***
– Я не знаю, что мне делать, я боюсь, что правда хочу его поцеловать… – Ты должен говорить это ему, – криво улыбается Чанбин, не совсем понимая, как правильно реагировать на такое резкое признание друга. – Издеваешься? Я и тебе-то еле говорить об этом могу, а ему в лицо — ни за что! – Джисон часто-часто моргает, пытаясь подавить в себе страх от одного только представления этого ужасно смущающего разговора с Минхо. Он никогда ему не скажет об этом! – Как он тогда должен узнать о твоих чувствах? – Не должен. И не узнает. И только попробуй хоть намекнуть ему на это. Ему нравятся девушки, это всем известно, и если он узнает о том, что я тебе сказал, он будет только издеваться. Ни к чему хорошему моё признание не приведёт. Всё это было два года назад, когда Хан только поступил в этот университет и попал в одну комнату с Ли Минхо, но до сих пор хотелось продолжить подобный разговор и получить действенных советов, которые бы могли ему помочь. Только вот Джисон больше совсем не говорит о своих чувствах к Минхо. С каждым новым днём, что ему приходилось проводить вместе со своим соседом в одной комнате и бороться с собственными чувствами к этому парню, он испытывал всё больше отвращения к происходящему, ведь Минхо день за днём всё сильнее открывался ему с этой отталкивающей стороны — стороны, жаждущей флирта с девушками, стороны, ненасытной бесконечным общением, и именно той стороны, из-за которой Джисону приходилось вечно выслушивать рассказы об очередной привлекательной младшекурснице. Хан только спустя время понял, почему теперь всё чаще возвращается к мысли о том, что Минхо ему не нравится (хотя это было далеко не так, и где-то в самой глубине сознания он это понимал), — всё потому, что влюбляться в человека, с которым у тебя нет шансов на взаимность, а ещё в того, кто нуждается во внимании лишь противоположного пола, к коему ты не относишься, как минимум больно. А уж как максимум — ужасно утомляюще и разбивающе. Джисону было и правда больно терпеть такое отношение. И ещё больнее думать о том, что чувствует что-то к такому человеку, как Минхо.***
– Нет, он серьёзно надо мной издевается, я сегодня еле поспать нормально смог из-за его грёбаного вечного недотраха. «Хочешь испытать моё терпение, Джисони?», – передразнивает Хан ночную реплику соседа ломаным высоким голосом и добавляет, встряхивая плечами: – Бр-р, бесит. Ты бы только знал, как сильно. Теперь Джисон говорил только о таких своих чувствах к Минхо. И это не то чтобы очень удивительно — он лишь пытается убедить самого себя, что испытывает больше негативных чувств к соседу, чем влюблённо-ванильных. Иначе бы пришлось совсем нелегко — он бы в край убивался после каждой девчонки, с которой разговаривал Ли, а это не есть хорошо. – Так помоги ему справиться с этим, «Джисони», – Чанбин откровенно ржёт над озвученной проблемой, через секунду укрываясь от недовольно размахивающего руками Хана. – Ладно-ладно, прости. Мне казалось, что он правда тебе нравится. Ты говорил об этом как-то, – оправдывается он, убеждаясь, что друг больше не собирается замахиваться на него. – Это было два года назад. Чего внезапно решил вспомнить? – Не знаю, по тебе же просто видно. Ты всё время такие взгляды на него бросаешь, – улыбается снова, не имея сил держать в себе эту улыбку. – Как будто он тебе правда не переставал нравиться. – О боже. Не говори ерунды, он мне совсем не нравится, – цокает Хан, надувая щёки после. Ему очень хочется верить в то, что говорит. И он будет продолжать себя убеждать в этом. – Тогда спорим, что ты не сможешь с ним пофлиртовать? – затейливо хихикает Бин, бегая взглядом своим заинтересованным по телу друга, пытаясь уловить мельчайший признак волнения. – Это глупо. – Я свожу тебя в ту кафешку, которую ты расхваливал. Можешь заказать, что хочешь. Хан тут же вспоминает те прекрасные токпокки и рёбрышки, которые когда-то там пробовал. Слишком хитрый ход, Чанбин знает, как Джисону там понравилось. – Решил подкупить меня? – прищуривается он. – Просто спор. – Ладно, но готовься, что я закажу целую гору всего! – в конце концов соглашается Хан, не имея сил устоять перед аппетитными рёбрышками, всплывающими перед глазами. Они останавливаются, собираясь разойтись по разным кабинетам, и Чанбин снова улыбается, по всей видимости совершенно полностью готовый к любым предстоящим затратам: – Запиши на диктофон, хочу переслушивать это вечно. Джисон, конечно, ещё повозмущается, но в итоге согласится на эту авантюру. Рёбрышки — сами понимаете. Ради них он готов пару жалких минут помучаться и наговорить всякой ванильной банальщины своему соседу, к которому совершенно точно абсолютно ничего не чувствует.***
В комнату общежития после прошедших занятий Хан заходит с опаской: вдруг опять спалит своего соседа за чем-то непристойным, не надо ему такого счастья. – Пожалуйста, скажи, что ты сейчас одет, один в комнате и не дрочишь по звонку, – с надеждой тянет Джисон, намереваясь поскорее оказаться на своей кровати без всяких инцидентов с соседом. На самом деле, ему сейчас даже весело становится, потому что в голове внезапно всплывает ночное происшествие и ошеломлённое лицо Минхо. Он, конечно, не хотел бы ещё раз увидеть соседа в процессе самоудовлетворения, но реакция Ли была и правда очень забавной. Весь его серьёзный доминантный образ тогда разрушился за одну только секунду, стоило Хану проснуться и подать голос. – Да проходи ты, я же не одержимый. Парень, всё ещё опасаясь, аккуратно заглядывает в комнату и убеждается, что всё и правда хорошо. А после уже улыбается, снова вспоминая то, как прикрикнул Ли и тут же завершил заговор со своим ночным собеседником. – Странно, у меня складывается именно такое ощущение. У тебя постоянно одно на уме. – А что? Чем-то мешает? – улыбается он озорно. – Ну вообще-то да. Я волнуюсь за сохранность своей невинности, – Хан весело усмехается в ответ, встречаясь глазами с игривым взглядом Минхо, который кажется непривычно серьёзным. Хан надеется, что ему это только кажется. Теперь он старается уйти от разговора и направляется к холодильнику, чтобы наконец взять себе что-нибудь перекусить и лечь отдыхать. – Правда думаешь, что я настолько несдержанный? – приторно спрашивает Минхо, намеренно делая свой голос ниже обычного. Забавно даже наблюдать. – А что мне ещё думать, когда ты вечно себя так ведёшь? Даже тогда, когда твоему другу надо выспаться перед тестом, – он роется в полках холодильника и слышит шаги. – Я знаю, что ты всё равно всё сдашь. Но что, правда переживаешь из-за меня? – Ли пристраивается сзади, укладывая свои руки на талию Хана. Тот дёргается от неожиданности, но Минхо лишь делает хватку сильнее, не позволяя сдвинуться. – Я уже сказал, что могу сдерживать себя сколько угодно. А ты, по всей видимости, так и желаешь в этом убедиться. Ли кажется Хану слишком серьёзным в этот момент. В их взаимоотношениях были привычными разного рода шутки, и на подобную тему они тоже не раз шутили, но ещё никогда Минхо не вёл себя так странно и раскрепощённо. Это, пожалуй, напрягало. Даже его прикосновения были не такими, как обычно: Хан всегда ощущал эту шутливую весёлую атмосферу, когда Минхо вот так прикасался к нему, но точно не сейчас. Он наконец-то достаёт чизкейк, закрывает холодильник и разворачивается, оказываясь лицом к лицу с Минхо: – Не желаю: я знаю, что не можешь. Потому что ты слишком одержимый. Ты и сдерживать себя — вещи несовместимые. – Поспорим? – руки на талии сжимаются чуть сильнее. Джисон видит его самоуверенную улыбку, а сам посмеяться нервно хочет. Это каким ещё образом Минхо хочет устроить такую проверку? В любом случае, ему уже это всё не нравится. Он молча смотрит в чужие глаза, надеясь, что Минхо скажет сейчас, что пошутил, но этого не происходит. – Ну так что? Боишься проиграть, что ли? Внезапно вспоминается включенный в кармане джинсов диктофон. Игра должна продолжаться. Во-первых, куда Джисон без тех аппетитных рёбрышек? Они стоят всего пару минут его жизни. А во-вторых, не хочет он прогибаться и удовлетворять Минхо своим отказом. Ещё чего. – С чего ты взял, милый хён? – он улыбается совсем невинно, направляя свой уверенный взгляд в глаза парню. Чанбину должно понравиться. Наверное. – И на что же мы спорим? – Если ты выиграешь, я месяц не буду ни к кому приставать и ни с кем не буду переписываться. И вообще ничего такого непристойного устраивать. А если выиграю я, то... – он задумывается на пару секунд, а затем выдаёт: – Исполнишь любое моё желание, – одна рука непроизвольно скользит чуть выше. – Ну, так неинтересно, надо сразу определить наказание для проигравшего. Иначе будет нечестно, хён, ты же понимаешь, – старательно смягчает тон голоса, не представляя, как ему вообще адекватно флиртовать в этой ситуации. Ли снова задумчиво отводит глаза в сторону. В голову как назло не лезет ни одной нормальной идеи. Он думает о чём-то скучном и примитивном, типа делать домашку за победителя месяц, а после — о чём-то, что кажется жестоким даже для самого Минхо: быть прислугой выигравшему и исполнять все его желания. Но совершенно неожиданно в голове рождается забавная, куда более привлекательная мысль: – Ты должен будешь всем говорить, что я твой парень, – он притягивает соседа к себе чуть ближе. Глаза Джисона округляются в удивлении. – Такое ты успел напредставлять в наших отношениях, Минхо-хён? – еле выдавливает из себя подобие заигрывания, прекрасно понимая, что выходит ужасно. – И зачем же тебе это? – Просто соглашайся. В этом же нет ничего такого, правда? Джисона посещают недобрые мысли об истинных причинах такого вот желания Минхо. Но, если так подумать, для него это действительно не кажется чем-то смертельным, тем более не будет же он просто так ходить и каждому встречному говорить, что встречается с Минхо, это ведь было бы странно. Однако, в самом же деле, зачем это нужно его соседу? Разве это не испортило бы его популярность? И разве тогда у него не снизилось бы число потенциальных партнёрш, когда они услышали бы, что он занят, и, уж тем более, парнем? Это всё кажется странным, но тем не менее Хан уверен в себе: он знает, что легко сможет сдерживать себя, в отличие от Минхо — хён слишком помешан на всех этих извращениях. Так что просто соглашается и думает о том, что это и правда должно оказаться забавным. Ли улыбается ему, наконец убирая руки с талии и делая два шага назад. – Хорошо, и как мы будем это проверять? – уже совсем не стараясь ради какой-то аудиозаписи. Будет время пофлиртовать — пока настрой совсем не тот. – Не будь таким нетерпеливым, наша проверка ведь в этом и заключается. – Просто интересуюсь. Ли ничего не отвечает, молча доходя до своей кровати. Он садится, задумываясь, и через пару секунд резко оживает: – Завтра ведь выходной… – начинает с интригующей паузой, снова затихая. Медленно плывёт взглядом по стенам и так же резко, как и прежде, бросает взгляд на Джисона. – Думаю, будет логично начать завтра. – Ты что, хочешь задействовать весь день? – Как получится, кто знает. – вновь улыбается он, а после прикусывает губу, смотря в искренние заинтересованные глаза Хана. – Надеюсь, ты будешь не против, если я переночую сегодня не здесь? Можешь заняться тут, чем захочешь. – Тебе не поможет выплеснуть всю свою энергию за эту ночь, – усмехается Джисон. – Не волнуйся за меня. Я просто даю тебе время настроиться без меня перед глазами, малыш Хани, – очередная обворожительная улыбка, и Минхо раскрывает шкаф, доставая оттуда толстовку. Джисон с интересом наблюдает за действиями соседа, пытаясь понять, что он затеял. Почему вот так уходит? И как он, в самом деле, будет осуществлять их спор? Минхо так и оставляет своего соседа одного в недоумении.***
– Нет, он сказал мне заняться тут, чем я захочу, и просто ушёл, понимаешь? – делится Хан в трубку телефона, отправляя в рот кусок десерта. – И как ты думаешь, что вы будете вдвоём там делать? – явно слишком довольно улыбается Чанбин. Джисон уже рассказал другу, что пофлиртовать не сумел, но с твёрдой уверенностью заявил, что обязательно это сделает, когда Минхо вернётся. Чанбин только и подкалывал его, как обычно это и бывает. – Да понятия не имею. Я не знаю, что он может придумать. Это буквально может быть всё что угодно, это же Минхо. – Боюсь представить, что будет с твоей задницей после завтрашнего. Крепись, – продолжает улыбаться, сдерживая смех. – Иди ты! Я не позволю ему делать со мной ничего такого. – Тогда готовься рассказывать всем, что вы встречаетесь. Он ведь явно это задумал для того, чтобы реально начать с тобой мутить. Я не просто так тебе всё это время говорю, что ты ему нравишься. А ты верить не хочешь. – Ему девушки нравятся. – быстро произносит Хан и внезапно вспоминает телефонный разговор Минхо прошлой ночью. – Боже… – Чанбин на другом конце недоумённо хмыкает. – Он дрочил ночью, точно разговаривая с парнем. – О, серьёзно? Тогда двойной удачи твоей заднице, – буднично произносит Бин, будто совсем не удивляясь услышанному. – Это вообще не смешно… – отвечает Хан со страхом в голосе, потому что он даже не хочет думать о том, что правда нравится своему другу. – Ладно, просто держись там, всё нормально будет, Минхо, конечно, одержимый, но не сумасшедший. Звони в случае чего. Мне пора. Хан быстро прощается и тут же начинает нервно ходить по комнате туда-обратно, пытаясь переварить всю полученную информацию. Он что, правда может нравиться Минхо? Как же ужасно. Почему это не произошло два года назад? Тогда бы Хан точно ответил взаимностью. Сейчас же… Сейчас он не чувствует к Минхо ничего такого! Точно не чувствует. Он знает это. Никаких чувств. Вообще. Да, всё именно так, как ещё может быть? Сегодняшняя ночь не будет спокойной. Хан с ума сойдёт от ожидания своей участи, вот это действительно то, что его ожидает.***
Джисон листает галерею, страницу Минхо, переписку с ним и рассматривает чуть ли не каждое фото. Минхо правда красивый. Нет смысла это отрицать. – Сейчас это просто симпатия, Минхо, ты ведь меня бесишь. Вот не был бы ты таким… Почему ты вообще что-то чувствуешь ко мне? Я же был влюблён, – обращается он к очередной фотке, с которой на него смотрят два счастливых глаза. Джисон думает, что Минхо смотрит на него так же каждый раз, когда он не видит. Чанбин всегда говорит об этом. Но Хан никогда не хотел думать о том, что это может быть правдой. Он просто не хочет принимать тот факт, что реально мог нравиться Минхо всё это время. На часах почти два часа ночи, а Джисон не может успокоиться. Он перечитывает переписку с Чанбином двухлетней давности, где просто постоянно пишет о своих чувствах к соседу. Он и правда был невероятно влюблён. Сейчас же становится слишком стыдно за то своё поведение: он был таким глупым, вообще ни о чём не думал, кроме как о своём соседе и его чёртовых губах. «Как ты думаешь, я нравлюсь Минхо?» — печатает он Чану, который заходил в сеть пятнадцать минут назад. Просто чтобы проверить свою теорию, ничего такого. «Воу, весьма интересный вопрос в два часа ночи» — следует ответ уже спустя пару минут. «Я бы не стал ничего утверждать. Но ты для него очень дорог, это правда» — ещё спустя пару секунд. «Честно, не знаю, что тебе ещё сказать. Берегите друг друга просто, у вас очень хорошие взаимоотношения». «Спасибо!» — всё, что может написать Джисон сейчас. Он знает, что Чан всегда искренен, и именно поэтому надеялся на совершенно другой ответ. Он не хотел, чтобы чувства Минхо оказались реальными. Джисон листает список друзей Минхо и пытается найти знакомые имена. Натыкается на Хёнджина, с которым общался пару недель назад по поводу какого-то проекта, и обнаруживает его в сети. «Привет. Знаю, что мы не очень близко общаемся, но я просто хочу узнать твоё мнение насчёт кое-чего» — почему-то становится нервно. Хёнджин, пожалуй, и правда довольно часто общается с Ли, он должен знать о чём-то подобном, но Джисон не до конца уверен, что хочет быть в курсе этого. «В общем, я просто хотел узнать, говорил ли обо мне Минхо что-то в последнее время? Я хочу узнать, как он ко мне относится». Ответа не следует на протяжении следующих пяти минут, и Джисон уже думает удалить сообщения, не желая беспокоить Хёнджина какими-то глупостями, как они внезапно оказываются прочитаны. Теперь становится ещё более нервно. «Привет! Я бы мог спросить у него об этом прямо сейчас, если ты хочешь». «О боже, это плохая идея. Он с тобой? Не говори, что я писал, пожалуйста». «Он давно уже спит у меня в комнате. И не думаю, что он был бы рад, если бы я тебе сказал о таком» — отвечает Хёнджин ещё через две минуты. «Я не скажу ему о том, что мы разговаривали. Мне просто надо узнать, что он обо мне думает» — отчаянно продолжает Джисон. «Если он что-то от тебя скрывает, у него есть на это повод. Прости, ничем помочь не могу». Джисон чувствует себя расстроенным и не менее прежнего взволнованным. Он переживает из-за предстоящего дня и предпринимает очередную попытку заснуть, выпив наконец снотворного. Он больше не хочет думать о том, что будет, и лишний раз переживать.***
Когда Хан просыпается, часы показывают два часа дня, а Минхо в комнате не оказывается. Это странно. Джисон думал, что он придёт пораньше с утра, чтобы весь день посвятить тупому спору. Так что удивительно, что соседа всё ещё нет. Стресс заедается всем, что есть в холодильнике, Джисон то и дело смотрит в окно, ожидая увидеть там Минхо, но в итоге просто залипает в соцсетях, пытаясь унять свою тревогу. Он заходит на чужие профили, просматривая самые различные фотографии, пытается зацепиться хоть за один, чтобы переключить на него всё своё внимание, но ничего не получается — мысли только об одном. Неожиданно раздаются шаги за дверью. Джисон сразу напрягается, не зная, радоваться ли окончанию этого ожидания или всё же бояться того, что сейчас будет происходить. Он совсем затихает, стараясь не издавать ни одного звука, даже почти дышать перестаёт. – Я дома, Хани, – улыбается своей самой безобидной улыбкой Ли, наконец-то появляясь в комнате. Он проходит внутрь неспешно всё с той же странной улыбкой, заставляя Хана недоумевать ещё сильнее. – Я думал, ты придёшь раньше. – А что, успел соскучиться? – и снова мягкая улыбка, прячущая за собой точно что-то сумасшедшее. – Нет, просто ты хотел потратить на наш спор целый день, – садится на кровать, заглядывая в телефон с надеждой отвлечься хоть на что-то, чтобы не так нервничать. – Ты всё равно просыпаешься поздно. Да и к вечеру атмосфера другая, согласись. Ты отдохнул? – С тобой тут отдохнёшь… Я мог только строить догадки о том, что ты придумал. Не расскажешь? – нервно улыбается: он правда боится. И абсолютно не догадывается, что ему сейчас скажет Ли, от этого страшнее вдвойне. – О, ты уже готов? Хорошо, – он делает паузу, стягивает с себя толстовку, открывая чужому взору вид на вчерашнюю теперь мятую футболку, и вешает толстовку обратно в шкаф. А после разворачивается к Джисону, продолжая загадочно улыбаться. – Нам ведь нужно проверить, у кого из нас выдержка лучше, правильно? – Минхо нравится трепать нервы, что ж. Джисон уже почти с ума сходит от этого бесконечного ожидания, его соседу лишь бы пооттягивать время, не даст ведь просто так узнать, что он задумал. – И я ведь тебе не нравлюсь, правда? – глаза Хана вновь округляются от неожиданного вопроса. Он не может понять, к чему ведёт Минхо, и сказать в ответ не может ни единого слова. Что вообще происходит? К чему он спрашивает о таком? Зачем ему интересоваться подобным? Минхо даже ответа не дожидается, продолжая череду непонятных вопросов: – Но чтобы узнать, кто может сдерживать себя дольше, должно быть влечение друг к другу, согласен? Одна короткая мысль, и осознание приходит слишком резко. Джисон обычно туго соображает, и лучше бы сейчас это осознание его не настигало на самом деле. Он не хочет думать о таком. – Твою мать... – Джисон сглатывает, всё тело нервно содрогается, и он просто не хочет верить в то, что приходит ему в голову. – Мы выпьем виагру, – подтверждает его мысли Минхо, а на лице его совершенно спокойная ухмылка и стеклянный взгляд, которые сводят с ума. – Это самая тупая идея, которая когда-либо приходила в твою голову, – парень уставляется точно в глаза своему соседу, ожидая, что тот сейчас скажет, что это просто тупая шутка, но ожидаемого не происходит: Минхо продолжает смотреть тем же стеклянным спокойным взглядом, будто ничего странного не происходит. – Я знаю, Джисони. – Мы не будем этого делать, – в страхе произносит Хан, потому что это правда самое тупое предложение, которое он слышал от Ли. – Так быстро сдаёшься? Не пойдёт, у тебя был шанс отказаться со вчерашнего вечера, а теперь его нет. Он даже не может осознать, что это правда происходит. Минхо, конечно, прав насчёт данного им времени и шанса подумать, но это действительно уже слишком. Не должны друзья таким заниматься. Просто не должны. Это неправильно и некрасиво. Дружба не так выглядит совершенно. Хан едва перебирает в своей голове разные слова, пытаясь построить хоть какое-то предложение, чтобы себя спасти: – А ты точно уверен, что справишься? Тебе и без такого держаться тяжело, – предпринимает хоть какие-нибудь, даже самые жалкие, попытки избежать своей участи, хотя уже осознаёт, что это тщетно. – Встречный вопрос, малыш Хани. Правда думаешь, что это я такой нетерпеливый? – Уверен, – ещё пытается держаться как ни в чём не бывало. Ли же смело подходит к нему совсем близко, неожиданно упирается руками по обе стороны от бёдер Джисона и наклоняется к уху: – Готовься, что тебе сорвёт крышу от перевозбуждения, – шёпот, заставляющий мурашки бежать по телу. Минхо точно сошёл с ума. Хан беспокойно сглатывает, но так просто сдаваться он не намерен, хотя и знает, что это самая отвратительная идея, которую он мог вообще услышать. Он нервно размышляет над всем происходящим пару секунд, в конце концов откидывает все сомнения и страх в сторону, резко усаживая Ли на свои бёдра, и смотрит в глаза уверенно, облизывая собственные губы. Руки твёрдо лежат на чужой пояснице. Боже, и что он творит? Это плохо закончится, он не должен позволять подобному происходить. – Тебе уже так сильно не терпится, малыш Хани? – Ли улыбается. – Мне нравится твой настрой. Тогда можем начать, раз ты так хочешь? – и, нырнув в задний карман джинсов, достаёт оттуда упаковку таблеток. Не сводя глаз с младшего, он медленно раскрывает её, достаёт одну таблетку и кладёт себе на язык. В глазах сверкает дерзость, Минхо двигается чуть ближе, всё так же смотря точно в глаза другу с явным ожиданием. Джисон даже думать не хочет об этом, Минхо слишком сумасшедший. Он правда хочет, чтобы Хан его поцеловал прямо сейчас? Почему-то мысль об этом заставляет на секунду что-то перевернуться внутри. – Да хоть подавись ей, я не буду тебя целовать! – упрямо восклицает Хан и не понимает, что чувствует в этот момент. Смятение. В его груди слишком смешанные чувства. Поцеловать Ли — так странно представить. Но только ли странно? Когда он задумывается об этом серьёзнее, внутри просыпаются незваные чувства. Наверное, этот поцелуй показался бы ему захватывающим, волнующим и пугающим в какой-то мере. Но Джисон быстро прогоняет все эти мысли из головы. Это глупо. Он уже давно не влюблён в Минхо, о каком поцелуе вообще можно думать? Минхо тем временем берёт со стола рядом с кроватью стакан воды, которую всегда оставляет для себя Хан, и, не стесняясь, делает пару глотков, проглатывая таблетку. – А вот это было обидно, Хани, – он ставит стакан обратно, достаёт ещё одну таблетку и кладёт её в руку соседа, строя обиженное личико и чуть ёрзая на чужих бёдрах. Джисон быстро проглатывает капсулу, запивая водой и стараясь не думать о последствиях, а после продолжает разговор: – И с чего бы мне тебя целовать? – А ты никогда не хотел? – заинтересованная ухмылка. Минхо смотрит с такой надменностью и уверенностью, будто он знал правду всё это время. Джисону кажется это неприятно подозрительным. Слишком странно спрашивать подобное у своего друга. – А ты хотел? – уходит от ответа младший, вновь стараясь не думать ни о чём, а уж тем более о том, как целуется с Минхо. Быть такому только в грязных фантазиях этого извращенца. – Нечестно, Хани, ты мне не ответил, – вновь движение тазом навстречу. – Нет, не хотел. Доволен? Что ты вообще ожидал услышать? – А жаль, – он встаёт с бёдер Хана и неожиданно проходит к холодильнику. – Не хочешь охладиться? – достаёт бутылку лимонада и идёт обратно. – Что за игры ты устраиваешь? – Я? Это ты мне на слово верить не хотел, приходится доказывать, что выдержка у меня огонь. А вот ты справишься со своими грязными желаниями, Хани? – он делает глоток холодной жидкости и пристально смотрит в глаза. – Я же знаю, что ты не такой, каким кажешься. Ты не такой непорочный. Представляю, о чём ты можешь только думать, строя из себя саму невинность. Так что, справишься всё же со своими мыслями? – Ничего подобного, я-то справлюсь проще простого, ты просто бредишь. В отличие от некоторых, я не вешаюсь на каждого встречного и не дрочу по ночам, созваниваясь с ним. – Так ты ревнуешь меня? – Не неси чепухи. Когда эти твои таблетки подействуют? – переводит тему нервно, он даже не хочет никак комментировать то, что сказал Минхо. Глупость. – А что, уже что-то чувствуешь там? – усмехается Ли, исследуя взглядом тело младшего. – Спешу огорчить, должно пройти полчаса, – и снова подходит ближе. – Но я прекрасно пойму, если я тебя уже завожу, – не отрываясь от глаз. – Ты ничего не сделал, чтобы я завёлся. Не льсти себе. Джисон жалеет о своих словах, когда Ли улыбается ему одним краешком губ, смотрит непонятно увлечённо, а затем, немного наклонившись, проводит рукой по шее. Он ведёт пальцами по груди, торсу и животу младшего, всё так же держа зрительный контакт, а затем останавливается прямо у паха. – Тебе правда не жарко? – Ли становится серьёзнее на вид и внезапно прислоняет холодную стеклянную бутылку к щеке Хана, заставляя его вздрогнуть и жалобно промычать. – Я может ничего и не сделал, но вот что ты успел напредставлять? – он опускает взгляд вниз, не оставляя сомнений, что смотрит точно на пах. – Я представляю только то, как целый месяц наконец буду спокойно спать, и никто мне по ночам своей дрочкой мешать не будет. – Кто сказал, что я тебе мешать не буду? – очередная улыбка. – Если я проиграю, это будет значить, что я слишком несдержан, а ещё лишён возможности что-либо сделать со своим недержанием, и тогда как мне сдерживать себя, если я не смогу ни с кем «спустить пар», а, Хани? – ставит бутылку на стол. Джисона бесят вечные вопросы Минхо в ответ на всё, что он говорит, а ещё столько упрямства. – Уговор был на то, что ты вообще никакого разврата устраивать не будешь. – Ладно, твоя взяла, – закатывает глаза Минхо, строя после этого улыбку на лице. – Тогда постарайся победить. – С лёгкостью, – слишком даже уверенно произносит Хан, пытаясь самого себя убедить в том, что всё это и правда окажется так легко. – Давай сразу проясним, что считается проигрышем? – Хорошо, что ты спросил, – вдруг осознаёт Ли, потому что абсолютно не продумал этот момент. Он не сводит взгляд со зрачков Хана, словно гипнотизируя, а потом расплывается в сумасшедшей улыбке: – Просто постарайся не кончить. По телу бегут неприятные мурашки. – Ты серьёзно сейчас? – глаза сами собой округляются, а кадык судорожно дёргается, потому что даже думать о том, что они зайдут так далеко — дикость. Глаза бегают по чужому лицу испуганно, и Ли забавляет такая реакция. – А что ты хотел, Хани? Тебе не понравилась моя сексуальная несдержанность, ты захотел доказать, что ты куда сдержаннее меня, не вижу другого способа проверки, Сонни. – Но это... не кажется тебе странным? – Не сказал бы, – ухмыляется он, а затем снова садится на бёдра друга, укладывая руки на плечи. – Точно не страннее того, что я сейчас сижу верхом на тебе, а ты едва сдерживаешь возбуждение. – Что? – возмущается было Джисон, но тут же понимает, что его правда всё это неприятно возбуждает: такие откровенные разговоры (пусть они и нереально смущают), такая обстановка, такой… Минхо. И это кажется настолько неправильным, что он мысленно уже даёт себе с десяток пощёчин. – Ничего подобного, – и ненавидит себя за такую реакцию на действия старшего. – Правда? Мне так не показалось, когда я оказался на тебе, – рука снова плывёт вниз, заставляя Хана мелко дрожать. Ему непривычны такие интимные прикосновения к его телу, и он просто не понимает, как на это реагировать, особенно когда такое вытворяет его почти-не-раздражающий сосед-извращенец, к которому он когда-то испытывал влечение. Он чувствует себя до ужаса неловко и неправильно. – Разве таблетки уже должны были подействовать? – без стеснения накрывает своей рукой чужой пах, одаривая Джисона улыбкой и с ума сводящим движением руки вверх-вниз. – Я вовсе не возбуждён, – он почти в отчаянии от своих мыслей и чужих действий. Ему слишком неловко. Всё это глупо, его не должно возбуждать подобное. Это ужасно. – Уверен? – улыбается парень, перемещая свой взгляд вниз. – Мне кажется, ты очень даже возбуждён, Джи... Хан едва собирает свои мысли в кучу, чтобы в следующий момент резко скинуть с себя Минхо и как можно скорее убежать прочь из комнаты. Он не хочет ничего из этого, он хочет просто скрыться от своего соседа. Однако в самый последний момент в дверь врезается чужая рука, не давая её открыть. Твою мать, Хан правда сейчас просто с ума сойдёт. Ему невероятно стыдно и неловко из-за всего, что происходит между ним и Минхо. Ему страшно. Он не хочет заниматься подобным. И он едва заставляет себя в конце концов медленно развернуться, после чего поджимает губы и мнётся на месте, сдерживая подступающие слёзы, за которые становится стыдно сейчас. – Это нечестно, Хани. Спор есть спор, ты не можешь вот так сбежать. – А ты не можешь со мной так поступать... Разве мы друг другу не никто? Мы ведь не должны заниматься... таким... – он не осмеливается даже посмотреть в глаза Ли. Ему правда непонятно, почему тот всё это делает. И он практически готов заскулить от того, как это всё неправильно и неясно. Он никогда не чувствовал себя так неловко. – Почему нет, если мы оба не против и нам обоим нравится? Твоё поведение заставляет меня думать о том, что я тебе небезразличен. – Зато твоё вот наоборот! Тебе никто не важен, тебе важен только секс и ублажение своих желаний. – Так я тебе правда небезразличен? – уже более серьёзно и собранно спрашивает Ли. – Тебе поэтому страшно из-за того, что мы делаем? Считаешь, что я думаю только о сексе? – он звучит спокойнее, пытаясь подарить это же спокойствие Хану. Джисон наконец-то решается на честный разговор с собой о чувствах к Минхо. Ему же нравилось всё, что сейчас происходило? Может быть, не до конца, но он ведь действительно наслаждался, не так ли? А отдаться сложившимся обстоятельствам ему мешало лишь то, что всё это время он упорно заставлял себя отрицать тот факт, что может что-то чувствовать к Минхо. Всё это потому, что слишком больно позволять себе влюбляться в человека, которого заботит лишь физическое удовольствие, и никогда — личность человека. И Джисон понимал это подсознательно, но никогда не хотел признать, что именно Минхо вызывает в нём столько чувств. Осознавать это всё слишком странно. Джисон чувствует себя неправильно, но уже не получается отрицать, что ему не нравилось происходящее здесь минутами ранее. Это всё заставляет что-то непонятное трепетать внутри, желать большего и желать Минхо. Как бы Джисон не пытался это от себя увести подальше. – Я прав? – Ли на этот раз не улыбается, смотрит серьёзно, пытаясь распознать эмоции парня. – Бред, – перечит Джисон. – Ты мне не нравишься, – упрямо настаивает на своём, потому что это безумно, Минхо не достоин того, чтобы нравиться Хану после всех своих действий. А то, что сейчас трепещет в его груди, — ничего абсолютно не значит. Минхо просто не должен ему нравиться. – Скажи ещё раз, глядя мне в глаза, – вот теперь что-то наподобие улыбки расплывается на его лице. – Дурак. Хватит докапываться до меня. – Наш спор всё ещё продолжается, и тебе стоило бы раскрыть правду, пока таблетки не начали действовать. Дальше будет только хуже. – Не нравишься, – проговаривает медленно, не сводя глаз с Минхо. А в следующую секунду чувствует чужие мягкие губы на своих. Горячее дыхание. Руки на шее. И он даже не успевает сообразить, что произошло, как снова чувствует пустоту. – Я так не считаю, – шепчет Ли, перемещая руки на талию. Завороженный взгляд Джисона, и Ли полностью расплывается в улыбке и нежности. – Прости, мне так хотелось это сделать... – оправдывается он, перемещая свой взгляд на губы Хана. – Ты хотел меня поцеловать? – И я сделал это. Если ты не заметил, конечно. – Твою мать... – осознание будто только сейчас накрывает Джисона, и он смотрит на своего соседа как-то неверяще. – Ты серьёзно это сделал... Как он вообще допустил, чтобы такое произошло? Почему вовремя не среагировал? Почему не оттолкнул? И почему... Горячие губы снова оказываются на его губах, а он... Снова не отталкивает?! Просто не в силах. Он пребывает в недоумении и лишь чувствует, как чужие губы сминают прямо сейчас его. И вся проблема в том, что Хану это, кажется, нравится? Совсем-совсем несмело он отвечает на поцелуй, совершенно не совладая со своими действиями. Что им движет — он никакого представления не имеет. Лишь целует в ответ судорожно, неспокойно и пылко. Боится упустить момент или... Он на самом деле и сам не понимает, почему это делает. Но он лишь поддаётся чужим властным действиям, позволяет губам Минхо впиваться в свои нетерпеливо и целует сам с волнением, пытаясь осознать, что это реально сейчас происходит с ним. То, о чём он так сильно мечтал два года назад. – Какого чёрта... – первое, что Хан шепчет в бесконечном страхе, когда их губы не сливаются в этом голодном осторожном поцелуе. Минхо смеётся. – Просто кому-то я действительно очень нравлюсь, и этот кто-то никак не может осознать это. – Нравишься?.. – без прежней упёртости лишь теряется Джисон, не понимая в принципе, что сейчас происходит. Ему хочется сквозь землю провалиться, он уже жалеет о своих действиях. Может это всё действие виагры? Ведь как ему может реально нравиться Ли? – Вот именно, что нравлюсь, Джисони. Ну что, посмотрим, как теперь ты будешь сдерживать себя, малыш Хани, после такого неожиданного открытия? – ему становится забавно из-за того, как реагирует на всё это его (пере)друг, и он правда готов вечно смотреть на его непонимание и попытки осознать ситуацию. А Хан, недолго думая, резко прикасается своими губами к шее Минхо, отдаваясь наконец-то моментному желанию, возникшему в голове на долю секунды, а не бесконечным размышлениям. Он целует мягко на этот раз, осторожно, пытаясь понять, какие чувства это в нём вызывает. А ещё — как на такое реагирует Минхо. – Ох, Джи-... – Ли отрывает его от себя за плечи и припечатывает к той же несчастной двери. – Думаешь взять ситуацию в свои руки и пытаться возбудить меня? – парень смотрит в глаза пылко, взгляд слегка плывёт, но Минхо старается держать себя в руках. – Хочешь узнать, что я чувствую? – и тут же припадает своими губами к шее Хана, жадно целуя, что заставляет кучу мурашек бежать по всему телу младшего, а затем подключает зубы, оттягивая кожу и кусая. Ноги подкашиваются от таких действий, и Хан торопится остановить Минхо: – Стой... Стой, не надо, это всё потом ведь увидят... Пожалуйста. – Джисон пытается оттолкнуть парня от себя, но тот продолжает выцеловывать его шею ещё пару секунд, пока Джисон не впивается ногтями в его плечи с силой. Ли отрывается. В глазах горит огонь желания ровно до тех пор, пока он не встречается с влажными глазами Хана. – О боже, прости. Мне жаль, всё в порядке? – с искренним сожалением тараторит Минхо шёпотом. Он определённо не хотел вызвать такую реакцию. – Просто не делай так, пожалуйста. – Я понял, прости. Остановимся пока? Если хочешь. – Угу… Если у меня что-то останется на шее — сам замазывать будешь. – Пока будешь писать Хёнджину, что мы встречаемся, — конечно, милый, – напоминая про наказание, улыбается он и быстро отстраняется. – Я знаю, что ты спрашивал у него насчёт меня. Я бы даже счёл это трогательным, Джи, знаешь? – Это было просто любопытство. – Как скажешь, – продолжает он улыбаться. Они смотрят в глаза друг другу ещё пару секунд, а затем Минхо делает шаг назад, замирая. Он проводит взглядом по всему телу Джисона как бы оценивающе и садится на свою кровать, не прекращая смотреть. – Сложно осознать, что я правда нравился тебе всё это время, а ты молчал. Джи, это было слишком очевидно с самого того момента, как мы только стали жить вместе. О боже, Джисон бы не хотел знать этого, ему и без того неловко слишком. А тут ещё оказывается, что Минхо был в курсе. Какой ужас. – И почему ты ничего не делал тогда? Даже поговорить со мной не думал. – Я хотел тебя немного повыводить из себя, я думал, ты в конце концов признаешься, потому что мне бы самому на твоём месте надоело слушать всё то, что я тебе говорил о других. Но ты решил даже не стараться и заставил меня думать, что я тебе больше не интересен. Почему? Джисон делает несколько мелких шагов вперёд. – Да потому что ты ясно давал мне понять, что тебе нравятся девушки. Что я должен был делать? Они снова оказываются близко друг к другу. Только теперь Джисон стоит перед Минхо, опирающемся на свои руки и отстраняющимся подальше с забавной улыбкой. – Не упускать шанс. Ты тоже вообще-то мне нравишься, Сонни, – строгий, серьёзный взгляд впечатывается в глаза Хана, а улыбка продолжает становиться лишь более довольной. Джисон так и стоит, замерев, пока Минхо приближает своё лицо к его, оставляя всё меньше расстояния. – Ты надо мной издеваешься, – констатирует Хан осипшим голосом, его зрачки подрагивают, и он отводит взгляд. – Совершенно нет, – укладывая свои руки на чужую талию. – Пока что нет, – сжимая крепче. – А потом… Ты же помнишь, что мы тут собрались проверять? Я не дам тебе того, что ты хочешь. – И что я, по-твоему, хочу? – сдерживает улыбку, перемещая свои руки на запястья Минхо. – Я имею в виду через время, когда таблетки начнут действовать. Я не дам тебе кончить, как бы ты меня не просил, Джи, – мягко произносит Минхо, будто рассказывает сейчас самые безобидные вещи. Блять. Джисон чувствует, как в паху и висках пульсирует и просто не хочет этого допускать. Тем временем Минхо тянет его на себя подобно тому, как Джисон усаживал старшего некоторое время назад на свои бёдра. Хану становится только хуже, оказавшись верхом на Минхо. Он задирает голову, раскрывая рот в немом стоне, который едва не вырывается из груди, и чувствует, как чужие руки ползут под его футболку. – Ты такой красивый, знаешь? – Заткнись, – бросает Джисон, чувствуя руки на собственных рёбрах. Щекотно и будоражаще. – Мне казалось, тебе нравится, когда я говорю что-то такое и делаю вот так, – улыбается, вцепляясь в чужие бока сильнее, снова притягивая ближе. – Это просто непривычно. Минхо замирает на мгновение. – Стой, у тебя никогда не было интима с кем-либо? – Конечно был, – резко отвечает он, словно его самолюбие только что задели. Ли не отвечает ничего, он только продолжает оглаживать чужую чувствительную кожу, притягивая Хана к себе всё ближе и ближе. – Не уверен, что виагра уже должна подействовать, – произносит младший, опуская взгляд вниз и обращая общее внимание на то, как интимно близко касается пах Минхо Джисона. Он чувствует себя смущённым, ощущая, как возбуждён Минхо. Его соседа правда могут возбудить не только девушки? Хан неожиданно вспоминает ночной разговор, свидетелем которого ему пришлось стать. – Кстати, хотел спросить, с кем ты разговаривал той ночью? Обычно ты встречался только с девушками, что изменилось? – Тебе правда так интересно? – поднимает взгляд Минхо. Джисон кивает ему, вновь хватаясь за чужие запястья, когда его рёбра щекочут. – Мне никогда не нравились парни, ты был первым и единственным. И я не был уверен, как лучше действовать, поэтому познакомился с кем-то, кто мог мне помочь разобраться во всём. – Ты не хотел опозориться передо мной? Это мило, – хихикает Джисон. – Иди ты, я просто честен с тобой, ты должен быть благодарен. – Ох, точно, спасибо тебе, хён, что так стараешься для меня, сочту это прекрасным одолжением, – в шуточно-уважительном тоне глагольствует Хан, не сводя глаз с замершего взгляда Минхо. Ли неожиданно подаётся вперёд, целуя не готового к таким действиям Хана, и запускает руку в волосы, притягивая чужую голову ближе. Джисон едва берёт себя в руки, отвечая на поцелуй, и пытается сконцентрироваться. Чувствует, как его нижнюю губу вбирает в свой рот Ли, и упирается руками в его плечи. По телу бегут мурашки. Стоит Минхо раздвинуть губы Хана языком — Джисон коротко мычит, не сумев сдержать лишний звук в себе, и отдаётся крепким рукам, оглаживающим его чувствительное тело. Когда их языки сталкиваются, Джисон готов скулить, его бросает в дрожь от этого напора. Минхо перемещает свою руку на поясницу, улыбается, не сбавляя свой настрой, пока Джисон не стонет тихо ему в рот после короткого движения по ягодице. Ли отстраняется быстро, желая запечатлеть выражение лица младшего, и счастливо улыбается. – Только вот не смотри так, прошу, – шепчет Джисон, пряча свой взгляд. Минхо выпускает руку из его волос, перемещая её туда же — на поясницу. – Ты смущаешься? – Ой, отстань, а, – отворачивается в сторону своей кровати, в следующую секунду ощущая, как ладони Минхо опускаются на ягодицы. – Ли… – выдыхает он. – Тебе не нравится? – Полчаса уже прошло? – игнорирует заданный вопрос: ему всё ещё ужасно неловко. – Если тебе так будет легче, могу сказать, что да. Тебя совершенно точно возбуждают не мои действия, Сонни, – улыбается, хитро смотря на Джисона и чуть оглаживая его зад. – Тебе обязательно надо всё время подкалывать меня? – Нет, мне просто нравится смотреть, как ты смущаешься. Но тебя ведь правда возбуждает всё, что я делаю, не так ли, малыш Хани? – Прекрати так ко мне обращаться. – Малыш? Не нравится разве? – Просто перестань, – жмурится Джисон. Минхо, не церемонясь, целует его в подбородок дразняще, его руки скользят сначала вверх, к груди, а затем опускаются и забираются под футболку, заставляя Джисона промычать что-то неразборчивое и возбуждённое. Ли более чем удовлетворяет такая реакция, он целует ниже, переходит на шею. Джисон поддаётся, неподвластный здравомыслию, и понимает, что точно сходит с ума в этот момент. Это слишком нереально — всё, что они делают. – Тебе нравится, хватит отрицать, – томно проговаривает Хану под ухо, оставляя очередной поцелуй на шее. – Это не значит, что ты перестанешь меня бесить. – Тебя ведь раздражает, что я уделяю внимание другим, да? – Скажи честно, ты делаешь всё это сейчас по своему собственному желанию? – выдыхает Джисон, снова игнорируя вопрос и пытаясь просто совладать со своими мыслями. Ему всё же страшно оказаться обманутым. – Стой, ты думаешь, что это всё сейчас просто так? От нечего делать? Правда? – берёт его лицо в свои руки, заставляя смотреть в глаза и не позволяя отводить взгляд. – Ты мне нравишься, Джисон, и я правда не понимаю, как до тебя всё ещё не доходит. Давай просто насладимся тем, что мы делаем. Хан строит брови домиком и подаётся вперёд, позволяя поцеловать себя, ему оказывается достаточно слов Минхо, чтоб успокоиться. Ему совершенно точно не хочется думать о плохом, он тоже хочет расслабиться и отдаться моменту. Так что, как только чувствует горячие губы на своих, незамедлительно отвечает с ещё большей инициативой — сам ладонь в волосы запускает и толкается нетерпеливо языком в чужой рот. Его как никогда удовлетворяет и тот ответ Минхо, что он услышал, и тот, что получает сейчас в этом поцелуе. Так что он чувствует себя невероятно счастливым — он наконец-то может ощутить всё, о чём так мечтал, теперь в реальности. Джисон толкает Ли назад, заставляя лечь на спину, и довольно улыбается, когда чувствует руки на своих ягодицах. Он выжидает всего пару секунд, пока жар растекается по телу из-за чужих возбуждающих прикосновений, а затем внутренне усмехается: – Вот теперь жарко, – отрывается Джисон, поднимаясь обратно в положение сидя, и берёт со стола оставленную бутылку лимонада, делая глоток. – Как ты себя чувствуешь? – смотрит на Минхо сверху вниз и подмечает, что этот вид просто прекрасен, ему не доводилось любоваться Ли вот так, это уже почти оргазм для его глаз: оказывается, Минхо ему правда слишком нравится. – Чувствую, что хочу снять с тебя всё лишнее. Хан ставит бутылку обратно звонко. – Что же тебя останавливает? – улыбается сдержанно. Его никогда никто так не заводил, честное слово. Минхо поднимается за ним, крепко держа талию, и, метнув взволнованный взгляд наверх, удостоверяется, что правда может это сделать, а затем уже тянет ткань футболки вверх, стягивая одежду полностью. Небрежно бросает её на пол, уставляя заворожённый взгляд на едва очерченные мускулы и не сводя больше. – Дальше будет только хуже, ты ведь понимаешь? – тише спрашивает Хан, пытаясь поймать взгляд соседа. – Я не знаю, почему ты на меня так воздействуешь… – теряется он, стараясь взять себя в руки. Внутри и правда всё сжимается от этой интимности, Хан кажется ему невероятно привлекательным. И он рад возможности нагло любоваться его прекрасным телом. – Ты просто хочешь меня, – самоуверенно заключает Джисон и так же нагло тянется к чужим губам. Ли отвечает ему импульсивно. Он едва не кусает его губы, сдерживая себя, и вместо этого подключает язык тут же. Крепко удерживая свои руки на чужом теле, он аккуратно меняет их вдвоём местами, оказываясь сверху, заставляя теперь уже Хана лежать на кровати. Он поднимается, смотря в глаза Джисону, вновь пытаясь поймать в них доверие и спокойствие, и когда чувствует забирающиеся под одежду руки, стягивает футболку и с себя, бросая её к одежде Хана. – Это была плохая идея? – поджимает губы Минхо. – Ты о чём? – О том, что я предложил выпить виагру. – Это ужасная идея, Минхо, ты знаешь. – Но мы всё равно это делаем. – Мне некуда было деваться, ты сам сказал, что я отказать больше не могу! – возмущается было Джисон, вдруг неожиданно чувствуя, как чужая ладонь укладывается прямо на пах. Он дёргается резко, охая. – Вау, – коротко улыбается Ли, перемещая взгляд в глаза парню. – У тебя уже так стоит, а таблетки только должны начать действовать. Сонни, что-то мне подсказывает, что ты сегодня проиграешь. – Не будь таким уверенным. – Но ты готов поддаться любому моему действию и просьбе, не так ли? – Мне повторить ещё раз? Ты слишком в себе уверен. – Кто бы говорил. «Ты просто хочешь меня» — не твои слова? – Я говорил о том, что видел. – Я сейчас тоже. Ли наклоняется, оставляя между их лицами расстояние в пару сантиметров, задерживается на пару секунд, обмениваясь горячими дыханиями (явно чтобы просто подразнить Джисона), и, чуть отстранившись, примыкает губами к шее. Джисон держится за его плечи как за спасательный круг, который не позволяет ему потонуть в этой пучине похоти и позволяет удерживать связь с реальностью. Минхо тем временем, абсолютно не стесняясь, выцеловывает его ключицы, плавно спускаясь к груди. Джисон едва держит себя в руках. Чужая рука упирается в пресс, другая мягко оглаживает кожу, избегая прикосновения к соску наверняка намеренно. Вместо этого Ли оставляет мокрый поцелуй на другом, через секунду поднимая взгляд. Хан мелко дрожит, закрывая глаза. Все действия его слишком распаляют. Он не знает, куда себя деть. Минхо снова поднимается, передвигаясь чуть назад, и оглаживает бёдра Джисона, в конце концов снова проходясь прямо по возбуждённому члену. Ему нравится доводить Джисона до такого. Нравится смотреть, как он дёргается каждый раз, как начинает дрожать. Нравится видеть, как его глаза всё больше заполняются возбуждением, которое ему становится всё труднее сдерживать. Минхо просто нравится всё происходящее. – Я… – начинает Хан и продолжить не может, потому что рука Ли проходит по эрекции чувственнее. – Продолжай, я слушаю, – в привычной издевательской манере улыбается Минхо. – А вот тебе… – он кратко стонет, затыкая самого себя рукой. Слишком смущающе. – Давай введём новое правило: не касаться друг друга. Пожалуйста… – закатывает глаза и дышит рвано, судорожно ища себе спасение. – О, уже не выдерживаешь, малыш Хани? – Это ты не выдерживаешь, раз не можешь держать свои руки где-то помимо моего тела. Мы же, вроде как, и хотели проверить, кто лучше себя сдерживает, хватит меня лапать… – Значит остановимся на одних разговорах? Хорошо, Хани, тогда я жажду услышать, что ты прямо сейчас чувствуешь, – он убирает руки. Джисона смущают одни лишь мысли о том, какие бы грязные вещи он мог сказать. Чувств слишком много, они просто переполняют его, чтобы он мог говорить об этом адекватно. Возбуждение застилает перед глазами всё, и Хана не особо устраивает такой расклад событий — он слишком сильно плавится под действиями старшего, так быть не должно, это он должен победить в этом споре сегодня. – Ну так что? – Хватит надо мной издеваться, пожалуйста… Говори ты. – О том, что я чувствую?.. Мне кажется, тебе только хуже станет, но если так уж просишь… – Минхо в очередной раз улыбается. – Ты кажешься таким наивным, когда думаешь, что я правда ничего не знаю о твоих чувствах. Мне так нравится наблюдать за тем, как ты колеблешься. То отталкиваешь меня, Сонни, отвечаешь резко, пытаясь казаться стойким, но потом так жалко сыплешься от всего, что я делаю с тобой… Это заставляет желать тебя всё больше. – Стой, я понял-понял… Достаточно, – прикрывает собственный рот рукой. Джисон просто не в силах слушать всё это, он кусает свои губы до боли, пытаясь спрятаться от смущения. Он хочет вообще всё закончить. Невозможно уже. – Я не договорил. Тебе же интересно знать, что я к тебе чувствую, правда ведь? Хочу, чтобы ты убедился, что я тебя не обманываю. Потому что ты мне нравишься, Джисон. Мне нравится всё в твоём характере, нравится проводить с тобой каждый день, нравится болтать с тобой, нравится заботиться о тебе, нравится, как ты бесишься каждый раз после того, как я с кем-то ещё флиртую… И ты мне невероятно нравишься, Хан Джисон. Я хочу иметь возможность целовать тебя, хочу иметь право быть особенным человеком в твоей жизни… – Ты и так особенный, – перебивает Хан, потягиваясь вверх, чтобы заткнуть Минхо поцелуем. Это выше его сил — слушать столько смущающих слов. Джисону никогда никто такого не говорил. Это распаляет. Это заставляет сердце трепетать. – Нечестно просить играть без прикосновений, а потом пытаться поцеловать. Ты так не считаешь? – Только скажи, что тебе не хочется. – Ты знаешь ответ. Но я просто следую твоим правилам, Джи. Сам же сказал продолжать без прикосновений. – Тогда хватит болтать и просто поцелуй меня. Такие мои правила. Минхо смотрит в его глаза, впитывает в себя каждую каплю этого искреннего желания Джисона, его отзывчивость, дерзость, обаятельность. И в конце концов всё же поддаётся, мягко касаясь чужих губ. Ему интересно понаблюдать за тем, как себя будет вести Хан. Сможет ли продолжить вот так вести? Или снова отдаст всю инициативу в руки Минхо? Старшему и правда нравится, когда Джисон пытается быть дерзким и доминантным. И он хочет дать Джисону возможность побыть таким. Хан старательно посягается на чужой рот, хорошо держит инициативу в своих руках, целуя самозабвенно и незабываемо чувственно, ярко, страстно. Он старается впитать в себя всё, что только может сейчас. Чувствует, как пульсирует в белье, и вновь хочет всё закончить. Он даже боится представлять, до чего может дойти их спор сегодня, и ему определённо страшно. Минхо в конце концов сдаётся и углубляет поцелуй, выгибаясь навстречу парню. Он обнимает его за шею, не позволяя отстраняться, и встречается с чужим языком своим. Чувствует, что Джисон улыбается, и сам непроизвольно подхватывает эту улыбку. Отлипает. – Почему ты улыбаешься? – Кто-то запрещал? – переводит дыхание. – Я просто поверить не могу, что это реально происходит. Почему ты так долго молчал о том, что знаешь про мои чувства? – Кто бы говорил, Джисони. – Я-то боялся, что ты меня отвергнешь и мы вообще общаться перестанем. Но если ты тоже ко мне что-то чувствовал и знал, что это взаимно, почему, блин, не говорил? – Мне было интересно, когда ты начнёшь наконец действовать. Ты был таким милым, когда пытался от меня всё это скрывать. – Нехорошо играть на чувствах. Ли внезапно дёргается. Его лицо искажается совсем немного, но этого оказывается достаточно, чтобы Хан перебрал в своей голове возможные варианты того, что могло случиться, и всё понял. – Полчаса уже прошло, хён, я надеюсь, что ты ещё можешь держаться, – переводя взгляд с часов на взбудораженное лицо. – Легко, – проговаривает он с глубоким выдохом и прячет взгляд. Джисон приближается к его уху, хватается руками за мягкие бёдра и издаёт пару приглушённых стонов, словно он ни секунды до этого не стеснялся и всегда был… вот таким. Минхо закрывает глаза и осознаёт, что ничего с собой сделать не может. Его член упирается болезненно в ширинку джинсов и заставляет лишь больше терять связь с реальностью. Джисон, блять, серьёзно это сейчас делает? – Малыш Хани, тебе лучше не играть с огнём, знаешь? – шепчет ему в том же игривом тоне старший. – Я прекрасно знаю, что я делаю. Но тебе не нравится слышать мои стоны? Я могу быть крайне тихим, если тебе хочется. – О нет, Сонни, я хочу слышать тебя как никогда громко, – улыбается он, наклоняя голову в сторону и опуская взгляд на губы. Хан целует его резко, подаваясь вперёд. Гладит бёдра Ли, мнёт, щекочет, а чужому языку позволяет вылизывать свой рот, продолжая двигаться ближе, словно пытаясь срастись с Ли. Таблетки начинают оказывать действительно сильное влияние только сейчас, Джисон не чувствовал такого возбуждения, наверное, ни разу в жизни. Ему хочется стать с Ли одним целым. Он не хочет его больше от себя отпускать. Он готов отдаться ему, позволить делать самые пошлые и смущающие вещи, которые только можно представить. Джисон правда готов на что угодно. Он боязливо то приближается, то отдаляется от чужого паха, желая узнать, на одного ли только него действуют так таблетки. Но он себе не позволяет, боясь переходить границы, пока Ли сам не хватает его запястье, притягивая руку к возбуждению. Все внутренности в миг сжимаются. Как же чертовски интимно и сексуально это всё. – Ты был прав, я очень тебя хочу, Сонни, – шепчет в самые губы, проводя коротко языком по ним сразу же. Джисон только сейчас руку с ширинки убирает. – Мне нравится, как ты смущаешься. – Не смущаюсь, – закрывая веки. Он знает, что это не так, но не хочет показывать свою слабость. – Это всё виагра, я просто чувствую себя нехорошо. – Возбуждение бьёт по мозгам, я знаю, Сонни. – Мы правда будем… делать это? – Спор есть спор, милый. Крепкая рука касается эрекции вместе с тем, как губы Минхо снова оказываются на чужих. Он быстро оглаживает торс, а потом запускает руку под спортивки, заставляя Хана дёрнуться и крупно задрожать, когда пальцы крепко смыкаются на ткани белья. Проводит вверх-вниз, останавливаясь на головке. Джисон раскрывает рот шире, постанывая, и упирается ладонями в бёдра Минхо. – Ты так мокнешь из-за меня. Миленько, – самодовольная ухмылка расплывается на лице. – Это просто таблетки… – дрожаще выдыхает Хан, пытаясь взять себя в руки. – Конечно. Сделаю вид, что поверю тебе, Хани. Его пальцы снова проходят коротко вверх-вниз по самой головке, и Джисон откровенно стонет. Он не девственник, но слишком редко вступает с кем-то в такую близость, чтобы не реагировать чересчур эмоционально на подобные действия. Это выбивает его из колеи сейчас. – Тебе разве не тяжело? – с надеждой тянет младший, выглядывая из-под ресниц. – О, поверь, я едва себя сдерживаю, ты слишком вызывающе себя ведёшь. Меня сводит с ума твоя откровенность, Джи. Его рука перебирается ниже, к мошонке, он резво сжимает в ладони яички и пытается уловить плывущий взгляд. Джисон едва контролирует своё дыхание, выдавая тихие продолжительные стоны, которые совершенно точно доносятся до слуха Минхо. Он перехватывает запястье, плывущее снова вверх, и наконец-то поднимает взгляд. – Ты хочешь, чтобы я откинулся… – Я хочу, чтобы ты кончил только благодаря моей руке, Джи, я обязательно одержу победу, тебе не кажется это слишком очевидным? Джисон снова стонет, на этот раз из-за таких распаляющих слов, и откидывает голову назад. Он не хочет представлять, как бьётся в оргазме из-за какой-то чёртовой одной руки в его трусах. Нет-нет-нет-нет. – Ты бы знал, как это с ума сводит… – Хочешь дать мне знать? – мягко проводит по тыльной стороне ладони Джисона, намереваясь, кажется, снова его руку запустить куда-то, куда не позволено. – Ты не выиграешь так легко, вот, что я хочу тебе дать знать. – Говоришь это так, будто не ты сейчас так сладко стонал, пока моя рука была в твоём промокшем белье, – на самое ухо вновь. Хан будто назло ему мгновенно вцепляется в ткань джинсов, кое-как справляется с пуговицей и молнией и проскальзывает внутрь, сразу под резинку трусов. Он готов поклясться, что там ситуация ни капли (во всех смыслах, видимо) не лучше: Минхо также возбуждён, также мокр. Джисон просто застаёт Минхо врасплох, тот даже не успевает сообразить и абсолютно не знает, что возразить в ответ. Он только чувствует, как ладошка обхватывает его удобнее и крепче, а после оттягивает плоть, позволяя головке пройти сквозь кулак. Зрачки бегают по довольному лицу Хана, и только после того, как он останавливается на приоткрытых пухлых губах, тоже ведёт рукой вниз по чужому члену, заставляя ткань белья плотно прилегать к возбуждённому органу. – Ты невозможный, я так не могу, – снова выдыхает Джисон жалобно, пытаясь уйти от крышесносного возбуждения, но рука Ли только ускоряет своё движение. Джисон дрожащими пальцами действует наподобие Минхо, пытаясь ускорить темп так же, но получается плохо. Он только стонет вполголоса, боясь быть громким, и кусает губы. Минхо врезается в его губы резко, на секунду они сталкиваются зубами, Хан усмехается, а Ли тут же подключает свой язык, толкаясь желанно. Скорость его запястья увеличивается вновь, и он чувствует, как Джисон дрожит под ним. Младший кое-как отрывается, вцепляясь в запястье Минхо и вынимая руку из его белья, падает спиной на кровать. – Я не могу, правда. Стой, пожалуйста… – Всё в порядке? – взволнованно пробегает взглядом по дрожащему телу. – Это была отвратительная идея, Ли… Мне правда слишком плохо из-за этих таблеток, голова кружится нереально. – Возьмём перерыв? Если тебе надо. – Спасибо, было бы хорошо. Минхо тут же от него отстраняется, заботливо поправляя спортивные штаны, и свою ширинку застёгивает. Ничего не спрашивая, даёт Хану стакан воды, помогая приподняться, чтобы выпить, и получает искреннюю благодарность в ответ. А потом садится подальше, чтобы дать возможность успокоиться. Смотрит в стену туманно, понимая, о чём говорил Джисон. Виагра правда оказывает большое воздействие. И Хану сейчас хуже, вероятно, из-за того, что он гораздо реже позволяет себе возбуждаться (по крайней мере Минхо был свидетелем такого состояния соседа лишь пару раз), в отличие от Ли. Минхо и сам чувствует себя не то чтобы нормально. Ему голову сносит это возбуждение, он бы правда мог много чего сделать под таким воздействием препарата, но изо всех сил хочет проявить понимание к своему соседу, пожалеть его. Джисон лежит совсем «никакой». Он погружён в свои мысли и на самом деле очень сильно перебарывает себя сейчас, пытаясь бороться с состоянием, которое ему неподвластно. – Мне кажется, так только хуже. Когда ты меня трогаешь, я хотя бы эмоции проявляю, это помогает легче переживать, – спустя порядка двух минут после их остановки тихо делится Хан, поднимаясь с места. – Просто сделаем это, прошу, я не могу уже, – и снимает с себя штаны, откидывая их к футболкам. Стоит перед Минхо в одном белье, окидывая голодным взглядом, словно свою жертву. – Вау, – улыбается Ли. – Я тебя понимаю, Хани, правда понимаю. Я знаю, как тебе нелегко. Джисон помогает Минхо стянуть оставшуюся одежду и сам раздевается до конца. Это смущает, но это не кажется таким важным, как возбуждение, бьющее по самым мозгам и буквально сводящее с ума. Хан вновь садится на Минхо верхом, позволяя их членам соприкоснуться. Он снова дрожит, мгновенно впиваясь в горячие губы, и обеими руками гладит торс. Каждый раз, как их языки сталкиваются, Джисон ощущает на себе разряды тока, проходящие по всему телу. Он больше не стесняется стонать, забивая на всё. Ёрзает совсем немного, дожидаясь, пока Ли наконец не обхватит оба члена рукой. Их губы отрываются друг от друга, остаётся только зрительный контакт и стоны одни на двоих. Хана радует, что Минхо теперь тоже показывает своё удовольствие таким образом. – Я бы от всего сейчас отказался, лишь бы иметь возможность проводить с тобой всё своё время, – смотрит серьёзно, делая пару грубых движений. А потом смазку с головок распределяет по длине, следя взглядом. – Я бы всё время заставлял тебя быть вот таким подвластным. Ты так меня возбуждаешь, Сонни… – Почему ты думаешь, что не сможешь? – Не знаю, позволишь ли ты, – и вновь дёргает рукой грубо, заставляя Хана высоко простонать и тут же закрыть свой рот рукой. – Не стесняйся. Ты прекрасен, Джи. – Только больше без этих сраных таблеток, пожалуйста. Я не могу, Ли… Блять, просто… быстрее, пожалуйста, – ощущая, что находится где-то за гранью реальности уже. Минхо без слов ускоряется, получая ряд звонких стонов из уст Джисона. А потом Хан упирается головой в его плечо, снова дрожа всем телом особенно крупно. Он стонет в плечо, царапается, почти плачет и уже знает, что больше никогда не согласится на подобное. Ладонь Минхо соскальзывает, оставляя пустоту ощущений, и Джисон откровенно скулит. Он готов плакать из-за того, сколько чувств испытывает сейчас. Ёрзает усерднее, помахивая бёдрами активно, и впивается в губы жадно, не желая отпускать. Он толкается в руку Ли и громко стонет ему в рот, понимая, что точно не выдержит сейчас. – Блять, пожалуйста… Ли… Просто… – стон за стоном, мокрые дорожки появляются на щеках, которые он вообще не может проконтролировать. Минхо снова убирает руку, а после ведёт медленно, ускоряясь с каждой секундой. Повторяет содеянное, наслаждаясь продолжительными стонами, срывающимися на высокую ноту. И в конце концов доводит Хана до пика, заставляя выгнуться всем телом, запрокинуть голову, хрипло и оборвано простонать, и сам не выдерживает такой прекрасной возбуждающей картины перед собой, понимая, что держаться больше не может. Он даже не улавливает, кто из них кончает первым, лишь стонет в унисон с Джисоном, притягивая его к себе, чтобы обнять. Чувствует, как бешено колотится чужое сердце, слушает бесконечную одышку, гладит по спине мягко-мягко и пытается успокоить. – Всё в порядке, – утешает Минхо, прижимая обмякшее тело к себе сильнее. Он хочет подарить Хану спокойствие. Он знает, что ему было особенно нелегко. Он заслуживает отдыха от этого. – Ты молодец, Сонни. – Ты сумасшедший… – хрипло проговаривает он, проходя губами по шее и поднимая голову, чтобы увидеть взгляд Минхо. – Сам согласился. – Я не знал, что ты хочешь именно этого. – Таков спор, – усмехается. – Ой, и что с ним… Я даже не проследил. – Тут бы пригодился повтор в замедленной съёмке. – Да ну тебя. Чтоб я ещё раз на такое согласился… Мы правда закончили одновременно что ли? Минхо угукает, сминая в руках чужие бока. – И кто из нас останется победителем? – Я думаю, мы оба в выигрыше, Джи. Я хочу встречаться с тобой. – Романтичненько, ничего не скажешь, – одаривает его серьёзным взглядом и заливается в смехе. – Дурак, блин, я два года мечтал об этом! Минхо мягко его целует, поправляя взъерошенные волосы и опуская руки обратно на талию. – Поможешь мне победить в ещё одном споре? Я покормлю тебя отменными рёбрышками. Ты просто обязан их попробовать!