химия в каморке

      Неужели это снова обычный рабочий день, который я провожу в школе? Вау!       К слову, я - учитель географии и химии. Рост у меня высокий, вес далеко не в норме.. Ну блин, мне 42 года, имею право быть не в форме! Также у меня короткая прическа, волосы темно-русые, а глаза карие.       Школа, в которой я работаю, четырехэтажная, и мой кабинет на самом последнем этаже. Вплотную к кабинету, где проходят уроки, у меня есть «коморка», где находятся тетради, листки с работами, приспособления для уроков химии и всякой всячины. Туда обычно никто, кроме меня, не заходит, да и никогда не зайдёт, ведь я ее закрываю на ключ. Надо - заходите через кабинет. Хотя кому я нужна? Я никак все наши учителя, люблю пообщаться на перемене с кем-то. На переменах я обычно работы проверяю или просто отдыхаю, наблюдая на вид из окна. Вернёмся к событиям, которые должны произойти.       Сегодня, как на зло, я веду урок у 5Б класса. Это самый плохой класс! Они ничего не учат, постоянно разговаривают и срывают этим уроки, просто бесят меня своим лишь присутствием. А самый главный у них источник моих негодований - Игорь Кузнецов. Он такой бесячий! Я ему слово, он мне десять!       Да и в принципе день был не самый лучший, проще сказать «отстой». Я была уставшей и злой, что вылилось в не лучшую ситуацию…

***

      Обычно я не хожу в учительскую, но сегодня мне хотелось кофе, а чайник есть только там. Пришлось спуститься на третий этаж, где постоянно шумно и много народа. Я так не люблю шум, но что поделать, хочется удалить свою усталость таким прекрасным напитком.       Когда я зашла, мне сразу попалась в глаза Мария Юрьевна - учитель русского языка и литературы. Про неё столько слухов и насмешек ходит, я не могу. Помню как она просила дать дополнительное задание для своего сыночка из 6А. Он всю четверть ничего не делает, а под конец я ему из «3» должна сделать «4», да ещё и не просто балл «3.50», с желательно «4.00». Ох, после этого я его недолюбливаю, скорей всего она меня тоже.       Мария гордо стояла перед несколькими учителями, из которых я была наиболее близко знакома только с ОБЖшницой (у нас кабинеты рядом). Она читала сочинение кого-то ученика из старших классов.       Я считаю неправильным унижать ребёнка перед большим количеством людей, при этом ещё и самоутверждаться. Из-за моего и так плохого настроения мне хотелось просто разорвать эту самовлюблённую женщину на кусочки. Во мне возникает ярость ко всему миру. Меня раздражают эти лица, которые смеются над сочинением бедного ученика. А главная причина раздражения сейчас русичка, которая только что перестала читать и швырнула зелёную тетрадь на стол. — Как таких тупых земля носит? - громко произнесла Мария Юрьевна.       Эта фраза ранила меня, будто я - тот самый ученик, и меня публично отчитывают. Злость кипела во мне, наполняя вены на руках. Ощущение, что я сейчас превращусь в какого-то монстра и съем русичку, запивая кофе, приготовленным за это недолгое время. Стакан с напитком я поставила на тумбочку в углу учительской и подошла к Марии Юрьевне достаточно близко. — Как ты смеешь читать при всех работу ученика? - произнесла я. На самом деле сама в шоке, как я умудрилась начать с ней общаться на «ты». Со всеми коллегами я общаюсь исключительно на «вы». - Разве это не должно быть личным? Не все умеют сочинять, это нормально. Главное - что он старался. И вот это ты называешь педагогичным? Будь умней. Лучше научи своего сыночка чему-то, а то он тупее и ленивее ленивца. - я знала, что Марию заденут оскорбления в сторону своего любимого сынули.       Она остолбенела от шока. Мне понравился результат от сказанных мною слов. Ну и чтоб окончательно добить ситуацию и решила добавить: — Чего молчишь, мать ленивца, а то складывает ощущение, что ты только унижать других и умеешь.       На мою дерзость она заметно взбесилась: у неё покраснело лицо, а руки непроизвольно сжались в кулаки. Я же выглядела уверенно, что явно ещё больше напрягало ее. Казалось, что я выплеснула всех своих чертиков, стало легче. Мария поставила руки в боки и громко выдохнула через нос, после чего она словесно набросилась на меня: — Да как ты смеешь? Да мой сыночек лучше многих! Особенно лучше автора этого нелепого сочинения. Какого Лешего ты смеешь его трогать? — А какого Водяного ты смеешь зачитывать чье-то сочинение? Вроде учитель, так будь разумней немного! Не опускайся до более низкого уровня.       На наш шум сбежалось несколько учеников, завуч, пару учителей. Но мой взгляд остановился на Дарье Александровне - учителе английского языка. Она была примерно моего роста, чутка пониже. У неё были яркие голубые глаза, в которых сейчас читался некий страх. Также она носила очки, и она ей были очень к лицу. Если мне не изменяет память, ей было где-то 36 лет, не прям молодая, но все же младше. По ней видно, что с весом есть проблемки, но ей это идёт, смотрится мило. Черт, да ей любой недостаток подходит, как можно быть такой идеальной?       И вот я рассматриваю ее, не обращая внимания на какие-то нелепые слова русички. Что-то во мне передернулось, когда я начала рассматривать каждое очертание Дарьи Александровны.       Не то, что я ее впервые вижу, мы и раньше пересекались, когда дежурили на 4 этаже, просто раньше у меня не было возможности долго пялиться на Дарью. Я с начала нашего знакомства считала очень красивой и милой. Я знала, что ученики ее уважают и любят, от чего складывалось ощущение, что она ещё и очень добрая.       Но вот почему-то именно сейчас мое сердце начало биться быстрее, душа наполнилась теплотой. Меня тянуло к ней. Хотелось оттолкнуть Марию и подойти к Дарье, чтоб успокоить ее. Видно было по лицу, что она переживает за наш с русичкой конфликт. И это опять показалось мне милым. Ее лицо так шикарно, на столько хорошо передаёт чувства, что у меня пробежались мурашки по коже.       Я бы могла долго стоять и смотреть на Дарью Александровну, но Мария Юрьевна подошла к тумбочке, схватила мою кружку с кофе и с силой бросила на пол. Та разбилась, жидкость в кружке испачкала мне край брюк, а осколок отлетел мне в щеку, тем самым поранив меня.       Острая боль вытащила меня из мыслей про англичанку. Я автоматически накрыла рану рукой и ненадолго прикрыла глаза. Когда я их открыла, передо мной стояла Дарья Александровна, а позади ее завуч уводила русичку в свой кабинет, который был соседним к учительской. ОБЖшница через короткий промежуток времени была уже рядом со мной, ища что-то в аптечке. Она достала перекись и ватку и начала обрабатывать рану. Было немного больно, но меня утешила Дарья Александровна: — Татьяна Николаевна, как вы? Что тут вообще произошло? — Да хорошо все, просто Мария Юрьевна немного буянит - сквозь боль я улыбнулась. В ответ получила такую же тёплую улыбку, которая разрядила агрессивную и напряженную обстановку. Стало намного легче. — Мм.. А.. - хотела сказать что-то она, но ее перебил звонок. Сделав грустное лицо, она побежала на урок, а за ней и остальные учителя и ученики, которые с интересом до этого подслушивали происходящие. ОБЖшница торопливо заклеила мне рану пластырем. — Выздоравливай. - с доброй улыбкой произнесла мне она, после чего сложила перекись и пластыри обратно в аптечку, которую тут же положила на место и ушла.       Из кабинета завуча вышла Мария Юрьевна вместе с самим завучем. Бросив на меня обжигающий взгляд, она ушла к себе в 408, а вот завуч, которая была строгой женщиной, подошла ко мне. — Ну и почему не на уроке? - сказала мне она. — Думаю, кто будет все это убирать. — Сейчас я позову уборщицу, не переживай. - уставшим голосом ответила она мне.       Я посмотрела последний раз на обстановку в учительской и пошла к себе в 406, где меня уже ждали дети, якобы готовые получать знания.