Примечание автора:
Момент, когда ты влюбляешься или осознаешь, что влюбляешься - неповторим. Эта мысль как гром, это чувство как молния. Мгновение — и ты пропал…
***
Лексус, наверное, и не изменился за всё эти годы. Из самодовольного подростка он вырос в резкого, уверенного и харизматичного мужчину. Хорошо эти или плохо, нам ли судить? Блондин сидел на своём любимом месте в гильдии, да, конечно, это было не сравнить с его уютной обителью до разрушения Хвоста Феи… причём в который раз. Но Лексус почти наслаждался вечером, почти… Одна мысль всё продолжала скребзтись в груди, мешая сосредоточиться на музыке. Маг решил спуститься вниз и взять себе выпить, сегодня там главенствовала Кана, а значит алкоголь уходил в кратчайшие сроки. Уже внизу Лакс удивился присуствию Эльфмана и эмоциональной Лисы, ему думалось, что сегодня эти двое отдыхают дома, раз уж Мира пошла на встречу. В принципе эта встреча и была тем, что мешало ему наслаждаться вечером. Лиса, увидев его, забрала со стойки две кружки и направилась в его сторону. Одну торжественно вручила ему и кивнула обратно на территорию, с которой он выполз. Уже удобно расположившись на диванчиках парень спросил: — А вы чего здесь? — Внутри что-то требовало узнать. Узнать больше. — Да так, — со странной интонацией произнесла девушка, — Мира вернулась раньше, причём без настроения и мы корректно сбежали от её энергетики. В груди сперло и возникло мощное желание конкретно ебнуть молнией того засранца, что осмелился испортить вечер да и настроение Мире. Это было непростительно… А вот Лисанна внимательно на него смотрела, вглядывалась желая узнать, о чем он сейчас думает — хотя сама точно знала. Иногда этим, да и вообще эта блонда выбешивала Лексуса, но произошло как-то так, что с самого детства, если Нацу поблизости не было, Лиса предпочитала доставать именно его. Его удивляло, что как бы он не отталкивал её — она продолжала тянуться. Странная. И вот сейчас она тоже была одной из тех с кем он мог бы поделиться своими мыслями. — Боже, Лакс, если тебя так торкнуло, то иди к ней. — Девушка подмигнула и направилась восвояси. А мужчина не долго думая тоже направился к выходу из гильдии. Сейчас ему больше всего на свете хотелось что-то разгромить — энергия и эмоции били через край, да и это было почти постоянным его состоянием, но опускающийся на город вечер усмирял часть инстинктов. Свежий ветерок, тихий шелест листви, музыка из центра города — всё это стабилизировало мужчину. Но вид девушки свёл на нет все попытки держать себя под контролем и не взрываться эмоциями. Мира открыла ему дверь будучи в полотенце. Просто в полотенце! Таком светлом и нежном, блять, ахуенно пушистом на вид… На мгновение парень действительно завис, а затем вернул себе контроль, девушка же слегка удивленно взглянула на него. — А ты чего здесь, неужели Лиса нажаловалась? Заходи, — и направилась на кухню, — пиво, вино, сок? Лексу не нравилось такое её состояние. В ней явно горела злость или обида, но девушка не выпускала пар… это было как раз тем, что изменилось с ней, после «того» задания. Мира из бестии-соперницы Эльзы стала спокойной и покладистой, но ведь натуру так просто не изменить? — Ну раз уж не задалось свидание, то давай отшлифуем его хорошим вином, — он знал, что у Миры такое было, — забудь об этом ублюдке и возьми себе какое-то задание, и выпусти пар. Девушка улыбнулась ставя на стол бокалы с алым напитком и грустно улыбнулась. — Звучит всё это, конечно, хорошо, Лакс, но… У девочек как и у мальчиков есть потребности, — она задорно улыбнулась, а затем рассмеялась. — Просто этот урод реально выбесил. Видите ли… — И почему он всё ещё дышит? — Резко спросил мужчина. — Ну… он из другого журнала, но… В голове Лексуса молниеносно возникла ассоциативная реакция. Мира — работа — модель — журнал — полураздетая! — Блять! — Вырвалось само собой. — Ладно давай тогда напьёмся, что-ли? Лекс улыбнулся, практика распития алкоголя, что с Мирой, что с Каной была такой же. Алкоголь, незамысловатая беседа, смех, пошлые шуточки и веселье, никакого напряжения, никаких сложностей. Они были его лучшими подругами, не считая Эвер, которая в принципе в категорию подруги бы не вписывалась, скорее обнаглевшая сестрица, не иначе. Вот и сейчас, отпивая маленькими глотками вино, Лексус не мог отвести взгляда от девушки, девушки, что уже определённое время сводила его с ума, пусть и сама не знала об этом. Да и сейчас её внешний вид был просто убийственным, полотенце, всего лишь блядское полотенце, лёгкий румянец после душа и влажные волосы. Господи, он хотел разложить её прямо на барном столике, просто свернуть единственный тканный элемент и сделать влажной её всю, но единственное, что он делал — цедил медленными глотками вино. И наблюдал за девушкой. Тишина ни капельки не напрягала, ни её, ни его, они спокойно выпили, вероятно, бутылочки две и переместились с кухни в гостиную на огромный диванчик. Ну конечно, он должен был вмещать на себе всю семейку Штраус, а габариты Эльфи были немаленькими. Лежать с Мирой в обнимку, когда она считай раздета — то ещё мазохистское удовольствие, но Лексус не хотел, чтобы этот миг заканчивался. Он и не сразу обратил внимание, что девушка заснула, обнимая одну из его рук своими и прижимаясь спиной к его торсу. Ей было просто спокойно и удобно рядом с ним, как и всегда. Это вызывало у мужчины улыбку — он не понимал этих сестёр. Они ведь имели шикарную внешность, да и отличные навыки, но прозябали жизнь в Хвосте Феи… зато были рядом. Сейчас, вдыхая аромат её шампуня, наверное, Лексус погружался в воспоминания… Колоритная и шебурная троица на пороге гильдии. Скромная Лисанна, слегка неуверенный Эльфман и яркая Миражанна. Первые споры с Эльзой, ох, эти девчачьи махачи парень никогда не забудет — спутанные волосы, царапины от ногтей, алые щёки — две маленькие бестии! Да и с возрастом это не сильно изменилось, словно каждая из них считала себя королевой Фей. Ну… если так подумать, то Титания больше подходила на эту роль всегда, но для Миры это не было причиной. А затем Лисанна… часть тех воспоминаний навсегда останется для всех в гильдии чем-то болезненным. Конечно, Эльфман и Мира изменились, только вот… Такая Мира почему-то раздражала Лексуса, он даже сам не мог объяснить себе почему — словно она закрыла и сдерживала себя настоящую и только в битвах позволяла себе свободу. Лексус… он и сейчас не понимал, как и когда всё это произошло, просто мысли об этой девушке возникали в голове чаще, её улыбка согревала что-то внутри, а тот момент — на Великих Магических Играх, когда она с второй моделькой показывала себя «а-ля во всей красе» сильно выбесил. Тогда мужчина и не понял почему — почему мысль, о том, что вот она в купальнике перед многотысячной толпой, отдалась такой болезненной злостью. Почему её хотелось запереть и спрятать. Это длилось лишь пару мгновений, а затем и все особы прекрасного пола начали принимать участие в этом «показе мод», фокус внимания с Миры сместился и Лексус вздохнул с облегчением. Было ли это первым звоночком или уже тогда было поздно? Он не знал, да и сейчас не знает, просто с того дня что-то изменилось в том, как он смотрел на нее. На её белые длинные кудри, фигуру и кошачью походку, в её синие, как лисьи огоньки глаза. Её глаза… Лексус никогда не был романтиком, но о её глазах мог размышлять часами. Об их оттенках меняющихся по настроению — от едва голубых, цвета летнего неба и ледяного хрусталя, когда Мира в ярости. Об их глубине, морской глади и бесконечности океана, в которой он тонет раз за разом. Боже! Они даже спали вместе! Да, он спал со многими, как и в благодарность за выполненное задания, так и с девчонками из Хвоста Феи — с той же Эвер, Каной, Сенц и остальными. Но сейчас, лёжа рядом с ней он осознавал, что чётко помнит тот вечер. Это был какой-то фестиваль в Магнолии, веселилась не то, что вся гильдия (впрочем им и повод не нужен был), сиял весь город. Огоньки, украшения, музыка, танцы, приезжие артисты, палатки с едой и играми — развлечений на любой вкус и цвет. Он провожал её домой, Эльфман был где-то… где-то! И Лексус, выступив добрым самаритянином, решил пройтись с ней к дому. Не то, чтобы у него были дальнейшие планы на вечер, но он бы с удовольствием выпил ещё, а вот Мире было уже достаточно. Уж сильно у неё блестели глаза… Девушка уже открыла дверь и развернулась, видимо, попрощаться, как, вероятно, передумав, потянулась к нему и поцеловала. Он неожидал, пиздец как сильно не ожидал, но её губы были такими сладкими на вкус и терпкими как вино, что он поддался и потянулся за ней в дом. Они целовались, долго и чувственно — всё в коридоре, в самом начале дома, и как бы алкоголь не пьянил, какой бы ни была желанной в тот момент Мира, Лексус хотел остановиться. Представить как завтра она будет на него смотреть было не трудно, использовать её для удоволетворения тоже, воспользоваться ею пьяной — это бы не стоило их странной дружбы. — Мы будем об этом жалеть завтра, Мир, — оторвавшись от её губ шептал он. — Не будем, — отвечала девушка, набрасываясь на него с новым потоком поцелуев. — Я точно не буду. Он поднял её и усадил на комод выцеловывая лицо, шею, плечи в этом открытом бирюзовом платье, вдыхал её крышесносный сладкий запах. Да, сейчас она была больше похожа на ту, которая ему нравилась — честная, яркая, искренняя. Без налёта скромности и покорности — настоящая, дьяволица в своём истинном обличии. — Знаешь, — шептала она тяжело дышать в его плечо, — ты ведь заядлый бабник и мне было интересно, что они все в тебе находят зная, что ты их используешь. Ты настолько хорош? Лекс самодовольно улыбнулся, о да, он хорош, и он покажет насколько. Мужчина подхватил девушку под жопепцу и потащил в направление её комнаты. Резкое падение на постель никапельки не ослабило их желания. Он целовал её с упоением и огромным удовольствием, что скользило его нервами. Мира была горячей, горячей во всех смыслах, такой открытой и честной сейчас, жадной и жаждущей. Желанной. Сексуальной… Она была вкусной, её шёлковая нежная кожа была сладкой, а когда руки парня опускались всё ниже, то движения и стоны девушки становились чувственней. Безумно чувствительная. Она шипела ему в поцелуи, кусала его губы и рычала, когда он замедлялся. Сама седлала его, забирая инициативу и потиралась о его достоинство. Ему казалось, он кончит вот просто в этот момент — глядя на неё такую разгоряченную и требующую. Вот такая его настоящая Мира. Она была настолько горячей, влажной и узкой, что его прошило собственной молнией! Запуская по венам всё больше адреналина, эндорфина и окситоцина. Блядские звёздочки в глазах, потемнение и пелена. Чувственные громкие стоны, шлепки тела о тело, хрип, рычание, сорванный голос и жар. Всё было ахуительно крышесносно. Как ураган, как молния и гром, как нечто неотвратимое и неудержимое. — Если завтра захочешь врезать мне, то я пойму. — Лекс, это было… шикарно, — он бы сказал, что она смутилась своей фразы и покраснела, но с её кожи ещё не сошёл румянец от секса. — Удостоверилась? — Он задорно ухмыльнулся, даже соблазнительно. — Не будешь против, если я воспользуюсь душем? И ты же понимаешь, что на ночь я не останусь, — он посмотрел в окно в момент взрыва новой волны салюта: — иначе Эльфман решит сделать из меня лепёшку. — У него получится? — Со смехом спросила Мира. — Ага, конечно! — Самодовольно парировал Лексус, целуя её в лоб и накрывая одеялком, — спи, пьянчушка. Сейчас, лёжа рядом с ней, это всё казалось таким далёким и неважным, чем-то, что должно было случиться и случилось. Чем-то, что тогда было правильным, а чувства, Господи, ему даже размышлять об этом было сейчас смешно, они появились позже… Или, в ту ночь? Или тогда они взяли свое начало или… да бес его знает, он бы и не задумывался об этом, если бы на мысль не натолкнула другая блондинистая пушистость. Лисанна, мать её побери, пусть она будет здорова и счастлива. И это ж надо было ему выпить больше чем стоило и озвучить свою странную реакцию на те события на Магических Играх! Сука, вот оно всё оттуда и началось. Взгляд этой мелкой белобрысины и её ехидное:— Возможно, тебе нравится Мира?
И мир, сука, блять, рухнул, …ну не рухнул, может, но трескаться начал. Всё с такой скоростью покатилось по пизде внутри у Лексуса, что он неделю не просыхал. Потому что любовь? Нет, ну хотя бы просто предпочтение и интерес это ещё куда ни шло. Заинтересованность и желание — да как и у любого парня, ведь фигура у Миры шикос, она же не только за красивые глаза модель, у неё все выпуклости и упругости на месте. Но любовь, да хотя бы влюблённость? Откуда в нем такие чувства — он ведь с детства эгоист и эгоцентрик не в меру, лидер и хозяин положения. Умелец использовать тех, кто находится рядом, что с рабочем плане, что в интимном, а бесполезных за шиворот и просто вон. А вот это всё… розовые мимимишки, финтифлюшки, романтика, прогулки под луной, свечи и сердечки в глазах, Боже, да ведь от этого прям блевать хочется! Только факт остаётся фактом, Мира будоражит в нем что-то тёплое и мягкое (оказалось внутри него такое его есть), заставляет смотреть на всё иначе, конечно, без розовых очков и сердечек, но более лояльно. А мысли и чувства к ней, блять, вот это взрывная смесь, динамит такой силы, что весь город придётся перестраивать, такие эмоции, что контролю едва поддаются. И вот какое-то мурло испортило ей настроение и вечер, за это его, конечно, хочется уебать. Но поблагодарить за то, что он проебался тоже хочется, ударом в челюсть что-ли? А она ведь так спокойно сейчас лежит, в его объятиях, такая домашняя и, блять, почти голая, неужели не думает на какие инстинктивные мысли и действия провоцирует? Она, блять, просто чувствует себя рядом с Лексусом в безопасности, и он это знает. Только вот даже несмотря на это член в боевой готовности упирается в брюки, несмотря на алкоголь или же с его толчка в голове мужчины вечер приобретает всё более пошлые оттенки. Ведь, как сказала Мира, у неё потребности и она хотела их удовлетворить с кем-то там, а вот теперь потребности и у него возникли, так может соединить приятное с необходимым? Остыть! Лексус считает, что ему сейчас обязательно остыть или он таки натворит дел. Мира… она ведь сегодня чёртов соблазн, Эдемово яблоко, что может низвергнуть Лакса в ад, а ему туда не хочется. Не хочется портить такую дружбу и… он даже себе не готов признаться, но не хочется терять Миру. Поэтому холодный душ, он, сука, бодрящий, но не сильно помогающий ведь алкоголь всё ещё бродит в крови, будоражит её и помогает внутреннему огню разростаться. Пара затяжек на кухне в окно и мужчина слышит тихие шаги: — Ты снова куришь? — И столько удивления в голосе, словно тогда — в первый раз. — Всего пару затяжек, — улыбается мужчина убирая табак, — хотел выкурить пару мыслей из головы… — И немного здоровья из организма, — парирует блондинка и достаёт из холодильника мороженое, — будешь? И он бы ответил да, сказал, что будет с её рук всё, но мотает головой, намекая, что ей больше достанется. Как бы не были они близки, но они друзья, немного не такие как Эльза с двумя придурками, но друзья. И разрушать это странное, но такое привычное положение дел мужчина не думал. Он бы мог ещё представить себя с Мирой, когда она была безумной бестией, когда бы он покорял её и они бы часто боролись, но сейчас… Сейчас бы ей подошёл кто то уверенный в себе и достойный, Стинг… пытался подкатить свои шары и к ней, и к Лиссе, но девчонки его эротично послали, Лексус не хотел бы отправиться в то же турне со слов Миры. — Вкусно хоть? — Спрашивает глядя на зеленоватое нечто, что Мира кладёт в рот. — Да, — кивает, — с тобой, блина, расслабилась и уснула. А хотела ведь погоревать о таком паскудном вечере. Лекс улыбался. По паре причин, но главной сейчас было то, что Мира выражалась… она никогда не следила за своим лексиконом при нём, даже когда стала пай-девочкой. А то, что она расслабилась с ним клубилось чем-то странным внутри, неведомым зверьком и настойчиво шептало: Подойди. Обними. Поцелуй. Она — твоя! — Мне тебя утешить? — Полушуткой спросил Лексус. — Ага, знаешь, не смешно. Мы спим с тобой, когда пьяны, странная традиция. — Девушка облизала ложку и забросила десерт обратно. — Мне не нужна жалость. — Сдурела? Какая жалость? — Взорвался Лексус притягивая девушку к себе. Близко. Её запах. Её кожа. Её вопросительный взгляд и блестящие губы, сладкие ведь, после мороженого? — На этот раз я скажу, что завтра мы жалеть не будем, — продолжил Лексус и вжал девушку в себя. Поцелуй был действительно сладким. Фруктово-ягодным словно груша с лёгкой кислинкой. Губы Миры были такими мягкими и податливыми, что крышу у мужчины снесло напрочь всего за пару мгновений. И вот она уже сидит на столешнице и тихо стонет в его рот, а со слухом убийц драконов это резонирует как через все его тело как через рупор. Мира отвечает, Господи, так же чувственно как и в тот раз, только сегодня для Лексуса всё иначе. На этот раз девушка, с которой он в постели не просто мясо, не просто объект, с которым можно получить удовольствие — она объект его желания во всех смыслах. Она — синоним удовольствия. То как она отвечает, как её руки скользят по его, такой лишней сейчас, рубашке, как она прикусывает его губы, требуя большего, то как она стонет — откровенно и развязно, как вжимается в него разводя ноги и поднимая этим и так короткое полотенце. Лексуса хватает ненадолго — он подхватывает девушку под бедра, вынуждая недовольно простонать, оторвавшись от её губ и тащит теперь уже в спальню. Боги, здесь же всё пахнет Миражанной, вот блядство. Чувствительный нос моментально предаёт и парень хочет роняя девушку на постель, м-да, этот момент эротичным не назовёшь. Зато девушка на постели оргазмически прекрасна — румянец, растрепанные волосы, приоткрывшееся и сползшее полотенце и она не закрывается, не стесняется — это видно по её взгляду. Там, на дне её глаз цвета самой синей синевы блестит и разгорается огонь желания. Дьявольщина. Она такая поддатливая и честная в своих реакциях — когда он снимает рубашку и штаны, когда стягивает её полотенце — она облизывается и потягивается, Господи, в этом слишком много эротики. Неужели она может так откровенно показывать себя из-за того, что модель, что привыкла ощущать взгляды на своём теле? Это отдаётся неприятным жжением от мысли, что кто-то ещё видел её такой — открытой и чистой. Блядство, Лексус буквально падает на девушку и начинает боготворить её тело. Своими руками от запястий до кончиков пальцев, своим ртом и языком выводя на ней оду своих чувств. Она ведь вся идеальная, даже с парочкой мелких шрамов, что обычно скрывает магия и косметика, она ведь вся такая нежная и сладкая на вкус, начиная от шеи и до плоского живота. А её торчащие сосочки и протяжный стон, когда Лексус их задевает — лучшая мелодия для его ушей. Не любимый Рок-н-Рол, но любимая… Она выгибается под ним аки змея, их горизонтальный танец наполнен страстью и пороком, сокровенным желанием и огнём. Их уносит, куда-то за пределы понимания и сознания, всё просто правильно, всё именно так и не иначе. В ней горит огонь, огонь, который его всегда привлекал, и который ничто не заушит, огонь, которому хватит лишь искорки, чтобы разгореться. Она стонет и сжимается безумно сильно, когда он входит в неё, аж больно, до блядской пелены в глазах, но рыка в горле. Она такая тугая, мягкая и узкая. Она так пульсирует и сжимается вокруг него, что он готов кончить прямо сейчас. Вот так сразу! Это не просто секс, это не секс, а что-то совершенно иное, другое удовольствие, другой уровень восприятия и чувствительности. Она стонет и выгибается в ответ на каждое его движение. Отвечает не менее яростно и страстно, отдаваясь полностью, проходясь по его нервам и заставляя молнии бить его собственным вольтажом. Жарко. Мокро. Глубоко. Нежность закончилась вместе с ласками и лёгкими поцелуями. Сейчас была лишь страсть, желание и похоть. Она струилась вокруг них, она текла по их венам вместо крови, она горела в них, в каждой клеточке. Это, блядь, охуенно и непередаваемо. Такой классный секс редкость. Чтобы и физиология, и эмоциональный поток и движение — чтобы совпадало всё. Охуенненько. Так сладко и жарко, что можно скончаться прямо несколько раз. Разрядка приходит быстро, первой волной снося Лексуса, чьи движения моментально становятся более прерывистыми и грубыми. Мира догоняет его лишь в секунды разницы и сжимается крепко крепко, выжимая всего мужчину в себя. Жарко. Мокро. Липко. Совместный душ не кажется неловким или странным, хотя его сопровождает тишина. И это могло бы стать для кого-то чем-то неприятным, но и он и она наслаждаются послеоргазменной негой, нежась в ванной. Лексус помогает Мире вытереться при этом сам оставаясь голым и указывает её в полотенце — пушистое, в котором она его и встретила. Словно ничего и не было. А затем они оба вновь в спальне, Мира поправляет постель, а Лексус наблюдает за тем, как девушка нагибается над постелью. Она эротична и Лексус понимает, что с удовольствием пойдёт на второй заход. — Это действительно какая-то больная традиция — такой секс. Лексус, давай только ты будешь говорить, что это было не из жалости и… — Нет! — Перебивает мужчина, — Не из жалости, у тебя что, крыша поехала? Ты сексуальная, прекрасная красивая девушка, которую сложно не хотеть. Но истинную причину я тебе не расскажу, — Улыбается парень, но улыбка грустная, — ты не оценишь. — Что ты имеешь в виду? — Мира оборачивается и в её глазах такое же яркое любопытство как и в детстве. — Ну… — Лексус задумался, зря он зацепил эту тему. Хотя, в действительности ему бы хотелось облегчить душу и поделиться с ней тем, что чувствует. Вот только к чему это привело бы? Неловкости и напряжённым отношениям? Нет, такого он точно не хотел. Хотя мысль, о том, что она вновь пойдёт с кем-то прогуляться и удовлетворить свои потребности, убивала почти физически. Он обернулся и посмотрел на неё — безумно красивая, восхитительно сексуальная — её недостатки теряются в её достоинствах, она совершенство. И вот знать, что она твоя было бы самым откровенным и эгоистичным желанием, только вот… Лексус никогда не был идиотом, в чем-то глуп, в чем-то изредка наивен, но по большей мере саркастичен и циничен — совсем ей не пара. Затем отвернулся от девушки и с лёгким смешно озвучил: — Ты только не смейся, ладно. — Смотреть в её глубокие глаза было тем ещё челленджем сейчас, — я, кажется, влюблён в тебя. С лица девушки сошли все краски, она пойти позеленела и Лексус отвернулся. Было одно, что он знал и во что верил — за то, что чувствуют — не извиняются. Он хотел что-то сказать, как девушка пронеслась мимо него, вроде как, в ванную. Это моментально напрягло его, вероятность того, что она там плачет была, но это же Мира… почему она не высказала всё в лицо? Но уже спустя мгновение девушка вылетела из ванной и вихрем вернулась в комнату, она начала рыться на полочках, что-то активно ища. От неё исходила такая убийственная энергия, что Лексусу стало не по себе. — Вот! — Она вручила ему какой-то блокнот и вновь выскочила из комнаты. На этот раз, вроде как в кухню. Мужчина внимательно осматривал полученное — потрепанный старый блокнотик, явно не один раз открытый и записанный. Полностью исписанный, даже так. А затем открыл и начал читать. Сердце остановилось где-то в горле, там и застряло, мешая дыхаю. «Это самое ужасное, что могло произойти…» «Не могу не думать о нём…» «Когда влюбляешься, это оказывается очень страшно и больно…» «Эвер сегодня хвасталась насколько Лексус хорош!!!» «Мы сегодня так уютно выпивали, он отрубился и посапывал у меня на плече…» «Видела как Лекс засосал какую-то официантку после задания. Это… больно…» «Я решилась!» «Это было восхитительно и прекрасно…» Парень всё продолжал читать и мог бы поклясться, что даже в глазах защипало. Столько новой информации, неожиданной, откровенной и… Как же давно всё это было. Он едва помнил как спал у Миры на плече, про одну из десятков официанток и прочих не помнил напрочь, но… Почему? Как, блять, так случилось, что он не допёр? М-да, Лексус не самый лучший пример эмпата, но ведь считал Миру родной и близкой, а значит должен был заметить!!! Парень бросил тетрадку на постель и направился к Мире — она курила, твою мать, она сидела и курила! — Ты куришь! — Недовольно начал мужчина. — Мне кажется, имею право! — Прошипела девушка прожигая его взглядом. Боже, а в её глазах было столько всего… боли, печали, злости, сожаления, грусти и… любви. Как же он раньше не заметил?! Как мог быть таким слепым к чему-то настолько очевидному. В её глазах — океаны любви и искренности. Скромного обожания и тихого счастья. А он ведь считал, что она добра ко всем и относится любяще одинаково… он так проебался. И сейчас не нужно было спрашивать не опоздал ли он, придурок такой, со своими чувствами, нужны ли они ей — достаточно было её взгляда. Он подошёл и забрал её сигарету, сам вдохнул этот гадко-приятный яд и произнёс: — Переезжай. Ко мне. Сегодня же. Он больше не хотел терять ни времени, ни возможностей, оставалось только — здесь и сейчас. Да и разве это не лучше время — всё ведь закончилось. Гильдия в десятый-сотый раз отстроена, заданий всегда полно, Сприганов во главе с Императором разгромили почти пол года назад… Всё ведь тихо мирно, так может??? Happy end… /// Happy beginning ♡