Неспроста, мне показалось, что Дима повел себя странно…
Не совсем, конечно, по-иному — от своего обыденного поведения, но и не было такой веской причины, чтобы обходиться со мной, подобным образом… а именно, срываться на громкие слова, без повода.
На него, явно и очевидно что сильно, сейчас влиял не запланированный отъезд из Москвы и не оказавшийся удовлетворительным разговор по телефону… а ко всему прочему, после своего грубого и бессмысленного «выступления» передо мной, он, прямо в верхней одежде, лег на заправленную кровать. Уснув.
…вроде как не имея намерений на это, раз он не переоделся и даже не приглушил свет. Вопрос нашего ужина, также оказался, без дальнейших обсуждений — закрыт.
Я, почти сразу, предположила — скорее всего,
Дима неважно себя чувствует.
Да, вряд ли он, прямо сейчас, станет в этом своем состоянии признаваться открыто, но как только я увидела его
спящим… тихо дошла до стороны кровати, где он расположился.
В недопитом напитке, в стакане, что стоял на тумбочке — таял лёд, а на лбу Димы поблескивала испарина…
Боясь его разбудить, я едва дотронулась до верхней части его лица, чуть-чуть двигая волосы.
Горячий.
А обычно… всегда холодный. И я знала точно — никогда не забывая его нечастых ко мне касаний.
Наш «разговор» — не привел к чему либо, в итоге, и закончился очень внезапно… моим уходом, в ванную комнату.
Выдерживать несправедливых упреков я больше не могла… Дима же, не стал меня
ни жалеть, ни останавливать.
Он сам, казался мне, без сил — но почему-то, как и всегда, не мог остановиться в своей словесной беспощадности.
Я не долго просидела в душе… поэтому совсем и не ожидала обнаружить Диму, спящим.
На самом деле, находясь под теплыми струйками воды, я размышляла о пачке орешков, что я заметила в корзинке, у бара…
Отвлекалась, как могла — на мысли о еде, слыша, как
беззвучно протекает время за дверью, в номере.
Когда Дима вёл себя так тихо — это напрягало меня еще больше, нежели когда он…
пускай и абсолютно бездумно, повышал голос.
Жестокий дурак.
Увидев Диму, в непривычном для меня состоянии — меня окутало неотвратимое переживание.
Что же я буду делать, если ему станет совсем уж нехорошо? Мы не дома. Я не смогу ему помочь, не знаю и где здесь больница, не имею доступа к деньгам Димы, только помню о том, что в его сумке имеются наличные и… наручники.
…но и помимо этих причин — мне просто стало его жаль. Я, как и прежде, не смотря на всё —
совсем не желала ему физического зла.
Я, в целом, сняла с себя все обязательства «судьи», прекрасно понимая, что едва могу дать оценку даже собственным поступкам. Особенно, после побега из дома… что уж говорить о грехах Димы?
Да, может быть, он вовсе и не был достоин моего или чьего либо еще,
сочувствия.
Только я видела его
жар… не совсем расслабленное лицо, во время явно беспокойного сна и помнила, как он сам — не оставил меня погибать от боли, когда я отравилась тортом, после его дня рождения.
Неужели, мы станем квитами?
Хоть в чем-то.
Я, еще раз, чтобы убедиться в безошибочности своих выводов, дотронулась до лба Димы, более интенсивно…
И прежде чем успела отвести свои пальцы — рука парня, крепко схватило мое запястье, а сам он, внезапно открыл глаза.
Словно и не спал до этого момента,
вовсе.
Его быстрой реакции — можно было только позавидовать… ну и, совсем немного, устрашиться.
От неожиданности, я даже вздрогнула, но прекрасно понимала, что сама, только что, скорее всего, напугала его своей
внезапной «заботой».
— Что ты делаешь? — задал вопрос он, смотря на меня, не совсем уж и дружелюбно.
Ему явно было не по себе.
Или… я должна была помнить о его нелюбви к касаниям, к нему — без разрешения.
Какая же я непослушная и забывчивая.
— Мне кажется, что у тебя температура, Дима. — честно призналась я.
А что ещё я могла делать, по его всегда подозрительному, мнению? Пытаться поцеловать? Или, может быть, нанести вред…?
Дима, наверное, больше не чувствуя угрозы, выпустил мое запястье из своей крепкой хватки и зажмурившись, словно его голова сейчас раскалывалась на части, попытался принять сидячее положение.
— Нет. Это всего лишь акклиматизация. — выдал он, теперь уже потирая глаза. — Тебя тоже это ждёт, просто ты еще не знаешь.
— А ты взял с собой, хоть какие-то лекарства? — поинтересовалась я, как можно более услужливо.
По понятным причинам, мне очень хотелось поскорее помочь Диме. От его состояния — зависело и мое.
И мне, мало нравилась его явная озлобленность, что появилась — именно из-за плохого самочувствия.
По приезде в этот отель, я ожидала от него чего угодно — только явно не этого.
Признаться честно, уже второй день подряд, я, то и дело возвращалась лишь к одной теме, что не так давно, озвучил мне Дима…
Тему его… желания.
Всё остальное — резко потеряло для меня угрозу. Безвозвратно покинуло мои мысли.
— Нет. Зачем мне лекарства? — ожидаемо, стал отвечать он, стараясь выглядеть лучше, чем он чувствовал себя сейчас на самом деле. — Помню, о нашей разнице в возрасте, но не такой уж я и старик.
И почему, некоторым людям, в особенности мужчинам и парням, так сложно принять очевидное?
Невольно, я вспоминала своего папу, которого затащить к врачу — почти не возможно. Только если самым изощрённым обманом. На который, нам с мамой, частенько приходилось идти.
Я скрестила руки на груди:
— Тебе может и не нужны, но ты же хочешь, хотя бы иногда, помочь собственному организму? — я сделала паузу. — Если честно, я не часто думаю о твоем возрасте. — зачем-то добавила я.
Не став ничего выжидать, а именно оставаться в позе некой нравоучительной «мамочки», я приземлилась на край кровати, сев рядом с Димой.
Он даже удивился тому, как самостоятельно я делаю выбор на то, чтобы остаться рядом с ним.
Дима кажется понял — я не отступлю.
Уж этому он меня хорошо научил.
— Я выживу. — он снова зажмурился, отводя голову в сторону. — Хотя… не могла бы ты сделать мне чай?
Его просьба прозвучала на столько просто и ничем не обременяющи, что видя перед собой Диму сейчас — я едва его узнавала.
И я, пока что не знала: хорошо это или плохо…
…лишь быстро кивнув головой в знак согласия, удаляясь к бару, где и находился электрический чайник, я приняла решение…
что на этот момент, недомогания Димы, я отнесусь к нему не хуже любого другого, заболевшего человека.
Он ведь и сам, сейчас, скорее всего осознавал, что его неоправданные обвинения и повышенный тон, в мою сторону, этим нашим первым вечером, в Венгрии — были навеяны лишь головной болью и недомоганием.
Может быть он и сам был этому не рад? Мне показалось, что да.
Ведь в момент, когда я уже отходила от его кровати, чтобы выполнить просьбу о чае, рука Димы потянулась к моей, едва успевая соприкоснуться пальцами — с моими.
Пока я искала подходящую кружку, думая о том, что эта ночь, скорее всего, окажется долгой, за спиной снова послышался голос Димы:
— Ты можешь позвонить на ресепшен? Попроси к трубке того менеджера. У них точно есть аспирин.
Как же быстро Дима изменил свой угрюмый настрой лишь потому, что я, позабыв о его словесных, нанесенных мне ранах и обидах, проявила к нему совсем минимальную заботу.
Невольно, я даже улыбнулась — только парень не мог этого видеть.
— Хорошо, но это я и по английски могу сказать, если что. — дала свой ответ ему, я.
Достаточно быстро заварив чай, странноватого цвета, я снова оказалась у кровати, с горячей кружкой в руках, уже протягивая её Диме:
— А ты, правда, нечасто думаешь о моем возрасте? — он принял мое заботливое подношение, намеренно касаясь моих пальцев, но теперь уже и не думая прерывать этот момент.
Нет, у него явно температура под сорок — не меньше.
…иначе, объяснения, его непостоянному поведению — просто нет.
— Мне есть о чем подумать. Так что нет. — непринужденно пожала плечами я, встречаясь взглядом с Димой. — А ты?
—
Часто.
Дима, наконец-то поднес к губам кружку, но поморщив нос, тут же её от себя убрал.
— Что? — озадаченно спросила я, наблюдая за его действиями.
— Это какая-то химоза, а не чай. Ненавижу Европу. — отрезал Дима, а после, снова вернулся к иной теме, что он, изначально, и начал. — Меня беспокоит, что ты, из-за меня — так стремительно взрослеешь. Это плохо. Я этого не хочу.
Было непривычно, слышать подобное, от брюнета. У его беспокойства — и правда имелись причины… но эти самые причины, он сам и создавал.
Стоя у кровати, оглядывая такого уязвимого Диму, который для своего состояния — затевал, какие-то уж слишком глубокие обсуждения, я пыталась настроиться на то, что и сама стану немного мягче.
Моя рука уже тянулась к телефону, что находился на тумбочке, возле кровати. Я нажала на зеленую кнопочку «reception», намереваясь попросить… лекарство.
Возможный романтический ужин — был теперь точно отменен.
***
После того, как Дима выпил волшебную таблетку, я выключила свет и мы еще долго разговаривали непонятно о чем:
то о моей школе, то о его поездке на море с мамой, два года назад.
Иногда — мы просто молчали.
Но оба без слов понимали, что столько — мы еще никогда и не разговаривали.
— Я хуже, чем тебе кажется, Соня. — внезапно, произнёс Дима, совсем тихо, словно уже засыпая, под действием лекарства. — Но без тебя, у меня не будет шанса. Соня…? — его рука, в темноте, нащупала мою. — Что ты хочешь, больше всего? Скажи. Я не знаю, как ты всё это терпишь… я хочу сделать тебе подарок.
Если бы я не знала о том, как чувствует себя Дима — ведь его рука, находясь поверх моей, все еще была горячей… изрядно бы насторожилась. Может быть даже посчитала, что он сошел с ума.
Игнорируя его справедливые рассуждения, я, особо не думая, дала ответ:
— А что дарят тем, кто напрасно пострадал? Наверное… какое-то украшение. Браслет там или… кулончик. — я сделала паузу, пытаясь не рассмеяться от собственных слов. Я чувствовала себя неловко и нелепо.
Не смотря на темноту и на то, что сейчас я смотрела в потолок — я могла представить, как улыбался Дима.
Я могла чувствовать его улыбку.
— Это очень традиционный выбор — я его поддерживаю. — дал ответ он. — Видишь, ты почти взрослая. Я тебя теряю, Соня…
…а после, я и не нашла, что ответить.
Мы уснули.
***
Открыв утром глаза — я не обнаружила рядом Димы. Его часть кровати оказалась пуста, а в номере было тихо.
Ни звука воды, из ванной комнаты, ни даже телевизора… отсутствовал и запах сигарет, а сам балкон, оказался закрыт.
Мое сердце быстро забилось… но не потому, что я посчитала, что парень меня оставил.
Такого бы никогда не случилось.
Я просто испугалась, что всё произошедшее вчера — оказалось лишь моим сном.
Тихие беседы с Димой и то, каким чувственным показался мне он. Ведь показался? Нет. Был.
Мне очень сильно хотелось верить в то, что он открыл мне, какую-то свою совсем уж таинственную грань.
Простую и понятную. Ту, от которой он, по неведомой причине, бежит…
По крайней мере, по отношению ко мне.
Необъяснимым образом, недомогание Димы, по нашему прилету в Венгрию, оказалось лишь ему на пользу.
Так, я бы никогда и не подумала, что брюнет хочет, а главное умеет —
просто болтать, на совсем неважные темы.
Для него — даже детские.
Неужели, всё это время, его правда волновал вопрос о моем любимом предмете в школе? О том, почему я не встречалась ни с кем в старших классах… и как отношусь к тому, что однажды, он угонял чье-то авто.
Подскочив с кровати, словно я куда-то опаздываю, я, первым делом, выпила стакан воды, а после, сразу же отправилась в душ, чтобы после — переодеться.
Димы не было в номере и я, немного успокоившись, лишь предположила, что скорее всего, он просто спустился вниз, чтобы заказать завтрак… а может, ему стало хуже и он, не став будить меня, решился пойти в аптеку.
Мои переживания продлились не долго, ведь я даже не успела найти себе занятие, после ванных процедур, как услышала звук открывающейся, в номер, двери.
— Дима? — подпрыгнула с диванчика я.
Наверное, звуча слишком взволновано… сама еще не понимая почему.
Я стояла, застыв, всматриваясь в коридор, из которого, через пару секунд, зашел в комнату Дима.
Он выглядел хмуро, одетый в свою верхнюю одежду — от него пахло холодом и сигаретами.
Дима, абсолютно точно, все это время, что я его томительно ожидала — находился на улице.
— Привет. — одними губами, произнесла я, в надежде продолжить с ним диалог, точно таким же образом, как и вчера.
— Мои карты заблокированы. — выдал Дима, смотря словно сквозь меня. — Нужно отсюда сваливать.
В номере повисла тишина, но лишь потому, что Дима, сейчас, очень глубоко о чем-то думал… ну а я — не сразу поняла смысл его слов.
— Банковские карты? — переспросила я, больше и не зная, что ему ответить.
Дима, лишь в пару широких шагов, уже оказался напротив.
Хватая меня за плечи, он убедился в том, что сейчас — мы встретились взглядом.
Убедился, что мое внимание и я вся, в его руках:
— Соня, сейчас, ты должна очень внимательно меня выслушать… У нас с тобой —
маленькая проблемка, но я её решу…
моя девочка, ты ведь мне веришь? — его глаза бегали по моему лицу, словно на нем — он искал ответы… на все свои вопросы.
Как будто, лишь я — смогу решить его трагичную дилемму.
