Между нами... химия?

      Мы уже выехали за город, но Кира и слова не произнесла, в какой-то мере меня это беспокоило, но то, как она разглядывала через окно внешний мир заставляло чувствовать приятное тепло. Играла приятная музыка и иногда Кира даже подпевала — это было забавным.       Мы уже въехали в посёлок и были на пути к дому как на её лице заиграла загадочная улыбка. Иногда мне действительно хотелось узнать, что происходит в её милой головоньке, но таких способностей я не имел. Кованые ворота, писк сигнализации и они автоматически открываются. Перед выездом в гараж замечаю как она оглядывает дом. Да, это даже в какой-то мере приятно, не у каждого химика есть такой шикарный домик в деревне, ну может у некоторых химиков таки есть, а вот у преподавателей уже вряд-ли.       Мне нравится её взгляд, встречающаяся в нем восторженность и интерес.       Пара шагов и я отпираю дверь, замок мягко щёлкает и мы заходим. Я прохожу почти сразу до гостиной и, постав на столик пакет, возвращаюсь. То, что я вижу перед собой мне очень не нравится.       Кира стоит всего в шаге от входной двери, с опущенным взглядом, и нервно теребит край рубашки, её дыхание тоже спокойным не назовёшь, а как только она поднимает на меня взгляд мне остаётся лишь утопиться в её испуге.       Она старается мягко отступить назад, вновь опускает взгляд и что-то почти шепчет. Фиг разберёшь, фиг услышишь. — Нет. Стой, пожалуйста… я передумала… я не…       И взгляд у неё такой словно я не химик ей, а маньяк и знаю как минимум способов тридцать как без улик избавиться от её трупа.                   Протягиваю к ней руку — прикосновения чаще помогают если не хватает слов, но она отшатывается и смотрит с ещё большей паникой.             Блять.       Других мыслей просто нет, настроение скатывается в один миг, поднимается холодная ярость и желание прибить этого ребёнка. Что, блять, не так? Что успело родиться в её умной головоньке, что я для неё теперь сущий кошмар, ну что?       Резким движением хватаю её за руку и тащу за собой, сопротивление от неё весьма красочное, но сейчас плевать. Я зол, чертовски зол, а это ни к чему доброму не приводит. Тяну за собой и роняю на пол, нет, во мне нет излишней жестокости и любви к насилию, тем более пушистый и мягкий коврик тоже не против, но это лишь разогревает её истерику. — Стой… прошу тебя, Миш. Не надо. Я не готова. — И почти через каждое слово всхлып, и дрож в голосе.       Сам нависаю над ней. Всё слишком быстро, но не могу успокоиться и сконцентрироваться, желание вытрясти из Кири всё лишние мысли и привести её в себя граничит с яростным желанием взять то, что принадлежит мне. И тут до меня доходит! Господи ты ж блядский боже! Её истерика лишь нарастает, а у меня шестерёнки быстро прокручиваются. — Пожалуйста! Не надо. Я не готова, Миш. Нет-нет-нет-нет-нет!!!       Возникает даже желание втащить ей застрещину за истерику, но ничем хорошим это не кончится. Крепко держу её запястья, пусть она и пытается выбраться, но сил очевидно мало. Очевидно, это бессмысленно и вскоре она и сама это понимает. Перестаёт брыкаться, шипеть и кричать, перестаёт вырываться и умолять и поднимает на меня свой взгляд. Испуганный, затравленный, хотя я ничего не сделал, и никогда не делал, и не планировал, но меня тут судя по всему уже окрестили маньяком-насильником, а затем и убийцей. А в её глазах всё ещё паника, а в глазах капли слёз, что грозят скатиться по щекам.       Господи, за что мне это всё! — Вот скажи мне, Дёмина, что взбрело в твою кукушку, что у тебя ни с того ни с сего началась истерика. Ты вроде раньше подобным не страдала!. Смотрю на неё, а она теряется, то ли сама не может всё сложить в голове, то ли просто не понимает, но не рыпается, да и истерика сошла на нет. Она внимательно смотрит на меня, и её припухшее покрасневшее лицо расцветает новым пятнами, отводит взгляд. Я сразу расслабляю ладони на её запястьях и медленно её поглаживаю. Поза весьма однозначная и мне определённо всё нравится, но продолжение и возобновление истерики мне ни к чему. Резко поднимаюсь и тяну её за собой, на диван. Падаем моментально, только умудряюсь ещё удариться о подлокотник. Больно, сука!       Жду пока и её дыхание полностью придёт в себя, а потом можно уже будет начинать читать лекцию, только я надеялся, что оставляю их в школе, а вот оно оказывается как. — И что это было, а, Дёмина? С чего такие эмоциональные качели и виражи? — Я… эм ну… Миш, — поднимает на меня взгляд и быстро отводит. — ну просто подумала… — Странно, раньше я был уверен, что думать полезно и весьма необходимо, но вот эти твои мысли явно были не к месту.       Кивает. И больше ничего, ну да, оправдываться она не любит, да и редко ей такое приходится, теряться тоже, но судя по всему что-то или вероятнее кто-то прополоскал ей мозг. — Дёмина, может, я, конечно, ошибаюсь в своём предположении, но… ты ведь не подумала, что я притащил тебя сюда, чтобы затащить в постель и всё с этим связанное?       Молчит, затихшая, и словно дыхание замерло. — Потому что это очень глупая мысль с твоей стороны? — реагирует лёгким движением. — Потому что ты часто бываешь у меня дома, иногда допоздна и всё, чего мне бы захотелось я мог воплотить запросто. Так вот вопрос, что за паника? — Просто девочки… — замолкает, знать бы мне каких девочек за такую реакцию благодарить, — рассказывали, что лучше когда, — запинается, — никто не сможет помешать и… и я… ну… — Решила, что именно для этого я привез тебя сюда? Ну да, отлично. Погода весна-красна, домик не на отшибе конечно, но посёлок скорее мёртв чем жив и тут я, конечно, смогу всячески над тобой надругаться.       Молчу, даю ей время всё переосмыслить. Я ведь правду сказал по большей мере. Да, разложить её на собственной постели в собственной квартире это огонь, это желанно, понимая, что возвращаясь ко мне опять она будет алеть и стыдиться. Но с другой стороны здесь можно всё устроить а-ля романтично, поэтому у нас и еда с собой подходящая, а когда приезжал до этого, то привёл дом в порядок. Но я же не школьник или студент у которого так плещут гормоны, что он слова нет не понимает, вроде давно перерос этот возраст. Другое же дело то, что и презики у меня есть и смазка, но это лучше пусть будет, чем потом спохватиться. А на нет и суда нет.       Вздыхаю, мягко прижимая её к себе, от Киры пахнет мятой — её любимым шампунем и чем-то фруктовым, это уже гель. Вдыхаю её запах и расслабляюсь, всё теперь меня окончательно отпустило. — Ну что, живая? Дёмина, не сходи с ума, ты же умеешь говорить, знаешь, это - так словами через рот? — Да, прости, перенервничала. — киваю ей в ответ. — Просто, разве не подходящий момент? — Ну… — улыбаюсь, — подходящих моментов не бывает, это ведь жизнь. А сказочки, что ты себе там напредставляла забудь, мы в реальности и это гораздо интереснее. Давай лучше вещи разберём и перекусим.       М-да, напряжения вроде как нет, но движения Киры нервные, словно в клетке с опасным зверем. Нет, ну это я не против, но портить нервы ни ей ни себе не хочу.       Обедаем под тихую музыку, что выбирает мой ютуб, почему собственно нет. Обедаем и я буквально чувствую как она хочет спросить. Как слова у неё то в горле, то на языке и она их сглатывает вместе с рисом и не решается произнести. И всё бы ничего, но мы же здесь с ночёвкой, и к вечеру она сама себя сожрать может, в этом сомнений нет.       День проходит просто мимо, я лишний раз к ней не лезу, а она и так напряжённая аки струна. Вечер наступает мягкими лапами, цокотом ветра по ламинату и шепотом листьев на деревьях.       В спальню ко мне она таки решается зайти, в своих серых спортивках и лёгкой футболке, но остаётся на пороге, и ни туда и ни сюда. Да и время ещё не позднее, но мне кажется с этим напряжённым днем мы оба готовы просто вырубиться. Протягиваю ей руку и она оттаивает, несмело, но с мягкой улыбкой забирается в постель и мои объятия. Такая уютная сейчас, что мысли делятся на два лагеря, первый — такую милашу зацеловать и засмущать, а второй — классический, валить и трахать. М-да… этот вариант судя по всему откладываем пока в ментальный ящик, надеюсь не долгий. — Ну что? Как тебе тут? — Уютно. — И да, именно это я и хотел услышать. Обнимаю крепче вжимая в себя. — Нам надо поговорить. Знаю, после этой фразы невозможно не нервничать, но нам действительно стоит много чего обсудить.       Кивает. — Итак, солнце, давай с главного, я не сделаю ничего, что тебе не понравится и ничего, что ты не захочешь. Быть насильником как по мне совсем уж дно и заставлять тебя никто не будет, ясно? Опять кивает и теперь находит рукой мою ладонь — сжимает. — Хорошо, с этим разобрались, дальше. Милая, ну это понятно, что я тебя хочу и в этом смысле тоже. Я взрослый дядя со сформировавшимися вкусами и желаниями, потребностями соответственно. — Вдыхаю запах её волос и чувствую её напряжение, аккуратно поглаживаю вторую ладонь и с улыбкой продолжаю. — Мы никуда не спешим, я не мальчик у которого смермотоксикоз, но хочу чтобы и ты была взрослой. Нет здесь ничего страшного… — Будет больно? — Вопрос, конечно, логичный, милая, я не девушка, у меня там по другому устроено, чувствуешь?       И она чувствует, да! Чувствует, что ей куда-то ниже спины, в район поясницы что-то упирается. Что-то довольно твёрдое и горячее. Её судорожный вдох и выдох это нечто. — Я хочу чтобы у нас были взрослые отношения, где мы всё обсуждаем, где я учу тебя тому, что ты не умеешь, где вместо украшей я дарю тебе электронную книгу, чтобы ты не таскала тяжёлые учебники. — А цветы? — Рпсслабляется и губы складывает в такую обворожительную улыбку, что мне явно необходимо скорее закончить разговор и принять очень — очень — холодный душ. — Если ты сможешь нормально обосновать это родителям, то почему нет. Я хочу чтобы ты понимала, что не будет держаний за ручку и в обнимку, поцелуев на публике, кафе и кино. Не в этом городе точно. Если хочешь свидание, то у меня дома, озвучивай пожелания заранее и всё устроим, но не нужно считать меня принцем. — Ну да, ты скорее уж Король! — Я рад, что это тебя веселит. Разобрались? Давай завтра обсудим, что ещё в твоей голове может быть не совсем или совсем не тем, чем является. — Ладно. — Так, отодвигайся тогда, я в душ. — Эм… — замирает, — а я могу…       И в моей голове проносится всё, что только можно представить после простой фразы присоединиться. Там и неумелый минет, после которого она глотает и слезы и сперму, и то, как я ласкаю её, и межбедренный секс, который перерастает в горячий трах в душевой до хриплых стонов и её скулежа… Становится резко жарче. — Могу помочь?       И этот вопрос вызывает всё те же картинки и их так трудно выкурить с головы, но… возникает другая идея. — Не хочешь порепетировать то, к чему пока не готова? — Вспыхивает мгновенно. — В одежде, но я потом всё-равно посещу душ. — Я… — сглатывает, вижу как в глазах загорается огонёк любопытства, что пытается затолкать страх и смущение подальше. — Боже, это слишком смущает. — Это ты ещё не знаешь, что нужно делать. Окей.       Отсаживвюсь от неё подальше, опираясь об изголовье и подтягиваю под спину подушку, затем решаю всё-таки немного сползти в положение лежа-сидя и немного развожу ноги. Боже как хорошо, стоит каменно, а так ничего нигде не сдавливает. Улыбаюсь смущенной Кире и маню её к себе. Она явно не представляет, чего я от неё сейчас хочу, жаль. — Представляешь, что такое поза наездницы?       Краснеет и отводит взгляд, мелкая чертовка, кивает. Вот и я киваю ей намекая чего от неё требуется. Мне даже кажется она задохнется в желании что-то сказать, но она аккуратно усаживается на меня. Кайф… какой же это болезненный кайф, когда она садится идеально в нужную позицию. Сразу нахожу её ладони и сплетаю руки. Тяжело выдыхаю, сорваться сейчас было бы самым большим провалом в жизни. — Давай девочка, ты догадываешься, что нужно делать? — опять кивает. — Тогда сделай мне хорошо Дёмина, так хорошо, чтобы я не мог говорить. — Как мне… это…       М-да, такое и объяснять противозаконно, сейчас мы явно под статьёй за растление, но возраста согласия Дёмина достигла, а на пару километров никого нет.       Стон. — Двигайся плавно, словно танцуешь. Можешь описывать подобие круга или двигаться вперёд назад, раскачиваться и сжимать. Дёмина, я весь твой, делай со мной, что хочется.       И да, она двигается, поначалу смущенно и скованно, мучительно медленно, но безумно приятно. Между нами слишком много ткани, но для первого раза должно быть неплохо. Смущается, но продолжает, ближе-дальше, ближе-дальше, скользит слегка выгибаясь и едва улыбается. А я кайфую, мне даже смотреть на неё не обязательно потому что да, она тоже начинать постанывать. Неуверенно и тихо, но медленным движениями из смущения вырывается желание. Она нетерпелива, двигается резче, а затем вновь описывает по мне медленные круги, да. Моя девочка, моя маленькая проказница, моя королева, мой огонёк.       Оба доходим до грани довольно быстро, да, такой контакт безумно сладок. Как самая обворожительная пытка, ни одна проститутка так не может, ни одна блядь меня так не удовлетворяла, не само тело, а всего меня.       Она мочти обессиленная подает на меня. Оба тяжело дышим. Я целую её в макушку и меняю нас местами. Целую в губы и щепчу уже вставая. - Судя по всему тебе тоже в душ, но уже после меня. Подумай, что чувствуешь.       Душ. Должен помочь смыть с себя сегодняшний день, желание и всё прочее, но как бы хотелось, чтобы и Кира присоединилась, но не сегодня. Это и так было весьма жарко. Оставим на завтра...