О, капитан, давайте заключим сделку!

Томми заламывал запястья, когда Лиззи вела его по грязным тропинкам ферм. Часть его самого чувствовала себя виноватым, поскольку в его сумке лежала тяжёлая таблетка призмарина. Он не должен был что-то скрывать от неё. Ему не предназначалось иметь секреты. Он сделал глубокий вдох. Лиззи не была им. Женщина была милой и доброй, и она нянчилась с ним. Она обращалась с ним как с ребёнком, что он глубоко презирал. Имела ли она на это полное право? В какой-то степени, он всё ещё был чертовски раздражён из-за событий прошлого дня, и он ушёл без неё. Он также неохотно признал бы, что в последние месяцы был довольно склонен к нанесению себе увечий. Ему разрешалось хранить секреты. Это было нормально. Никому не повредило просто провести исследование чего-либо. Ему не повредило сохранить это при себе. Всё было в порядке. Томми сдержал стон. Чем больше он это говорил, тем менее убедительно это звучало, независимо от того, насколько он был прав. В долгосрочной перспективе это не имело бы значения. В конце концов, он бы рассказал Лиззи, по крайней мере, таков был план в любом случае. Ему нужно было провести исследование, соединить кусочки, перевести дерьмо. Он собирался найти потерянный храм. Томми собирался проявить себя. Он нашёл достаточно, чтобы создать базовую информацию. Отсутствующий бог здесь, кусок бессмыслицы о распределении власти там, бла-бла-бла. Были боги, один, блять, пнул его, бада бинг бада бум, появился новый. Но его беспокоило "почему", почему только что появилась эта информация. Почему он вообще исчез, эта мысль не давала ему покоя с тех пор, как он нашел первый осколок. Теперь это было гораздо больше. То, что когда-то было осколками, превратилось в таблички и амулеты — чёрт возьми, даже цифры, которые он начал узнавать ещё до того, как присоединился к SMP. Лица соответствовали картинам, а картины — фрескам, и всё это превратилось в паутину, которую он отчаянно пытался распутать. У него была информация, всё, что ему было нужно — это ресурсы. Он мог бы попросить Лиззи помочь, Прайм знает, что она была бы готова к этому — чёрт возьми, это тоже было бы проще, но этот момент сам по себе сводил на нет всю цель. Изначально он надеялся найти что-нибудь на рынках, словарь двух языков, возможно, был натяжкой, но он нашел более странную хрень и написал stranger back home, что не может полностью сбрасывать это со счётов. В конце концов, это не имело значения. Он ничего не нашёл. Нервы подскакивали к его горлу, когда они блуждали, их разговоры замертво падали на землю. Ряды пшеницы покачивались, когда он проходил мимо, теперь они едва доставали ему до колен, и он почувствовал, что растерялся, когда укол ностальгии пронзил его сердце. Как давно он не мог убежать и спрятаться на пшеничном поле, когда его глаза были окутаны волнами золота, когда он смеялся. Как давно он бережно ухаживал за ними, когда они касались его бёдер, выжидая, хотя бы мгновение, чтобы выглянуть наружу, пока он ждал и ждал людей, которые, как знала более старая, мудрая версия его самого, никогда не вернутся за ним. Томми сглотнул, отогнав воспоминания, которые расцвели в его сознании. Ему не нужно было беспокоиться. Ведь Лиззи не оставила бы его. Лиззи любила его. Лиззи была на войне. Немного о прошлом. Она могла умереть, хуже того, она могла оставить тебя умирать на берегу, возможно, сделать тебе подношение. Он был недостаточно хорош. Он делал это, чтобы проявить себя. Таким образом, у неё не было бы оправдания. Мальчишка прерывисто вздохнул. Он был в порядке. Внезапно копна бирюзовых волос метнулась к нему, выводя его из ступора. Корал появилась из одного из многочисленных ручьёв, протекавших через посевы, абсолютно мокрая. — Томми! — священник начал яростно махать ему, пока они пробирались через пшеницу, — давно не виделись! Томми отчаянно сдерживал смех, наблюдая, как Лиззи переводит взгляд на них и прочищает горло. Они слегка вздрогнули, остановившись, чтобы не выпрыгнуть из своей кожи, прежде чем натянуть ухмылку, сопровождающую неловкий смех. Они болтали без умолку, Лиззи парировала, и Томми чувствовал, как кусочки встают на свои места. Корал была священником, они, вероятно, могли прочесть, что бы там ни было на табличке. Они, вероятно, также знали достаточно о цифрах, которые тоже появлялись. Он осторожно отвел их в сторону, стараясь привлекать как можно меньше внимания. — Корал, я могу с тобой поговорить? — Корал ожила, волнение захлестнуло её, когда они вцепились в самое близкое, до чего могли дотянуться, его плечо. — Ну конечно! Что тебе нужно, проклятие? Заклятие? Коробка сверчков? — блондин не собирался спрашивать о сверчках, он чувствовал, что это может привести к информации, о которой он предпочел бы просто не знать. Вздохнув, Томми наклонил голову в сторону Лиззи, молча молясь, чтобы она поняла это. Он почувствовал, как их взгляды переместились, когда их ажурная вуаль слегка дрогнула. — Ах, — правительница одарила его мягкой улыбкой, она была не такой дружелюбной, как раньше, вместо этого сменив теплоту, которая в ней была, на что-то... более резкое. Они издали тихий гул, прежде чем перевести взгляд на Лиззи. — Можно мне? — он наблюдал, как Лиззи сделала паузу, на ее лице промелькнуло что-то похожее на боль, прежде чем его заменило что-то более приятное. Он наблюдал, как ее руки сжались вместе, пальцы переместились, чтобы тревожно потереть кольцо. Затем она вздохнула. — Если я тебе понадоблюсь, я буду у храма, — Лиззи дала им пару секунд, когда он почувствовал, что дёргает Корал за запястье. И «Мне жаль» осталось невысказанным, когда они разошлись в разные стороны. Корал быстро устала от тишины по мере того, как расстояние увеличивалось, быстро переставляя ноги, глубоко зарываясь в грязь, заставляя Томми остановиться как вкопанный. — Что тебе нужно? — Я... — она смерила его взглядом, скрестив руки на груди. Она глубоко вздохнула, прежде чем смогла дать ему подходящий момент заговорить. — Томми, я знаю этот взгляд, что тебе нужно? — в её голосе не было ни капли тепла, которого он ожидал, вместо этого он звучал более раздражённо, — должно быть что-то важное, если из всех людей тебе нужен был я, чтобы прогнать императрицу, — Томми почувствовал, что краснеет, когда начал рыться в своей сумке. Он осторожно вытащил изнутри едва починённую табличку, которая была скреплена старыми полосками кожи и бечевкой. Они увидели, как что-то яркое вспыхнуло в их глазах, когда женщина медленно начала водить своими перепончатыми пальцами по бороздкам. Она издала тихую трель в благоговейном страхе, когда медленно взяла его в руки. — Где ты это нашёл? Я сто лет не находил ничего настолько полного. — Нашёл большую часть, возможно, остальное украл, — Корал засмеялась, притягивая его ближе, когда они начали переставлять вещи. — Боги небесные, тебе так повезло, что ты мне нравишься, — Томми усмехнулся, наблюдая, как медленно выстраиваются слова, пусть и чуть более разборчивые и гораздо более непонятные. — Я не знаю, обижаться мне или нет. — Воспринимай это как хочешь, но ты единственный человек, которого я знаю, которому удалось бы заставить меня работать вне работы, — Корал слегка ударила его по плечу, прежде чем снова сосредоточиться на своей работе, брови начали хмуриться. Последовала долгая пауза, пока они ждали, уставившись на кусок резного призмарина, меняющий цвет. — У тебя есть что-нибудь ещё? Какие-нибудь другие кусочки — что угодно? — Я... — мальчишка сделал паузу, чтобы снова пощупать свою сумку, — я просто мог бы. — Идеально, — три маленьких зазубренных осколка легли им на ладонь. Они медленно осмотрели их, держа против света, — Благие боги. — Ты что-нибудь нашла?! — Томми оживился. Корал повернулась к нему, смертельно серьёзные. — Нет, — наступила пауза, когда они просто смотрели друг на друга, Корал быстро разразилась смехом, когда блондин застонал. — Иди нахуй, — он тяжело вздохнул, вытирая рукой лицо, — ты действительно что-нибудь нашла на нём? — Конечно, звонил, за кого вы меня принимаете? — она фыркнула, сделав паузу, — на самом деле не отвечай на этот вопрос, я не думаю, что смогу выдержать такой удар по своему эго, — женщина снова легонько провела перепончатыми руками по гравюрам. И снова. И снова. Выражение её лица слегка омрачилось, она переводила взгляд с Томми на осколки и хмурила брови. Тот факт, что они почувствовали необходимость повторить это не один, а несколько раз, заставил волосы Томми встать дыбом. Её брови нахмурились, а плечо Томми напряглось. Что именно там было. Нервы поползли по его коже, когда пара погрузилась в молчание. Женщина сказала, что что-то нашла, так почему же она этого не сказала? — Корал, — мальчишка начинал терять терпение. Может быть, дело было просто в том, что он так привык выпытывать информацию, или, может быть, он так привык к тому, что люди скрывают что-то, но он ненавидел, когда у него её не было. Он просто на этот раз хотел знать. — Что происходит, что там? Корал глубоко вздохнула. — Дай мне секунду. Я думала, у меня что-то есть, но это... это отключено, — выражение лица блондина смягчилось в замешательстве. — Что? — Корал жестом подозвала его поближе, когда они опустились на колени на землю, разбрасывая осколки. — Посмотри на это, — она сделала неопределенный жест в сторону разделённых осколков, её коготь ткнулся в надписи. — Так вот, изначально я читала их как отдельные предложения — знаете, как кусочки старого гобелена, не пытаясь правильно собрать их воедино? — Томми медленно кивнул священнику, не совсем понимая, о чём идет речь. — Но я делала это неправильно. Тебе уже удалось самостоятельно изготовить табличку, так что, надеюсь, с твоей удачей... — Корал втянула в себя воздух, слегка отклонившись назад, когда женщина начала запихивать кусочки друг в друга. Блондин отшатнулся, его глаза зажмурились, когда их встретила вспышка белого света. Он моргнул, прогоняя звёзды с глаз, и его встретила твёрдая призмариновая плита. Томми бросил взгляд на старшего, который казался абсолютно легкомысленным. — Срань господня, — она повернулась к нему, не веря, прежде чем расплыться в ухмылке и схватить его за плечи, — Томми, срань господня! Ты знаешь, что мы только что сделали? Ты понимаешь, что это значит?! — мальчишка моргнул, глядя на неё в лёгком замешательстве. — ...Нет, но я думаю, что это важно? — Корал взяла планшет в себе руки, пока она стояла, кружась вокруг, абсолютно поражённая. — Это знаменательно, Томми! Я никогда не видела новой надписанной плиты! Это практически неслыханно! — женщина расхаживали по комнате, оставив Томми на земле моргать на неё. — Конечно, я видела такие в храмах — но те старые! Созданные столетия назад, как скучно. Но это?! Это свежеформованное, и мы приготовили это Томми! Мы сделали слейб! — Корал. Что там написано? — Томми почистился и изо всех сил постарался заглянуть через плечо, не возвышаясь над ней полностью. Корал, заикаясь, остановилась, быстро возвращаясь в настоящее. — Правильно! Правильно, — она снова влились в поток, согнув пальцы, прежде чем осторожно провести когтем по надписи, рассматривая плиту как стеклянную. Женщина слегка прищелкнула языком. — Ради жертвоприношения забирается жизнь звезды, чтобы создать новую жизнь, известную тем, что от ярко горящих звёзд эта сила рассеялась и передалась монстру... Томми почувствовал, как его сердце остановилось. Его охватило странное чувство Дежавю. Образы длинноволосой черноволосой женщины, прощающейся в последний раз, и траур. И всё же это был миф о сотворении мира, о котором он никогда раньше не слышал. — От чудовища родятся созвездия: Сын Жизнь с волосами цвета пшеницы и золота, Зелень расползется по его коже, Дочь Смерть окутается розовым, — нет. Он строил предположения. Его разум сбивался с пути, этого не могло быть, — её кожа, окрашенная в синий цвет сердцем моря. Томми почувствовал, что его сейчас стошнит. — Близнецы будут созданы. Они будут жить. Они забудут. Есть только надежда, что однажды, когда придёт время, звёзды вспомнят их имена. И это всё, что у меня есть, Томми. Я надеюсь, этого было достаточно, — Корал улыбнулась ему, это была искренняя улыбка, та, что мальчишка улыбнулся в ответ — нет. Это было натянуто до такой степени, что Томми показалось, что его лицо вот-вот треснет. — Это было именно то, что я искала! — наступила пауза, пока Корал колебалась, уходить ли, Томми посмотрел на плиту, — могу я...? — она выглядели противоречиво, прижимая планшет поближе к себе, прежде чем медленно смягчиться. — Конечно, — и, быстро махнув рукой, Корал исчезла. Через несколько мгновений после того, как они с Корал расстались, Томми просто стоял там, покрытый тяжёлым слоем тишины. Мысли проносились в его голове, возможности скапливались у его ног. Волны обрушиваются на его голову и заглушают все вокруг. Лиззи и планшет были связаны, Томми ожидал этого, да. Это было практически само собой разумеющимся. Но это? Это было не то, к чему он был готов. Лиззи была связана с богами. У Томми был не самый приятный опыт общения с богами. Теми, кто утверждает, что они есть, или кем-то иным. На ум пришло имя, пропитанное кровью. Это было даже не как последователь, нет — это... Эти таблички предлагали больше. Это предлагало больше, чем просто преданность или благословения. Дети, воплощения, направленная сила — чёрт возьми, это может быть что угодно. Он уставился на табличку, которую держал в руках, когда обнаружил, что приближается к храму. Главное, что он собирался сделать. Но что он собирался делать? Томми глубоко вздохнул. Знаниями можно злоупотреблять. Подобные знания могут навредить очень многим людям. Он бы сказал ей, он сказал бы. Но это, это было слишком. Томми уронил планшет.