Совершить два шага, чтобы доказать

Сегодня был дождь, сегодня было пасмурно. Она ехала в машине с молодым человеком, который по непонятному совместительству был её психологом. Они молча ехали. По капоту, по крыше машины, по крышке багажника стучал нерифмованно дождь. Он стучал, превращаясь в маленькие лужи, а она наблюдала из окна за мимо уходящими деревьями и фонарными столбами. Он стучал, разбиваясь об асфальт, а она почти не моргая, всё смотрела обеспокоено вдаль. И он же попадал под колеса автомобиля, а водяные внутренности намертво впитывались в шины. И она чувствовала, как её укачивает, и внутри, ей хотелось побыстрее вернуться домой. Домой. Смешно. У неё нет дома. Что по дождю? Он мог стучать, сколько угодно, без остановки, прямо ассоциируясь с сердцем. И простое напоминание, что её сердце в кулак – все ещё бьётся в груди, что она жива. Ещё жива. Не будем отвлекаться, перейдём к дождю! Кажется, усиленно капая, этим, он занимался с утра, приближаясь неизбежно к вечеру. И своеобразно нагонял определённую атмосферу дискомфорта от мучительно тянущегося ожидания и фальшивой завесой безопасности от того, что практически был везде. Да, куда не глянь! Дождь! Везде... И без совести размывал видимость водителя на лобовом стекле, чтобы потом дворники ровно, по команде от одной кнопки – устало ездили взад-вперёд, дабы убрать накопившуюся влагу, что стекала по всем сторонам. За рулём – человек. Человек, который смотрит прямо на дорогу, а не на свою подопечную. Что опять по дождю? Дождь мог литься сколько угодно, никто не заставит его перестать литься. Тогда напрашивается вопрос... Почему она должна заставлять себя подавлять сильный приступ гнева, как механизм самозащиты? Он настолько колоссально разрушительный для неё? Для глупых обидчиков? Печально говорить, но это правда. Поэтому доктор заботится о ней, как может. Или как позволяет программа. Пусть, она и не привыкла к нему. Пусть, для неё это ровным счётом означал только жёсткий контроль и лишение всевозможной свободы. Но, по крайней мере, она не одна. И эта мысль, успокаивала учёного. И аспект того, что о ней заботятся и факт того, что она под бдительным присмотром, и снова остаётся не одна таким образом... Оказывается, с её стороны: Очень Очень. Раздражает. Раздражает её. И только дождь шептал: Успокойся, возьми себя в руки, ну же! Не злись. Мы скоро прибудем. — Очень скоро. — Тихо, подметил кто-то, рядом с ней.