Арахнофобия (Arachnophobia)

      По здравому размышлению, я должна была понять, что именно так всё и случится. Быть может, это наказание. Я помню тот роковой день, когда Луна пожелала себе пушистого друга. И как же иронично, что её привлекло то, что пугает меня до полусмерти. Дражайшая сестра возжелала питомца. Ну почему, о почему я пошла ей навстречу? Надо было раздавить её мечту, словно жука, или, может, убедить её, что питомец того не стоит.       Но я согласилась. Я поощрила её желание. Так называемый маленький дружок для развлечения и компании в такие долгие тоскливые ночи. Именно поэтому я порекомендовала Луне лучшего специалиста по зверюшкам — Флаттершай. Позже сестра описала мне около-оргазмическую реакцию пегаски, когда Луна постучалась в дверь и испросила питомца. Флаттершай была самым добрым, нежнейшим созданием во всей Эквестрии. Хотеть навредить ей противно самой природе.       И всё же, мне невероятно трудно было сдержаться. Нужно было бросить её в дворцовые застенки, когда был шанс.       Из всех возможных созданий, конечно же, это был он. Ну есть же множество питомцев на выбор! Собака, например. Кошка! Хомячок, мышка, черепашка, певчая птичка! Даже змея была бы предпочтительнее этой... тварюги.       — Ну разве он не очаровашка? — произнесла Луна, пока оно ползло по её вытянутому копыту.       Что касается меня, то я вжалась крупом в самый дальний угол комнаты, подальше от этого.       — О-очаровашка?       — Кто-о-о тут очаровашка? — затетёшкала Луна. — Ты, Аттикус! Да, ты! Да-а!       Это мерзкое порождение Тартара ползло по копыту сестры к груди. Я чувствовала, как моё тело сотрясается и немеет, острые, как бритва, клыки, с которых капал яд, приближались к шее Луны, паук продолжал неспешное восхождение к её лицу. Его восемь конечностей двигались в тошнотворном танце. А бездушные глаза-бусинки отражали небытие. У арахнида было мохнатое тело. Зачем ему вообще волосы? У него же даже кожи нет!       — Не дай ему тебя укусить! — завопила я, срываясь на визг.       — Селестия, не глупи! Аттикус ни за что меня не укусит!       — Он, возможно, ядовитый!       — Уверяю, это не так. А если вдруг и ядовитый, то если он тебя укусит — это будет не больнее как пчела ужалит.       Я не подпущу эту тварь к себе и на двадцать шагов.       — О-о-о, Тия, смотри!       Кровь отхлынула от моего лица. Я, на грани потери сознания, зажмурилась.       — Смотри, смотри! Он на моём лице!       Моя белая шёрстка стала ещё белее. Мордочка словно онемела. Как же мне плохо.       — Хе-хе-хе, в гриву заполз.

* * *

      Я не могу избавиться от ощущения, что по мне ползают тысячи паучков. Не до манер, я просто телепортировалась из её спальни, пот крупными каплями стекал по телу.       Не простой паук. О нет, простого паука я бы сокрушила копытом. Это был тарантул. Волосатый тарантул из самого Тартара, с восемью длинными, худощавыми, трясущимися мохнатыми лапками и четырьмя чёрными глазами-бусинками. Сестра даже дала ему имя! Аттикус! Что это вообще за имя?!       И ладно бы она держала его в комнате (лучше, конечно, в темнице), Луна настояла на том, что Аттикусу не место в клетке.       Ох, как всё было бы просто. Всё обговорено, всё сделано и всё просто превосходно. Копыто моё бы в её спальню не ступило, и дело с концом.       Но Луна просто обязана была притащить его с собой на ужин.       — О небеса, Луна, только не за столом!       — Если Филомене дозволено присутствовать на ужине, то, думаю, Аттикусу тоже не запрещается.       Оно сидело в её гриве, пока сестра ела салат, существо иногда совершало поползновения по её голове, только для того, чтобы вновь взгромоздиться позади диадемы, словно на кровать.       Сказать мне было нечего. Поэтому я просто сидела и ела, изо всех сил сдерживая рвотные позывы и думая о приятных вещах. Я подняла взгляд.       Аттикус смотрел на меня. Просто... смотрел. Не двигаясь.       Я уставилась на него в ответ, жалея, что не умею стрелять лазерами из глаз, дабы испепелить это отродье. Я напряжённо смотрела на него, прищурив глаза, не мысля моргнуть, ибо в ту же секунду он на меня бросится. И уж не знаю по какой причине, в этот самый момент битвы разумов — я задумалась. Начала планировать. В тот самый миг, когда наши взгляды встретились, я уже мысленно продумала, как избавиться от него, уже предвидела исход его жизни. Пришло время объявить войну.       Было время, когда я с радостью заявила бы любому пони, что не боюсь пауков. Что люблю каждое живое существо, особенно моих маленьких пони.       Но для пауков пришло время исключений. Они — воплощение самой Смерти, окутанные в вуаль ужаса. В пауках нет ничего милого. Ничего положительного. Ты не можешь тискаться с пауком. Обнять его или погладить. Кинуть ему мячик или научить его трюкам.       Вы могли бы сказать мне, мол, у пауков есть семьи. Что каждое живое существо разумно. Что каждый имеет право на жизнь. Но есть одно исключение, и как раз тот факт, что у пауков есть семьи, означает, что мы должны перебить их всех.       И однажды какой-то больной на голову, не дружный с логикой пони решил, что было бы неплохо сказать своему жеребёнку, что раз он больше паука, то нет причин бояться. Как бы не так, ровно поэтому они и ужасны. Они лишь кажутся безобидными, их сонные движения такие расслабляющие, что вы невольно теряете бдительность.       Этой ночью, конечно, я прикажу королевской гвардии прочесать мою комнату в поисках хоть ниточки паутины. И даже после того, как мои верные охранники подтвердят, что пауков в моих простынях не обнаружено, я всё равно не смогу уснуть. Пауки повсюду. И я не позволю им застать себя врасплох.       Знаете, что забавнее пауков? Кирпич. Кирпич крайне полезен. С помощью него можно делать штуки. Например, давить пауков. Вы знали, что с кирпичом можно даже поиграть? Я бы сыграла с Луной в "догони меня кирпич". Правила просты, всё что нужно сделать, это попасть под него. Осалена!       Дробящая травма. Забава. Да, я бы сыграла с Аттикусом.       О! О! Или, или можно перепрыгнуть через кирпич! А ещё им можно раздавить паука. Или сбросить его с высокой башни. На паука.       Кажется, я схожу с ума.