Узы

      Под утро Трендер вернулся. Он проведал меня, и мы достаточно плотно позавтракали. После чего он вывел меня на улицу «подышать свежим воздухом», как он сказал. И попросил Слендеру ничего не говорить. Я с радостью согласилась. Прогулка удалась на славу. К виду достаточно мрачного леса я уже привыкла, так что чувствовала себя вполне комфортно. Вернулись мы только под вечер. Этот самый «свежий воздух» придал мне какого-то оптимизма, и следующие несколько дней, несмотря на беспокойство о Слендере, я чувствовала себя вполне приемлемо. Однако о Слендере у меня возникали двоякие чувства. Я опасалась за него, из-за чего хотела, чтобы он скорее вернулся, но в то же время очень боялась его возвращения из-за того, что я тогда пообещала в гостиной, когда перебинтовывала его руку. Мысли путались в голове, плюс эта история с Элаизой, что неслабо подействовала на мою психику. Говорить я об этом с Трендером все же не стала, из-за чего было только сложнее. Мне было просто необходимо кому-то выговориться, но такой возможности не представлялось.       Пару раз я встречала Кабадатха, но заговорить с ним не пыталась. Я чувствовала какую-то неловкость рядом с ним из-за нашей с Элаизой схожести.       Так прошло скоротечных три дня. Вечером я как и обычно готовилась ко сну. Умывшись и подготовив кровать, я уже задула свечи и хотела переодеться в ночную рубашку, когда в дверь постучали. - Войдите, – коротко отозвалась я, решив, что Трендер пришел пожелать спокойного сна.       Когда порог пересек высокий, выше, чем Трендер, силуэт, я обернулась и в тот же момент замерла. Сердце громко стучало о ребра, отдаваясь эхом где-то на краю моего сознания. Кровь прихлынула к вискам, они ритмично запульсировали. Крик подкрался к моему горлу, но вырваться на волю у него так и не вышло.       Костюм Слендера, стоявшего в дверях, был прилично испачкан кровью, пара пятен была так же на руках и шее. Его незримый взгляд требовательно смотрел на меня. Он следил за моей реакцией. Когда мои глаза опустились ниже, то в его правой руке я увидела…       Я не очень хорошо понимаю, как назвать то чувство, что возникло во мне. Это, скорее, было несколько чувств. Явно противоположных, явно несовместимых в одном сознании в одно время, но они были, и они разрывали меня изнутри. Чувство безмерного страха, отрицания действительности и чувство злорадного ликования, кровожадной агонии, действовавшей как недоброкачественный наркотик. Недоброкачественный, потому, что вызывал экстаз и рвотный рефлекс одновременно.       Правая рука Слендера держала за волосы голову Детройа. Отрубленную, черт возьми, голову, на лице которой застыло леденящее кровь выражение лица.       Время словно поставили на паузу. Мы оба были неподвижны. За окном забушевала гроза. Ливень, что моментально начался, отдавался по крыше, по окнам, создавая контрастный с диким страхом звук спокойствия, умиротворения. Молния, что время от времени рассекала комнату через окно удушливым, опасным светом, освещала на мгновения образ убийцы.       Когда мои глаза поднялись от головы Детройа к лицу Слендера, он замахнул правую руку на пару сантиметров и с легким толчком подал ее вперед, как шар в боулинге. Голова оборотня покатилась, остановившись у моих ног.       Моя грудь часто вздымалась, пульс участился до болезненного стука в висках. Тело сковал практически физически ощутимый ужас, паника. Если бы не ступор, я бы уже вжалась в стену, что была в паре метров за моей спиной, и истерично бы повизгивала, заливаясь бурным потоком слез. - Довольна? – разорвав длившуюся уже, наверное, вечность тишину, спросил он.       Я была просто неспособна ответить ему. Ядовитая горечь ужаса застряла в моем горле, не давая даже нормально вдохнуть. В тот момент, когда, как показалось Слендеру, я была на грани, он поднял голову теневым вектором и положил ее у двери в тени шкафа. Спустя какое-то время он подошел ближе ко мне. - Спасибо, – едва уловимо пролепетала я. - Что? – не расслышав, переспросил Слендер.       Когда в ответ я произнесла то же слово только одними губами, Слендер подошел ближе и немного наклонился. Этого было достаточно, чтобы мои руки дотянулись до шеи безликого, и я притянула его к себе. Мои губы легли на так вовремя разомкнутые губы убийцы. Я больше не сдерживалась: вся боль, все отчаяние, что во мне было, я вложила в этот поцелуй. Из глаз потекли слезы. Редкие. Лишь те, что я все же не сдержала. Они сделали поцелуй соленым, но не менее требовательным. Проводя пальцами по шее безликого, я чувствовала остатки еще не засохшей, вязкой крови. Кажется, своими несдержанными движениями я размазала ее по всей шее Слендера и даже немного по скулам. Руки безликого легли на мои бедра и немного грубо сжали их. В тех местах, где он прикасался ко мне, одежда окрашивалась в багровый цвет.       Не разрывая поцелуй, Слендер поднял меня, прижимая к себе. Я все так же притягивала его за шею руками. Мои ноги обвили бедра убийцы, сделав наше расположение более комфортным. Когда я переключилась целовать его скулы, он направился к кровати. Немного небрежно кинув меня на покрывало, безликий навис сверху, опершись руками по обе стороны от моей головы и внимательно глядя мне прямо в глаза.       В ответ на его дальнейшее бездействие я одной рукой притянула его за затылок к себе, а второй начала небрежно расстегивать пуговицы пиджака. Уловив мою инициативу, он снова впился в мои губы и провел рукой вдоль ноги до бедер.       Страх, неуверенность, смятение – все это улетучилось. В его запачканных кровью руках мне было спокойнее, чем до нашей встречи в кровати родного дома. Прохлада рук безликого остужала, его спина защищала будто от всего, что могло обрушиться на меня в тот момент. Это влечение было последним чувством, что не приносило боль или тревогу. Панические атаки, что обрушались на меня прошлые дни от мыслей об обещании, казались сейчас такими нелепыми. Все, что меня беспокоило сейчас в этом мире, нависало надо мной и с жадностью впитывало мою взаимность.       Когда я закончила мучить пуговицы пиджака, Слендер судорожно стянул его со своих плеч теневыми векторами. Мои руки начали исследовать плечи и спину убийцы через рубашку. Надолго моего терпения не хватило, и вскоре я, ослабив галстук, избавилась и от него. Не теряя времени, мои пальцы переключились на рубашку, пуговицы которой не поддавались, как бы я ни старалась. Потеряв терпение, я просто сжала края рубашки кулаками и резко дернула в разные стороны. Несколько пуговиц с характерным звуком посыпались на пол. Я стянула с плеч безликого ненужный атрибут одежды, что вскоре полетел куда-то в угол комнаты. Когда мои руки начали блуждать по груди, широким плечам и спине Слендера, его дыхание стало более ощутимым. Убийца переключился на мою шею, покрывая ее грубыми поцелуями, по которым он тут же проходился языком.       Вскоре безликий отстранился от моей шеи, из-за чего я издала глухой, недовольный стон. Быстро стянув с меня джемпер и джинсы, он принялся за ключицы. Руки, что блуждали по животу и бедрам, оставляли темно-красные разводы на моей бледной коже. Они вырисовывали различного рода узоры на моих боках, оставляя своеобразный след.       Когда я принялась за ремень, до которого едва дотягивалась, убийца оставил мои ключицы и снова внимательно посмотрел на меня. Я положила ладонь на его щеку. Уголок моего рта вытянулся в подобие улыбки. Он снова поцеловал меня, но на этот раз мягче. Кончиками пальцев он провел от виска вдоль щеки до подбородка, оставив алую дугу.       Вскоре остатки одежды, что служили ненужной преградой, уже валялись где-то у подножья кровати, давая мне доступ к прохладе бледной кожи безликого. Я всем телом прижималась к его груди, ощущала его каждой клеточкой тела, что уже было разгорячено до предела.       Мой помутневший рассудок немного прояснился, когда я почувствовала, как Слендер коленом плавно раздвинул мне ноги. Я вцепилась пальцами в его плечи, не желая ни сопротивляться ему, ни игнорировать страх, что бесцеремонно проник в мой разум. Его рука коснулась внутренней стороны моего бедра, и я зажмурила глаза. Спустя мгновение я почувствовала учащенное дыхание Слендера у своего уха. - Все будет хорошо. Доверься мне, – голос Слендера был немного запыхавшимся, чувствовалось, что он едва сдерживается. - Хорошо, – немного хрипло отозвалась я.       Расслабив мышцы лица, я наполовину приоткрыла глаза. Теплое, тягучее чувство желания разлилось внизу живота. Оно утешало, шептало моему разуму, что все правильно, все так, как и должно быть.       Как ни странно, я не помню боли. С размеренными толчками безликого тело обволакивали новые и новые волны наслаждения, что разливались по всему телу, доставая до самых закоулков моего разума. Наши тела были настолько близко, насколько это было физически возможно. Мои руки судорожно бродили по шее, плечам, спине. Его толчки откликались звонкими, мелодичными стонами, каждый из которых он жадно ловил. Напряжение росло, казалось, мы оба приближались к чему-то большему, чем волна: к ее выплеску. Последние рывки сопроводило животное рычание убийцы, что будоражило мой слух.       С его последним рывком мое тело окутал мощный разряд тока, что с громким стоном донес самую сильную волну наслаждения до каждой клеточки тела. Безликий тяжело дышал прямо у моего уха. Хрипотца в его голосе выдавала изнеможение. Спустя какое-то время он с небольшим усилием перевернулся и лег на спину рядом со мной. Я уютно утроилась на его часто вздымающейся груди. Спустя какое-то время мы оба отдышались. Все еще покоясь в уютной неге, оставшейся после недавней волны ощущений, я почувствовала, как мои глаза закрываются в приятной усталости. Мне хотелось спросить у Слендера, насколько хорошо я выполнила обещание, но сил уже не осталось. Я поддалась этому чувству и вскоре начала погружаться в дрему, наслаждаясь звуком его размеренного дыхания. Последнее, что я почувствовала в тот вечер, это навязчивое чувство теплого, приятного покалывания вокруг шеи.