От противного

      Он медленно выплывал из неги утренней дрёмы. Давно так не высыпался! Полусон-полуфантазия все еще владела его мыслями. А в них была только она… Катя… Волшебная, великолепная, нежная и чувственная… Он мечтал о ней весь вчерашний вечер, но даже не предполагал, не думал, что быть с ней — так восхитительно… Да и ей понравилось, судя по множественным оргазмам предшествующей ночи. А ведь он и не надеялся, что вчерашний вечер в «Бон Аппетит» завершится так… результативно!       Не открывая глаз, он повернулся на бок, чтобы притянуть в объятия теплое мягкое женское тело, которое непременно должно обнаружиться рядом — но увы! Постель была пуста. Неужели сбежала? Да быть того не может! Она бы не вышла из квартиры — замок открыть мог только он. Слегка усмехнувшись, он осмотрел комнату: ее одежды, которую он вчера несколько порывисто с нее стащил, тоже не было. Значит, уже оделась. Что ж… ладно. Сразу спешить не стоит. Надо дать время привыкнуть. К нему. К сексу с ним. Чтобы она сама стала инициатором — ведь в том, что ей очень понравилось, он не сомневался, а значит, она обязательно захочет еще… В конце концов, он ее ни к чему не принуждал, сама пришла.       Александр Воропаев рывком встал с кровати и взял халат. Можно было бы выйти и в неглиже, в конце концов, он в своей собственной квартире, но вряд ли она это поймет… правильно. Скорее всего сейчас она смущена, и это вполне естественно. Он понимал, что такое раскованное поведение, как вчера ночью, обычно ей не было свойственно. А потому — надо простить ей этот приступ ханжества и соблюсти минимальные приличия. Н-да… приличия… после такой-то ночки…       Катерина сидела на кухне. Перед ней стоял стакан с водой, сама она втыкала в телефон. Набирала СМС? Интересно, кому? — Доброе утро! — его улыбка была широкой и радостной. А вот на ее лице улыбки не обнаружилось. — Не могу ответить тем же. Тем не менее, приветствую, — сухо произнесла она. Какой разительный контраст по сравнению с ночными стонами и криками… — Что, настроение с утра не очень? Может, кофе? — Лучше закончим с нашей сделкой.       Несколько секунд он силился понять: а о какой, собственно, сделке, идет речь? Неужели о тех бумажках? Бред какой-то… Нет, ну вот как она может! Портить такое утро! — Теперь вы испортили настроение и мне… — он вздохнул с притворной грустью. И поймал себя на мысли, что просто не может преодолеть некий барьер между ними! Несмотря на шикарный секс! Не то что приветственный поцелуй подарить, он даже на «ты» не мог ее назвать! Как будто другой человек. Или не так: как будто вчера он что-то у нее украл, и теперь ему стыдно. Ерунда какая-то! Удовольствие вместе получали! Никто не заставлял! — Мне нужны документы, Александр Юрьевич.       Ах вот в чем дело… боится, что он слово не сдержит. Это она зря! Но ведь можно слегка и потянуть время, заставить понервничать в отместку за то, что поломала ему утренний кайф… — Документы… — он ухмыльнулся, не спеша подходя к кофе-машине. — Может, все-таки сперва кофе и разговор? — Кофе вы можете выпить и потом. Разговаривать с вами у меня желания нет. Мне нужны документы. — Куда же вы так спешите? Неужели на работу? — он нажал кнопку агрегата, он заработал. — Странно, что вас это удивляет. — Давайте все-таки сначала кофе? — он улыбнулся весьма дружелюбно, но ее взгляд оставался холодным. — Я не пью кофе с утра. — Я запомню. Тогда чай? — Александр Юрьевич, я не понимаю вашей настойчивости. Покончим с этим. Мое дальнейшее пребывание здесь не доставляет мне радости.       По имени-отчеству… после вчерашнего секса… Кажется, он что-то не понимает в этой женщине, хотя казалось бы, подобрал ключик… — Но почему? Вчера нам было так хорошо… — он сделал еще одну попытку заставить ее улыбнуться. — Мы ведь можем и повторить? Без сделки… — Нет желания. Документы, пожалуйста.       Предчувствие было гадким. Он надеялся, что она проявит хоть какие-то эмоции. Например, возмутится. На этом можно было сыграть. Зацепить ее, развести на перепалку, а там… кто знает, как сложится? Конечно, он мог бы проявить настойчивость и поставить условие, например, спокойно позавтракать, а уже потом… но ему не хотелось становиться в ее глазах тем, кто нарушает данное слово. А может, она его проверяет? Да, точно проверяет! Он отдаст ей документы, а потом она согласится на чай или кофе, а может, и на обед?..       Он встал и направился в комнату. Сейф закрывался на кодовый замок, код, конечно, знал только хозяин. То есть он. Вот они, эти несчастные бумажки. Что в них такого, что ее так зацепило? Он ведь от отчаяния и злости кинул предложение, думал, придется найти что-то посущественней, чтобы заинтересовать ее… А теперь уже и не рад, что сработало. Надо было не так. Но не так — вообще не получалось. Вот же гадство! — Вот, проверьте, все ли на месте… — он говорил иронично, но она действительно начала проверять. — Конечно. — Просмотрела наличие страниц, подписи. Потом сунула руку в карман, достала что-то, зажав в кулаке, свернула бумажки в трубочку и… подожгла. У нее в руке была зажигалка, оказывается. Бумаги сгорели быстро, когда остался только огрызок, а пламя почти подобралось к рукам, Катя встала и подошла к раковине, бросив туда догорающий кусок. Включила воду, потушив тлеющие бумажки. Аккуратно собрала тисклые клочки и выкинула в мусорку. — И что это было? — он недоуменно посмотрел на нее. — Это я мог бы сделать и сам! Что такого было в этих бумажках, что вы повелись, Катерина Валерьевна? — Это уже не важно. Откроете мне дверь? — Мммм… сперва выпью кофе. А вы, может, все-таки присоединитесь? Как насчет завтрака? — Мне рядом с вами кусок в горло не полезет. Чего вы добиваетесь, задерживая меня? — Может, я хочу с вами нормально поговорить? — И вам до сих пор не понятно, что нормального разговора у нас не получится? — Почему же не получится? Вполне может получиться, было бы желание. — Одного вашего желания недостаточно. У меня желания нет. — Ладно, я понимаю, что перегнул палку с шантажом. Я прошу за это прощения. Но мы же можем перешагнуть через это и двигаться дальше? — Именно этим я и собираюсь заняться. Но только не в вашем обществе. А что до ваших извинений… в них нет смысла. — То есть вы меня не простите? — Александр Юрьевич, вы совершенно посторонний, чужой человек в моей жизни, — к его удивлению и раздражению, она действительно принялась объяснять. Без ненависти, вообще без каких-либо эмоций. Словно прописные истины озвучивала такому непонятливому ему. Как же Воропаеву не понравились ее объяснения! — Если бы вы имели хоть какое-то значение для меня, я имею в виду, вне работы, я бы обиделась, а так — нет. Вы поступили предсказуемо отвратительно, а я сглупила, поддавшись на ваш шантаж. Так что квиты. Никакие извинения мне не нужны. — Даже так… — он склонил голову набок, рассматривая ее. — Не ожидал от вас такой холодности, честное слово. А где же возмущение моим хамством? — Ваше хамство, Александр Юрьевич — ваша визитная карточка. Глупо этим возмущаться. Это как неотвратимость смены времен года. — Значит, я неотвратим, как смена времен года? — он все еще пытался шутить. — Не вы, а ваше хамство. Так вы откроете мне дверь? — А если — нет? — Как хотите, — она снова взяла телефон и принялась что-то искать. — Что? Неужели хотите позвонить с просьбой о помощи вашему ненаглядному Андрюше Жданову?       «А что ты сделаешь, если так? Что?! Будешь держать ее под замком вечно и отстреливаться?» — от собственного бессилия опускались руки, язвил уже чисто на автомате. — Ну, что вы? Всего лишь вашей сестре… — Не сметь! — реакция наступила раньше, чем он смог ее осмыслить. Попался, придурок… Сестра — его единственное слабое место… В этой ситуации… — Просто откройте дверь, Александр Юрьевич… — совершенно спокойно сказала Катя, глядя на него. Без торжества и злорадства. Даже понимание какое-то в ее глазах увидел. Сочувствует… И он понял, что проиграл. Только этот раунд, но все же! Она вызвала его неконтролируемые эмоции, а он у нее — нет! Мерзкое ощущение собственного бессилия затопило его… А ведь было время, когда именно так поступал он сам, причем чаще всего не дожидаясь утра: секс закончился, деньги получила — свободна. И надо же такому случиться, что именно с женщиной, которую он желал видеть рядом не только в постели, получалось наоборот!        Нет, он мог бы сейчас действительно нахамить ей, унизить, поиздеваться… Но поймал себя на мысли, что не может! Физически не может с ней поступать так, как с другими. Почему?! Да все из-за этого ее беззащитного взгляда вчера. Он просто сходил с ума. Просто хотел ее снова. Но не только секса. Александр хотел ее всю. Хотел ее улыбку. Ее ласку. Ее доверие. И от осознания всего этого на душе становилось все гаже. Что же он наделал?! Надо было поговорить вчера, до того, как… Но тогда это было просто физически невозможно! А теперь, вероятно, поздно… — Ладно, ваша взяла, — он встал и пошел к двери. Открыл замок и распахнул ее. — Вы свободны, Екатерина Валерьевна! — Сделка завершена. Хорошего дня, Александр Юрьевич.       И она просто ушла. Даже не оглянулась. Не удостоила даже взглядом. Прошла мимо. Сделка завершена…       Очень хотелось догнать ее, схватить за щуплые плечики, развернуть к себе и как следует поцеловать. Как вчера, чтобы потом она могла только стонать его имя и просить продолжать… Но нет. Не смог, не решился. Он услышал, как каблучки цокают по ступенькам. Надо же — и лифтом не стала пользоваться! Боится, что застрянет, что ли?       В раздражении Александр вернулся в квартиру. Кофе пить расхотелось. Ну вот что ей стоило позавтракать с ним? Голодная убежала, стакан воды только выпила. Так-то зачем? В конце концов, все же было хорошо! Она же не думала, что ему от нее нужен только секс? Да если бы так, отправил бы восвояси еще ночью, благо служебная машина всегда дежурит! Этой мыслью он пытался себя оправдать: она должна была догадаться, что дело не только в сексе! Она должна была понять, что шантаж был только поводом! Должна была...       Но не оценила Екатерина Валерьевна его порыва. Не оценила. А он думал, она умнее и прозорливее. Ошибся. Сильно ошибся. И это было странно! Он был уверен, что теперь-то все будет хорошо! Она так откровенно отдавалась ему! Получила удовольствие и просила еще! И уснула в его руках! А утром — такой контраст! Что случилось, пока он спал? Созвонилась со Ждановым, что ли? Да нет, вряд ли. Тогда он бы, если Кира не врала о его отношении к Кате, уже через полчаса ломился в дверь квартиры. Ну ладно, в дверь подъезда, внутрь его никто бы не пустил, но все же…       Или она притворялась? Да нет, исключено! Он достаточно опытен, чтобы отличить женский оргазм от имитации! Все было по-настоящему. И было замечательно! Скорее всего, все же не простила ему шантаж. Глупости какие! Неужели ей не известно, какими уловками могут пользоваться мужчины, чтобы затащить понравившуюся женщину в постель?! Он не унижал ее, он ее боготворил! И если уж на то пошло, пару раундов вообще инициировала она сама! Да любой понятно, что если бы ему нужен был только секс — он бы отправил ее домой сразу после него!       Но Пушкарева — не любая. Это следовало признать. Могла и не догадаться. Да, она особенная. И секс с ней отличается от того, что был у него раньше. Надо бы прояснить вопрос, почему она отказалась остаться даже на утренний чай.       Или он вдруг стал ей наутро противен? Но так не бывает! Алкоголя он точно не чувствовал. Может, она приняла какие-то препараты перед приходом вчера вечером? Да, скорее всего, стимуляторы или, наоборот, релаксанты, чтоб не бояться. Вполне возможно. Да, это реальная версия. Но самая жестокая. Хотя она не нарушила условия сделки! Он не ставил запрет подобного рода.       Однако если она смогла отдаться ему только после приема препаратов… это вообще конец всем его надеждам! Дальше-то как быть? А он очень хотел продолжения. И не только секса!       Но сначала надо было прояснить все вопросы. А потом уже делать подобные выводы. Александр Воропаев отправился на работу в плохом настроении.