Ботаники

      Тонкие стрелки изящных настенных часов, напоминающих переплетённые в форме круга ветви лианы, двигались до неприличия медленно и долго, будто намеренно дразня и растягивая пятничное, уже почти такое свободное и долгожданное выходное время. Яркие лучи апрельского солнца просачивались сквозь бурную, утопающую в экзотических цветах растительность, рассеивая тепличный полумрак и наполняя просторное оранжерейное помещение причудливыми переливающимися полосками света. Без того тёплая душная обитель со специфичным влажным микроклиматом во благо хищных зелёных постояльцев размаривала и клонила в сон, и зевающие, ждущие заключительной перемены ученики седьмой группы академии Невермор всеми силами пытались сосредоточиться на мягком убаюкивающем голосе преподавательницы ботаники, самозабвенно вещающем что-то об очередном плотоядном обитателе из дальневосточных тропических глубин.       – Непентес или, как его ещё называют, Кувшиночник – хищное растение, которое питается насекомыми и другими мелкими представителями фауны, – деловито рассказывала мисс Торнхилл, наглядно демонстрируя своим студентам крайне странный на вид цветок в большом глиняном горшке, своими удлинёнными красно-лиловыми плодами напоминающий не что иное, как мужской половой член. – Самые крупные виды, такие как Непентес Раджа, способны поймать и переварить даже крыс, лягушек, ящериц и птиц, которые попадаются в их ароматные тайные ловушки и обречены стать для хищника сытным обедом.       Преподавательница забросила внутрь кожистой плодовой коробочки пару дохлых древесных пауков, и они тут же погрязли в мутной пищеварительной субстанции, принятые хищником в качестве трапезы.       – Однако кроме общей питательной функции, необходимой Непентесу для выживания, есть ещё и симбиотическая. Было обнаружено, что крупные Непентесы помимо поедания насекомых также пользуются помётом горной тупайи. Зверьки этого вида забираются на растение, как на унитаз, чтобы полакомиться сладким нектаром. Ободок такого «туалета» не скользкий, а вся конструкция усилена, чтобы выдержать дополнительный вес. Таким образом, Непентес, пользуясь помётом животного в качестве азотного удобрения, устанавливает с ним симбиотическую связь.       Рыжеволосый профессор ботаники сделала паузу, польщённая изумлёнными взглядами следящих за диковинным растением учеников. Приторный гнилостный запах перевариваемой хищником пищи распространялся по заполненному его многочисленными зелёными сородичами помещению, вынуждая студентов прикрывать носы, морщиться от не самого приятного природного аромата и гадать, кáк целыми днями трудящаяся в вонючей оранжерее учительница до сих пор не начала носить противогаз.       – То есть они, что, садятся на цветки и в них гадят? – брезгливо осведомилась Дивина, и по классу прокатился несдержанный ехидный смешок.       Мисс Торнхилл поправила очки в толстой чёрной оправе и, улыбнувшись, кивнула.       – Звучит не очень красиво, Дивина, но да. Принцип симбиоза тупайи с растением именно такой. Схожим примером взаимовыгодных отношений может считаться взаимодействие Непентеса с летучими мышами, которые также устраиваются внутри него на ночлег.       – Какая гадость, – чуть слышно процедила девушка. Сидящая рядом с ней Йоко шутливо толкнула подругу под локоть. – Неужели нам так важно знать об этом на уроках ботаники?       – Животный и растительный миры чрезвычайно сложны и многообразны и порой открывают нам самые удивительные и необычные свои грани, – тактично заметила преподаватель и обошла свой стол, чтобы достать новый экземпляр для сегодняшнего подробного изучения. – Без этих знаний развитие науки невозможно, также как и полное понимание того, что нас окружает и как оно работает.       Мисс Торнхилл заменила членоподобный Непентес не менее впечатляющей и ассоциативной Венериной мухоловкой с широко раскрытыми пурпурно-розовыми краевыми листьями, при желании без труда напоминающими женскую наружную половую плоть. Мающаяся от безделья и скуки на задней парте светловолосая девушка-оборотень с голубыми и розовыми прядями почти по-волчьи простонала и уронила голову на раскрытый перед ней учебник ботаники.       – Нет, это какой-то ужас! – с досадой запричитала она себе под нос. – Не понимаю, почему мы должны сидеть и слушать про каких-то Непентесов, которые выглядят, как огромные отвратительные фаллосы! А эта мухоловка? Это всё так противно, Уэнсдей! Лекции мисс Торнхилл – всегда сущее испытание!       Сидящая по соседству с ней серьёзная хмурая бледнолицая брюнетка с двумя длинными чёрными косичками, внимательно слушающая об особенностях жизни плотоядных хищников, непонимающе пожала плечами.       – Ты правда так думаешь? Разве узнавать о полезном взаимодействии живых организмов – противно?       Блондинка в изумлении на неё уставилась.       – О таком взаимодействии – да! Они все выглядят, как… не хочу даже говорить!       Синклер замолчала и отвернулась, не заметив, как губы её соседки по парте вдруг тронула хитрая, кокетливая и многозначительная улыбка. Почему-то Уэнсдей позабавила подозрительно острая реакция одноклассницы на своеобразных, но вполне естественных представителей флоры, мгновенно нарисовавших в её мозгу непристойные ассоциации, и в голове находчивой, умной, обстоятельно начитанной не только о диких растениях и животных девушки мелькнула одна очень занятная и любопытная для осуществления мысль.       Раз Энид Синклер так сильно боялась и пренебрегала специфичными на вид растениями, возможно, небольшой практический подход к этой теме поможет ей более спокойно слушать и смотреть на них.       – В таком случае как тебе понравится такой симбиоз, Энид?       Придвинувшись к блондинке почти вплотную, Аддамс как следует оглядела их надежно прикрытый боковыми стенками стол и сидящих поблизости учеников. Большинство были заняты прослушиванием лекции рыжеволосой учительницы, кто-то лениво рисовал картинки на полях тетради в ожидании звонка, кто-то печатал смс под партой, а кто-то уже почти дремал. Все были увлечены своими делами, и Уэнсдей мудро решила последовать их примеру.       Тёплая женственная рука незаметно легла под столом на колено Энид и принялась ласково, неторопливо её поглаживать. От приятного утешающего прикосновения бледные щёки блондинки порозовели, а сжатые в тонкую нить губы тотчас расплылись в сладостно-умиротворённой улыбке. Уэнсдей прекрасно знала о том, как и в каком ритме её соседка по парте предпочитала ласкать себя по ночам, наивно полагая, что спящая на противоположной стороне спальни подруга ничего не слышит, а потому была почти уверена, что сможет доставить пока не понимающей, к чему она клонит, блондинке не менее достойное удовольствие.       Особенно в условиях крайне недопустимого для этого места, обещающего лишь ещё больше усилить и подчеркнуть их общеполезный взаимовыгодный опыт.       Медленно, но однозначно ладонь Уэнсдей стала продвигаться по колену выше, приподнимая подол форменной чёрно-синей юбки одноклассницы, забираясь под него и начиная откровенно и недвусмысленно скользить уже по внутренней стороне её гладкого, оголённого над нейлоновыми чулками бедра. Энид неловко заёрзала на узкой скамейке, до последнего отказываясь верить в то, что её буйная своенравная напарница задумала не просто по-дружески её поддержать, а в самом что ни на есть прямом смысле слова ублажить.       – Уэнсдей… – чуть слышно выдохнула симпатичная молодая волчица, наконец улавливая фривольные намерения касающейся её соседки и с волнением начиная оглядываться по сторонам, – что… ты делаешь? Прекрати немедленно!       Однако упрямая темноволосая девушка с двумя косичками, чрезвычайно не вовремя и некстати замыслившая что-то нескромное, и не думала прекращать и вместо того, чтобы убрать руку, в считанные секунды достигла края нижнего белья блондинки. Её большие блестящие глаза в восхищении округлились, когда Уэнсдей обнаружила на тонкой кружевной ткани обилие характерной липкой влаги и отнюдь не случайный и не естественный жар, который невозможно было спутать ни с чем.       Надо же, как интересно.       Оказывается, Энид Синклер было вовсе не противно слушать о Непентесах и Венериных мухоловках, как она усердно пыталась делать вид.       На самом деле Энид Синклер это возбуждало.       Мрачное бледное лицо брюнетки озарилось широкой улыбкой, стоило ей волей случая осознать пикантную истину и тайну своей подруги, и она легонько сжала пальцами мокнущую всё заметнее и сильнее промежность. Лёгкий румянец на щёках Энид стремительно приобрёл насыщенный ярко-красный цвет, зрачки расширились, неровное дыхание участилось, и она невольно завозилась на месте, не в силах скрыть без того постыдно возникшее с самого начала урока сексуальное возбуждение.       – Фух! Ууммм… Уэнсдей… Хва… тит… пожалуйста… Ммммпппхх!       Шаловливые пальцы нежно пощекотали напряжённый, гладко выбритый лобок, дразня и играя, – так, как сама Энид любила делать это в самом начале мастурбации, – после чего аккуратно проскользнули под шёлковую ткань трусиков, мгновенно увязая в горячей, обильной, восхитительно густой женской смазке. Едва ощутив типичную предоргазменную субстанцию, Уэнсдей Аддамс жадно сглотнула и заставила себя стереть непристойно врезавшуюся в сознание картинку того, как она капля за каплей активно слизывает досуха всю её с киски Энид собственными губами и языком.       – Хватит? Мы ведь ещё не до конца установили симбиотическую связь. Ты думаешь, это происходит за две секунды?       Красная, как переспелый помидор, Энид упёрлась локтями в стол и закрыла лицо ладонями. О чём, чёрт подери, её странная, невесть чего добивающаяся одноклассница говорит? И что делает? Почему именно здесь и почему именно сейчас?       Почему именно с ней?!       – Ох! Мммф… н-нет… Ах! Но… не здесь же…       Неторопливые ласкающие движения чужих пальцев вверх-вниз по её лону мучали и сводили с ума, и сгораемая от дикого стыда и недопустимости подобных вещей девушка обречённо понимала, что ждать до конца урока ей не хватит никакой воли и сил. Немыслимое наслаждение плавными волнами нарастало внизу живота с каждым новым сознательно скользящим жестом, а когда кончики пальцев Уэнсдей Аддамс полноценно проникли между её влажных пульсирующих набухших половых губ, достигая ноющей щёлочки и твёрдого эрегированного клитора, она с трудом смогла подавить полный первобытного влечения и удовольствия стон.       – Именно здесь и сейчас, Энид, – невозмутимо парировала её соседка и углубила интимную стимуляцию. – Иначе как ты сможешь дальше изучать этот предмет? Ещё только середина лекции, а с тобой посмотри что уже происходит.       Где-то впереди, в далёкой другой реальности мисс Торнхилл продолжала увлечённо рассказывать их группе о необычных способностях Венериной мухоловки, заманивающей своих жертв в широко раскрытый ловчий аппарат, образованный из краевых частей листьев растения, в то время как аналогично заманенная в хитрую эротическую ловушку своей соседки по парте Энид Синклер едва справлялась с безжалостно затапливающими её голову и тело эмоциями. Дрожа от вожделения, кусая губы, дабы не крикнуть на всю оранжерею злостное «Трахни меня уже!», она машинально зажала бёдрами активно двигающуюся в её промежности руку, усиливая производимый эффект и негласно побуждая Уэнсдей Аддамс действовать ещё усерднее, энергичнее и жёстче.       – Мммфф! Боже… Мммммм, да-а, Уэнсдей! Да… Я… почти… малыш… Ууумммфффхх!!!       Умелые пальцы с трудом продолжающей сохранять спокойствие и серьёзное выражение лица брюнетки закружили и сосредоточились вокруг главной эрогенной точки истекающей плотским желанием и потребностью соседки – набухшего бугорка клитора, который Уэнсдей старательно и с упоением принялась обводить, зажимать, щекотать, почёсывать, теребить и гладить, а в самом ближайшем времени обязательно собиралась попробовать ещё и на вкус. Охваченная активным лесбийским настроем и чрезвычайно нескромными, совсем не учебно-академическими желаниями, она всё больше понимала, что продолжать свой естественный биологический и взаимовыгодный симбиоз им с Энид следует уже отнюдь и далеко не здесь.       Занятая заманчивыми мыслями и фантазиями о возможных способах продолжения их с Синклер связи Аддамс-младшая нечаянно скользнула самыми кончиками пальцев во влагалище своей парной особи, чем моментально вызвала чрезвычайно громкую, бурную и крайне непонятную для всех остальных реакцию последней.       – О, БОЖЕ МОЙ, ДА!!!       Мисс Торнхилл прервала лекцию и вместе с другими учениками с удивлением повернулась на прозвучавший с последних парт возглас.       – Энид, ты что-то хотела нам сказать? – вежливо спросила она.       Трясясь от заполняющего всё нутро мощного приливного оргазма, Энид статуей застыла на месте и прикусила язык, понимая, что если позволит себе шелохнуться хоть на миллиметр, то просто закричит на весь класс. Дерзкое, запретное, свирепое, как цунами, наслаждение затопило всю её от основания живота до кончиков пальцев рук и ног, и сходящая от глубокой мучительной эйфории с ума девушка молилась лишь о том, чтобы никто из присутствующих не заметил и не догадался, что Уэнсдей Аддамс делает прямо сейчас с ней под партой.       Лишённой дара речи и утопленной в чувстве стыда и непотребства, как и следовало ожидать, ей на помощь услужливо пришла хладнокровная, спокойная, как удав, по-прежнему не убирающая руки из-под её юбки напарница.       – Энид хотела сказать, что так впечатлена вашей сегодняшней лекцией, что ей срочно потребовалось глотнуть свежего воздуха. Да, Энид? Могу я сопроводить её попить воды?       Мисс Торнхилл кивнула.       – Хорошо, Уэнсдей, конечно. Но поторопитесь: через пять минут мы начнём просмотр документального фильма о способах размножения Непентесов и Венериных мухоловок. Его подготовил мой знакомый профессор из Бостонского биологического университета, поэтому обещаю, что фильм будет очень интересный и познавательный.       – Ничуть в этом не сомневаемся, мисс Торнхилл.       Быстро убрав мокрые пальцы из трусиков Энид, Уэнсдей взяла едва соображающую подругу за руку и помогла ей подняться из-за стола. Вдвоём девушки покинули учебный класс, и Уэнсдей немедля потащила соседку в противоположную часть оранжерейного здания, где за высокими металлическими шкафами располагался уголок санузла, садового инвентаря и панели управления системами микроклимата и капельного полива.       Едва достигнув укрытия, Уэнсдей прижала ничего не понимающую блондинку к задней стенке шкафчика и захватила её губы в горячий, несдержанный, доминантный, почти что животный поцелуй. Затрепетавшая от восторга и удовольствия Энид с жадностью ответила на него, в неверии отмечая, что спустя всего пару минут после окончания первого оргазма внизу живота вновь начало разливаться приятное тянущее чувство.       – Уэнсдей, уф!.. Ты… в своём уме? – задыхаясь от влажных, настойчивых, до боли и сумасшествия засасывающих её губ, торопливо пробормотала белокурая девушка-оборотень. – Я чуть не спалилась перед всей группой!       – Расслабься, детка, всё хорошо, – улыбнулась разгорячённая напарница в чёрно-серой форме городской академии Невермор и переместилась с поцелуями к сладкой благоухающей молочно-белой шее блондинки. – Все были так увлечены похожим на член Непентесом, что до нас с тобой не было никому дела. Иди ко мне.       Синклер послушно отвела голову немного назад, открывая брюнетке больше пространства, и блаженно застонала, когда наряду с ласковым покусыванием и посасыванием её кожи Уэнсдей Аддамс возобновила нескромные движения рукой по внутренней стороне её бедра.       – Уэнсдей… мммммппппхх!.. Ты, что… опять? – пересохшими от волнения губами выдохнула волчица и едва устояла на ногах, стоило руке девушки скользнуть под юбкой к нижней части её спины, а затем смачно хлопнуть её по попке.       – Я подумала, что теоретическая часть лекции обязательно должна быть закреплена на практике… для лучшего усвоения, – Аддамс на секунду оторвалась от алеющей яркими засосами шеи блондинки и, бросив взгляд на часы, лукаво ей улыбнулась. – И мне кажется, мы с тобой могли бы углубить наш симбиоз… если ты не против. У нас ровно четыре минуты и семь секунд до начала фильма мисс Торнхилл. Может… сладкий цветочек поделится с пчёлкой своим нектаром?       И, прежде чем ошеломлённая жирным непрозрачным намёком Энид Синклер успела хоть как-то отреагировать, Уэнсдей Аддамс опустилась перед ней на колени, приподняла ей юбку и, стянув с неё мокрые трусики, прильнула губами и языком к истекающему головокружительно ароматным и вязким соком цветку любви.