04.03.1988.
— Я не могу, ну ты и лох! — Ларс снимает Джеймса, который выглядит весьма угрюмо и старательно отмывает волосы, — Как можно было пиво на голову пролить? К сожалению, сам Ларс этого зрелища не видел. Он прибежал на первый этаж после громкого крика «блять», естественно, захватив с собой камеру. — Да не знаю я! Ужас, от меня теперь пивом будет пахнуть ближайшую неделю... — От тебя и без того всегда им пахнет. Ульрих опускает камеру вниз и снимает лицо Джеймса, который закрыл глаза, чтобы вода не попала в них. Выглядит забавно, если учитывать то, что он злой. — Ты даже злишься мило, — с улыбкой произносит Ларс, наблюдая за тем, как Хэтфилд выключает воду. — Иди нахер, — он показывает фак «зрителям», а сам смотрит не в объектив, на Ларса, — Давай тебя тоже милым сделаем? — Нет, мне пиво на голову не надо... — Жаль. Такой контент бы был, всем бы понравилось. — Хм... — Ульрих делает вид, что выключил запись, однако сам просто опускает камеру, — А изобрази-ка меня. Как я выглядел бы? Джеймс начинает кривляться и трепать волосы, и в этот момент Ларс направляет камеру на него, с победным криком «заснял!» — Бля-ять... — Второй раз за день блять, получается. Конец записи.***
12.03.1988.
— Здравствуйте, Джеймс Хэтфилд, могу ли я взять у вас интервью? — оба, кажется, пьяны. Часы на заднем плане показывают четыре часа утра. — Да-да, конечно. — Э... Первый вопрос. Если бы вам надо было выгнать кого-то из группы, кто бы это был? — Ларс Ульрих, — произнёс Джеймс, сделав задумчивый вид. — Просто прекрасный ответ. Второй вопрос. Когда у вас в последний раз был секс? — Несколько часов назад, — сказал Хэтфилд и даже не соврал. — Какой вы извращенец. Ам... Третий вопрос. Какого цвета ваши трусы в данный момент? — В данный момент я без трусов, — с трудом выговаривает он и начинает смеяться со своей же шутки. — Покажете? — На каком-нибудь другом телеканале показал бы. — Четвёртый вопрос. Какой вы ориентации? — если бы ему задали такой вопрос в настоящем интервью, он бы разозлился. Очень. — Сапиосексуал. — Это как? — А хуй его знает, — смеётся Хэтфилд, зевая. — Хорошо, последний вопрос. Как вы относитесь к своему барабанщику? — Блять, Ларс, — Джеймс хлопает себя по лбу, вздыхает и улыбается. — Что-о? Ну так как? — Хорошо. — Ага. Спасибо за интервью! Конец записи.***
21.03.1988.
— Просто посмотрите на эту свинью, – на этот раз оператор Джеймс. Он снимает лежащего в позе звезды на кровати Ларса. Ульрих лежит в одних трусах, на которых, похоже, есть дырки. Голова его выглядит так, будто он не мыл её больше двух недель. Вся простынь ужасно смята, а одеяло так и вовсе лежит на полу. — Сам ты свинья... Я отдыхаю вообще-то, — Ларс протирает глаза, шмыгая носом, — И кстати, мне что-то грустно. — Почему? — Не знаю, — он отодвигается в сторону, чтобы Джеймс лёг рядом, — Настроение плохое. — Ой, давай только не как тогда, прошу... — Хэтфилд ложится рядом, и в его голосе слышится улыбка. — Ты о чём? — Осенью ты «впал в депрессию» на несколько недель из-за того, что мне не понравилась твоя новая стрижка. — Признаю, она действительно была ужасной. А что сейчас со мной... Не знаю. Слушай, может сегодня не будем допоздна засиживаться? Голова болит. — Ого, ты сам это предлагаешь? Конечно, давай. И, ну, это... Я... — Джеймс прерывается на кашель и приближает объектив на глаза Ларса, — Я люблю тебя. Просто, чтобы ты помнил. — Я знаю. Тоже безумно сильно тебя люблю, — глаза его начинают немного блестеть, а сам он прикрывает их и крепко сжимает руку Джеймса. — Эй, давай без этого соплежуйства... — хотя, Хэтфилд чувствовал, как часто нуждается в чём-то подобном. Нежном, милом, романтичном. — ...Погоди, а знаешь что? Я заметил, что ты часто снимаешь подобные моменты. Тебе нравится слушать приятные слова? — Ларс спрашивает это на полном серьёзе, но Джеймс воспринимает это как вопрос-насмешку. — Нет, зачем? — Нет, Джеймс, я серьёзно. Ответь как есть, — Ларсу повезло. Он был единственным, с кем Хэтфилд порой секретничал. — Ну... Иногда, когда не хватает поддержки, или...- — Неужели тебе сложно просто сказать «да»? — Ульрих говорит это так по-доброму, что предложение практически теряет изначальный смысл, — В любом случае приму к сведению. Конец записи.