Встретившись на солнечном сплетении Артура, Форд и Зафод, несмотря на свою перепалку, слились в поцелуе. В темноте были видны только их мелькающие голубовато-серые контуры, слышались влажные звуки. Дент не мешал им, лишь смотрел и слушал, чувствуя, как в животе плавно закручивается густой, пенящийся вихрь. Братья с утробным, удовлетворенным стоном прервали поцелуй и снова потянулись друг к другу. В случайном блике Артур заметил, как Форд просовывает язык в рот Библброксу.  Жариться на медленном огне. В слепоте ночи их прикосновения оглушают, словно крик. Точно крадущиеся звери пальцы перебирают струны ребер, ощупывают и оглаживают тело. Под одеялом Дент полностью обнажен - для них. Братья это считывают, целиком срывая с него ткань, словно кожицу с сочного плода. Их губы на теле прорываются стонами из горла Артура. Слава Богу, слушателям на радио не видны засосы, а вот неодобрительно глазеющему на него коллективу - очень даже. Плевать. Ему сейчас слишком хорошо. Жадные рты ощупывают каждый сантиметр его кожи, надолго останавливаясь на затвердевших сосках, заставляя Дента издавать животные звуки. Лижут, теребят, кусают, посылая по нервам трескучие искры. Ладони гладят пах, дразняще касаясь набухшего, требующего ласк члена.  - Эти твои сладенькие куполочки… - Вершиночки… - Трюфельки… - Конфетки… - Вишенки… Артур громко стонал и крупно вздрагивал на пощипывания, подергивания и выкручивания горячими потными пальцами, чувствуя, как внутри все сбивается в кучку дрожащих от восторга щенят. Дадада. Тысячу раз да. Выгнуться колесом навстречу их неимоверно жарким ртам, сосущим страстно и больно.  - Это… чертовски… прияах-ах-ах-тно, - тяжело выдыхает Дент, наглаживая братьев по невидимым в темноте лицам, - Пожалуйста, сосите… да, сосите, сосите их еще!.. Когда его член начинают мелко и быстро дрочить, Артур не выдерживает, бурно кончая и двигая бедрами, чтобы выжать из себя все соки, абсолютно все. - Хороший мальчик… - Мы тебя любим. Очень сильно, - прорывается вдруг признанием Форд, а Зафод удивленно смотрит на него, после чего, решительно тряхнув головой, подтверждает: - Ага. Артур, детка, ты лучший. Дент на миг потерял дар речи. Прислушиваясь к своим собственным чувствам, он отметил то, как живо те затрепетали в ответ на их слова. Точно цветы под пролившимся на них нежным дождем. - И я вас. - Правда? - Да. Форд и Зафод прижались щеками к его ладоням, словно верные псы, некогда подобранные израненными и полудохлыми на улице. Некоторое время они побыли так, впитывая тепло друг друга и, не сговариваясь, блаженно прикрыли глаза. Затем Артур опустил руки на их крепко стоящие достоинства и почувствовал - и там и там - как чужие пальцы обнимают его поверх. Целоваться втроем было прекрасно. Дент потонул в ласках их губ, танце их сплетающихся языков. Не стыдно, и так упоительно. Настолько, что он готов на второй раунд. Большой твердый член потирался промеж ягодиц, головкой раскрывая дырочку. Библброкс прижался спереди, осторожно поглаживая притиснутые друг к другу члены - свой и Артура. В их движениях не было того хаоса, что сопровождал наркотический угар - все они были абсолютно трезвы и пьяны одновременно, пьяны друг другом. Префект брал его неторопливо и глубоко, и чувство от его члена внутри было такое цельное, сытное, объемное. Ладонь Зафода тоже никуда не спешила, а губы их, ненасытные и соблазнительные, сводили Дента с ума. Поцелуи стали безостановочными, они требовались Артуру, давали ему воздух, насыщенный дурманящим углекислым газом и их запахами многослойными, в которые хотелось зарыться и дышать полной грудью, глотать, как рыба, пропускающая воду сквозь жабры. Звонкие и мокрые шлепки нетерпения о ягодицы Артура, цепкая и горячая ладонь Форда, держащая его под коленом, чтобы раскрыть посильнее, широко и сладко втрахиваться в расслабленное нежное чрево. Сильные и размеренные движения кулака Зафода, откинувшего голову назад под давлением поцелуев Дента и что-то нестерпимо фривольное бормочущего. Артур притягивает их обоих к себе, зажмуриваясь в предвкушении разрядки, совсем как в детстве, когда вслепую разрываешь яркую упаковку рождественского подарка, до последнего держа глаза закрытыми, и считаешь про себя: - Три… - Два… - Один… Артур вспыхивает и горит, как салфетка в руках фокусника, салют трескается и лопается в животе и под веками, желтый, красный, зеленый… Форд все еще входит в него, щадяще, но входит, и пурпурная волна оргазма несет Дента, пока не схлестывается с дрожащим в сладостном припадке Зафодом, и они оба с наслаждением, открыто и благодарно стонут друг другу в рот, выдрачивая последние капли смешавшегося семени.  - Артур, - слышится над ухом отчаянно-хриплое, и Дент отрывается от губ Зафода, чтобы прошептать одно-единственное слово: - Кончай. Артура торкает в самое сердце чувство, как Форд изливается в него, упиваясь последними микроскопическими толчками, глубоко-глубоко у него в заднице, крепко-крепко держа: - О Боже, ох бляяять! Артур еще никогда не слышал, чтобы он кончал так громко и испытал приступ гордости и обожания. Префект шумно дышал ему в шею, не спеша покидать объятия его плоти, а Дент не торопил его, расчесывая пальцами чудовищно приятные на ощупь волосы громко сопящего, доверчиво прильнувшего к нему Зафода. Форд наконец вышел из него и приник обратно; влажный член скользнул по спине не возражающего Артура. Сколько раз они засыпали вот так - липкие, мокрые, довольные? Не счесть. - Я вас люблю, - бормотал Артур сонно, - Я вас очень сильно люблю. - И мы тебя, - синхронно прошептали братья. - Спи, родной, завтра рано вставать. Дент послушался, утопая в забвении.