Расколотая скорлупа

«Ещё один человек полностью прошёл испытание!» – бодро возвестила профессор, и я с интересом пополам с досадой поспешил взглянуть на везунчика. Поттер. Ну разумеется, он прошёл. Человек, который в одиннадцать лет грохнул василиска, просто не мог не справиться. "Странно, что он вообще не первый", – с лёгким узором зависти в груди наблюдал я за Гарри. Тот осоловело проводил глазами слетевший с шрамированного лба артефакт и хлопнул чёрными ресницами, смаргивая секундную дезориентацию. Я невольно залюбовался очаровательной беззащитностью, появившейся на поттеровском лице. Он обвёл растерянным взглядом окружение (которое не упустило возможности тут же подлизаться к нему, но Гарри, конечно, не обратил на это особого внимания, потому что — ага, спросите Драко Малфоя — привлечь внимание Поттера можно только систематическими и упорными издевательствами) и ярко улыбнулся, как умел только он. Полагаю, я немного залип. Ну, а кто его просил выглядеть так мило с этими его огромными наивными глазами и улыбкой в пол-лица?! Полагаю, залип я чуть-чуть дольше, чем позволяли правила приличия (опустим то, что правила приличия вообще не позволяли залипать на кого-либо). Слегка. И… ну… Возможно — только возможно! — я выглядел чуть более… восторженным, чем полагается поддерживающему и слегка завидующему другу. И Гарри это заметил. Определённо точно.

***

– Крутяк! – восхищённо заорал мне на ухо Блейз. И я чуть сам не заорал от неожиданности, резко выдернутый из не слишком радостных мыслей. В последний момент перехватив крик у самых губ, вместо этого я зло зашипел, взмахивая палочкой. – Это был не урок — бомба! – с благоговением выдохнул Блейз, с лёгкостью увернувшись от проклятия. – Люпин был хорош, но эта австралийка просто вне конкуренции, — я думал, что сдохну в том лесу! – Возможность твоей смерти действительно делает урок привлекательнее, – проворчал я. Но Забини будто даже не услышал, полностью захваченный восторгом от ЗОТИ и нашей новой профессора: – А эти артефакты? Кто их изобрёл и почему мы до сих пор ими не пользовались? На его явно риторические вопросы неожиданно ответил Нотт: – Какой-то японец; они мало известны в Европе, но может быть в Австралии другая ситуация, или же это находка лично профессора Боурк. В любом случае, в Азии они уже успели стать практически незаменимыми. Я удивлённо поглядел на Тео. – Я уже сталкивался с таким, – ответил он на немой вопрос. – Так вот почему ты был так хорош! – завопил Блейз, обличающе тыча в него пальцем. – Мордрев читер!! Нотт едва заметно дёрнул бровью в раздражении, но сохранил спокойствие. – Я не виноват, что мой отец интересуется.. интересовался иностранными диковинками, и у меня случайно оказалось преимущество, которого не было у вас. Так или иначе, если бы мой уровень физической и образовательной подготовки не был высоким, я не смог бы закончить первым, даже если бы использовал артефакт ежедневно. – Душнила, – заключил Блейз, когда дослушал речь, скучнее на глазах. И, не прощаясь, убежал искать кого-то более интересного. – Ты можешь объяснить мне, что значит “читер” и “душнила”? – негромко поинтересовался Тео, когда мы остались одни. Я медленно покачал головой: – Понятия не имею. Но давай проклянем его, на случай если это оскорбления? Тео приподнял уголки губ, показывая, что оценил шутку (хотя я отнюдь не шутил), и произнёс задумчиво: – И где он узнаёт эти выражения? Уверен, на Магловедении мы их не разбирали. – Где-где, из первых уст, – в раздражении проворчал я, всё ещё сверля взглядом поворот, за которым скрылся Забини. – Тусуется с полукровками и маглорожденными — что с него взять. Нотт перевёл на меня нечитаемый взгляд. И молча смотрел на меня секунд двадцать, пока я боролся с желанием поежиться или хотя бы грубо поинтересоваться, что ему надобно. – “Тусуется”, Драко? – наконец нарушил тишину он. Я скрипнул зубами — это ж надо так глупо проколоться. Но показывать, что меня подловили, я не собирался, а потому гордо вскинул голову и с независимым видом двинулся прочь. За спиной раздался тихий смешок Тео. Обед проходил размеренно. Даже слишком размеренно. На периферии сознания маячила мысль, что следующим у нас Чары, совместные с гриффиндорцами, и прежде чем я это осознал, мои руки начали двигаться невообразимо медленно, как будто ложка в моих руках представляла собой мощный слиток свинца. Пожалуй, я и не заметил бы диверсию собственного тела, если бы не Блейз, не преминувший заметить, что я похож на осьминога, подвешенного к потолку — конечности, вроде, шевелятся, но явно не из желания самого животного. Я разобиделся и перестал с ним разговаривать, хотя вряд ли Забини это заметил: отпустив свой бестактный комментарий, он занялся тем, что левитировал еду из тарелок Крэбба и Гойла обратно на общие блюда, когда те отворачивались, и откровенно ржал, наблюдая, как Винсент и Грегори раз за разом недоуменно хлопают глазами и вертят бошками, пытаясь понять, куда постоянно исчезает их обед. На мгновение я задумался, вызволять ли своих телохранителей из загребущих Блейзовых лап, но в итоге решил не лезть в это и снова погрузился в свои неясные смурные мысли. Хватило краткого самоанализа, чтобы понять, что беспокоит меня предстоящий урок с гриффиндорцами, а конкретно — с Поттером. Но почему именно нервирует меня приближающаяся (и неотвратимо! Тео уже отложил приборы и взялся за книгу) встреча с ним, я понять никак не мог. В душе сгрудилось смутное предчувствие, что Гарри что-то понял про меня; что-то весьма непритязательное, что-то, что ему не понравилось и, как подсказывала интуиция, что-то, что не понравится мне. Может именно из-за последнего, я никак и не мог понять: что скрывает это таинственное “что-то”, подсознательно отодвигая от себя ответ. В голове голосом отца прозвучало презрительное «Трус!», и, рефлекторно съежившись, я заставил себя целых десять секунд обдумывать вариант, поделиться со своими измышлениями с Ноттом — его методичность и рациональность точна выдали бы верное решение. Но глубоко внутри я с самого начала знал, что никому ничего не скажу: чем бы ни было это неясное “что-то”, в одном я был уверен — пока сам не пойму, что оно под собой скрывает, даже Тео не услышит об этом. И, пожалуй… не стоит торопиться с осознанием. И с шумом, за который в другой раз мне было бы безумно стыдно, поднимаясь из-за стола, чтобы перекрыть презрительный голос отца в голове, упрекающий меня в малодушии, я кивнул поднявшему на звук глаза от книги Тео, обозначая, что готов отправляться на Чары. Тот легко кивнул в ответ, оставив без внимания моё бескультурное поведение (за что мысленно я был очень благодарен), и, убрав книгу во временное хранилище, тоже встал. Крэбб и Гойл с одинаковым сожалением уставились на свой обед, которого отведали сильно меньше обычного благодаря играм Забини, и с душераздирающим вздохом неуклюже вылезли из-за стола. Блейз же даже не взглянул на нас, продолжая с интересом трещать с Асторией — младшей сестрой нашей однокурсницы. Так, вчетвером, мы не спеша направились к кабинету. По дороге мы завернули в гостиную, потому что мне вдруг срочно понадобилось сменить рубашку после ЗОТИ. В процессе переодевания внезапно приспичило сходить в душ. После, конечно, следовало уложить волосы (не идти же мне встрепанным, в самом деле!), затем обнаружилось, что рубашка, которую я уже выбрал, не подходила по цветовой гамме к брюкам… Но тут уже Тео, всё это время молча наблюдавший за мной, заметил, что хоть обеденная перемена и длинная, но такими темпами мы опоздаем на Чары. И я с ужасом поймал себя на мысли, что был бы не против не просто опоздать, но и вовсе не являться на урок. Но обязанности есть обязанности, и я нехотя закончил собираться и поплелся вслед за Тео, подпертый, как конвоем, с двух сторон Крэббом и Гойлом. Когда мы подошли к аудитории, до звонка оставалось буквально пару минут, и многие слизеринцы, ожидавшие нас у дверей, не сумели скрыть удивления от столь позднего появления. Гриффиндорцев в коридоре уже не было. Я слегка застопорился, осознав, что мое появление в классе встретят десятки глаз, и я даже не могу затеряться в толпе однокурсников. "Проклятье! И какого Мордреда мне потребовалось время тянуть?!." Но Тео легонько подтолкнул меня в спину, и я, мысленно костеря — впервые в жизни, пожалуй, — негласные правила Слизерина, по которым более знатные представители Родов заходили в кабинеты первыми (а ведь это всегда грело мою гордость!), вместе с Ноттом двинулся прямиком в клетку со львами. "Ха. Ха. Ха", – мрачно оценил я каламбур собственного впавшего в лёгкую истерику мозга. – "Браво, Драко. Так смешно, обхохочешься." Стоило переступить порог, как в уши ударил разноголосый гвалт, а в глазах зарябило от множества ало-золотых галстуков. У меня закружилась голова. – О, а вот и наш принц! – раздался громкий весёлый голос. И резко повернув голову, я вдруг обнаружил Блейза, который сидел на своём обычном месте, нисколько не смущаясь отсутствием одноклассников вокруг. "Стоило бы догаться, что Забини правила не писаны", – с внезапным облегчением подумал я. – "Конечно, он не стал бы ждать нас с Тео в коридоре, даже если это означает напряжение в отношениях с остальными слизеринцами." Его знакомая вальяжная поза, которую он умудрился принять даже за жёсткой партой, насмешливо-приветливая улыбка и серебристо-зеленый галстук откликнулись во мне такой благодарностью, что я чуть ответно не улыбнулся. Вовремя очнувшись, я только чопорно кивнул и направился к своему месту. И только когда ноги на автомате донесли меня до нужного стула, я вспомнил, с кем придётся делить парту. Голова вновь закружилась, и я ощутил подступающую тошноту. Я с полной ясностью осознал, что при всём желании не могу поднять голову и увидеть в направленных на меня зелёных глазах… увидеть отношение к тому “что-то”, чего я сам ещё не осознал, но уже боялся. До яростных нунду пугало это неясное чувство того, что Гарри известна сущность моего “что-то”, и более того, что он уже составил о нём какое-то своё мнение. И мне ужасно не хотелось это мнение знать. Показавшийся оглушительным звон колокола избавил меня от принятия решения, и я с облегчением второй раз за минуту опустился на стул, за суетной подготовкой к уроку скрывая сметение и панические попытки определить, какую линию поведения с Поттером мне следует избрать. И только решив до поры до времени не обращать на Гарри внимания — "ну, хотя бы до конца урока, а там видно будет", — я услышал тихий шëпот: – Драко, с тобой всё в порядке? – Боковое зрение позволило мне увидеть обращённую ко мне вихрастую голову и смуглые пальцы, сжимающие учебник, которым Золотой Мальчик прикрывался от не слишком внимательных глаз профессора Флитвика. – Ты даже для самого себя чересчур бледный… "Интересно из-за кого", – мелькнуло в голове усталое. Шëпот не позволил толком распознать скрытые в голосе интонации, но раз Гарри первым начал разговор, то всё, в целом, не так плохо, как я успел себе нафантазировать, да? В любом случае, я не мог игнорировать прямой вопрос, нужно было что-нибудь ответить. – Всё в порядке, – произнёс я, растягивая губы в вымученную улыбку, но даже не поворачиваясь к собеседнику. Недоверчивое фырканье сбоку дало понять, что мои слова всерьёз не восприняли. – А твоё “в порядке” включает в себя обмороки? А вот это уже был явный сарказм, и не нужно было говорить в полный голос, чтобы его распознать. Потому что Гарри использовал его так часто, что, кажется, я мог в любой момент воспроизвести в своей голове те особые нотки, которыми произносилась очередная ехидная фраза. "И раз Гарри говорит со мной как обычно, то это значит, это значит…" Это могло означать, что я в очередной раз накрутил себя на пустом месте. И впервые в жизни я взмолился, чтобы дурацкое прозвище от Блейза “Drama Queen” (значение которого мне ещё и выяснять пришлось, после чего я хорошенько проклял Забини) оказалось справедливым, и всё то, что я увидел в глазах Поттера в конце занятия по ЗОТИ, было попросту выдумано моим воспаленным после теста воображением. Я так крепко сжал в пальцах перо, что вздулись вены, и, собрав в кулак всю свою несуществующую храбрость, резко обернулся лицом к Гарри. Яркие зелёные глаза глядели на меня с искренним беспокойством, в них отражались недоверчивость и готовность оспаривать любые “я в порядке”, которые могли последовать, блестел отголосок выраженного сарказма и сдерживаемого желания ещё раз пройтись по моей персоне. Но никакого намёка на изменившееся отношение, что я так тщательно выискивал, ничего похожего на то, что, как мне казалось (а теперь было очевидно, что всего лишь казалось), я заметил на ЗОТИ, не было. Того, из-за чего я загонялся полдня, попросту не существовало. "Я всё это выдумал" Новая нахлынувшая волна облегчения, накрывшая вслед за осознанием, заставила меня покачнуться. Рука, мгновенно сжавшая мое плечо в поддерживающем жесте, и громкий обеспокоенный шëпот-крик Гарри развеяли последние сомнения. – Успокойся, Поттер, – в притворном раздражении зашипел я, – во мне всего лишь сказалось утомление после ЗОТИ. И если из-за такой ерунды Флитвик отправит меня в Больничное крыло благодаря кое-кому, то этому храбрецу придётся испытать на себе парочку интересных проклятий, когда меня выпустят. – И это говорит человек, который визжит от любой царапинки, – съехидничал Гарри в ответ, но уже спокойно, и руку с плеча убрал (отчего внутри кольнуло лёгкое сожаление, которое я мгновенно подавил). В груди клокотало и распирало желание спрятать лицо в ладони и расхохотаться от облегчения и счастья. Возможно, с тем смутным “что-то”, которое я почувствовал в себе, в будущем придётся разбираться. Возможно, оно позже принесёт проблемы. Возможно, я совершал ошибку, умышленно отодвигая на задворки сознания самоанализ и неизбежно последующие за ним тревоги. Но пока ясно было одно: “что-то” не было распознано ни мной, ни Гарри. И меня всё устраивало.