Да здравствует свобода в стране Оз, Часть 1. Начало.

Худощавая, но с аппетитными формами женщина с огненными волосами, черновато — фиолетовыми глазами и прямым маленьким носом, посмотрела на себя в зеркало. Это была Михаэла Фемелэ-Кин.Сейчас Михаэла Фемелэ-Кин готовилась ко сну после принятия ванной. Но прежде чем лечь спать, она решила покрасоваться перед зеркалом. -Кто эта красавица, смотрящая на меня из зеркало? — высокомерно сказала Михаэла. В этот момент дверь открылась, и из неё вышла её мать Нина. Михаэла обернулась и увидела свою мать, которая по её лицу видела, что она хочет ей что-то сказать. Она сразу поняла, что мама хочет снова поднять тему замужество. Это было очевидно по её встревоженным глазам, поджатыми нижним губам, щелкающим пальцем, выражению лица, которое выглядило так, словно она хотела признаться в чем-то постыдном и ерошинием волос. Михаэла горделиво посмотрела на свою мать, отвернулись от неё и начала расчесывать волосы. Её подошла к ней поближе. -Слушай, ты не хочешь, чтобы я причесла тебе волосы, как я делала, когда была ребёнком? — спросила Нина, в её тоне слышались намеки на то, что разговор будет долгим. -М-да, почему бы и нет. — утвердительно сказала Михаэла и передала расческу ей в руки. Нина взяла расческу и начала расчесывать огненные волосы своей дочери Михаэль. Это было не просто расчесывание волос, но и особый ритуал для Нины и её дочери Михаэль, потому что, когда Нина расчесывала её волосы, она разговаривала с ней, и их настроение поднималось, а слова, сказынные друг о друге, были прощёны. -Послушай, у меня у тебе есть разговор. — сказала Нина, в её тоне слышалось напряжение. -Позволь мне угадать, ты собираешься снова говорить со мной о замужестве? Да? — спросила Михаэль, в её тоне чувствовалась усталость от этой темы. ‐Да, но ты не понимаешь, этот брак удовлетворит твои и наши (её и Мартина) потребности. ‐ сказала Нина, в её тоне слышалось ожидание того, что Михаэль прибудется интерес. ‐Мои и ваши потребности в моём браке — это нечто новое, о чем ты с отцом рассказывали мне за последнее время. Я вся жду от тебя объяснений.- саркастически произнесла Михаэль. -Ты выйдешь замуж за возможного будущего губернатора города Титок от Консервативной партии. — сказала Нина, в её тоне слышался оптимизм. -От Консервативной партии? Подожди, это случайно не Владислав Знанствен-Мосност? Которого обвинили в гомосексуальности? — спросила Михаэль, в её тоне слышались страх и подозрение. -М-да, это так, но не будем верить в глупые слухи. — сказала Нина, в её тоне было смущение от того, что она сказала это. -Значит, ты и папа решили одать меня замуж, чтобы избавиться от скандала с политиком из Консервативной партии? Ну, и сколько вам заплатили за меня, чтобы избавиться от скандала из-за обвинений в гомосексуальной ориентации? — Михаэль спрашивала свою мать, словно она ожидала от её клишированного ответа. -Никто не платил нам за то, чтобы мы выдали тебя замуж, и, кроме того, ты сохранишь и получишь долгожданную свободу, выйдя замуж за Владислава Знанствен-Мосностона. — Нина разговаривала с Михаилой таким образом, чтобы пробудить в нем интерес к её словам. -Что это значит? Когда женщина сохранила или получала свою свободу после вступлении в брак? — спросила Михаэль, по её голосу было слышно, что она считает свою мать сумасшедшей. -Конечно, для тебя и твоего поколения это звучит как глупое оправдание рабовладельческого отношения к женщине. Но ты не будешь такой, как все обычные люди, ты будешь женой политика из Консервативной партии, и, возможно, женой губернатора. Он будет относиться к тебе хорошо, в твоё понимание хорошего отношения к женщине. Кроме того, он будет очень занят на посту губернатора города Титок, так что ты будешь жить так, как хочешь. — Нина разговаривала с ней так, что казалось, они обсуждают совершенно обыденные вещи, которые никак не повлияют на её жизнь. -Мама, если я выйду замуж, я нарушу принцип, которая обещала соблюдать в своей жизни. — сказала Михаэль, в её тоне чувствовалась нежелание отказаться от своих принципов. -Ой, не смеши меня, тебе даже нет шестнадцати лет, чтобы иметь какие-то принципы. Кроме того, ты ещё так молода, так что рано или поздно ты поминаешь свои взгляды на жизнь, и лучше сделать это пораньше, потому что тогда ты не будешь страдать в старости, когда ты никому не будешь нужна. — Нина разговаривала с ней со смехом и легкой издевкой над её тупыми, по её мнению, принципами. -Почему ты думаешь, что мои жизненные принципы глупые? — обиженно спросила Михаэль. -Я этого не говорила. — сказала Нина, понимая, что Михаэль не правильно понимала её слова. -Тогда почему ты говоришь, что для меня будет лучше, если я изменю свои взгляды на жизнь? — спросила Михаэль, не понимая, что плохого в её убеждениях. -Послушай, если все женщины будут откажутся выходить замуж и заводить детей, тогда вымрут все народы, и говорящих животных в конференции Оз будут больше, чем людей. — возмущенно воскликнула Нина, в своих словах она выразила свое представление об утопии. -Мама, если мы будем просто тупо размножаться, это может привести к деградации нации. — возмутительно крикнула Михаэль. -Послушай, каждый человек рождается с определёнными обязанностями, которые он должен выполнять. Если ты откажешься от брака и рождения детей, то ты откажешь миру в рождения великого учёного, писателя или философова.Если бы я не выполняла свои обязанности, тебе бы здесь не было. — Нина разговаривала с ней как с ребенком, который не понимает простых истин и какую угрозу представляет его взгляды. -Если я не женюсь и не буду иметь детей, это вряд ли произойдёт. Ты преувеличиваешь угрозу. — сказала Михаэла, в её тоне было возмущенние из-за того, что даже мать говорит, что единственная цель женщины и мужчины — это размножение. -Если бы ты была обычной девушкой, тогда да, но ты девушка из высшего общества, и ты должна подавать пример всем. — сказала Нина, давая понять, кто она такая с рождения и какой все хотят её видеть. -Мама, перестать считать себя исключительно. — заявила Михаэль с отвращением к такому поведению. -Кто считает себя исключительным? Я? Я хочу тебя разочаровать, но все женщины исключительны, потому что они могут, в отличие от мужчин, давать потомство. Кроме того, я уверена, что твой будущий ребёнок, независимо от того, будет ли он мальчиком или девочкой, будет самым прекрасным и в честь его дня рождения во всех землях конференции Оз будет праздник. — Нина с абсолютным высокомерие и гордостью говорила о том, что она и её ребёнок — женщины. -Мама, ты говоришь так, как будто, кроме того факта, что женщина умеет давать потомство, у неё нет абсолютно никаких достоинств. Помимо этого, откуда ты знаешь, что мой ребёнок станет предметом гордости для всех в конференции Оз? Может быть, он или она станут теми, кого все ненавидет? И это будет заслуженно. — Михаэла разговаривала со своей матерью, словно она не хотела слышать её аргументы. -Этот ребёнок не может быть плохим, потому что ты будешь растить его в своём животе. Помимо этого, если ты откажешься от воспитания его или умрешь, то ребёнок не умрет, и его будут кормить кармилица, и он будет окружён лучшими преподавателеми, нанятыми Элизабет Хру-Доролу. — Нина разговаривала с ней так, словно не понимала её беспокойства по поводу рождение ребёнка, как будто это была обычным делом для каждой женщины. -Почему ты говоришь об этом сейчас? Обычно ты говоришь о чем-то приятном и нейтральном, чтобы мы не обидели друг друга, когда ты расчесываешь мне волосы. — крикнула Михаэль, по её тону было слышно, как ей надоел этот разговор. -Я и Мартин не хотели этого говорить, тебе, но сейчас у нас мало времени и кроме того, уже все решено. — сказала Нина с сожаленим. -О чём вы не хотели говорить? — спросила Михаэль, в её тоне было требование, чтобы она объяснила, о чем они не хотели с ней говорить. -Полтора месяца назад я с Мартином договорились с Элизабет Хру-Доролу о твоём браке с Владиславом. И послезавтра у тебя будет свадьба, а завтра мы отправим тебя в дворянский особняк Знанствен-Мосностона. — Нина с безразличием призналась и положила расческу на стол. -Ты с ума сошла? Мама? — спросила Михаэль, разгневанным решением матери и отца. -Послушай, ты будешь счастлива, эта семья даст тебе свободу в твоих действиях. Если бы я была на твоём месте, я была бы на седьмом небе от счастья от таких условий брака. — сказала Нина, в её голосе прозвучало притворная зависть. -Мама, я не хочу быть замужней женщиной и матерью, я хочу быть свободной и счастливой женщиной, которая будет привлекать мужчин своим умом и знаниями. — сказала Михаэль, в её тоне прозвучало нежелание жить в соответствии с установками общества. -Послушай, ты получишь это, но ты просто должна стать его женой и родить ребёнка, и всё. — устало сказала Нина. -Но мама. — пыталась сказать Михаэла. -Что «но»? Я с твоим отцом больше не просим тебя соблюдать все правила высшего общества, мы позволяем тебя делать все, что ты захочешь, но с двумя условиями. — Нина разговаривала с ней с взрывом негативных эмоций на неё из-за её упрамости. -Мама, это несправедливо! Вы даже не поговорили со мной об этом! — Михаэль возмущенно крикнула. -Справедливость проявляется только в одну сторону. — холодно сказала Нина и закрыла дверь. Дверная ручка слегка повернулась, и раздался щелчок, означавший, что дверь заперта. Михаэль подбежала к окну и увидела, что оно тоже закрыто. От отчаяния она начала колотить в окно, но оно не разбилось. После этого она начала разбрасывать по комнате вещи, которые могла поднять. Через полчаса в её комнате все занавески, одежда, постельное белье, ковры и игрушки, с которыми она играла в детстве, были порваты. Вся мебель была опрокинута на пол. В руках она держала ножницы, которыми изорвала все вещи в комнате. Она поднесла ножницы к своей шеи, а затем с криком отбросила их в сторону. Она упала на колени. -Нет, мне ещё слишком рано это делать. Я ещё молодая девушка, и я обязательно не подченюсь Владиславу Знанствен-Мосностона и буду жить свободно. — сказала Михаэль, тяжело дыша, и держать за своё сердце. Михаэла начала оглядывать свою комнату, в которой царил хаос. Она подошла к своей кровати с разорванным постельным бельем и легла на неё. -Все, настал это момент, которого я пыталась избежать всю свою жизнь, но послезавтра я стану робыней. — сказала Михаэла с печалью в голосе. Она начала плакать. Михаэла чувствовала себя грязной и ненужной вещью, которая стала важной, когда возникла необходимость в том, что выдать её замуж. Она не могла отделаться от мысли: ''Что родители воспитывают своих детей, ради своих интересов в политических играх. До того момента, пока дочь нельзя выдать замуж, она бесполезна для своих родителей, и когда она появляется, они сразу же используют её, наплевав на мнение дочери''. Из-за таких мыслей, Михаэла долго не могла заснуть. Она поклялась про себя: «Если я однажды стану матерью, я не буду использовать своего ребёнка в политических играх». Незаметно для себя, она начала закрывать глаза и медленно засыпать. Наступило утро. Птицы снова проснулись и запели свои песни солнцу. Ночные обитатели легли спать в ожидании восхода новой луны, после чего они, как верные воссалы, снова станут. После той бурной ночи в семейном поместье Флэрер-Кин началась новая жизнь. Повар начал готовить завтрак для всех членов семьи. Дворник начал подметать двор от листьев. Все члены семьи начали просыпаться, кто-то с охотой, а кто-то без охоты. Этот день был особенным, потому что это был последний день, когда Михаэла жила в этом доме. Более того, это особенность этого дня была подчеркнута ещё в самом начале. В этот день Мартин потребовал приготовить для Михаэлы её любимый завтрак — это яичница с беконом. В этот день Мартин решил принести завтрак для Михаэлы, и к тому же он хочел рассказать ей о том, о чем Нина не смогла рассказать. Он открыл дверь и вошёл в комнату. Комната, в которой жила его дочь, привела его в ужас. Хотя он ожидал, что Михаэла плохо воспримет эту новость. Но он решил не замечать его и подойти к своей спящей дочери с сервировочным столиком на колёсиках. -Доченька, вставай, уже утро. — сказал Мартин с нежностью. Михаэла лениво начала поднимаца с постели и открывать свои глаза. Она потерла глаза и посмотрела на своего отца сонным и усталым взглядом. На её глазах были следы того, что она плакала во сне. -Папа, почему ты решил пренисти мне завтрак сегодня утром? Обычно этим прислуга занимается. — сказала Михаэла, по её тону было слышно, как она не привыкла к такому поведению отца. -Я решил сделать этот последний завтрак в этом доме особенным, и именно поэтому я попросил повора приготовить твой любимый завтрак. — сказал Мартин с лёгкой улыбкой. После того, как Михаэла услышала слово «последний», её настроение сразу исполнилось. Она опустила взгляд вниз, чтобы отец не увидел её слезы а её глазах. -Спасибо, папа, за яичницу с беконом. — сказала Михаэла с опустошенностью в голосе и затем после сказаных слов, она начала есть яичницу с беконом. -Знаешь, ты с мамой вчера так серьёзно поссорились, что она забыла рассказать об одном условии договора с Элизабет, касающегося твоего брака с Владиславом. — Мартин говорил это шутлево, как будто говорит о какой-то мелочи. -И что это было за условие? — спросила Михаэла с лёгким интересом. -У тебя не будет детей, до того момента, пока тебе не исполнится двадцать два года. До девятнадцати лет ты будешь продолжать домашнее образование. Если хочешь, ты можешь поступить в университет. Ладно, продолжай есть, скоро прибудут прислуга и оденет тебя в платье, и ты пойдешь со мной в поместье Знанствен-Мосност. — её отец говорил с ней как друг, который хочет облегчить её трудную жизнь. -Папа, у меня есть одна проблема: вчера, когда я вымещала свой гнев на вещях, я порвала все платье. — сказала Михаэла со стыдом. -Я с твоей матерью предвидели это, поэтому приказали слугам убрать часть твоей одежды из твоей комнаты. Так что не волнуйся, тебе будет что надеть на встречу с твоим мужем. — сказал Мартин, покидая комнату. После завтрака Михаэла начала готовиться к поездке в её новый дом. Слуги нарядили её в самое красивое платье, которое у неё было. Она была одета в бледно — василькового цвета, с красивым узором грифона в пурпурно — чёрного цвета. Её шляпа была цвета черного янтаря с пришитой птицей. Её перчатки цвета медовой росы с узором роз цвета черного золота. Её посадили в карету вместе с её отцом. Они ехали молча и не пытались разговаривать друг с другом. Печальное лицо Михаэлы было устремлено вниз, её глаза, казалось, пытались найти выход. Она постоянно хрустела пальцами из-за чело, получала замечание от отца за то, что могла понять перчатки. Когда они прибыли, их встретил дворецкий Анджей. -Пожалуйста, следуйте за мной. — сказал дворецкий Анджей и подошёл к двери, чтобы открыть её перед ними. После этого дворецкий Анджей покинул их, чтобы сообщить Элизабет Хру-Доролу и Владислава Знанствен-Мосностона об их прибытии. Когда они вошли туда, Мартин сразу же начал рассматривать дорогостоящие картины, которые Элизабет купила за свою жизнь. Сама Михаэла не смотрела на картины, потому что думала, что наслаждаться ими позже, потому ей придётся жить в этом доме. Её отец рассматривал каждую деталь на одной из картин, на которой была изображена битва между солдатами страной Гилликинов и племеним говорящих животных. В этот момент Михаэла подумала про себя: «Придёт ли мой отец сюда ради меня или ради этой картины?». -Михаэла, как тебе повезло, тебя будут окружать самые образованные люди в городе Титок. — сказал Мартин с наигранной веселостью и завистью. -Папа, ты понял это только из-за одной картины в доме? В нашем доме дорогостоящие картины тоже весят. — непонимающе сказала Михаэла. -Ты можешь многое понять о доме, о его владельце и его характере. Этот дом полон картин, значит, у владельца есть вкус и потребность в искусстве. — Мартин говорил с некоторым пафосом. -Ух ты, а я раньше думала, что это способ пиариться перед гостями. — саркастически заметила Михаэла. -Что ж, как способ пиариться, это была остроумная шутка, но грубая, не смей больше так шутить. — приказал Мартин, в его тоне слышалось ставить себя в неловкое положение из-за её поведения. -Почему ты здесь отдаешь мне приказы? Это цитадель свободы для такой необузданной девушки, вроде твой дочери. — заявила Михаэла с легкой насмешкой над словами своей матери. -Это будет ваша цитадель свободы после свадьбы, а сейчас проявите уважение к хозяевам этого дома, потому что пока ты здесь гостья, а не его жительница. — сказал Мартин, слегка обиженный тем, как его дочь использует ранее сказаные ими слова, которые она использует против них. -Что ж, да, это будет хорошая цитадель свободы для такой дикого существа, как я, потому ты с моей матерью не смогли приручить меня, как собаку. Но все знают, что если тварь не льзя приручить, то его собственные хозяева избавятся от него. Обычно люди избавляются от собак, если они мочатся на кровать или грызут тапочки, я нечего подобного не делала, но у меня все равно репутация дикой дочери, за которой вам стыдно. — Михаэла говорила с намеками, что она не была им благодарна, потому что благодарить их было не за что. -Михаэла, перестать делать из себя жертву мировой несправедливости, а меня и твою мать монстрами, мы тоже страдаем от несправедливости в жизни. — сказал Мартин, в его тоне слышалось предвкушение серьёзного ссоры, от которых он устал. -Если ты страдаешь от мировой несправедливости по отношению к тебе, то приведи пример из личного опыта. И да, не смей говорить так, будто это хорошо, всем нужно бороться с несправедливостью до того момента, когда она не исчезнет. — сказала Михаэла, в её тоне слышалось нежелание выслушивать оправдания по поводу несправедливости. Михаэлу особенно бесили фразы её матери и отца: ''несправедливость действует только в одну сторону'', ''несправедливость нельзя победить, с ней нужно смириться'', ''жизнь вообще полна несправедливости'' и так далее. -Михаэла, ты слишком молода, чтобы говорить мне это, и к тому же ты ещё не познала трудностей жизни. — сказал Мартин, он всегда говорил это, чтобы закончить разговор в свою пользу. -Ты всегда говоришь мне это, когда не можешь должным образом объяснить, почему я не права. — сказала Михаэла, в её тоне слышалась усталость от оправданий отца за все то дерьмо, которое происходит. В этот момент из двери вышли дворецкий Анджей, Владислав Знанствен-Мосност, Элизабет Хру-Доролу и Карл Хру-Доролу. При своей природной непривлекательности Владислав Знанствен-Мосност выглял очень достойно. Владислав был одет в красивую призрачную — белую рубашку, темно — серо — коричневый галстук — самовяз, перчатки темно — шоколадного цвета и обувь коштаново — коричнево цвета. Элизабет была одета в малиново — розового платье и была обвешана бусами кораллового цвета. На их фоне Карл Хру-Доролу выглядел слишком скромным и даже бедным. Карл Хру-Доролу был одет в бледно — зелёную рубашку, бирюзово — зелёный пиджак, галстук елового цвета и желто — зелёные брюки. -Простите нас за то, что заставили вас ждать. — Элизабет начала изменяться. -Ох, не волнуйтесь, мы не ждали вас так долго, кроме того, мы смогли насладиться картинами во время вашего отсутствия. — сказал Мартин, чтобы не вызвать у Элизабет чувство вины. -Так это и есть Владислав Знанствен-Мосност? — с интересом спросила Михаэла. -А вы собственно говоря Михаэла Фемелэ-Кин? — спросил Владислав с неловкостью. -Элизабет, если ты не возражаешь, можно я пойду в столовую комнату, я есть хочу. — Карл Хру-Доролу прошептал на ухо Элизабет, в его тоне слышалось желание сбежать. -Ой, как неожиданность, мой муж только что напомлил мне, что сейчас время обеда, вы не голодны? — спросила Элизабет с желанием заставить всех остаться здесь. -Да, я бы поел у вас дома. — сказал Мартин, от усталости от поездки. -Я думаю, у меня с Владиславом будет достаточно время для общения перед нашей завтрашней свадьбой. — сказала Михаэла, в её тоне слышалось желание поближе познакомиться со своим будущим мужем и его семьёй. -Я думаю, что моему младшему сыну Владиславу тоже не терпится узнать тебя получше, хотя я и твои родители знаем вас лучше, чем кто-либо другой, поэтому мы настаеваем на брак. — Элизабет говорила так, как будто она была настойчивым продавцом, который хотел продать свой товар — это Владислав. После этого все они отправились в столовую комнату, где насладились вкусной едой, приготовленной профессиональными поварами. В целом у Михаэлы сложилось положительное впечатление от этой семьи. Владислав Знанствен-Мосност показался ей умным и порядочным человеком, у которого нет устаревших взглядов на жизнь, несмотря на то, что он был политиком из Консервативной партии. Что касается Элизабет Хру-Доролу, она была неоднозначной для Михаэлы, она была женщиной со своими принципами, но которая она готова изменить ради своих интересов и выгоды. Карл Хру-Доролу был самым интересным человеком для Михаэлы на обеде, он любил рассказывать историю из жизни, шутить, рассказывать о будущих романах и казался очень интересным человеком, который находится не на своём месте. Его глаза, голос и поведение указывали на то, что он был в клетке, и он был гордой птицей, которая не могла улететь. После обеда Марин Фемелэ-Кин покинул их дом. После обеда Элизабет Хру-Доролу подарила ей на завтра флуоресцентное красное платье. После этого подарка от Элизабет Хру-Доролу, Михаэла Фемелэ-Кин начала гулять по саду и говорить с её младшим сыном Владиславом перед ужином. Владислав Знанствен-Мосност был неинтересным собеседником для Михаэлы Фемелэ-Кин, потому что казался более скучным, предсказуемым и понятным, чем Карл. В течение этого времени у Михаэлы появилась огромная потребность в общении с Карлом. Она смогла поговорить во время ужином, но этого времени было недостаточно, чтобы удовлетворить её потребность. Даже перед тем, как она заснула, она не смогла перестать думать о нем. Она воспринимала Элизабет, как рабовладельца, воспитавшего покорного раба, а Карл был единственным человеком в доме, который сопротивлялася превращению его в раба. На следующий день состоялась свадьба Владиславом Знанствен-Мосностона и Михаэла Фемелэ-Кин. На этой свадьбе было много гостей, друзей, родственников, знакомых и соседей. Все отметили высокий уровень сервиса и подготовленности. Нина и Мартин были поражены тем, что их их дочь, которая ранее выступала против брака, будет спокойной и счастливой невестой на свадьбе.