Любовь хвостатых фей

С получения Люси премии лучшего писателя года прошло почти два месяца, а Гажил всё никак не мог выбросить слова Леви из головы. Они сблизились… после роспуска Хвоста Феи так уж сложилось, что они, да и Лили с ними начали жить втроем. Так было какое-то время, а затем началась работа на Совет, конечно, Гажил был против. Он умудрился высказаться, что он не цепной пёс и команды выполнять не будет, что в принципе спровоцировало ссору с Лилейным и после неё он переехал. Конечно, с нелегкого пинка Леви они помирились, но Лили наотказ пошёл с уверенностью и Гажил с Леви стали жить вдвоём. Это сложно. Гажил никогда не думал о том, чтобы жить с кем-то, делить не просто койко-места на во Фантомном Владыке, а по-настоящему делить кров и быт. А ещё причина была в Леви, именно в ней. Сейчас он мог с уверенностью сказать, что она зацепила его с первого взгляда, именно тогда, когда он напала на неё и избивал с ребятами он что-то почувствовал, но тогда эмоции были более чем далеки от нормальных и он просто хотел увидеть выражение отчаяния на её лице, слёзы. Когда же чувства возникли и начали меняться как и менять самого Гажила изнутри он и сам не понял, да и внешне этого не заметить, просто так случилось. Мелкая, как он любил её называть и провоцировать, навеки поселилась в его сердце и мыслях. Поначалу это было желание подколоть, оскорбить, вызвать у маленькой феи яркие тёмные эмоции, скорее добавилось странное желание защищать, но Гажил этого показывал. Да и не стоило. Всеми всего, что он мог ощущать ко всем, и к троице Теней самым сильным чувством оставалась вина. Она была горькой и невыносимо терпкой, но её не могло не быть. Прав был Макаров, выбрать одиночество не достаточно, этого очень мало. Время шло и болезненная привязанность менялась как и отношение Гажилу ко всем и его к ним. Мелкая так и осталась Мелкой, которую можно подкалывать и выбешивать, неожиданно получилось сходить на задания с их троицей Теней. Тогда Гажил впервые познакомился с ревностью. Он давил её в себе, как и любые возможные чувства к МакГарден, потому что вины всё-равно было больше, но такое близкое знакомство с едкой ревностью стало ударом по самооценке. Гажил, считающий себя более чем уверенным в себе и сильным, чего ему было достаточно, мужчина на собственной шкуре ощутил собственничество и ревность. Это убивало. В довершение к этому ещё и явившееся желание оберегать эту хрупкую наглую детку сводило с ума. Леви простила. В какой-то момент Гажил это не то, что понял, а скорее почувствовал. Что-то изменилось в её взгляде, на дне ее глаз больше не было презрения. Простила, но не забыла. Гажил был уверен. А вскоре случилось и так, что они побывали на заданиях вдвоём, с Лили впридачу и Гажил решил принять свои чувства. Они же никому не мешают? А сны с Леви это гораздо лучший вариант, чем кошмары прошлого. Жить с Леви стало тем ещё испытанием после роспуска Фей. Поначалу девушка не могла придти в себя и ходила как грозовое облако, но со временем смирилась, да и работа срабатывала фактором отвлечения. Она отнимала много времени и сил у обоих. Изменилась и сама крошка Леви, она подросла, пусть и дищь сантиметров на пять и, по сравнению с гажилом и остальными оставалось мелкой, но она выросла. Как и все в Хвосте Феи она выросла морально. А её тело, Гажил старался не обращать внимание и дорожил хотя бы дружбой с Леви, но её тело тоже изменилось. Ушла подростковая угловатость, в стратегических местах наконец-то появились ожидаемые Леви округлости. Грудь и попа, Гажил даже смеялся, когда она наконец-то не влезла в битый сарафан, а она покраснела и убежала… События войны с Зерефом тоже нанесли свой отпечаток, под страхом смерти, хотя… под страхом лишиться будущего вместе с ней, он всё-таки признался в своих чувствах. По детски наивно, со слезами и болью, отчаянием о том, что нужно было ценить каждый миг ещё больше, каждое мгновение с ней… он прощался и не хотел иметь сожалений, хотя бы не о том, что не открылся ей. Затем должна была появиться неловкость. Он ведь всё-таки жив и вообще они победили, но неловкости не было. Был лишь лёгкий поцелуй в её висок и тихий шёпот ему в грудь… Но на вечеринке она выдала такое! Пусть и прошло уже почти два месяца, но казалось ничего не изменилось. Да… работы было всё ещё выше крыши, Леви задерживалась в Совете, когда Гажил муштровал магов и солдат физ.подготовкой и всё. Ему уже начало казаться всё чем-то приглючившимся на фоне стресса, да и количество сожранной скверны давало о себе знать. Да вот только новость, о том, что Леви какой-то хмырь в очках признался, выбивала всю почву из-под ног. Его захотелось закопать, а перед этим превратить в котлету или отбивные, а Леви — спрятать ото всех и держать свое сокровище лишь для себя, он ведь отчасти дракон! На этот раз ревность и чувство собственничества не душили, а выбивали из лёгких воздух, останавливала его лишь одна мысль — он не имеет права! Противоречия, такие противоречия были ему ни к чему, но сдерживаться оказалось сложнее, особенно, когда Леви выдала что идёт на ужин с кем-то из Совета. Щебетала о том, что не успели доделать отчёт, а полночи сидеть в библиотеке они не смогут. Не смогут, значит? А он сможет? Сможет не убить его как только увидит? Сможет отпустить её просто на ужин? Нет. Он и сам это понимал… На ней было лёгкое сиреневое платье на толстых бретельках, оно подчеркивало оформившуюся грудь и красиво выделяло талию. Длинна скрывала молочные бедра почти до самых колен, но стоило ветру подарить свое дыхание и юбка с удовольствием взлетала. Поэтому сумочку Леви выбрала с длинным ремешком, всё было продумано, рюкзак бы набирал плечи, да и документы принесёт Моуг. Светлые кожаные сандалии и глядя на себя в зеркало Леви слегка покраснела. Это был не самый привычный наряд. Рабочая униформа почти прилипла к коже, а дома леви предпочитала шорты и футболки с майками в разных надписями, однажды было что-то более элегантное, но Гажил как всегда умудрился отбить желание быть прекрасной дома. — Гажил, я пойду! Вернусь через… — Драконоборец на стал дослушивать и часть посуды со стола слетела на пол. Он был уверен, что шум привлечёт внимание и оказался прав. Спустя мгновение леви показалась у порога кухни. Мужчина не мог оторвать от нее глаз, нет, она не разодевалась украшая себя или красуясь, но Гажил видел в ней самую желанную девушку и когда она была в уютных домашних обносках, а сейчас и подавно. — Ты пойдёшь в этом? — Он едва протолкнул вязкую слюну в горло. — Да, надеюсь не выгляжу глупо, не хотелось бы позориться. — На скулы упал едва заметный румянец. Позориться перед кем???!!! Всё внутри мужчины было против и сдерживать себя он не стал, просто не смог. Не сейчас. — Выглядишь! — и одним рывком подорвался к ней. Спустя ещё секунду она уже у него на плече и ещё погодя он нависает над ней в спальне. Своей спальне. Леви смотрит испуганно и непонимающе, в её взгляде мелькает столько всего, что Гажил не успевает следить. Мозг занят другим, он получает эндорфины от прикосновений к её коже, от её присутствия здесь. В его постели. Леви неловко вырывается и что-то рычит, то ли злая то ли напуганная, но мужчина не может разобрать слов. Он вдыхает её запах — она пахнет библиотекой, сотнями книг и фолиантов, чернилами и магией письма. Рука движется по её ноге вверх, ещё в кухне платье казалось таким коротким, а сейчас — оно слишком длинное. — Гажил, стой. Ты чего, это ведь просто деловой ужин! — Сквозь шум доносится до слуха дракона. Деловой… в таком наряде… в ресторане… Гажил натурально рычит, ему хочется растерзать её, как и тогда впервые, чтобы всё отводили от неё взгляд и никто и не смел коснуться. — Гажил, боже, ты меня пугаешь! — она шипит, когда он крепче сжимает свои тиски. — Ты делаешь мне больно, перестань! Он всё слышит, но не может остановиться, руки живут своими жизнями, всё происходит где-то на грани и когда он ощущает на бедре под платьем лишнюю ткань, то пытается сосредоточиться на Леви. Она вся смущенная негодует и смотрит на него. — Господи, да, Гажил, там шорты! — Отводит взгляд, но в голосе слышится больше уверенности. — А теперь слезь с меня, я… — Ты никуда не пойдёшь! — В голове проясняется достаточно для того, чтобы понимать, что он чуть ли не сделал, но отпустить её сейчас невозможности. — Не пойдёшь. — Это почему? — Уверенно и слегка едко, как они привыкли к таким ежедневным перепалках за жизнь вместе, хотя сейчас поза весьма различна. — Потому что я так сказал! — Она аж задыхается пытаясь придумать ответ и краснеет от гнева, наверное. — Ты что-то говорила о ребёнке? Решает прояснить Гажил, мучающий его вопрос. Два месяца холодного беспокойства и непонимания. Это шутка или намёк, это удар в спину или просьба открыться. Он так и не пришёл к ответу. — Как насчёт прямо сейчас? — Он смотрит на неё и закусывает губу изнутри, с девушки вся румяность схлынула, Леви жутко поюледнела, но всё ещё не отвела взгляд. А во взгляде паника и боль, во взгляде яростное отчаяние и волнение, там, на дне каких глаз и он тонет, тонет во всех её чувствах, тонет и остаётся там, но сдерживаться себя нереально. Он опускается ниже к её лицу, так что они ощущают дыхания друг друга и продолжает смотреть. Он надеется разглядеть в ней что-то ещё, что-то что поможет ему не сорваться но не находит. А вот губы находят губы, в первом же уверенном прикосновении он сжирает её. Сколько же раз он на них смотрел, сколько раз представлял их вкус и мягкость, но реальность всё-равно остаётся чем-то совершенно иным. Она оказывается невероятно мягкой и воздушной как сладкая фата с фестиваля, нежной, как мягкий персик и невыносимо желанной. Он целует напирая сильнее, забирая свое по праву сильного, вжимает её в свою постель наваливаясь почти всем весом. Млеет от её запаха как от дурмана и понимает, что не может остановится. Просто не сможет и всё. Прикосновений слишком мало, тела к телу слишком мало, её запах, вкуса и чувств слишком мало, а его — много… Он знал, что сейчас всё похерит, но не мог иначе. Не мог перестать скользить по её фарфоровой коже своими грубыми пальцами и ладонями, не мог оторваться от её манящих губ и умирал в единстве с ней сейчас. Его вело, безбожно вело и в он далеко не сразу почувствовал, что ему отвечают, что губы становится податливее, хотя и подрагивают, что ладошки на его спине не стараются оттолкнуть через одежду, а нервно сжимают и проходятся ногтями. Он не был готов поверить, но оторвавшись от губ утонул в её взгляде. Она боялась, она была смущена, очевидно не хотела такого развития сюжета, но она не была против. Об этом говорило и её дыхание и лихорадочно блестящих взгляд и распухшие губы. Она смотрела на него с самой смущенной улыбку, которую он от неё видел. Он рухнул рядом с ней утыкаясь мордой в подушку, в этой улыбке было всё — более чем позволение, более чем согласие и покорность, это добивало. Добивало потому что… он не знал как быть нежным с женщиной. Всё его женщины были уверенными в себе и свой красоте, умелы в движениях и соблазне, горячи и откровенны. Леви была абсолютно не такой. Она была нежным цветком, скромным и этим привлекательным, чистым и искренним, а сейчас он мог всё похерить. И понимал, что похерит, потому что: — Я… не уверен, что смогу быть нежным, — едва выговаривая слова прорычал Гажил. Леви не ответила. Не словами, но её пальцы скользнули в колючие с виду волосы мужчины и мягкой лаской прошлись по всей длинне. Этого было достаточно. Он редко подпускать её к себе так близко и позволял касаться волос, а сейчас это было ответом. В голове всё смешивалось. Её запах, вкус её губ, кожи. Тихие стоны, которые Леви не могла контролировать, его шершавый язык спускающийся вдоль тела, руки, очерчивающие две налившиеся груди и её пальцы крепко сжимающие волосы Гажила. Всё переплеталось — ревность, смущение, вина, боль, чувство неправильности, желание, страх, агония, любовь… Любовь? Гажил едва сдерживался, му хотелось впиться в эту молочную кожу драконьими клыками, оставить больше меток, искусать вдоль и поперёк, поцеловать, вылизать всю и обглодать до костей. Лишить её всего в этом мире, чтобы самому стать её миром. Сумасшествие. Одно движение и безумие поднимается на уровень выше. Леви вскрикивает и Гажил поцелуем затыкает ей рот. Горячо, узко, пульсирующе до боли. В глазах пятна сменяются искрами, а Леви дрожит и Гажилу кажется, что это конец, всё совсем не так должно было быть, не так, но мысли едва способны хотя бы на присутствие в голове. Выдержки хватает лишь на то, чтобы не сорваться на привычный темп, а насладиться узостью Леви. Единением. Близостью, и далеко не тел, прикосновениям душ, непонятному болезненному трепету вместе со стыдно и желанием. И когда Леви тянется к нему за новым поцелуем и кусает его горящие губы, то это становится последней каплей. Он старается быть медленным и нежным, аккуратным и плавным, но не в сравнении их габаритов, с невозможным это невозможно. Вместо стонов удовольствия он слышит её боль, видит её слезы и дорожку крови от губ, но не может остановиться. Сжимает её в объятиях, сдвигается в поиске более удобной позы с меньшей для неё болью, при этом не переставая двигаться. Спокойно и уверенно, пока ещё хватает выдержки. Плавно, насколько только может сам себе представить и медленно, проникая в самые потаенные уголки Леви. Жарко. Мокро. Постыдно. Болезненное удовольствие текущее по венам. Раскалённое железо. Алая ртуть. Стоны, громкие и несдержанные, обнажённая прекрасная Леви, ногами прижимающая гажила ещё ближе. Вскрики — не то боли не то удовольствия. Более резкие толчки, сносящий крышу запах, напряжение волнами подгоняющими к чему-то большему. Настоящий яростный рык, укусы на коже обоих, скрип кровати, что вот-вот развалится на части. Огонь. Желание. Страсть. Боль. Любовь… Он смотрит на неё приходя в себя и понимает, что натворил, сердце бьётся аж где-то в желудке, нос ощущает ароматы крови, знать, что ты был первым это какое-то совершенно иное осязание удовольствия, но боль… хочется рычать, но Леви укладывается головой Гажилу на грудь, укладывая руку на место сердца — да оно сейчас пробьёт грудную клетку и выскочит. Тихо, загнаное дыхание медленно возвращается к норме, в комнате стоит едкий запах пота и секса. Запах желания и удовольствия. Гажил не знает, что делать, тем более что и сказать, непривычно и страшно — губы дрожат, но молчание не будет выходом. Не в этот раз… — Леви, я… — Хрипло начинает он. — Ты ведь понимаешь, что ужин просто перенесётся на другой вечер? — перебивает Леви, а у Гажила на глазах пелена ярости расплывается. — Моуг не любит, когда её планы меняют без предупреждения. — Её? — Стоп! Гажил пытается сообразить, в чем же всё-таки подвох, он где-то совсем рядом. — Моуг это… — Волшебница, с которой я часто советуюсь. — мягко произносит Леви. Она гладит пальчиками грудь Гажила, касается и исследует сеточку шрамов и расслабляется. От неё идёт почти убийственное умиротворение, а Гажил в ступоре, который перерастает в понимание того, что он натворил. Моуг, Моуг, он ведь не раз слышал это имя от Леви, да и обедали девушки часто вместе, так почему же… Его так понесло? Что сорвало последний винтик этой металлической черепушке? Что же он наделал… захотелось просто прямо сейчас пойти и нарваться на кулаки Саламандра или Лексуса. Чтобы отметелили знатно, до тошноты и потери сознания потому что… — А ты чего так разозлился то? — Она спрашивает, действительно говорит это, не понимает? А он не может этого произнести. Произнести, что готов убить того сопляка, что осмелился ей признаться. Что готов прятать её ото всех и вся, даже если она будет против. Не готов показать ей эту сторону себя, хотя, она ведь уже видела всё худшее в нём. Да это и признать себе сложно — он приревновал. Дьявол, причём до такой степени, что не сдержался и… — Черт, — прошипел Гажил яростно сжимая кулак. Теперь точно уйдёт, но он не отпустит. Или должен? — Черт!!! — Гажил, — мягко произносит девушка забираясь выше на его грудь и привлекая к себе внимание. — Гажил, Железка ты Металлическая! Гаж смотрит на неё и не понимает откуда в её глазах столько света, после его то поступков, после сегодняшнего… — Я сказала ему нет. — Произносит тихо, но драконий слух улавливает. Гажилу нужно всего пару секунд чтобы мозг определил к чему относится эта информация, а затем он выдыхает. Изумлённо и с облегчением. Все-таки он её не понимает, просто не может сообразить, что твориться в этой голове. Какое-то время они не говорят ничего, да и не нужно. Неловкости вроде как нет, или она придёт чуть позже, когда Леви увидит, что стало с платьем, хотя это теперь и платьем не назовёшь. Неловкость может появиться если Лили решит нагрянуть в гости, но они оба надеятся, что не сегодня. Вечер и так выдался слишком напряжённым. И уже на грани сна Гажил слышит тихий шёпот Леви: — Люблю тебя. — и девушка утыкается носом в его грудь. Он не находится с ответом, но ошалевшее сердце бьётся в таком припадке, что всё и так ясно. Но одна мысль будет тревожить Гажила до самого конца, мысль о первой встрече. И чувство вины никогда не исчезнет из его железного сердца.

Конец♡

Это моя любимая пара из фэндома. Обычно про них в голове осень много зарисовок, пропущенных сцен и ау, но здесь я решила, что именно такой мог быть их канон.

Жду ваши комментарии.