Кей Стоун, или как эмпатику живется в сложном мире: неисчерпаемое море проблем и разврата

С громким стуком стакан опускается на барную стойку. Рука торопливо, слегка дрожа и шатко, тянется к следующему. Он издает четкий и глухой звук, прокатываясь дном по каменной столешнице. Отточенное за пару часов, но все же сбитое градусом движение — пряный и торфяной оттенки сокрушают рецепторы, жгут язык и горечью оседают на горле. Затем жар в груди, помутнение в голове и шум. Приглушенный свист в ушах перебивает вопящую из колонок поп-звезду. Кей Стоун жестом намекает бармену: “Повтори”. Не видит, как сотрудник клуба “Ураган”, слегка разбавляет виски водой, видя изрядно измотанный алкоголем вид посетителя. Люди пляшут в диком угаре, сплетаются телами, образуя общую массу. Им хорошо, весело. Они пришли забыться и потерять себя среди толпы беснующихся под ритмы музыки. Кей уловил ближайший наименее размытый силуэт, магмой рыжая девушка плыла по спине какого-то парня, тонущего в свете красных прожекторов. Заостренные концы ирокеза тянулись куда-то вверх, покачиваясь, почти подпирали потолок. Стоун хлопнул несколько раз себя по щекам. Картинка не стала четче. Понял, что настало время пытаться уходить. Не отравленные спиртом участки мозга кое-как соображали, мысли о вызове такси и дальнейшем пути до дома спотыкались и падали, так и не успевая до него дойти. Все же клич, стоящего позади бармена, преодолев завесу шума, громко потребовал: – Слышь, приятель. Оплати. — парень протянул ему терминал. Что ж, появилась новая задача: извлечь из кармана смартфон и приложить к синеватому экрану прибора. Обрадовавшись успеху, Кей убрал его обратно. А бармен усмехнулся возможности заработать на очередном знатно напившемся “приятеле”. Уличный запах Термитника не возвращал в чувство, наоборот. Смесь ароматов мочи из-за угла, выкуренной кем-то травы, дешевых духов, перегара от таких же поддатых, стоящих поблизости. Вот-вот и разбавленный виски покинет пищевод и дополнит цветовую гамму на асфальте новыми красками. Но сдержался, пару раз кашлянул, пытаясь прогнать изжогу. Холодный ветер проник под тонкую ветровку, из-за чего парень слегка вздрогнул. Мало ему мороза в душе, так еще и внешне будет мерзнуть. Сложил руки на груди, а сам прижался плечом к бетонной стене “Урагана”. Изображение перед глазами все еще двоилось, огни плясали, борясь с его желанием собрать их в кучу. Прикрыть веки – так головокружение усилится. Потому дальше полулежа просто подпирал стену, не заботился об испачканной одежде либо о странности принятой позы. Почему все так, а не иначе? Зачем жизнь устроила испытание, которое не готов выдержать? Кто там его отправитель… сам Единый? Хотелось швырнуть ему в лицо стопкой бумаг, где поминутно расписано это сраное испытание. Зачем так, а не иначе?! Они бы все выдержали… они бы смогли… Ветер все еще неистовствовал. Как бегущий от патрулей подросток, так он гнал по улицам мелкую пыль и ржавые банки. Кей поежился, трезвость ума возвращалась, аккуратно подкрадываясь, боясь спугнуть. Парень поменял свое положение, уперся ровной спиной к частично нагретому его теплом бетону. Пальцы сами потянулись в карман джинсов, нащупали пачку сигарет. “Ты же не куришь” – отголосок прошлого знакомым тоном пролепетал в голове. — Теперь курю. — кинул сухо, безэмоционально. Сжав зубами одну полоску, щелкнул зажигалкой, закурил. За губами потянулись бледные узоры дыма, теперь зловоние перебивал крепкий запах табака. Затяжка за затяжкой, белая часть сигареты постепенно тлела, серый пепел летел на мерзлую землю. Все же, раньше к алкоголю пристрастия не было. Есть и есть, что попусту в себя вливать? Повод был бы, либо настроение. Но когда внутри образуется огромная язва, жжением терзает и душит, то пропущенные пару бутылок заполняют временно пустоту, притупляют. Становился зомби, но какая разница, если уже мертв? Ходячий труп, но без признаков разложения. Зачах с того злополучного дня, когда после важнейшего задания очнулся на кушетке в больнице. Резь в глазах и яркий свет. Приборы, измеряющие жизненные показатели, издавали ритмичный писк. Кто-то сидел рядом и поглаживал плечо Кея сквозь хлопковую ткань пододеяльника. Стоун думал приподняться, но тут же откинул затею, почувствовав неприятный импульс напряжение, пронесшийся от шеи до щиколоток. Простонав, вновь упал. Родной голос с хрипотцой обратился к нему. — Лежи, лежи. Тебе нужно набираться сил. Парень мысленно обрадовался, проморгал несколько раз, пока расплывчатое изображение не стало резче. Морщинистые руки прикоснулись к его лицу, погладили лоб, не касаясь широкой полоски пластыря. Вероятно останется шрам. Женщина с трудом потянула уголок рта, улыбаясь. — Ребекка? Приор?.. — Живой. — ответила мгновенно. — А где… Лу? Она в норме? — женщина потянулась к тумбе, нажала на кнопку. Не стала говорить, пока рядом не появился медперсонал. — Дорогой… Тот вечер, когда все произошло… Вы оба сильно были ранены… и… она получила множество травм. Хиллеры старались привести в чувство, излечить. Но в общем… ее больше нет. — звук бьющегося стекла. Первое, что промелькнуло в его сознании. Осколки вонзились прямиком в сердце, глубокие порезы почти вывернули рану наизнанку. — Нет! Нет! Нет! — парень заметался по белой простыне. Медработники с двух сторон схватили за предплечья, прижали к кровати. Кей брыкался, несмотря на отсутствие сил, протестовал. — Отвалите, оставьте меня! Лу жива, я… я знаю! — он прислушался к своим ощущениям. Пытался уловить хоть малейшие намеки. Ничего. Давящее и бесформенное ничего. Оно болью осело в солнечном сплетении, припечатывая к простыне. Гнетущее чувство утраты корнями мгновенно проросло под кожей, вплетаясь, становясь с ним одним целым. Врачи все еще удерживали, он даже не заметил, как ввели тонкую иглу, вливая дозу транквилизатора. Сумрак, взявший над ним верх. Опустивший на дно мертвым грузом. Печаль, вонзившая в шею цепкие когти. Скорбь, отныне ревностно удерживающая в ледяных объятиях. Тьма, на годы похоронившая солнце. И как бы ярко не светило, как бы далеко не тянуло лучи. Уже никогда не согреет. Конец. Они не успели скрыться, защитили Приора, а сами стали жертвами террористического акта. Случился именно тогда, когда внезапно поблизости детонировало взрывное устройство. Здание Инквизиции обрушило на горожан дождь из стекла, металла и бетона. Пожар мгновенно охватил помещение, пламенем зачищал остатки того, что легко поддавалось его ликвидации. Стоун ощутил во рту привкус крови, на языке осел мелкий мусор. Тело отшвырнуло на десяток метров от Корпуса Содействия, лежал в алой луже, затыкая дыру в животе грязными ладонями. На расстоянии двух вытянутых рук к нему тянулась Лу, дрожащими пальцами водила в воздухе. Надеялся коснуться в ответ, но мышцы будто разом отказали. — Кей… — едва слышно, на последнем издыхании. — Держись… люблю… Веки сомкнулись. Держится. Вот уже который месяц держится. Правда зачем, если данное однажды обещание не перед кем сдержать? Эмпатик двинулся от клуба к знакомой улице. Идти недалеко, прямо, прямо, свернуть пару раз и на месте. Отвели высшие силы, что не встретил обозленных бродяг или скучающих без преступлений хулиганов. Хотя даже их компания не помешала. Может, добили бы. Наконец ступил на порог пустующей квартиры. Выкупили, теперь это собственность Лу. Ее территория, ее дом, ее покои, ощущением свободы в которых она даже не успела насытиться. Пускай и Тине завещала двухкомнатные апартаменты, та отказалась. Мол, все напоминает о ней. Потому дальнейшую волокиту с документами взял на себя, как и продажу. Отдаст деньгами, малая уже распорядится ими самостоятельно. Так однажды Рид и сказала, когда зацепили эту тему разговора. Видя упадническое настроение любимой, Стоун успокоил, предложил развеяться. Оседлали байк и ринулись по накатанному маршруту, в сторону горизонта. После поездки за городом Рид внезапно предложила проехаться в Термитник. Пожарная ржавая лестница скрипнула под давление двух, взбирающихся ввысь, тел. Слегка пошатывалась и кряхтела, пока пара не оказалась наверху. Кей учтиво протянул руку, дабы Лу за нее ухватилась. — Езда на мотоцикле, карабканье на крышу. Лучик, о каких еще экстремальных развлечениях я не знаю? — Ну… . — девушка выпрямилась, поравнявшись со Стоуном. — Я еще люблю гулять с парнями, за спиной которых пистолет. Достаточно опасно? — Только если он тебя не прикрывает. — Кей усмехнулся, затем повернул голову в сторону утопленного в свете голограмм Центра. Он переливался, подмигивал рекламными билбордами вдалеке. Где-то там внизу раздавалось неразборчивое ворчание. Шум района не затихал, а скорее устало бормотал, о своем, о будничном. Лу присела на металлический широкий выступ, подзывая к себе Кея. Он разместился позади, обнимая за талию. Девушка прикрыла глаза, откинув голову на широкую грудь эмпатика. — Кей… здесь так хорошо. Нет суеты, кучи людей. Только мы. — Твое тайное место. Спасибо, что привела. — не видел, но девушка коротко улыбнулась. Считывая, он улавливал настроение. Тревога пробивалась сквозь хрупкую стену спокойствия, сливалась с ним, комом обживаясь в горле. — Хочешь поговорить о чем-то серьезном? — А если мы умрем? — Стоун поцеловал ее за ухом, вдохнул аромат волос. — Не умрем. — Почему такая стойкая уверенность? — Я хочу в это верить. Верить в нас. — пускай и допускал мысли о скорой гибели, чтобы зря не селить в душе страх, помалкивал. Старался днем отвлекать Рид и помогать прокачивать навыки: тренировать пси, нагружать физическими активностями, учил стрельбе. А вечером окружал заботой, теплым чаем с горячей ванной расслаблял тело, душевными разговорами в спальне усмирял поток мыслей. Лу поднесла к лицу кисть руки Кея, поочередно поцеловала костяшки, потерлась о них щекой. — Я тоже хочу в нас верить. Быть с тобой, спрятать от всех и ни с кем не делиться. — говорила вполголоса, почти шепотом. — Потому затащила меня сюда? Откинем трухлявую лестницу и, как малыш и Карлсон, будем жить на крыше? — Кей! — Шучу, шучу, лучик. — бережно, со всем трепетом и лаской, обнял, утыкаясь лбом в шею. — Никогда не брошу, никогда. Уберегу. Кей нахмурился. Воспоминания, как по заказу, посетили выпивший ум. Так случалось всегда, когда чары алкогольного дурмана спадали, остро ударяла по вискам ноющая боль. А еще сильнее ранило сознание, мутило и тянуло в эпицентр событий. Тыкало носом, как слепого котенка, мол, смотри! Это все ты! Не справился, не смог, не уберег. Прекрасно под аккомпанемент вышел день похорон, как сожгли когда-то любимое им тело и поместили в серебристую урну. Помнит и руки матери, бьющие мелкой дрожью, когда принимала ее. Невыносимо. И вот опять скрипит ржавая лестница, уже как-то слабо горят огни мегаполиса. Стоун покачивался, все же координация движений была нарушена. Привычно после смерти Лу игнорировал любую опасность. Умрет, и что дальше? Без нее нет смысла жить. С уходом Рид существование потеряло смысл. Ради друзей бродить пустым миром? — нет таких. Ребекка? — годы возьмут свое, забрав и ее. Потому лучше сразу, не оттягивать надолго. Все еще взвешивал, решался. Кей выставил ногу, болтая в пустоте, подразнивая высоту вялым безразличием. Всего один шаг. Конец.