Прости, Имир

      Прости, Имир. Это всё, что я могу сказать. Или нет? Безумно больно. Никого нет рядом. До чего я дошёл? Хотел бы, чтобы рядом была хотя бы ты. Но нет никого. Никого. Ни тебя, ни Бертольта, ни Энни. Нет больше веры в Марли, в правоту, которую нам рассказывали, в единственно истинную историю, в демонов-элдийцев. Или в демонов поверить? После всего, что мы сделали вместе с Бертольтом и Энни мы можем называться демонами. Мы и называемся демонами. Причем, как у чужих, так и у своих. И все эти почести, которые нам оказывают, ничего не значат. В глазах марлийцев мы все равно чудовища. Ты это понимала. Считала ли ты себя чудовищем, Имир, когда бродила по землям Парадиза в поисках заблудших людей? Когда вспоминала, что случилось с Марселем? Может быть. Боль порезала сердце. Я усмехнулся. Стало горько. Взгляд помрачнел.       Я вспомнил, как мы сидели на стене в Шиганшине той звездной ночью. Ты могла сбежать. У нас с Бертольтом не было сил гнаться за тобой. Ты могла хотя бы попробовать. У тебя был смысл жить. Ты могла бороться за свою жизнь. Но ты этого не сделала. Я понимаю, почему. Теперь понимаю. Ты чувствовала вину за Марселя. Ты хотела исправить хоть что-то, успокоить ту боль, что принесла гибель Марселя. А ещё ты не хотела стать такой, как я. Быть заложником обстоятельств, которые не в силах изменить. Делать то, что тебе приказывает власть. А от нового титана они бы не отказались. Причем, ты поняла, что даже если бы разведотряд решил считаться с тобой, королевская семья нет. Они бы забрали твою силу, узнали о тебе рано или поздно, или использовали тебя, шантажируя Хисторией. Хистория... Я разучился называть её Кристой. Мне нравилось вспоминать о ней. Но я не мог этого делать без боли. Прости, Имир. Я не защитил её, хотя обещал. Я даже не знаю, что с ней. Единственное, что я мог сделать, это пронести в своей груди коробку с письмом от тебя. Я надеюсь, что его ей передали. И надеюсь, что Разведотряд не использует Хисторию для своих целей. Я должен был спасти её. Но как? В Марли её не ждало бы ничего хорошего. А на Парадизе? Что если ты думала, что разведка станет как королевская семья, что все армии объединятся и у королевской семьи больше не будет власти, но ничего не изменится? Что если бы ты осталась тебя использовали, прикрываясь безопасностью Хистории и ловко манипулируя ситуацией? Командор Эрвин человек чести. Если бы он дал тебе слово, то сдержал бы его. Но был бы у власти командор? Я тяжело вздохнул. В этом вздохе отразились вся усталость и безысходность.       Ты всё знала. Поэтому ты оставила Хисторию на меня. Чтобы я спас её. А в итоге лишь ты спасла меня. А я не сделал ничего. Прости, Имир... Я жив лишь благодаря твоей жертве. Иначе Порко был бы сейчас Бронированным титаном. А не унаследовал титана брата. Не представляю, каково его семье. Они потеряли одного сына, и второй тоже принял яд медленного действия. Они осознают, что их ждёт. Боль и страдания, которых уже не избежать. Они могут только желать умереть раньше, чем их сын. Но это им не поможет избавиться от страданий. Они будут жить в вечной пытке, правде, от которой не сбежать. Быть может, им повезёт и они не увидят тот день, когда Марли воздадут почести новому названному марлийцу. Хотя везение ли это? Определённо нет. Или да? В такой ситуации, как эта.       Ты спасла меня. Или нет? Не хочу верить в то, что это изощрённая пытка. Ты на такое не способна. Ты не виновата, что я каждый день умираю. Снова и снова. Боль разъедает остатки сердца. Представил твоё недовольное ухмыляющееся лицо. «Соберись, — произнесла ты. — Будешь плакать, когда встретишься со мной. Я тебя так отделаю, что пожалеешь, что закончил свою жизнь». И правильно. Я виноват. И я заслуживаю наказания. За то, что сделал в Шиганшине, Тросте, за то, что не спас Хисторию, Энни, за то, что сделал после возвращения в Марли. Сколько мы ещё сражались? За то, что не могу рассказать элдийцам Марли правду, которая им не нужна.       Соленый воздух моря наполнял лёгкие. Откуда-то сзади доносился запах свежих булочек, кофейня в портовом городе открылась.       — Райнер...       Я услышал обеспокоенный голос Габи.       — Я в порядке, — солгал я. Я лжец. Я лгал сам себе в детстве, сам того не понимая, лгал людям Парадиза, лгал людям Марли и продолжаю лгать сейчас. Но что самое болезненное, я лгал сам себе на Парадизе и был счастлив. А когда перестал, оказался в океане боли, из которого мне уже не выбраться. Я тону. Протягиваю руку к поверхности, но вода уносит меня вниз.       Дети радостно предвкушали вкус булочек и кофе. Они позвали меня в кофейню. Я не хотел. Я желал остаться здесь. У моря. Что мне сказать Габи перед тем, как она увидит мои воспоминания, после моего конца? Нет. Это не будет моим концом. Я буду жить в Габи. Мои воспоминания будут в ней. Как подготовить её к этому? Я ужасен. Я не могу спасти даже свою сестру. Единственное, как я могу спасти её это отдать своего титана Фалько. Я хочу спасти Габи. Но для этого мне придётся пожертвовать другим ребёнком, обрекая его семью на участь родителей Порко, если всё получится и Кольт станет Звероподобным. Я отвратителен сам себе.       Рука тяжело легла на голову Габи и потрепала её по волосам. Я заставил себя улыбнуться как можно более естественно. Габи схватила меня за руку и повела к кофейне. Мне ничего не оставалось, как пойти. Хотя я хотел остаться у моря. Мы сели за один столик. Дети начали выбирать напитки и булочки. Впереди были еще столики. Разве я заслуживаю пить кофе в кофейне? Сидеть и заботиться о детях? Разве я могу о ком-то заботиться, после того, что сделал, после тех решений, что принимал? Взгляд зацепился за столик впереди, дыхание на мгновение перехватило, а потом участилось. Что? Я увидел её? Имир? Мне показалось, что впереди за столиком сидит Имир. Она полуобернулась ко мне. Я не знаю, как выглядел в этот момент. Я не мог даже думать о том, что не выделяюсь среди остальных. Как это возможно? Имир жива? Через мгновение Имир рассеялась, прежде чем я успел протянуть к ней руку. И я увидел женщину, сидящую ко мне спиной.       Я закрыл лицо рукой. Тяжело дыша, я пытался успокоиться.       — Вы в порядке? — услышал я голос Фалько. — Господин Браун, Габи просто немного обожглась, выпив горячий кофе.       Я убрал руку с лица.       — Всё в порядке, — вновь солгал я и посмотрел на Габи, борющуюся с последствиями неосторожного обращения с кипятком.       Я даже не заметил, что нам уже принесли заказ. Когда я успел заказать? Сколько времени я видел Имир перед собой?       Я грустно взглянул на всех - Габи, Фалько, Удо, Зофию, вспомнив свою группу. Возможно, когда-то кто-то из них будет сидеть так же и чувствовать то же. Сердце сжалось от одной только мысли об этом. А при мысли, что это будет Габи, в него вонзились острые шипы. И я не знал, что было хуже - Габи, оставшаяся одна или то, что её потеряет тот, кто останется один. В первом случае у меня ещё была надежда, что она сможет найти то, ради чего будет жить.       Ад, который я принес другим людям, вернулся ко мне. Нет. Он остался со мной. В Шиганшине тоже были дети, взрослые так же сидели с ними. Я разрушил их жизни. Лишил их всего. Принёс ужас и боль в их души. Отнял надежду. Оставил страшные воспоминания в их памяти. Раны, которые не залечить. Я нанёс раны и себе. Неумолимо терзающие меня раны. Но кто я, чтобы говорить про это и искать спасения? Я могу только страдать. Имею право лишь на это. И на то, чтобы попытаться защитить Габи. Спасти её. От моего Ада. От её Ада. От того, что ей придётся делать. От того, что она будет чувствовать. От осознания того, что её использовали и все почести лишь иллюзия. Я тяжело вздохнул. Посмотрел на женщину, которая отразилась Имир в моей душе. В этот момент я почувствовал, что настоящая Имир словно стоит у меня за спиной и полуулыбается, полуухмыляется в своей манере. Я не стал оборачиваться, чтобы не разрушить это тёплое чувство. Оно согревало меня. Ощущение, что я не один. Что Имир рядом. Я даже хотел улыбнуться, но губы не смогли позволить этого сделать.       Я бы хотел себя простить. Освободиться от всего. И получить покой. Но я ещё кое-что должен сделать. Защитить Габи. Но я не уверен, что смогу найти покой после этого. Я точно уверен, что не смогу. Как и сейчас. На душе стало немного легче. Я всё ещё чувствовал присутствие Имир. Я потрепал Габи по голове, улыбнувшись, почти рассмеявшись. Кажется, она, наконец, смогла побороть последствия горячего кофе. В ответ она улыбнулась своей искренней ничего не понимающей о мире улыбкой, которой лишится навсегда, если станет такой, как я. Сердце сжалось от осознания, что меня не будет рядом, чтобы поддержать её, когда это случится. Я буду лишь в воспоминаниях, которые оставят не самый лучший след в её памяти обо мне. След лжеца, убийцы, брата, который не смог спасти её или хотя бы предупредить. Я опустил глаза и стал смотреть на столик. Потом поднял взгляд и подумал, что всё ещё чувствую Имир рядом с собой. Сегодня что? Праздник? Имир, скажи. Ты до сих пор здесь, и я не слышу твоих дерзких слов о том, что меня нужно хорошенько побить, чтобы перестал страдать. Я усмехнулся. Боль никогда не уйдёт из моего сердца, будет пронзать душу, заставлять чувства падать каплями из ран, которые не закроются, пока я не исчезну. Но мне хотелось сказать кое-что. Что-то очень важное. Даже если я не получу прощения, я хотел сказать это. Прости…