Look at me

Девушка вздрогнула, словно от удара, когда он вновь проскулил это имя. Амелия. Ядвига знала, что не нравится ему, знала, но продолжала тешить себя надеждами. Теперь вот сидит рядом с ним. Она никогда бы не подумала, что всегда улыбающийся Мешко будет плакать навзрыд, словно ребёнок, потерявший маму в толпе жутких для него незнакомцев. Ядвига обнимала парня, но тот продолжал вырываться, крича оглушающе о том, какое он ничтожество. У Ядвиги уже болели колени, трущиеся об землю, устланную камнями, но девушка терпела, продолжая его успокаивать. И это тот яркий юноша, самый популярный ученик в школе, имеющий лучшие оценки и все перспективы для успешной жизни? Он сидит и рыдает от того, что влюбился не взаимно? Вместо того, чтобы веселиться со своими уже как год бывшими одноклассниками, собравшимися на выходных для развлечения, стоит на четвереньках на дороге, ведущей к выезду из города. Как же легко любовь его сломала. - Я урод. Отвратительный, - Мешко сжимал кулаки, впиваясь ногтями в грунт обочины и сбивчиво дышал, стараясь удержать боль, рвущуюся наружу в рыданиях. - Это не так, - мягко шептала, поглаживая по спине и с любовью смотрела на него, стараясь согреть парня теплом своих чувств. - К чему эти проклятые экзамены, сданные на высший балл? Похвала других людей? Почему все они заглядывают мне в рот, но не она?! - Ударил кулаком по асфальту, с руки тут же потекла тонкая струйка крови. Ядвига кинулась судорожно вытирать алую жидкость, аккуратно дуя на глубокий порез, оставленный дорожным камнем, а затем потянулась к лекарствам, лежащими в её сумке, висящей на плече. - Не надо, не рви мне сердце. Не бегай за мной, Яди. Она замерла. Давно же он не называл этим прозвищем. С того самого момента, как в их компанию, состоящую из него, её, Барбары, пришла Амелия. Не отозвалась, продолжая упрямо искать дезинфицирующее средство. Руки из-за волнения била мелкая дрожь, от чего они не слушались, и аптечка не открывалась. Всё шло наперекосяк. Он обхватил пальцами её запястья, заставив обратить на него внимание. - Оставь, Ядвига. Прошу тебя. Я не люблю тебя, понимаешь? Не ищи во мне любви такой, какую ты хочешь. Я люблю тебя только как друга, пойми, - он сжал челюсти, видя, как наполняются слезами её глаза. Она упрямо вырвала свои руки из его хватки и продолжила поиски. - Яди, хочешь, встану перед тобой на колени? - До этого сидящий на корточках, положил руки на свои бёдра. Ткань брюк соприкоснулась с землёй. Теперь действительно он стоял перед ней на коленях. - Мешко, не надо... - Умоляю. Я тебя умоляю, Ядвига, чёрт возьми! Не унижайся! - Кричал, обхватив её плечи. - Хватит. Мы с самого детства знакомы, а теперь ты передо мной дрожишь, потому что тебе больно. Как я могу причинять тебе боль своими чувствами к Амелии, - девушка вздрогнула при звуке от произношения этого имени, - просить успокоения, прекрасно зная, что ты влюблена в меня? Она медленно подняла взгляд на него. Одним губами сказала: "Откуда ты?.." Связки отказались работать, оставив вместо голоса сдавленное сипение. - Я вижу. - Замолчал, опустив голову, через минуту продолжил. - Ты оставила свой дневник открытым в библиотеке ещё тогда, когда мы готовились к экзаменам, на той странице, где описывала меня. Я не такой дурак, Ядвига. Подруга отвернулась и поднялась с земли, на которой до этого сидела, взяла с асфальта упавшую от слабости в руках аптечку. Всё-таки достала перекись, ватный диск и протянула ему. Пошатнулась, но кое-как устояла, сжав руки в кулаки. - Опиши, что ты чувствуешь. - Предательски сбежавший голос вернулся. Яди устремила взгляд вдаль и плотно сомкнула губы. - Когда вижу её, готов горы свернуть и одновременно исчезнуть, если она попросит. Если улыбается она, я улыбаюсь тоже, даже если мне до ужаса плохо. Рядом дышать стараюсь иначе, так, чтобы не доставить ей дискомфорт. Выучил песни её любимой группы, хотя сам терпеть их не могу. - Грустно улыбнулся, а потом сник, опустив голову. - Мне так больно, Ядвига. Амелия не смотрит в мою сторону, как и я в твою, - она вновь вздрогнула, словно от удара плетью. - Я уеду учиться во Францию, там живёт мамина сестра. Не могу больше, я сгораю от этого всего, мне так плохо, Ядвига, - сжал рубашку в области груди, - пойми меня, пойми! Я умоляю тебя, пойми и отпусти. Не разбивай то, что уже разбито вдрызг. Когда Амелия читала стихи на русском, - замолк, собираясь с мыслями, - то перевела мне строчку: *"Кто сгорел, того не подожжёшь". Поэтому не пытайся поджечь меня, Яди. Она бросилась к нему, яростно обнимая и крича ему в лицо. Просила не уезжать из страны. Упрашивала остаться в Польше, обнимала колени, утыкаясь в них и сотрясаясь от рыданий. Мешко вскочил и бросился к лесной дороге, оставив машину на обочине. Ядвига побежала за ним. Пообещала постараться забыть его и найти другого, стоя с ним на берегу озера. Пообещала, слезами склеивая свою душу. Пообещала, закрывая на засов все эмоции за пять лет, в течение которых хранила любовь к Мешко. Пообещала и сорвалась, выпуская накопившиеся за все годы чувства, способные разрушать судьбы других. И она разрушила, ломая остатки своего достоинства. *** - Вообще, номер очень даже не плох, - Барбара смерила взглядом Зузанну, которая стояла рядом с Амелией, обнимая ту за плечи. Хореограф решила позвать свою коллегу, дабы она посмотрели на, пусть ещё не до конца готовый, но уже выученный танец. Яна вызвали в стриптиз-клуб, поэтому он посмотреть не смог, хотя и пообещал. После вчерашнего разговора про ревность, парень извинился, накупив ей целый холодильник еды и несколько баночек витаминных комплексов, потому что переживал за её здоровье - буквально через две недели должна начаться школа, вместе с ней и осень, так что Амелия легко могла заболеть, чего ему не хотелось. Поэтому Розмановски, проводив её до студии, отправился по магазинам, зная, что Паёнк может забыть купить продуктов перед выходными от усталости, и лишь после всего уехал на работу. - Даже ленты гармонично смотрятся, - Зузанна скручивала меж пальцев шёлковые полоски и разглядывала коллегу, которая казалась ей какой-то смущённой. Было видно, что отчего-то она чувствовала себя неловко. Девушка не смотрела в глаза своей подруге, даже во время танца устремляла взгляд в основном на ноги, нежели на тело. - Согласна, - кивнула Барбара и обернулась на дверь, которая всё это время была приоткрыта, потому что в студии было до ужаса жарко. Она словно ждала кого-то. Послышалось какое-то движение в коридоре, и вскоре показалась Ядвига. - Надеюсь, Мешко увидит этот танец, - лицо подруги не выражало ничего, и от этого становилось не по себе. Зузанна тут же напряглась. Она чувствовала, что грядёт нечто. Амелия, уже уставшая от сегодняшней тренировки и бесконечных прогонов танца, подняла брови и устало выдохнула, потому что понимала, к чему девушка сказала это. Вешневский презирал стриптизёров, об этом он открыто говорил, когда они в больнице обсуждали стили танцев, в которых Паёнк хотелось бы работать. Тогда парень отчитал её, точно маленького ребёнка, за тягу к откровенным видам. Неужели эти взгляды не покинули его даже за столько времени? - Ждёшь, когда он начнёт презирать меня? - Вырвалось. Паёнк открыто смотрела на девушку. Она ненавидела недоговорённости, скрытость, так что после вчерашней встречи только и думала о том, что же произошло с Ядвигой и Барбарой. Если первая открыто источала негатив, то вторая просто не сближалась с ней. И это Амелию выводило из себя. Они же подруги? Тогда что за тёмный коридор внезапно возник между ними? К тему такое поведение? И если есть какая-то серьёзная причина, почему молчат? Паёнк ещё в начале их дружбы сказала, что терпеть не может умалчивания и хочет, чтобы каждая из них при возникновении проблемы сразу же сообщала ей, если эта проблема связана с Амелией. И они все вместе следовали этому правилу, на берегу обсуждали то, что их не устраивает или настораживает в их отношениях. Что же случилось сейчас? "Чего ты добиваешься? - Пыталась понять она, вглядываясь в лицо Ядвиги. - Зачем Мешко меня ненавидеть?" - Жду. - Пожала плечами, простодушно ответив. Зузанна, до её ответа ушедшая настраивать музыкальную аппаратуру, обернулась и отложила пульт от стереосистемы. - Он начнёт обязательно, покажи ему свою настоящую сторону, Амелия. Не просто же так ты согласилась подписать контракт с Войцехом, - усмехнулась своим мыслям. - Были бы у тебя стойкие моральные ценности, ты бы в жизни не нырнула в это блядство, а так добровольно пошла. - Ядвига подошла ближе, Барбара отступила к двери и села на корточки, наблюдая. Было видно, что в спектакле она участвовать не будет. Молчаливый зритель. - Святая учительница, играющая правильную девочку, на деле оказалась обычной похотливой мадам. Ты даже упростила мне задачу, знаешь. Я ведь просто хотела тебя свести с Яном, правда за деньги, но это уже не важно. Мешко бы увидел, что ты нацелена на другого, и отступился бы, но... - Ядвига. За деньги? - с ужасом выдохнула Амелия, не веря её словам. Она вглядывалась в глаза подруги, ища подтверждение. И увидела его в злобе, сочащейся во взгляде. Это заявление было неожиданным и...обезоруживающим. Девушка никак не могла предвидеть такой исход событий. Всё, что угодно. Абсолютно. Любой вид изощрённой мести, но Ян? Сердце заключила в тиски ноющая боль, а сознание отказывалось принимать её слова за действительность. Снова. Её предали снова? "Как же так. Кто же это за проклятье. А главное зачем, говорил же, что любит. Соврал?.. Если соврал, то к чему были все ночи, разве может быть приятно заниматься сексом с нелюбимым человеком? - Судорожно рассуждала она про себя, стараясь понять, чем заслужила такой удар. - Он же сам рассказывал, как делал это с другими, почему же я так удивляюсь, думая способен ли он на это? Способен. - Горько усмехнулась своим мыслям". - За деньги. - Кивнула, холодно смотря на неё. - Сорок тысяч евро, дорого же ты стоишь, милая. - Ядвига упивалась реакцией, радуясь, что теперь не ей одной больно. Паёнк растерянно стояла в центре зала и впивалась ногтями в ладони. - Правда Ян вернул их назад, когда понял, что по-настоящему влюбился. Слабак. Здесь ты мне подпортила планы, разбередить сердце фальшивой любовью тебе бы уже не получилось. Направила мальчика к психологу, который вправил ему мозги, и разрушила всю стратегию. Правда клюнула на удочку с той девчонкой, как её зовут-то. Курва, забыла. - Наигранно протянула последнее слово, отворачиваясь, точно злодей в фильме. - Касия. - Безэмоционально произнесла Амелия, сжимая кулаки, пока Ядвига подходила всё ближе, брызжа словами, точно ядом. - Точно. - Щёлкнула пальцами. - Барбара переборщила, и у малышки снесло крышу, она захотела танцевать по-настоящему. - Ядвига посмотрела на танцовщицу, та перевела взгляд на Амелию. - Я просто сказала ей, что достичь высот с её уровнем не получиться, но ей могут помочь, вот и всё. - Пожала плечами, словно так и должно быть, будто не она подтолкнула девочку к владельцу грязного бизнеса в лапы. - Именно! Переговоры с Новаком, и вуаля! Он очень даже быстро, уламывать не пришлось, согласился подписать с ней контракт. - Глаза Паёнк расширились от удивления и осознания того, насколько могут быть травмированными люди, если готовы играться судьбой другого человека. Как же далеко зашла Ядвига. И всё из-за чего? - Думала, ты сломаешься, будешь жалеть и страдать по заблудшей душе. - Провела по одежде Амелии рукой, поправляя складки, когда подошла ближе. - В купе с фальшивыми чувствами твоего возлюбленного это должно было дать замечательный эффект. Тебя бы разрушило, и ты бы убежала к родителям до того, как приедет Мешко, вы бы не встретились, а я бы подсуетилась и влюбила его в себя. - Девушка улыбнулась, делая шаг вперёд, подойдя почти вплотную к Амелии. - Но ты потащилась её спасать! А тут ещё и Ян, сладкий мальчик, понял, что ты ему, мать его, нравишься! - Раздражённо воскликнула, вскинув руки к нему. - Как обычно, ты попадаешь в передряги из-за кого-то, попавшего в беду. Да ещё и подписала контракт! - Громко проговорила, точно объявляла награду за победу в соревнованиях. - А ведь ты выиграешь. Новак пообещал. - Замолчала, уставившись в пол, а затем вновь обратилась к Паёнк, взмахнув руками. - А как сыграл Вислав? - Нет, - Амелия покачала головой, не веря в то, что после всего, что он с ней сделал, её близкая подруга пошла к нему с такой мерзкой просьбой. - Ему бы в актёрское, правда? - Довольно улыбнулась, наслаждаясь озером боли, плескающимся в глазах подруги. - Пришлось тоже заплатить ему, чтобы этот идиот согласился участвовать. Он ведь не хотел, Амелия, - ласково произнесла она, ядовито усмехнувшись. - Даже этот ублюдок не захотел просто так отомстить бывшей. Что же ты за человек такой, а? - Истерически рассмеялась. - И тут, знаешь, не рассчитала я опять, что ты отреагируешь бурно и изобьёшь парня, пришлось доплатить, но ты действительно купилась! Побежала к Новаку сама. Касия была лишь лакомым куском сыра, Вислав соорудил каркас мышеловки. А ты сама её захлопнула контрактом. - Хлопнула в ладоши. - Какая же ты сука, Ядвига. - Только и смогла вымолвить Амелия, глядя на светящееся лицо подруги. - Я? Да, возможно. Вот только тебе не понять, что такое настоящая боль, когда ты страдаешь по одному и тому же человеку больше десяти лет! С самого подросткового возраста на других смотреть не могу, - сквозь зубы цедила она, сжимая волосы на голове. - Что бы я не делала, как бы не пыталась забыть, у меня не получается! - Разрыдалась наконец-таки, закрывая лицо рукой, другой опиралась на свои колени. - Все говорят, какая я классная, хорошая, но никто, ни один не согласился со мной сходить больше, чем на два свидания. Все хотят выебать меня! И всё. Вот ваша любовь! - Голос её сорвался на крик, переходящий в визг. - Причём здесь я? Если он не любит тебя, что сделаю я? - Спокойно спросила Амелия, наклонив голову и вглядываясь в лицо Ядвиги. Ей было жаль подругу, безумно жаль, но сострадание к себе образовало щит, создающий маску безразличия. - Мешко не любит тебя. - Повторила вновь, уже твёрже. Подруга дёрнулась. Барбара поднялась. - За это время тебе бы стоило смириться и отпустить, но ты затеяла всю эту канитель с местью, вмешав ни в чем неповинную Касию. - Паёнк сделала шаг навстречу подруге. Она была зла, но в то же время внутри неё всё ухнуло. Казалось, что пустота медленно обнимает её за плечи, поглощая, освобождая место для лавины чувств, подступающих к горлу. - Вместо того, чтобы говорить открыто о том, что ты чувствуешь, ты копила в себе все эмоции, а теперь обвиняешь других в том, что у тебя рвёт крышу! Ты действительно думаешь, что можешь меня сломать вот так?! - Амелия рассмеялась ей в лицо, наклонившись к ней. - Правда? Мы познакомились тогда, когда я была вся переломана, с потерянными мечтами и целями, а теперь ты хочешь меня разрушить вот этим, своими интрижками?! Если хочешь знать, то да, я буду трахаться за деньги, если понадобится, если жизнь поставит меня в такое положение. Это ты хотела услышать? Слушай. Я буду танцевать, как бы не отреагировал кто-либо, я вытащу эту девочку оттуда. А этим, - обвела взглядом зал и расхохоталась вновь, - ты лишь ломаешь себя. Разрушай, давай! А потом снова бросься к мосту, с которого ты чуть не спрыгнула, - Ядвига попятилась, от былой уверенности не осталось и следа. Амелия пожалела о последней фразе, потому что так не считала, она готова была вырвать себе язык в тот момент, но обида захлестнула её, заткнув здравый смысл, девушка продолжила давить на самые больные точки собеседницы. Паёнк порой чувствовала себя серым кардиналом, ощущающим боль других, и не хотела пользоваться своими знаниями о слабостях людей, но не могла сдержаться. - Ты всегда восхищала меня своей харизмой, внутренней силой и яркостью. Это правда, и я открыто говорю тебе это сейчас. Теперь же ты выглядишь жалко. Разнести всё в пепел из-за безответной любви - это последнее, что можно делать в такой ситуации. Но ты выбрала этот путь. Хотела сломать меня? Сломаешься сама, Ядвига. Вся твоя ненависть - это лишь обида на то, что Мешко к тебе равнодушен как к девушке. И её ты могла бы направить на работу со своей травмой, на то, чтобы отпустить его, но ты выбрала месть! - Взмахнула руками, обводя зал. - Даже твой план - ничтожество, сколько раз ты говорила о том, что пришлось изменить его? Ты же криминалист, Ядвига, должна была продумывать ходы наперёд, а не оступаться на каждом шагу. - Скорчила грустную рожицу. - Отвратительно, ставлю два, - почти прошипела, выпучив глаза. Злость перекрывала все эмоции от предательства, так что Амелия решила топтать оппонентку, бывшей ей одной из лучших подруг, до конца. - Не играй, Амелия, - ощетинилась, словно раненое животное. Во взгляде теперь читался животный страх. Не такой реакции она ожидала от чувствительной Паёнк, поэтому была напугана. Если она избила Вислава, какая гарантия того, что сейчас девушка не поступит с ней так же? - Лучше подумай о том, какого это встречаться с тем, кто изначально с тобой, потому что ему заплатили. - Усмехнулась, зло глядя на неё. - Тебя никогда не полюбят по-настоящему. В этом мы похожи. Либо для того, чтобы пользоваться, либо потому что вынудили. Это твоя учесть. Только вот даже твое миловидное личико тебя не спасёт и чувства твоих хахалей, когда они увидят твоё тело. Мешко ещё не видел, а Ян уже успел поставить оценку твоим растяжкам? Звук пощёчины пронзил студию. Ядвига упала на пол. Рука у Амелии была тяжёлая, и она прекрасно знала об этом, так что пользовалась своей физиологией. Паёнк присела на корточки и смерила презрительным взглядом подругу, которая вытирала кровь с разбитого уголка губы. - Признай, что ты не такая уж и замечательная, - не унималась Ядвига. - Правда? Мешко так не думает, - тихо сказала, но её собеседница моментально отреагировала на это. Кинулась на девушку, та одной рукой отшвырнула её в сторону и тут же вновь встала рядом. Барбара дёрнулась и подошла ближе. Зузанна спокойно сидела на большой колонке, стоявшей в углу зала, и даже не думала вмешиваться в разборки. Не сейчас. - Ты дрянь! - Взвизгнула Ядвига, захлёбываясь слезами, утыкаясь лицом в пол. - Даже Барбара терпеть тебя не может. Она тоже устала постоянно помогать тебя и вытаскивать из всех ситуаций, в которые ты попадаешь. Скажи? - Всхлипнула, показывая на хореографа пальцем. - Это правда. - Танцовщица подошла к ним вплотную. - Об этом надо было давно поговорить. - Барбара...- Прошептала Амелия, во все глаза смотря на неё. - Ты тоже. - Криво усмехнулась. - Мне действительно надоело тебя спасать. - Хореограф обняла Ядвигу за плечи. - Ты не плохой человек, Амелия, но надо думать о других тоже. - Думать о других? - Эхом повторила девушка. - Какие же вы все бедные и несчастные! Одна я злодейка. Терпели меня всё это время. - Рассмеялась, оседая на пол. Нервная система уже не выдерживала. Удар за ударом, и маска сильной девушки распалась на тысячи осколков. Пусть она и научилась в школе контролировать чувства и выражать их более менее спокойно, но сейчас этот навык словно исчез. - Каждый грёбаный раз, когда вам нужна была помощь, я мчалась с другого конца города, занимала последние деньги, потому что мы подруги...Были. Даже если мне есть было нечего из-за переезда в новую квартиру, делилась с вами. Старалась успокоить так, как умею. Спасала вас обеих от суицида, когда одна пыталась сигануть с моста, а вторая повеситься в своей студии. И вы говорите, что мне было всё равно на вас?! - Амелия вскинула руки к потолку, подавляя слёзы. - Почему вы просто не прекратили общаться со мной? Чтобы что? Чтобы вот так говорить, какая я ужасная? - Вытерла слёзы тканью футболки, обнажая живот. - Ты ужасная! Я открою глаза Мешко на тебя! - Зло расхохоталась Ядвига, раз за разом ударяя кулаком по полу. - Знаешь ли ты, что Вишневский - это фамилия по его матери? - Замерла и яростно повернула лицо к ней. - Ах, как же так, он тебя не посвятил? - Притворно ахнула, наслаждаясь непониманием на лицей Амелии. - Тогда слушай: фамилия его отца - Новак! Тот самый! - Вновь рассмеялась, цепляясь за Барбару, пытающуюся её увести прочь. - Да оставь ты! - Прекрати, это лишнее, - танцовщица поднимала её с пола, волоча за руки. - Новак...- Прошептала Паёнк, вспоминая, где же слышала её раньше. И тут она поняла. - Нет. Нет. Нет. Нет, - судорожно проговаривала пересохшими губами, пока Барбара уводила еле стоящую на ногах после истерики Ядвигу, пытающуюся упираться ногами. - Так вот почему ты так легко договорилась с ним! Знала его с самого начала! И вот почему ты смогла провести нас в эти клубы и близко подобраться к Яну! А я-то думала...- Истерически рассмеялась, зарываясь руками в волосы. Зузанна, до этого молча наблюдавшая за происходящим, захлопнула двери и закрыла зал на ключ, как только ноги подруг переступили порог. - Амелия. - Хореограф села на корточки перед ней. Паёнк стеклянными глазами смотрела перед собой, покачиваясь из стороны в сторону. По-прежнему шептала лишь одно слово: "Нет". Со стороны она была похожа на умалишённую, оставленную без должного лечения. - Ян, - тихо произнесла, дрожащими руками стараясь вытереть дорожки слёз, стекающих по щекам. - Янек? - Кривая улыбка появилась на её лице, она закусила губу, сдерживая крик боли. - Это всё за что? Зузанна, скажи, почему? - Перевела покрасневшие глаза на девушку, искренне спрашивая у неё. - Мне так больно, будто сердце вырвали, - она широко улыбнулась, растерянно огладывая зал. - Мне так хочется, чтобы меня не было. Просто исчезнуть...умереть. - Лишь успела произнесли и зарыдала. Всхлипы, переходящие в вой, разрезали раскалённый эмоциями воздух. Амелия судорожно сжимала ткань футболки и кричала, кричала, выпуская чувства. Истерика мягко окутывала, выдавливая все силы. Пустота, до этого зиявшая в груди чёрной дырой, услужливо уступила место чувствам, которые беспорядочным потоком уносили сознание и все защитные реакции нервной системы. Зузанна молча обняла её и позволила девушке цепляться за неё пальцами, словно она спасательный круг. Паёнк дрожала в руках танцовщицы и старалась успокоиться, но продолжала скулить, переходя на вой. - Меня предали...Опять. Я... не могу... больше, - шептала, утыкаясь стриптизёрше в грудь, задыхаясь от собственных эмоций. - Нет, ей... просто... больно, я должна... - Послать её к чёртовой матери, Амелия, - закончила за неё и обняла крепче. - Нн-не... надо т-т-так, Зузанна, по-о-ожа-а-ал-луйс-ст-т-та, - еле сумела выговорить девушка, рвано вдыхая воздух. - Она почти сломала тебе жизнь, - танцовщица гладила её по голове и качалась из стороны в сторону, стараясь успокоить девушку, заставляя её говорить. - И не только тебе. - Нн-н-енад-до. Н-не н-надо. Не гов-вори-и т-т-т-ак, - сжала ткань ещё сильнее, стараясь "заземлиться", чтобы не потеряться в потоке своих чувств, рвущихся наружу. В дверь постучали. Надрывно, резко, громко, суетливо. Снова. Снова. Снова. Стук повторился. Зузанна зажала Амелии уши. Паёнк скулила в её руках, всё ещё не в состоянии успокоиться и мыслить ясно. Силы медленно покидали, ей хотелось просто лечь и перестать существовать, но сознание упрямо сохраняло активность, вновь и вновь прокручивая слова Ядвиги. Танцовщица выругалась на настойчивого гостя, но даже не подумала отстраниться от рыдающей девушки. Амелия, точно во сне, на мгновение пришла в себя. Протёрла глаза, застланные пеленой слёз, вздрогнула, когда вновь постучали. Кое-как поднялась, интуитивно чувствуя, что должна увидеть человека за дверью. Поддерживаемая Зузанной, чьи руки покоились на её талии, смогла твёрдо стоять на ногах. Её тело не слушалось, будто девушка была вусмерть пьяна. - Не открывай, - Зузанна взяла её под локоть, поднявшись с пола, и покачала головой. - Я знаю, что это он. - Паёнк вымученно улыбнулась, пошатнулась, но медленно побрела открывать. Провернула ключ, надавила на ручку и отворила дверь. - Амелия...- Розмановски не смог закончить начатую фразу. Он забыл, что хотел сказать, хотя несколько часов репетировал, потому что ощущал, что Ядвига сделает это сегодня. Амелия выглядела разбитой. В глазах потухла жизнь, вся футболка была пропитана слезами, мокрые пятна от которых виднелись на груди. Спутанные волосы колтунами свисали до плеч, опухшее и раскрасневшееся от истерики лицо было покрыто дорожками солёной жидкости. Парень видел, что она еле держалась на ногах. Заметил на полу мокрые следы от капель слёз. Рядом с ними сидела Зузанна и холодно смотрела на парня. Паёнк прокашлялась, чтобы суметь сказать то, что она хотела. В груди его защемило, захотелось её обнять и вернуть к жизни. Но Розмановски понимал, что одна из причин её состояния - он. Растерянно смотрел на неё, не в силах вымолвить ни слово. - Ян, - хриплый, сорванный криками боли голос вырвался из горла, она закашлялась, опираясь о дверной косяк, не в силах стоять прямо без поддержки. Поймала его взгляд. Широко раскрытые синие глаза смотрели...Амелия не понимала эмоций. Впервые в жизни не понимала. Заботливо? Влюблённо? Обеспокоенно? Как же смотрят твои блядские глаза, Розмановски? - Я знаю. Ядвига дала тебе деньги, чтобы ты влюбил меня в себя, а ты их вернул, когда якобы влюбился по-настоящему. - Быстро, как могла, проговорила, собрав остатки сил. - Не якобы, - произнёс одними губами, с ужасом глядя в остекленевшие золотистые глаза. - Не перебивай, пожалуйста, - спокойно попросила, точно учительница у школьника, которого собралась отчитывать за плохую успеваемость, и отвела взгляд, не в силах даже смотреть на него. - Это правда? - Правда, - честно признался, не прерывая зрительного контакта. Он всё это время говорил ей правду и сейчас лгать не желал. - Янек, - замолчала, стараясь сформулировать мысль более менее мягко, но плюнула и сказала так, как думала, потому что ощущала себя, словно в тумане, - между нами всё кончено. Прости, но я не могу видеть, слышать тебя сейчас. - Лицо девушки не выражало ничего. Ян дёрнулся, точно от пощёчины, но не смел ничего сказать. Да и какое у него теперь право просить об отношениях? - Это всё, что я чувствую. Мне дико больно и горько, поэтому, пожалуйста, давай мы не будем видеться. - Подняла на него глаза и не смогла сдержать эмоции. По щекам скатилась слеза, за ней ещё одна и ещё. - Ты обещал, что не позволишь никому больше сделать мне больно тогда, когда уже знал, что ты сделал это сам. Умный ход, ты действительно хорош в общении с женщинами, Янек. - Прошептала, глядя на его руки - по уже выработанной привычке хотела сплести их пальцы вместе, но сумела кое-как сдержать свой порыв. Он не посмел шевельнуться. И правда, так всё совпало: и его слова, и его поступки. Неужели Розмановски до такой степени стал искусен в речах о любви, что не заметил, что невольно прикрыл свою ошибку, свой промах перед ней? - Не знаю, в курсе ты о других махинациях Ядвиги или нет, но я всё равно не могу так. По крайней мере, сейчас. Я действительно разрушена, - честно призналась, вновь поймав его взгляд. - Если увидишь её, скажи, что у неё получилось. Я сломлена, - губы дёрнулись в слабой улыбке, оставившей глубокий порез на его сердце. Даже сейчас она улыбается... - Мели, - безнадёжно-ласково протянул, когда понял, что потеряно всё. Абсолютно всё. Надо было сказать сразу. Надо было "на берегу" обсудить, признаться! Надо было. Надо. - Не стоит, Янек, - девушка попятилась. В её глазах читалась невероятная печаль, взгляд был пропитан болью. Розмановски протянул к ней руку, но тут же одёрнул себя. - Просто уходи. Чувства проходят, твои тоже пройдут. Поверь мне. Сходи к психологине, она замечательная, она поможет, - голос почти пропал, но она упрямо продолжала соскребать его остатки. - Если повезёт, я справлюсь, если нет, значит нет. - Слабо пожала плечами. - Прощай, Янек. Забудь о чувствах. - Связки сдались и больше не производили звук. Амелия закрыла дверь прямо перед ним, заперла её на ключ и медленно осела на пол. Ноги были не в силах выдержать вес собственного тела. Зузанна подбежала к ней, Паёнк поднялась и отправилась в раздевалку. Танцовщица поддерживала её под руку, на что Амелия благодарно улыбнулась. Ян спиной прислонился к стене, осознавая произошедшее. Руки предательски дрожали. Слёзы текли по щекам, падая на пол цельными каплями. Он понимал, что виноват, но в то же время Розмановски не хотел верить в то, что она вот так вот сжигает мосты. Это доставляло ещё большую боль, и мысленно Ян метался, думая о том, как ему стоит поступить. Извиниться? Бред. Отомстить Ядвиге? Ещё более глупо. Всё, на что он был способен - поддержать Амелию. Не прямо, иначе причинит ей ещё большую боль, но тайно, через Зузанну. Оставлять её в таком состоянии не собирался. Пусть у них больше ничего не будет, пусть она прогонит его, как только восстановиться окончательно, Ян будет помогать ей, чего бы то ему не стоило. И он исчезнет из ей жизни навсегда, лишь только Амелия скажет ему об этом, когда будет в порядке, когда раны затянутся. Розмановски провёл пальцами по двери, последний раз вдыхая запах её духов, ещё витавших в воздухе.