Ветер пробирал до дрожи, которую я едва скрывал. Проникал сквозь плащ и остальную одежду. Потоками как невидимыми иглами прокалывал плоть и вены, щедро даря сомнения и боль, не оставляя надежды. Вопрос, мучивший меня с самого моего возвращения, вгрызался в душу и вырывал последние остатки надежды. Что я должен ей рассказать? Правду. Правду? Как ей сказать?

В его душе заиграли огоньки, они согревали его, словно пламя, не давали заблудиться во тьме. Тепло, исходившее от них, позволило Мадаре получить то, чего он так желал - покой. Сидящий рядом с постелью Учиха протянул руку вперед, а потом немного поднял вверх, схватив невидимый огонек, и улыбнулся. Подержав его в руке несколько секунд, он раскрыл ладонь и отпустил, не желая удерживать его силой. Пламя осталось в его душе.

А боль цветущей розой впивается ему в душу, царапая шипами, растирая алую жидкость лепестками и источая прелестный аромат иллюзии мира.