Химия, оказывается, имеет взрывоопасные свойства.

Пара чокается бокалами, которые заранее притащили в лабораторию вместе с бутылкой хорошего шампанского. Что они празднуют? Учёные приняли крупный проект по созданию полуалхимического вещества, которое смогло бы при попадании в тело человека быстро поделиться и создать эффект контроля над любыми движениями. Вещество парное, должны пить двое, один — само вещество, второй — и препарат и катализатор, благодаря которому будет возможно управлять жертвой. Два гениальных ума справились с задачей и теперь у Фатуи на вооружении есть ещё один крайне полезный козырь, за который щедро заплачено. Возлюбленные, приняв благодарности, решили спокойно и комфортно отпраздновать то, какие они молодцы и умницы. Разлили алкоголь по тарам, выпили по бокальчику и уселись болтать. — Архонты, я так устала, — Василиса, спиной опираясь о подлокотник кресла, на второй закидывает ноги, сидит на коленях предвестника. — Ещё и напилась на банкете, я пока не буду, — хихикает, хочет поставить свой бокал на стол за спиной, но её останавливают. — Дай мне, — он тоже уже «хороший», тянет питьё к себе, но теперь девушка балуется. — Подожди, дай я тебя напою, — глупо смеётся, ей улыбаются. Слодотко подносит стекло к губам мужчины, наклоняет бокал, держа за ножку, шампанское тихо шипит, заливаясь в чужой рот. Капелька поплыла по подбородку, а значит женская ручка подставлена под него, чтобы ничего не попало на одежду. — У-тю-тю, какой молодец, всё выпил, — заливается усмешкой, пока партнёр глухо отвечает смехом, пока промакивает губы пальцами. — Из твоих рук особенно сладко, — кладёт правую руку на женские ляжки, левой накручивает волосы девушки на палец. — Если станет плохо — говори, поправим, вода рядышком, — мягкие слова заботы, после которых Доктора целуют в щёку. — Обязательно, ты тоже говори, если что, — девичья ладонь на мужской, напарница слегка покачивает ногой. — Кстати, а Тарталья всегда такой… Не знаю, прилипучий? — она очень редко пересекается с мальчиком, Иль Дотторе пшикает смехом на вопрос. — Да, не удивляйся, я тоже периодически хочу прибить его, — они явно планировали посплетничать заранее. — Как и, наверное, большая часть коллектива. — Понятное дело, — почти с раздражением. — Нормально вообще? Я считаю он со мной флиртовал, поломай ему руки, — улыбается, мило и едко своему возлюбленному. — Обязательно, — он не настолько ревнив, чтобы из-за разговора кого-то калечить, да и Василиса шутит. — Может как-нибудь отправимся в Бездну? Сказала про этого дурачка, я вспомнил, что он каким-то образом туда провалился. — Ты прикалываешься? Какая Бездна? — кладёт руку на плечо Доктора, проводит ей к шее и оставляет на затылке, где можно потрогать чудесные светлые волосы. — Что-то мне ещё хочется жить, уж прости, любовь моя. — Ты думаешь, я не смогу разнести спираль в щепки? — как самодовольно, ужас. — Как думаешь, почему последние четыре этажа этого ада на земле называются «лунная бездна»? — пока они ведут беседы, Дотторе мягко мнет ляжки дамы, чтобы как-то занять руки. — Почему? — заинтересованно переспрашивает, щурится на несколько секунд, понимая, что чего-то у неё уже в глазах двоится. Надо учиться правильно пить… — Потому что наша луна не настоящая. Есть одна легенда, которая вполне может быть правдой, с учётом реальной истории нашего мира, — предвестник видит, что его цветочек уже раскраснелась от хмеля, говорит спокойнее и чётче. — «В далёком прошлом на небе сияло три луны. Луны были сёстрами, и были они старше, чем Гео Архонт, а родились раньше, чем был заложен Ли Юэ. Луны были дочерьми стихов и песен, повелительницами лунных ночей. Они разъезжали по небу в серебряных крылатых колесницах. Каждая из них правила одно десятилетие, а после на престоле её сменяла другая. Такой цикл существовал вплоть до дня катастрофы. Потом опрокинулись царские колесницы, разрушились звёздные дворцы. Сёстры на ночном небе рассорились и стали врагами, и ссора их окончилась смертью. Остался лишь один хладный труп, испускающий безжизненное сияние.» Это отчасти подтверждает то, что боги Селестии тысячами лет держат власть и для как раз закрепления этой власти своими силами создают искусственную среду для существования Тейвата — то есть ни луны, ни солнца, как астрономических небесных тел не существует, есть только божества, которые удерживают на небе проекцию или сами в заточении являются этими объектами, — он определённо заговорился, но девушка только «за», сидит спокойно рассматривает его, красивого, увлечённого и слушает. — Возможно даже сама Война Архонтов была выведена искусственно, богов стравили друг с другом, чтобы было меньше могущественных существ и они не смогли сплотиться против Небесного Порядка, да даже падение Каэнри’аха вызвано намерено, поскольку нация была очень развита и это было не выгодно Селестии, — Иль Дотторе по обыкновению решил в тысячный раз высказаться о том, как ненавидит верхушку власти их мирка, ничего необычного, это ещё будни. — Это тоже подтверждает различные теории о намеренных конфликтах среди богов и народов. — Как сказку на ночь послушала. Ой, кстати, — перебивает мужчину. — Шут ведь как-то связан с Каэнри’ахом? — Да, он изначально примкнул к Царице и принял её убеждения из-за того что был придворным магом и не смог противостоять местным мудрецам, которые в итоге и сотворили то, что породило катаклизм, — это, конечно, информация которая не поддаётся разглашению, но Василиса уже «своя», за столько лет-то. — Меня с Синьорой привёл, весёлое было время. — Ммм… — смотрит куда-то в сторону. — Тебе бы с твоими амбициями не в Бездну, а сразу в Селестию. Чего мелочиться, — улыбается ему, видя такую же приятную улыбку в ответ. — А, я же спросить хотела уже давно! — нужно видеть то, как Дотторе приятно, что его избранница участвует в диалоге и ей правда интересно слушать его. — Расскажи пожалуйста, что ты чувствуешь, когда серьёзно используешь порчу. Раз уж заговорили о силе, а ты усиленно не даёшь мне нормально ею пользоваться, — слегка наклоняет голову к плечу, осуждающе смотря в маску собеседнику. — Мне очень интересно. — Потому что я не хочу, чтобы ты раньше времени что-то себе повредила, — заправляет роскошно завитые волосы любимой за её ухо, в котором красуется идентичная его голубая серьга. — Хм… Ты когда-нибудь занималась, например, спортом или каким-то конкретным упражнением до такой степени, что от давления в глазах темнеет? — Василиса смотрит куда-то вверх, стараясь вспомнить, кивает. — Примерно это. Потому и кровь носом хлещет, капилляры лопаются, после этого ощущается физическая слабость, может произойти кровоизлияние в органы и так далее по списку. И поэтому голова болит, — Слодотко прекрасно знает, он постоянно жалуется. — Знаешь, я со временем начала шугаться, когда ты руки поднимаешь, — слегка смущённо произносит откровение, видя на чужом лице удивление. — Почему, дорогая моя? — гладит её по лицу, на тёмной перчатке остаётся блеклый белесый след от косметики, к слову, на его лице уже есть пара следов от помады, выглядит мило и забавно. — Потому что когда ты пользуешься порчей, активно используешь руки, — двигает головой к ладони у щёки. — И в целом ты ими… Много чего вытворяешь. — Не надо меня бояться, ты что? — по-доброму гладит, его правда волнуют такие новости. — Тебя же я люблю, — обнимает любимую за талию, переместив руку с ног. — И ты знаешь, что никогда не сделаю ничего плохого. Я тебя очень люблю. — Я тоже тебя люблю, — снова целует Доктора, обняв его плечи. — У тебя уже пол лица в помаде, — перемещает руку на щёку предвестника, чтобы стереть один из следов. — Всё как положено занятому мужчине, — посмеивается, но отстраняется, чтобы взять бутылку с алкоголем. — Тем более она вкусная, не понимаю, в чем проблема, — запивает слова из горла стеклянной тары, пока леди засматривается на его шею, на которой всегда был отчётливо виден кадык. По ощущениям пол бутылки выхлебал, Василиса на себе его не дотащит до комнаты. Он прикрыв рот тихонько откашливается от газированного напитка. — Не заигрывайся, — хлопает любимого по груди, пока тот убирает шампанское обратно на стол. — Это вообще ты меня должен будешь на руках в спальню нести, я на каблуках не дойду, — проводит пальцами по чужой портупее, которые сегодня у них парные, с интересом просовывает палец в колечко на солнечном сплетении. — Я тоже на каблуках, между прочим, — усмехается, а сразу после слов слышится стук в дверь. Кого там уже принесло… — Да? Дверь в лабораторию распахивается, на пороге Третья Предвестница, которая не присутствовала на общем мероприятии. Видимо, пришла сказать что-то лично. Василиса уже почти захотела слезть с возлюбленного, но он придержал, чтобы сидела. Все итак знают, что отношения у них совершенно не рабочие. — Ох, дорогие мои, я помешала? — высоко спрашивает женщина, миленько улыбаясь паре, пока Слодотко косо смотрит на неё. — Не слишком, — вежливый ответ от Доктора, пока Коломбина проходит между столов поближе. — Ты что-то хотела? — Здравствуй, Василисса, — кивает девушке, назвав церковную форму её имени и видя явную неприязнь, в ответ слышит тихое приветствие. — Да, — остановившись в метре от учёных Субретка выводит руку из-под плаща предвестника, в которой бутылка коньяка, явно дорогого. — Ты ведь предпочитаешь более сладкий алкоголь? — Так и есть, спасибо, — улыбается мужчина, пока его суженая ногтями давит ему на спину, намекая, что не поняла юмора и почему она не знает об этом, а какая то другая женщина знает. — Замечательно, — ставит бутылку на стол, слегка кланяется в знак уважения и разворачивается, чтобы более не беспокоить пару. — До свидания. — Пока, — Дотторе берет руку Слодотко, которой она решила поцарапать его, убирает от себя, а как только дверь захлопывается за Третьей кусает девичьи пальцы, ему ойкают. — Что ты устроила? — Я? Я ничего не устраивала, это ты что-то там устроил, раз она так ведёт себя, — с некоторых пор она ненавидит Коломбину, причём возлюбленный знает. — Выпьешь то что она принесла — не буду с тобой общаться неделю. — Хорошо-хорошо, — потакает нетрезвой любимице, понимая, что женский гнев страшен и ему не хочется проверять, насколько. — Успокойся, при тебе вылью. Ничего страшного не случилось, малыш, — целует её у уголка губ, проводя ладонью от бедра к лопаткам. — Ага, не случилось, — закатывает глаза, останавливая взгляд на их с Доктором алкоголе. — Кроме того, что к тебе, Второму, клеится Третья предвестница. — Василиса, не нервируй меня, — он первый добирается до бутылки. — До греха доведешь, ей богу. — Милый, — придерживает Дотторе за запястье. — Тебе хватит, мне кажется. Мужчина смотрит на неё, медленно расплывается в улыбке. Молча поднимает маску к макушке, чтобы та видела его взгляд, нагло смотрит в глаза, подносит шампанское к лицу и пьёт, пару секунд продолжая смотреть. Слодотко часто-часто моргает, возмущаясь такому поведению. В итоге за полминуты предвестник выдул все, что осталось в бутылке, чем очередной раз удивил партнершу. Шипит на выдохе, выражая удовольствие от питья, снова смотрит девушке в глаза и отводит руку в сторону, тут же распахивая пальцы, чтобы тара выпала на пол. Слышен звук удара стекла о кафель, от которого барышня дёргается, дальше звенят осколки, Второй даже не моргнул. Это к нему белка прискакала или настолько противный, что решил делать все на зло?.. — Ты нормальный? — чего-то ей перехотелось на нем сидеть. — Давай-ка закругляться, — поэтому и опускает ноги с подлокотника на пол… Точнее не опускает, потому что вернули на место. — Нет, — хороший аргумент. — Давай лучше побеседуем кое о чем, м? — предвестник, слегка прихватив Василису под коленями и на спине пододвигает её к себе, та упирается руками ему в грудь. — Ты бутылку шампанского выжрал, думаешь, минут через двадцать тебе захочется говорить? — прямо высказывает, пока держат достаточно крепко. На полу все ещё осколки, которые сегодня они точно не уберут. — Конечно, — уверяет, мотнув головой. — У меня быстрый метаболизм, поэтому не ты, не кто-то ещё никогда не видит, до какой степени я напился, если я не хочу, чтобы это видели. А ещё с годами понимаешь, что делать что-то или не делать — это выбор человека, не важно, в каком он состоянии. Мы мыслящие и осознанные существа, никакие наркотические средства не могут отнять у нас эту возможность, только если ты отрубился и лёг спать. Делать что-то выпившим — выбор, мы не говорим о жертвах, мы говорим об агрессоре, — к чему эта лекция? Пытаясь понять, ассистентка сама себя накручивает. — Поэтому тебе не стоит боятся, что я начну буянить, потому что я, — слова далее выделяет голосом. — Не хочу этого делать, ведь это может плохо отразиться на тебе. Ты меня поняла, малышка? — кладёт пальцы на женский подбородок, мило заглядывая ей в глаза. Он постоянно называет Василису «малыш», когда не трезв. — Э-э… — он всё ещё взял и разбил бутылку, настораживает, знаете ли. — Да, поняла. Зачем разбил то? — раз он выставляет себя полностью вменяемым, пусть отвечает как положено. — Чтобы припугнуть и отвлечь тебя, меня бесит, что слишком много энергии тратишь на бесполезную ревность, — убирает от возлюбленной руки, оставляя их на подлокотниках. Вот же падла такая. — Тем более, какая разница, даже если просто так? Кто мне запретит просто сломать какую-то стекляшку? — Возможно, здравый смысл? — улыбается напарница, немного сгибаясь, чтобы сесть в положение, в котором сможет положить голову на плечо Иль Дотторе. Звучит он, конечно, далеко не трезво, но опасностью от него не веет, как это иногда бывает. — Такие глупости меня не останавливают, — юморит, помещает ладонь на голову Василисы, чтобы погладить. — Кстати, тебе не кажется, что природный мир зациклен на четвёрках? — комментировать реакцию девушки не стоит. — Че?.. — садится ровно, смотря на предвестника, который опустил маску обратно на лицо. — Смотри, — он загибает пальцы. — Сторон света четыре, времен года тоже, и времен суток, двенадцать месяцев в году это три раза по четыре, каждый четвёртый год — високосный, у нас в общем четыре вида климата, четыре царства живых организмов, — Слодотко сидит в шоке и пялится на рассказчика, уже почти истерично смеясь. — И это я не всё вспомнил, понимаешь?! Мир зациклен на числах и состоит из них, причём в большинстве случаев из чего-то, что или есть цифра четыре, или кратно четырём. У нас даже ключевых элементов четыре — земля, огонь, воздух и вода, остальные лишь побочные и ущербные, — а у самого крио глаз бога. Ха-ха. — Хороший мой, таких совпадений можно найти тысячи, сам же знаешь, наш мир — одна большая случайность, — он цокает, пока Василёк только громче хихикает. — А четные числа или тройки просто удобны для обозначения каких-то вещей. — Не порть мне мою реальность, — машет рукой, как бы прогоняя слова любимой. — Мы познакомились двадцатого декабря. Четыре на пять — двадцать, четыре на три — двенадцать, Василиса, — она уже ухохатывается, закрывая лицо руками. — Что смешного?! — Дотти, — наклоняется к своим ногам, смеясь. — Насколько долго ты об этом думал? — Да, — ей плохо. — Ну, то есть, достаточно долго, чтобы сложить дважды два… Стоять, — грубым тоном, от чего девичья психика не выдерживает — смех до слез. — Ты понимаешь, что происходит?! — Нет, — заливается, стараясь хоть немного отдышаться. — Вот именно! — не зря Второй — безумный ученый, в голове правда творится какой-то ужас. — Короче, да, чего-то я перепил, — усмехается, заражаясь чужим смехом, откидывается на спинку кресла, расслабляясь, из-за чего смотрит в потолок. — Не сомневаюсь в этом, — девушка садится ровнее, прикладывает пальцы под ресницы, чтобы обмокнуть веки и тушь не потекла, ничего не размазалось раньше времени. — Пойдём домой, — она имеет ввиду, естественно, их комнату. Их она стала, когда Василиса перебралась к предвестнику на девяносто процентов времени. — Ага, — тоже выпрямляется, шумно выдохнув. — Только вставай аккуратно. Ему кивают, помощница поворачивается спиной к Доктору, тот подаёт ей руку, чтобы если что держалась, брюнетку подняли без происшествий. Сам Дотторе, ясное дело, совершенно спокойно встал и все ещё держа любимую за руку провел между столов, туда, где точно нет осколков. — Снимай обувь, — тише, чем говорил до этого. — Зачем? — поднимает голову на химика, зачем-то крепко сжимая его пальцы в своих. — Качаешься, может ногу ещё подвернешь, чего доброго, — в сердце как-то неожиданно приятно защемило от простой, но заботы. И она, все ещё с опорой на предвестника снимает, туфли забрали из рук. Иногда создаётся очень тёплое ощущение того, что она все-таки не ошиблась и никогда не ошибалась с выбором того, с кем проведёт всю оставшуюся жизнь — Иль Дотторе может быть мерзким, жестоким, эгоистом и в целом не лучшим человеком в Тейвате, но не в отношении Василисы. Это может происходить где-то около неё, с её участием, но лично ей он намерено пытался вредить только на первых парах этих отношений. Сейчас всё стало… Просто родным, любимым, приятным и очень весёлым, комфортным. О ней заботятся, любят, оберегают от чего-то, доверяют, как и она делает то же самое. Очень и очень радостно, что эти люди нашли друг друга. Уже идут по тёмному коридору, все ещё смеясь с чего-то своего, пока кабинет и общая комната постепенно приближаются. — Мне вот интересно, — девушка смотрит под ноги возлюбленного. — Как ты, — выделяет обращение. — Идёшь и вообще не шатаешься. Я бы реально ноги свернула, — и как раз сейчас Василиса, пока хихикала после слов, совсем немного шатнулась в сторону при шаге. — Считаю шаги и фантазирую, что передо мной линия, по которой нужно идти, — секрет понят, но шутка про пьяных и прогулки по прямой не даёт понять, как же так. — Из-за занятий танцами и разными стилями боя научился хорошо держать равновесие, вот и всё, — мило улыбаясь поворачивает к ней голову, но по речи слышно, что им обоим нужно ложиться спатки. — А ты вообще в чем-то не разбираешься? — издаёт забавный икающий звук, это смех. — Такой глупой чувствую се… — не дают договорить. Доктор слегка наклоняется боком в её сторону, обводит рукой плечи, будто хочет обнять, но в итоге кладёт ладонь на рот, закрывая его. — Молчи, — им приходится остановиться. — Меня раздражает, когда ты так говоришь, — возлюбленная уже берет его за руку, чтобы убрать от себя, но после поцелуя в макушку Дотторе сам отпускает и сразу идёт дальше. — Ну, знаешь ли, — она не хочет принизить себя, ей хочется восхититься любимым. — Ты так много знаешь, да и всякие техники у тебя есть, придумал какую-то свою систему счета под любые действия, — в темпе ходьбы Василисе приходится догонять Доктора, потому что тот на голову выше из-за обуви. — Завидно. Создаётся впечатление, что ты всегда таким был. — Каким? Гениальным? — высокомерно усмехается, останавливаясь у двери в кабинет, которую ещё нужно отпереть. — Поживи пятьсот с половиной лет, а потом поговорим, кто тут глупый, а у кого просто нет опыта. Повторюсь, меня злит, когда ты так говоришь, — а вот и дверь открылась. — Ты всегда так говоришь, — оба заходят в тёмное помещение, примерно ориентируясь в нем доходят до скрытого прохода в спальню. — Тебя вообще что-то не нервирует из того что я говорю? — сказано в шутку из-за частого повторения слов. — Потому что это объективная реальность, — а вот и книга дернута, Доктор наощупь знает, в каком ряду и в какой области она находится. — Всё, закрыли тему, ты тоже очень и очень умная, не зря ведь мы работаем вместе, правильно? — оглядывается на Василису, которая мило улыбается в ответ и кивает. Сейчас совсем не тот момент, чтобы говорить о чем-то грустном. — Да-да, — и тут же хлопок по заднице, девушка с ухмылкой проходит в комнату, даже не смотря на реакцию предвестника. Через три шага садится на край кровати, даже не подозревая, что её ждёт. А ждёт её следующее: Иль Дотторе садится за спиной возлюбленной, кладёт руки ей под плечи, на ребра, и щекочет. Та аж испугалась, сразу берётся за запястья мужчины, хохочет и вырывается, пока заразительный смех передаётся и ему. Остановить пытку приходится, когда партнёрша перестаёт дышать от смеха. — Фух… — голос выше, чем Василиса обычно говорит. — Хватит так делать, я задохнусь когда-нибудь! — оборачивается и естественно видит улыбку, довольную. — Ты бьёшь меня, — он решил расстегнуть на любимой портупею, пока ремень вытягивают из бляшки снова немного щекотно. На них все ещё костюм и платье, выглядит даже смешнее, чем обычно. — Мне нужно как-то давать отпор. — Ну так ударь меня, — наклоняет голову чуть назад и в бок, нагловато смотря в маску на чужом лице. — В чем проблема? — Не хочу, — иногда хочет, но знать об этом не обязательно. — У тебя итак постоянно синяки остаются. Смысла в этом не много, — справившись с нижним ремешком предвестник слегка давит на лицо Слодотко, чтобы повернулась вперёд и было удобно расстегнуть ремень на шее. Отодвигает чужие волосы в сторону. — Вот именно! А я тебе ничего не оставлю, я считаю это насилие, — интонация напыщенно возмущенная, на деле ей, возможно, даже немного нравится положение дел. Она то правда бьёт его, хоть и слабо. — И вообще, я тебя не била. Так, шепнула легонько, чтобы не выделывался. — Конечно, я так и понял, — поцелуй на затылке, после которого аксессуар ложится на одеяло, которым заправлена кровать. — Вы, женщины, слабые существа. Не понимаю, как слово «бьёшь» вообще вырвалось, — очередная шпилька, чтобы поиздеваться. — Это я — слабая?! — она пьяная, вот что с нашей Василисочкой случилось. — Да я тебя убью тут! — в шутливой форме легонько хлопает любимого по щеке, тот только смеётся. — Обязательно, — Доктор же, когда достаточно выпьет, становится милым и пушистым, поэтому начинать драки ему не хочется. Дебош начинается только в большой компании. — Иди умойся, надо спать ложиться. — Я не хочу, — как же Второму повезло, что пассия не видит его глаз: пялится на красивые ножки, на которых задралось и скомкалось платьице, показывая припухлость ляжек. Миленько. — Хочу беситься. — Ну и чего ты как ребёнок себя ведёшь? — снимает перчатки, намереваясь также совершить водные процедуры. — Давай, рота подъем, — подаёт пример, поднимаясь на ноги. Как хорошо, что обувь снял при входе, пока не родилась идея с щекоткой. С плеч стягивается пиджак, настроения что-то аккуратно раскладывать нету, поэтому стул оказывается идеальным местом для одежды. Рукава закатывает, пока заходит в ванную. — Я тебя умою, не переживай. — Звучит страшно, — делать нечего, тоже встаёт, направляясь в уборную. — Не надо, все не настолько плохо. Может мне тоже за тобой поухаживать? — подойдя встаёт у раковины, рядом с учёным, целует его в щёку. — Давай я тоже тебя расстегну, — и сразу трогает портупею с боку. — Хорошо, — раз ему помогут, открывает кран и совсем не долго настраивает температуру воды, далее моет руки. — Ты нормально себя чувствуешь? — юркие пальцы быстро справляются с боковой застёжкой, Василиса обходит Дотторе, чтобы разобраться с шеей. Не будем скрывать, он смаковал момент, поэтому делал все дольше. Он… Противнее, чем кажется. — Да, все хорошо, — а вот и ещё одно тихое бряканье металла и девушка забирает аксессуар себе, выходит из ванной, чтобы оба положить к шкафу. — И я всё-таки захотела спать, — делится, после чего возвращается в ванную, Доктор уже без маски и вытирает лицо с руками. — Иди ко мне, — предвестник выставляет руку, подзывая, Слодотко подходит и даёт ему руку, барышню доводят к раковине и ставят спиной к ней. Далее мужчина открывает настенный шкафчик, берет ватный диск и смачивает его специальной жидкостью для снятия макияжа. — Закрой глаза, хорошо? — пальцами левой руки слегка поднимает чужое лицо надавив на подбородок, нежно придерживает, правой же рукой вытирает косметику с лица. — Я тебя люблю, — тихо говорит девушка, установив руки на бедрах возлюбленного, приобнимает его. — Очень-очень сильно. — Я тоже люблю тебя, — со спокойной усмешкой, пока мягко проходится ватой по векам. — Устала? — Да, — сонно и спокойно. — Я тебя люблю, — ладонями скользит вверх по одежде Иль Дотторе, немного давит на сего спину, чтобы встал поближе. — И я тебя, — теперь с лёгким смехом, потому что наблюдать за своей женщиной в таком забавном состоянии приятно. — Всё, — использованный диск кладет на полочку над ванной, слегка наклоняется и чмокает Василису в губы. Она не промах, раз дают, надо пользоваться — кладет руки на чужие плечи и встав на цыпочки проявляет инициативу, начав более серьезный поцелуй. Никто, конечно же, не позволит ей увлекаться, но нежно целоваться стоя в ванной, поздним вечером, в нетрезвом состоянии и в приливе любви несомненно чудесно. Лампа над зеркалом ярко светит, в самом помещении полутьма, пара все ещё при параде, но теперь в домашнем уюте своего личного уголка. Очень, очень трепетно от ощущения умиротворения, усталости и обыкновенного счастья. Ласка скоро прекратилась, влюбленные продолжили водные процедуры перед сном, переоделись не без шутливой помощи друг друга, расстелили кровать и улеглись отдыхать. Василисе всё нет покоя, любвеобильная девушка и целует, и обнимает, и в чувствах признается, совсем сонная и умилительная. Доктор естественно отвечает ей взаимностью и нежностью, позволяет лечь на свою руку с плечом и обнимает, чтобы его лучик света и любимый цветочек мирно уснула, зная, что ею дорожат, любят и всегда пригреют.