Look at me

- Что тебе не нравится больше всего в твоей работе? - Женщина, сидящая напротив, смотрела в упор, казалось, она взглядом открывает его душу так же легко, как бутылку пива. - Люди, - бескомпромиссно ответил Ян, обнимая плюшевого медведя, до этого мирно лежащего на мягком диване. - Все? Может быть есть те, к которым ты относишься нейтрально или положительно? - Если говорить честно, то есть: люди, которые не трогают мое лицо и не берут за руку, ненавижу, когда незнакомцы делают это, - парень скривился. Было видно, что тема ему неприятна, но сдаваться в решении своих проблем он не желал. Если больно, значит, надо копать глубже и искоренять причину негативных чувств. - Для меня это личный жест, прикосновением я обозначил свою привязанность и любовь моей первой девушке. - Пояснил, сам начиная искать истоки своего поведения. - Помню, что в какой-то книге тогда прочитал, - это было, когда мне было пятнадцать - что руки и лицо - проводники к сердцу. Чушь, казалось бы, но для меня это было важно. Так я мог показать: именно ты для меня значишь многое. - Звучит красиво, стоит задуматься, - женщина улыбнулась и тепло оглядела его. - Что ты чувствуешь, когда кто-то посторонний берёт тебя за руку или трогает лицо? - Злость, неприязнь, даже ненависть. Я понимаю, что никому не говорил о том, что мне неприятно, но тем не менее, это мерзко. Можете трогать остальные части моего тела, но не эти. - Я правильно понимаю?..- Многозначительно замолчала. - Да, - Ян болезненно усмехнулся, запрокидывая голову. Плакать он уже изрядно устал. Понимал, к чему идёт разговор. - Я знаю, что так нельзя, но мне плевать. Тело - всего лишь плоть, его можно продать и получить немаленькую сумму. - Как долго ты хочешь так зарабатывать? - Вкрадчиво заглянула ему в глаза. - Не хочу. - Он зажмурился, уткнувшись в игрушку. - Мне противно от самого себя. Я не хочу больше ни с кем заниматься сексом за деньги, только потому, что у меня встал. Танцевать, соблазнять танцем, но не более. - Розмановски поднял на неё глаза. - С пятнадцати лет не любил по-настоящему, потому что тогда она уехала в другой город, а потом мимолётные влюблённости и тишина в сердце. Я бы всё отдал, чтобы ещё раз почувствовать, что это такое, настоящая любовь. Ощущение, что становлюсь бесчувственным. - Слеза крупной каплей сорвалась с щеки и канула в плюш. - Тебя любят твои родители, друзья...Но я понимаю, что ты имеешь в виду и чего хочешь. Тебе нужно позволить себе чувствовать. Стоит дать миру ещё шанс, - она придвинулась. - Ян, ты способен на эмоции, на глубокие чувства, на ощущения. Дай самому себе раскрыться. Не сдерживайся в своих порывах любить, злиться, быть недовольным, говорить, что думаешь. Ты же сам мне рассказывал, что до своей работы был шумным, ярким парнем с кучей друзей. И всё ещё остаешься таким, просто сейчас спишь, если так можно сказать. - Я не могу. Если буду делать так, как ты говоришь, то мне добавят ещё больше процентов к долгу. - Он усмехнулся, глядя на её реакцию. Ян, конечно, рассказал ей свою историю, но опустил некоторые детали, чтобы психологиня не думала привлечь полицию или ещё кого-нибудь, потому что это лишь бы усугубило ситуацию. Войцех сумел бы выкрутиться, а вот она и Ян вряд ли - Новак не любил длинные языки и очень жёстко их срезал своими методами. В основном, делал так, что люди оказывались в долговой яме. - Я не совсем понимаю, почему, но делай это для начала в будни, с друзьями. Хочешь смеяться - смейся, сказать глупую шутку - вперёд! - Хорошо, - улыбнулся, глядя на её активную жестикуляцию. Сейчас она напоминала воспитательницу в детском саду и...Амелию? Он тут же отбросил мысли о ней. - Боже, Ян! У тебя потрясающая улыбка! - Воскликнула она. - Была бы я моложе и не замужем, любовалась бы ей беспрестанно. - Смущаешь, - он махнул рукой, смеясь с её реакции. - А смех! Мы с тобой уже почти вторую неделю чуть ли не каждый день встречаемся, а услышала я его только сейчас. - Какой ужас, - Розмановски закрыл лицо медведем. - Я умру от стыда прямо сейчас! - Ещё рано, это только начало, - она несильно хлопнула его по плечу и сама не удержалась от хохота. - И начнём мы с малого, всего лишь с трёх заданий: на этой неделе пригласи нескольких человек, которые тебе симпатичны, на прогулку, куда-нибудь поесть, проведи с ними время. Во время каждой встречи пошути по-доброму семь раз и посмейся минимум пять. Последнее задание - называй всех знакомых по имени. Если забыл, просто спроси. Это поможет тебе раскрепоститься и начать общаться с людьми. - Женщина внимательно наблюдала за его реакцией. - Говори своё мнение. - Звучит бредово, - честно признался он, заставляя себя говорить правду. Ещё год назад это не составило бы труда, потому что Ян всегда открыто заявлял о своих чувствах и эмоциях, но время научило искусно скрывать их. Возвращать этот навык было пока что тяжеловато. - В этом и фишка. Всё простое кажется несколько сумбурным, сюрреалистичным. Просто попробуй и запиши, что почувствовал в тот момент, в дневник, и наклей подходящий стикер, договорились? - Идёт, - Розмановски пожал протянутую руку, ощущая толику облегчения. *** - Я устала, - Амелия обессилено осела на пол, глядя на своё запыхавшееся лицо в зеркало. - Вперёд, ещё времени достаточно, - Зузанна шлёпнула её по бедру. - Я тебе показала танец. Он сложный, но у нас до двадцатого сентября почти четыре месяца. Выучишь, база у тебя есть, правда под плотным слоем пыли. - Кошмар, - прокряхтела Паёнк, поднимаясь. Ноги, не привыкшие к носке туфель на каблуках, начали ныть. Девушка оперлась о стену и устало оглядела танцевальный зал. - Я тебя просто учу сейчас стоять и ходить более менее устойчиво, чтобы ты сама ощущала себя комфортно. - Это всё просто прекрасно, я не жалуюсь, но тяжко даже туда-сюда в них расхаживать, - девушка приобняла хореографа за плечи, стараясь обрести дополнительную стабильность в её лице, чтобы не рухнуть. - Сегодня ты в них ходишь здесь, оставшиеся месяцы везде. - Зузанна безжалостно разомкнула руки Амелии и двинулась включать музыку. - А теперь заново ко мне и назад повторяй походку, которую я показала ранее. Желательно один в один. Это всё-таки начало танца, и оно важно как-никогда. Учительница вздохнула, но на полусогнутых побрела в другой конец зала, стараясь следить за своими шагами. Когда она дошла до их импровизированного "старта", грянула музыка. Танцовщица отсчитывала ритм, Амелия же изо всех сил старалась подстроиться под него, пытаясь заставить уставшее тело двигаться правильно. - Всё, я сдаюсь, - Паёнк, не дойдя до середины, подняла руки в вверх и вновь села на пол. - Хорошо, - Зузанна вздохнула, выключая музыку. Подошла и устроилась рядом на корточках. - Трудно, понимаю, но дальше ещё тяжелее. Осталось сорок минут, потерпи немного. Давай доработаем, - заглянула в глаза, обхватывая лицо девушки ладонями. - Амелия, вперёд, ты же всё можешь. Я вчера всю ночь ставила этот танец, в моём исполнении он не такой, каким должен быть. Специально под тебя его подстраивала, так что дай мне увидеть всю силу моих способностей как творца чего-то нового и шикарного. - Ты меня так и заманиваешь, - Паёнк хитро улыбнулась, переводя взгляд на губы своей собеседницы. Отчего-то ей захотелось взглянуть именно на них, дабы смутить её. - Ради тебя я поработаю. - Боже! - Протянула танцовщица, отодвигаясь. - Привет! - Ян неслышно вошёл и наблюдал за диалогом. - Как дела, Зузанна? - Терпимо, - она скептически взглянула на него. - Странно, что ты спрашиваешь, - девушка протянула руку Амелии, которая кое-как поднялась на ноги. - Работаем с походкой. - Так что дел у нас куча, - учительница переступила с ноги на ногу, стараясь равномерно распределить нагрузку. - О, Ян, точно! Ты можешь помочь? У тебя хорошо получается копировать движения, - глаза танцовщицы загорелись. Умоляюще посмотрела на парня, который не решался ответить. - Хорошо, только если после этого мы сходим поесть, - Розмановски пожал плечами и отправился переодеваться. Он решил убить двух зайцев сразу - выполнить больше половины заданий за раз. В конце концов, к обеим знакомым Ян относился положительно, у каждой мог научиться чему-то: у Зузанны упорству, потому что та тренировалась каждый день, даже в воскресенье, когда обычно все проводят время с семьёй; у Амелии решительности и доброте. По правде говоря, он бы хотел с каждой познакомиться ближе, узнать их подноготную, потому что даже со своей коллегой он мало общался по душам. Ян невыносимо скучал по близкому дружескому общению. Порвав все связи, когда втянулся в грязный бизнес, даже не подумал, что человеку нужен человек. Розмановски сгорал изнутри от отсутствия друзей, близких людей рядом - тех, кто мог бы его потушить пламя самоуничтожения, отрезвить, вернуть к жизни в конце концов. Когда-то активный, не умеющий и не желающий выполнять монотонную работу, превратился в унылого, бесцельно существующего. Пусть иногда он и пел в парке, это не помогало, потому что было лишь для дополнительного заработка, душа давно не чувствовала музыки. И это угнетало ещё больше. - Запомнил? - Зузанна вопрошающе смотрела на него. - Ага, - протянул он. - Амелия, вставай рядом со мной. - Розмановски покрутил запястьем слева от себя. - С правой ноги, при этом правое плечо - вправо, чуть поднимаешь его. Левой будто догоняешь правую, носок одной идёт ровно за пяткой другой ноги, расстояние не должно быть большим, но и не маленьким, следи за этим тоже, постарайся не упасть. - Он сделал шаг вперёд. - Мягче, представь, что ты кошка. - Прошёл ещё пару метров, показывая, как надо. Паёнк невольно залюбовалась танцором, пусть тот и был в свободных штанах и такой же футболке, но это ничуть не умаляло его грациозность и пластичность. - Иди рядом со мной и смотри в зеркало, взгляд чётко вперёд, ни влево, ни вправо - вперёд. - Ян пытался объяснять понятно, повторяя одно и то же несколько раз, при этом боковым зрением смотрел за Амелией и правильностью выполнения инструкций. Зузанна удивлённо наблюдала за этим действом. Она ещё не видела, чтобы Ян был настолько инициативным, на её памяти это было впервые, когда он так рьяно рвался помогать. Обычно парень был более отрешённым, ему было всё равно на других. - Курва, - шёпотом выругалась Паёнк, в очередной раз запнувшись. Ей было до ужаса неловко, она ощущала себя рядом с ним неровной картошкой. Неуверенность в себе ядом просачивалась в подсознание, вновь и вновь заставляя смущаться. А смущение было последним, что бы ей понадобилось в танцах. Поэтому девушка с трудом, но взяла себя в руки, стараясь не обращать внимание на то, что она и Ян как два разных полюса - выглядят максимально контрастно. Неуклюжесть, внезапно проявившаяся, лишь усугубляла ситуацию, делая её похожей на школьницу, которая неловко топчется рядом со старшеклассником, в которого до безумия влюблена. - Всегда сначала ставь пятку, не носок, иначе ты не только навернёшься лицом об пол, но и повредишь суставы, - Розмановски покачал головой. - Зузанна, где твоя палка? - Бить будете? - Амелия скорчила гримасу, мысленно радуясь тому, что её дефиле рядом с ним закончилось. - Почти, - Ян принял из рук танцовщицы деревянную трость. - Счёт, - он кивнул хореографу. - Вперёд, - обратился к учительнице, она напряглась, но исполнила полуприказ-полупросьбу. Он каждый раз то бил по каблуку, когда носок одной ноги был слишком близко к пятке другой, то подталкивал ногу ближе, когда расстояние увеличивалось или ноги шли не одна за другой. В общем-то, регулировал походку. Так продолжалось сорок минут, пока Амелия не смогла самостоятельно пройти туда-обратно десять раз подряд. Паёнк остановилась и оперлась руками о колени, Зузанна и Ян, радостно захлопали в ладоши, когда последняя попытка увенчалась успехом. Танцоры дали друг другу "пять". - Умница! - Хореограф радостно обняла девушку, которая облегченно вздохнула, сняв обувь. - Блаженство, - ответила она, закатывая глаза от удовольствия. - Спасибо, Зузанна, Ян, - Паёнк улыбнулась, стукнувшись с ними кулаками в знак закончившегося трудового дня. - Теперь еда-а-а-а, - протянула танцовщица. *** - Какой ужас! Ян, я думала, ты даже не помнишь об этом! - Восклицала Зузанна, закрывая лицо руками. - Хватит меня позорить! Они шли из кафе, наслаждаясь поздним майским вечером, провожая Паёнк до дома и делились своими самыми смешными ситуациями в жизни. Ян показал видео первого выступления коллеги. Втроём они не смогли удержаться от громкого хохота, пусть и было довольно поздно. - Да всё хорошо, с кем не бывает, - еле выговорила Амелия сквозь смех, обнимая знакомую за плечи, чтобы поддержать. - Не смешно! - Притворно надула губы. - Да хватит! - Все когда-нибудь падали вместе с шестом со сцены во время выступления, - Розмановски старался не засмеяться ещё сильнее, пока Паёнк даже не пыталась сдержаться. - Да что ты говоришь? Не всех снимали во время этого, а у тебя даже моё лицо хорошо видно, какой кошмар, - она вздохнула, но не сдержалась и засмеялась сама. - Амелия! - Возмущённо воскликнула девушка, когда учительницу одолел новый приступ смеха. - Извини, но это потрясающе, - откашлявшись и чуть успокоившись произнесла Паёнк. - Ты героиня...Ян, можно ещё раз посмотреть, пожалуйста? - Естественно, - Розмановски протянул её телефон. Их пальцы случайно соприкоснулись, парень одёрнул руку, словно его ударило током, Амелия едва успела покрепче сжать телефон, сделав вид, что всё в порядке. На самом же деле, заметила, что прикосновение ему было неприятно, и она сильно надеялась, что такая реакция не была связана именно с ней. Он поднял на неё глаза, понимая, что движение было слишком резким, пытался узнать по выражению её лица, что Паёнк чувствует, но не сумел. - Хорошо, что ты не сильно ударилась, - Амелия по-доброму улыбнулась и вернула смартфон. - Кстати, мы уже пришли, вот мой дом, - она указала рукой на многоэтажное здание. - Спасибо за тренировку и ужин, вы очень милые ребята, я последний раз так сильно смеялась давно, так что теперь даже работать будет легче. - Не засиживайся допоздна, силы нужны, завтра снова встречаемся, - Зузанна обняла девушку на прощание. - До встречи, Амелия, - Ян помахал ей рукой. - Пока-пока, - Паёнк напоследок кивнула и пошла прочь. *** - Привет, Янек, ты решил тренироваться вместе с нами? - Зузанна только вошла в зал, как увидела разминающегося танцора. - Думаю, моя помощь лишней не будет, - тот кивнул. - Кинь резинку для волос, пожалуйста. - Держи и топай надевать каблуки, будете отрабатывать походку вместе, скоро придёт наша звёздочка, - хореограф усмехнулась и выполнила просьбу, а Розмановски отправился в раздевалку надевать туфли. В течение часа он расхаживал в них на пару с Амелией, показывая, как нужно ходить в такой обуви правильно и красиво. И это получалось у него так естественно, что, только оказавшись дома, Паёнк поняла, что всё это время он был на каблуках. В течение месяца каждый день, исключая воскресенье, они втроем по два часа вечером проводили в зале. Амелия старалась уловить каждую мелочь, совет, подсказку, которую получала от танцоров. Она ходила по дому перед работой, отрабатывая движения и привыкая к каблукам, купила туфли, в которых вела уроки. После школы бежала к Зузанне и Яну. Девушка была искренне благодарна им обоим за помощь. Спустя неделю после начала тренировок было принято решение оставить каблуки на повседневную носку (и совесть Амелии) и переходить на изучение самого танца на репетициях, его основной части. И это было самое сложное. Тело отчаянно не слушалось. Было ощущение, что дерево начинает с трудом оживать. Здесь была толика правды, потому что серьёзно танцами Амелия не занималась достаточно, чтобы забыть, как это делать. Поэтому силы обоих стриптизёров уходили на демонстрацию движений. Если Зузанна объясняла несколько рвано и оставляла некоторую часть на самостоятельное изучение, то Ян разжёвывал каждое движение и показывал его сразу же, заставляя повторять за ним. Он помогал девушке даже с растяжкой, толкая Паёнк вперёд, чтобы та соединила корпус и ноги, растягивая подколенные сухожилия. Розмановски не обращал внимание на визги и крики, которые исходили от неё, а методично и даже безжалостно помогал разминаться. Каждый день они собирались после тренировки и обсуждали планы и прошедшие занятия - и это занимало меньшую часть их разговоров. В основном троица веселилась и создавала шутки, которые понимали только они и Барбара с Ядвигой, что частенько приносили им еду и подбадривали их небольшую команду. Амелии казалось, что за месяц такого близкого общения Ян будто ожил, стал более шумным, открытым, не стеснялся и не гнушался разговоров с ней один на один сразу после тренировки. Даже поздоровался и представил её своему другу, когда увидел девушку в парке. Она несколько растерялась, потому что даже и не надеялась, что вне танцев Ян заговорит с ней сам, но тепло поприветствовала парня и его спутника. От этого Амелия ощущала умиротворение и тихую радость. Между тем, Розмановски привык к общению с ней - ежедневные посиделки сыграли роль. Паёнк постоянно шутила и старалась сделать атмосферу любой беседы более доброжелательной, и это безумно нравилось ему. Ян чувствовал себя комфортно и спокойно, когда она была рядом, он смеялся даже с самых глупых её шуток. И это было для него странно, потому что Зузанна, с которой знаком дольше, не вызывала таких эмоций, от чего парень не мог понять, что происходит. Ян помнил, как Амелия упорно хотела его накормить, когда Розмановски пришёл к ней с контрактом, и эти воспоминания отчего-то отзывались внутри так, будто они с ней близкие друзья - теплом на душе. Пусть тогда он быстро ушёл, а она так и не отдала ему футболку, улыбался каждый раз, когда перед глазами вставали образы того дня. У них были даже общие интересы: Амелия, как и он обожала корейскую музыку, любила активный отдых и солёную, острую еду. А выяснилось это, когда во время очередной тренировки ей позвонил директор и прочитал ей письмо седьмого класса, который умолял Амелию сходить с ними на очередной пикник и пообещал за это купить ей чипсов со вкусом красного перца. На мелодии звонка у неё стояла одна из песен Stray kids, что вызвало у Яна и Зузанны ажиотаж в виде вспоминания хореографии. *** - Давайте сходим в компьютерный клуб, - сказала Ядвига, когда принесла ужин засидевшимся допоздна танцорам. - Отдохнем все вместе, заодно и познакомимся поближе. - О, нет, это без меня, - Амелия замахала руками, вытирая полотенцем сырое от пота лицо. - Опять сочинения проверять будешь? - Недовольно закатила глаза Зузанна. - Нет, - покачала головой и неловко улыбнулась, - я не умею играть ни в игры на компьютере, ни в приставку, - Амелия пожала плечами, когда со всех сторон посыпались вопросы. На самом же деле ответ она знала очень хорошо: её семья была очень бедной, поэтому позволить приставку и компьютер, способный "тянуть" игры, не могла, так что девушка всегда довольствовалась слабеньким подержанным ноутбуком, который с трудом открывал "Word" и раз через раз позволял ей делать доклады. - Я могу тебя научить, это весело, - предложил Ян, лежа на полу в позе звезды и отдыхая. - Ты только напомни мне. - Договорились, - она хмыкнула, не принимая его слова всерьёз. Розмановски всё чаще отмечал в дневнике улыбающийся смайлик в графе "Настроение". Он даже не ленился вклеивать картинки, которые распечатала ему психологиня. Парень чаще рисовал на полях разные смешные рожицы, чтобы вызвать улыбку на лице женщины, что всё чаще и чаще отмечала его старания и успехи. Она говорила о видимом прогрессе даже в общении с ней: он стал более раскрепощённым, менее стеснительным и в целом стал вести себя увереннее и даже наглее в какой-то степени: не боялся что-то переспросить, уточнить и перевести разговор на другую тему, легко говоря: "Это мне не нравится. Бесит". И за это женщина подарила ему огромную пачку снэков, потому что как-то вскользь он упоминал, что обожает их. У этой медали была и другая сторона. Новак начинал всё больше облагать его дополнительными процентами: Ян чаще отказывался от клиентов "на ночь", потому что ему было действительно противно спать с ними, особенно когда перед работой он в очередной раз делал набросок лица Амелии, её глаз. Что-то внутри него подсказывало: поступать так будет неправильно по отношению к ней. Почему? На этот вопрос ответа не было. Тем не менее, Розмановски продолжал гнуть свою линию и не отступал от решений, когда Войцех грозился увеличить процент вдвое. Отчего-то Яну было на это плевать, он знал, что является прибыльной лошадкой, а значит ценным сотрудником. Осознание этого позволило ему начать крутить своим "директором": танцор грозился начать пропускать выступления, если Новак продолжит повышать процент за отказ. И тот, скрипя зубы, пошёл навстречу: увеличивать проценты действительно не стал. "Психологиня мной бы гордилась, - думал Ян с самодовольной улыбкой на лице, восседая в кресле напротив Войцеха". Амелия же держалась бодро для человека, который почти всё время что-то делал. Даже среди ночи она могла проснуться, вспомнить, что недоделала какой-то отчёт или забыла доплести фенечки для учеников, и начать делать это. Несмотря на всё, она безумно любила школу. Обожала детей и их эмоции, даже негативные: ту же злость на неё из-за низкой оценки, которую она им поставила. Ведь они тянулись к ней и рисовали после сочинения всякие милые вещи, по типу сердечек, облачков или солнышка, подписывая: "Это пани Амелия". По правде говоря, только она позволяла такое безобразие, как считали другие преподаватели, в тетради. И это был их общий секрет, о котором они обещали никому не рассказывать (проверка могла нагрянуть в любой момент, девушка знала об этом, но не могла себе отказать в удовольствии разрешить школьникам оставаться детьми и шалить). Амелия часто виделась с Касией, разговаривала с ней на обеденных перерывах. Они мило беседовали о Достоевском и литературе в целом, ни о чём более. И Паёнк считала поднятие других тем чем-то искусственным и не особо нужным. Она не хотела портить отношение с девочкой, не сейчас. После конкурса или вовремя оно и наверняка станет намного хуже, поэтому Амелия имела наглость оттягивать момент истины, пока судьба предоставляла возможность. Паёнк ощущала себя странно. Была рада танцам, сближению с новыми для себя людьми, но всё больше начала ловить себя на мысли, что даже в толпе ищет внимательный взгляд синих глаз. Среди всех длинноволосых мужчин ищет именно его. И это ей не особо нравилось, потому что страх, что её не полюбят вот такую, какой она является, что полюбят неискренне, предадут, используют чувства девушки против неё сидели в ней испуганным котёнком, который даже за кормом не выйдет изнутри. Не отрицала, что Ян ей нравится, но не позволяла себе думать о нём слишком много. Не допускала даже варианта сильного сближения с ним. И всё-таки просыпалась ночью от того, что во сне видела его улыбающееся лицо; одёргивала себя, когда на тренировке сидела к нему слишком близко или же болтала с ним дольше обычного. Это выматывало израненное сердце и излечивало одновременно. Амелия с ужасом понимала, что медленно, но верно влюбляется в него.