на белом мой принц, в синем мой принц

— Можно же и по-другому, — говорит Киса, когда Костя понимает, что забыл купить презервативы. — В задницу, я имею в виду. Она вроде серьезно. По крайней мере, лицо совершенно невозмутимое. Костя в некотором шоке. Ему никто никогда не предлагал анал за всю жизнь. И сам он никому не предлагал. Но, может, у молодежи все иначе. Или это Киса такая. Отчаянная. — А ты раньше?.. «Давала в жопу» он сказать не может. Она пожимает плечами. — А че тут сложного? Костя бы с этим поспорил. — У тебя в бардачке крем для рук, — продолжает Киса. — Я видела. Хуй намажь, и нормально будет. Где-то на подкорке Костя знает, что это плохая идея. Очень. Но все равно тянется за кремом. Киса быстро снимает с себя трусы, оставаясь в юбке и кофте, которую он уже успел задрать. — Как? — спрашивает Костя. Это глупо, кто из них двоих тут взрослый? Киса растерянно хлопает глазами. — Я облокочусь. В доказательство своих слов она поворачивается спиной и задирает юбку. Костя сглатывает. Она очень худенькая, и он знает, что это никак не влияет, но кажется, что он ее порвет надвое, если засунет член в задницу. Он выдавливает как можно больше крема и гладит Кису по бедру, стараясь успокоить. Наверное, она думает, что он не видит, как она трясется. Костя уже хочет сказать, что это все не нужно, но она заводит руку назад и сжимает его пальцы. — Нормально, давай. Костя приставляет головку ко входу, стараясь не спешить. Кажется, это вообще нереально. Головка входит с трудом, и Киса стонет. Не так, как когда ей нравится. В этом Костя вроде научился разбираться. — Ань, больно? — ему самому больновато, так что вопрос риторический. — Терпимо! — шипит Киса. — Все норм, Кость, давай. Он засовывает член почти наполовину и пытается двигаться. Все очень узко, и это, конечно, приятно. Ему приятно. Костя хаотично гладит Кису по плечам и спине, надеясь, что насчет «терпимо» она не соврала. Или соврала не слишком сильно. Аня все время скулит на одной ноте, и Костя ускоряется, сжимая ее за бедра. У них и времени мало, и долго мучить ее не хочется. Он заканчивает внутрь, только после думая о том, что Ане может это не понравиться. Да, залететь нельзя, но это все же сперма. Мало ли. Правда, когда Костя вытаскивает и видит на своем члене кровь, проблема уже в другом. — Ань, — он не знает, как об этом сказать, чтоб не испугать, но промолчать же нельзя. — Кровь. Она молчит, и Косте становится страшновато. И стыдно. — Салфетки дай, а. А то сиденье запачкаю. Странно, что она думает о его сиденьи, но аргумент резонный. Костя сует Ане салфетки, отворачивается и сам пытается привести себя в порядок. — Че, как лучше, Константин Анатольевич? — она натягивает колготки и сует окровавленные салфетки между сиденьями. Надо будет не забыть убраться. — Так сказать, какие ворота предпочитаете? По имени-отчеству она называла его, когда злилась. Было, за что злиться. — Прекрати. — Че прекратить? — Аня смотрит на него вполне невинным взглядом. — Не понравилось вам? — У тебя кровь, — ему стыдно это повторять, но приходится. — Больше так не будем. — А ты больше гондоны не забывай! — вспыхивает Аня. — Почему я вообще должна об этом думать, я и так… Она запинается на полуслове и отворачивается к окну с видом оскорбленной невинности. — Ты права, — он сам удивлен, что говорит подобное Кисловой, — Некрасиво с моей стороны. Буду внимательней. — А? — Аня смотрит так, словно он что-то особенное сказал. А не пообещал своей любовнице думать о защите. А потом она берет его за ворот рубашки и целует. От этого поцелуя у Кости странные ощущения. Он слишком нормальный. А еще он чувствует, что у Ани мокрые щеки. *** Киса видит цветы еще до того, как садится в машину. Букет красных роз. Банально. Киса вообще цветы не любила. Хотя ей их и не дарили. Костя, наверное, так извиниться хочет. Ну, за порванную жопу. Если да, то она даже не будет сильно его стебать. Кисе до сих пор больновато. Поэтому, когда она садится в машину, очень сложно не зашипеть. — Привет, Ань. Ей так хочется, чтоб он называл ее Кисой. Но вряд ли Костя согласится. Ну, хоть не Анна, как в школе. — Привет. Че, как работа, как трупы? — Трупы пока не нашли, — вздыхает Костя, словно реально кто-то пропал. — Был мордобой на Заречной, рассказать? — Че там рассказывать, у меня видео есть, — Киса хлопает по карману с телефоном. — Э, не смотри так, я мусорам ниче сливать не собираюсь. Все-таки у нее есть стандарты. — За языком следи, — Костя говорит это без злости. Он вообще выглядит довольно приветливым сегодня. То ли рад ее видеть, то ли настроение хорошее. — А то че, Константин Анатольевич? — она показательно упирает язык в щеку. — Накажете? Она как бы и не против. Но Костя закатывает глаза. Старый уже для ролевых игр. Хотя все, что у них происходит — готовый сюжет для порнухи. Особенно когда он в форме. Кисе нравится форма. — Че за веник? — ей хочется чем-то заполнить паузу. — Что? А, это, — Костя так странно смотрит. Смущается как будто. Киса умиляется. Старый мужик, а стесняется дарить цветы. — У нас годовщина с Мариной. Кажется, что она чувствует физическую боль где-то над животом. Так странно. Киса сначала не думала, что будет ревновать. Тем более к маме Хэнка. Она же не ждет, что у них что-то серьезное будет. И вообще. Но все равно было неприятно, когда он ее упоминал. Словно вообще не считал нужным замалчивать. А тут цветы. И не такой уж это веник — здоровый букет тыщ на пять. Не похуй ему на годовщину. Может, седня он не только с Кисой поебется Ей нравилась думать, что с женой Костя не спит. — Ань, — Костя, наверное, замечает ее выражение лица. Нельзя показывать, что Кису это задевает. Нельзя. — Сиденье отодвинь. — Прям сразу? Обычно они немного целовались. Ей нравилось целоваться. Появлялось ощущение, что у них все нормально. Сейчас Киса целоваться не хочет. — А ты против? Она нагинается и расправляется с его ремнем очень быстро. Привычка, хуле. Костя послушно отодвигает сиденье, и Киса освобождает его член. Сначала она обычно просто лижет — а уже потом, когда у Кости встает, берет в рот. Но сегодня у них будет особая программа. Она обхватывает губами головку и сосет, помогая себе рукой. Тут все давно понятно, а вот дальше… Когда Костя привычно кладет ладонь ей на голову, Киса пытается максимально расслабить горло и заглатывает член до яиц. Это сложнее, чем она думала. Но удается сразу не блевануть и продолжить. Уж горловой-то Косте точно дома не делали. Даже если сегодня он будет ебать жену, ее отсос займет первое место среди впечатлений дня. Киса двигается, выпуская член наполовину и заглатывая снова. Очень сложно давить рвотные позывы, особенно когда рука на ее голове тяжелеет, и Костя начинает задавать темп. У нее текут слюни, тушь пошла по пизде, и со стороны это точно стремно выглядит. Но Косте, наверное, похуй — слишком занят тем, чтобы долбить ее в рот. Главное — не подавиться и не блевануть ему на штаны. Но чем ближе Костя к оргазму, тем это сложнее. Обычно она не против его спермы — не охуеть как вкусно, просто терпимо. Но сейчас, когда она попадает в горло, Киса уверена, что задохнется. Бесславная выйдет смерть, улицы о ней петь не будут. Она отстраняется и кашляет в руку, пытаясь все отхаркнуть. — Ань, все нормально? Нихуя не нормально, он ее чуть до смерти в рот не выеб. Но устраивать истерику сейчас не в тему. Да она и сама хотела. Она кивает, и Костя дает ей салфетки. Джентльмен, блять. Она вытирается наспех, отвернувшись. Киса и так понимала, что она не королева красоты, а уж сейчас, с размазанной по лицу тушью, точно выглядит не очень. — Мне очень хорошо было. Киса подвисает и хмыкает. Охуеть комплимент. — Еще бы, блять, тебе было плохо. Ладно, пиши, как время будет. Она не дает Косте ответить, вылезает из машины и хлопает дверью громче обычного. *** Когда Костя согласился прогуляться с женой на дне города, то как-то даже не задумался о том, что Аня тоже там будет. С того раза они не виделись, только договорились о следующей встрече. Костя признается себе, что соскучился, когда видит Аню в компании сына и других пацанов. Жена машет Боре рукой, и Аня тоже их замечает. Она смотрит на Костю так злобно, словно он прям сейчас ее за наркоту посадить пытается. — Кислова, смотри, юбки начала носить. Такой прогресс, одевалась совсем как пацан. Косте очень неловко обсуждать ее с женой. Он равнодушно пожимает плечами. — Главное, чтобы вести себя как пацан перестала. — Ну, вон, мальчик появился, она и приоделась, видно, — замечает Марина. — Хорошо, что не Боря, аж камень с души. Мальчиком Марина назвала барыгу, которого Костя попытался засадить еще год назад. Он подходит к компании, и Аня сразу виснет у него на шее. Косте иррационально хочется наорать на Борю, который совсем не следит за своей подругой.