Клятва

Рокэ вернулся в Олларию раньше, чем планировалось, в шумной столице его ждал весьма неожиданный сюрприз. На улицах творился бардак, у ворот особняка толпился непонятно чем недовольный сброд, пришлось даже пристрелить одного, особо прыткого. Дома тоже не обошлось без сюрпризов, первый весьма приятный - Окделл, который должен был еще скучать в Надоре, уже приехал домой, едва не кинулся обниматься, а вот следом обнаружилось нечто совершенно не радующее, а именно - святоши, которых называли еретиками. Но с неприятностями быстро удалось покончить, и теперь Рокэ нежился на мягкой оттоманке среди расшитых золотом алых подушек, примыкающая к купальне комната была оформлена необычно, а всему виной - античные гайифские амфоры, что Рокэ однажды получил в подарок от Марселя. Ворон не собирался праздновать свой день рождения, как, впрочем, и в предыдущие годы, но подарки все равно присылали. Марсель пришел поздравить лично, хоть Рокэ и не приглашал, глаза его заговорщически блестели, а топтавшийся за виконтом слуга держал в руках какой-то большой ящик. - Вам понравится, Рокэ, Вы цените прекрасное и редкое, а все потому, что подобное тянется к подобному, - Валмэ поворошил обнаружившуюся в ящике солому, вытащил античный имперский сосуд и передал Ворону, - Только взгляните на этих грациозно танцующих дев! - Великолепная работа, - негромко отозвался Рокэ, рассматривая амфору, - Какая тонкая роспись, до чего же изящные линии… Вы тоже определенно знаете толк в прекрасном, виконт. Вот только изображены здесь вовсе не девы. - Как же так? - всплеснул руками Марсель, взглянув на роспись, - Это все мой гоганский антиквар, вот всегда этот старый дурень что-нибудь, да напутает! - Эти резвящиеся юноши восхитительны, - заверил Рокэ, бережно поворачивая амфору - Как и сама любовь по-гайифски, герцог, - перешел на излюбленную тему Марсель, - Уверен, однажды Вы решитесь попробовать, и будете раскаиваться в том, что не сделали этого раньше. Бесценные амфоры никоим образом было нельзя выставить на всеобщее обозрение в кабинете или гостиной - изысканная роспись на них ну очень уж детально изображала гайифскую любовь. В обстановку спальни подарок не вписывался, а просто запереть такую красоту в сундуке было бы преступлением против искусства, и скучная комната, где Рокэ переодевался и умащался маслом, превратилась в роскошный восточный будуар с пышными растениями в кадках и красочными драпировками. В купальне послышались шаги, ну, наконец-то пришел этот новый паж! - Что же так долго? Ты что, ездил за моими благовониями в Багряные Земли? - недовольно окрикнул Рокэ - Паж упирался и не хотел мне их отдавать, - в комнату вошел Окделл с резными хрустальными фиалами в руках, - Я сказал ему, что должен Вам немедленно кое-о чем доложить, а заодно и отнесу масло, потому что ему при разговоре присутствовать нельзя. - Юноша? - удивился Рокэ, - Что ж, проходите, раз пришли, а этого… как его там зовут, его я точно отправлю в Багряные Земли. Так, и что же Вы намерены сообщить мне? - Нам нужно поговорить о том, что произошло той ночью, - Ричард поставил фиалы на низкий резной столик с амфорами и сел на край оттоманки, любуясь своим красивым обнаженным эром, - Пока я был в Надоре, много думал об этом, понял, как это было неожиданно для Вас, и… - Я тоже многое понял, юноша, - мягко перебил Ворон и смущенно опустил длинные черные ресницы, - Мне понравилось, мне хочется этого, Ричард. Вечером я намеревался отправить за Вами Хуана. Но в кабинете Вы бы меня не нашли, уверен, Вы бы все поняли и пришли в мою спальню. - Рокэ… - выдохнул Ричард, набросился на своего эра и накрыл ртом его мягкие податливые губы Хотел целовать нежно - не вышло, слишком долго мечтал об этом, но Первому маршалу Талига явно нравилась напористость и даже некоторая грубость, ему хотелось подчиняться, чего он не мог себе позволить никогда и ни с кем, кроме, по странной воле судьбы, собственного оруженосца и кровного врага. Окделл страстно ласкал сладкие нежные губы, бесцеремонно проникал языком до тех пор, пока Рокэ едва не начал задыхаться, терзал ненасытными поцелуями шею и изящные ключицы - о, какая же у эра гладкая, обостренно-чувствительная кожа! - А Рокэ самозабвенно стонал, то выгибался, то пытался увернуться от напористой ласки, но Ричард не давал этого сделать, и Первому маршалу это нравилось, о да, ему это нравилось! Скользнул губами по мраморно-белой груди - Создатель, как же гулко бьется его сердце! - обласкал соски, спустился поцелуями по особенно чувствительной полоске от небольшого красивого пупка до подрагивающего от возбуждения красивого члена, что сочился предсеменем, а эр Рокэ хрипло стонет, цепляется за руки и плечи, бесстыдно разводит ноги, как же хочется взять его прямо сейчас, вогнать на всю длину, чтобы выгнулся, беспомощно вскрикнул, чтобы впился пальцами так, что останутся синяки! Нет, это просто невыносимо! - Эр Рокэ, перевернитесь на живот, - Окделл выпустил Первого маршала Талига из своих железных объятий, тот послушно лег ничком, а оруженосец приподнял его бедра и просунул под них расшитую неведомыми золотыми узорами гайифсую подушку-валик, - Я подготовлю Вас. Сладко стонет от одного скользкого от ароматного морисского масла пальца, сам подается навстречу руке, ему нравится отдаваться, и можно было бы закончить все вот так, чтобы даже без рук, чтобы до искр в глазах… От второго пальца напрягся и сжался - ничего, сейчас пройдет, сейчас будет хорошо, мой эр, мой Первый маршал, скоро будет и третий, потерпите немного, Вас надо хорошо подготовить к тому, что будет дальше… - Я приподниму Вас, так будет легче принять мой член, - хрипло сказал Дикон и потянул к себе своего покорного, задыхающегося от наслаждения эра Добавил еще масла, приставил налитую головку внушительных размеров члена ко входу - О, Создатель, неужели это происходит на самом деле?! - и надавил, проникая внутрь. - А-ах… Дикон! - Рокэ напрягся, сжался, равно дыша, дернулся вперед - Да, мой эр, всегда немного больно поначалу, но зато потом очень приятно, Вы ведь уже знаете, - Ричард мягко толкался внутрь, медленно проникал все глубже в эту сладкую нежную узость, в это изящное красивое тело Первого маршала Талига, а он стонал и сжимал алую шелковую подушку, но уже не от боли, а от наслаждения. - О, Леворукий, каррьяра!.. - судорожно прохрипел Рокэ, ласкающий себя рукой, снова выгнулся, резко подался навстречу, до основания насаживаясь на внушительный член оруженосца, так, что его тяжелые яички прижались к чувствительной промежности - Создатель!.. - Ричард запрокинул голову, обильно изливаясь в Первого маршала Талига горячим семенем